Граф, Мак и Стром

Халява

Халява живет за отставшими обоями. Это всем известно. Достаточно подойти к стене, сверху которой обои чуть отстают, поднести раскрытую зачетку и чуть постучать по пузырю. Испуганная Халява выскочит и тут главное — не зевать, удачно захлопнуть зачетку. И все. Дело в шляпе. Теперь зачетку нельзя открывать до самого экзамена, чтобы не потратить Халяву впустую.

Славик вздохнул и выругался вполголоса. К сожалению, этот простой и доступный способ был для него недоступен. В комнатах общежития не так давно провели ремонт, и отставших обоев попросту не было. Приходилось прибегать к иному, так сказать, классическому способу. Который хорош всем, в том числе и тем, что проверен поколениями нерадивых студентов, но плох тем, что применяя его, чувствуешь себя идиотом.

Славик еще раз вздохнул и покосился на лежащий на столе учебник высшей математики. Кто ж знал, что эта премудрость НАСТОЛЬКО сложна?! Преподавательница, веселая пухляшка, казалась доброй, а все эти матрицы и скаляры — настолько никому не нужной ересью… Первая же лабораторная работа показала всю неправоту такого подхода и почти вся группа вгрызлась в «вышку» как короеды — в дерево. Ага, почти вся. Некоторым показалось, что до сессии еще ТАК далеко…

И вот теперь до нее уже совсем даже не далеко. Сессия нахрен кончилась и у одного дебила осталась болтаться одиноким хвостом треклятая «вышка». Разжалобить Свинцовую Леди — нечего и думать, а выучить… Нет, можно было бы и выучить, студент за ночь может выучить китайский, если бы были лекции. А вместо лекций был только учебник, в котором все объяснялось так, что проще было бы выучить китайский.

Оставалась последняя надежда.

С треском отдираемых бумажных полос распахнулось окно, впуская в комнату клубы морозного воздуха. Славик глянул на часы — полночь — высунул наружу руку с зачеткой и закричал:

— Халява, приди! Халява, приди! Халява, приди-и!!!

Захлопнул зачетку и закрыл раму, с которой осыпались несколько ватных валиков.

Все.

За окном послышались нестройные крики таких же надеющихся на чудо. Славик положил зачетку на подоконник и сел за стол. С тоской открыл учебник…

Впрочем, начать читать он не успел. Славика отвлек необычный для пустой комнаты звук. Шуршание страниц зачетки.

Нет, конечно, в самом факте шуршания ничего необычного не было: зачетка, как известно, сделана из бумаги. Однако также известно, что зачетка — не мышь и сама, без внешнего воздействия, шуршать не станет. Из внешнего воздействия в комнате имелся только Славик, так как соседи — счастливые сволочи — сессию закрыли и уехали по домам. Сквозняка тоже не было.

Несмотря на отсутствие причин, зачетка шуршала. Более того: синяя обложка вздрагивала и подпрыгивала, как будто внутрь таки влезла маленькая мышка и теперь пыталась выбраться наружу.

Славик не успел отреагировать никак, только рот раскрыл, как обложка зачетки резко распахнулась и оттуда вылезла девочка.

Да, самая натуральная девочка. Только маленькая.

Ростом неожиданная гостья была в ладонь, волосы имела светлые, мягкие даже на ощупь, заплетенные в косичку, с красным бантиком. На круглом личике — большие, ясные, голубые, как небо, глаза, нос кнопочкой, пухлые губки. Одета девчоночка в желтый сарафанчик с бежевыми горошинами, на толстеньких ножках — сапожки, красные, остроносые, с каблучками.

— Привет, — взмахнула ручкой пришелица из зачетки, после чего ловко спрыгнула с подоконника на стол, подошла к Славику и, пихнув пальчиками челюсть, закрыла ему рот.

Челюсть тут же отвисла обратно.

— Сигаретки нет?

— Нет, — медленно покачал головой Славик. Потом так же медленно кивнул, — Есть.

— Давай, — девчонка села на учебник и нетерпеливо прищелкнула пальцами.

Славик протянул ей пачку. Девочка ловко извлекла сигаретину и затянулась. По комнате поплыл синеватый табачный дымок. Хотя прикуривать ей Славик и не давал.

— Ты… кто? — смог он наконец сформулировать вопрос.

Девчонка посмотрела на Славика, как на ненормального:

— Халява. Сам же звал.

— Ха… Ха…

— Ничего смешного, — надула губки Халява, — Будешь смеяться — вообще уйду.

— Нет! — выкрикнул Славик, мигом вспомнивший, что ловить ему на завтрашнем экзамене, кроме халявы, нечего. А если еще и она уйдет…

— То-то, — Халява выпустила кольцо дыма и весело посмотрела на Славика, — Ну что, студент, завалил сессию?

— Откуда ты знаешь?

— Сам подумай: сессия кончилась, а ты здесь сидишь, меня ловишь… Что завалил-то?

Халява посмотрела через плечо на заголовок книги, на которой сидела:

— Вышка? По учебнику не сдашь. Лекций нет?

— Нет…

— Ничего, — оптимистично заявила Халява, — Теперь с тобой есть я, а значит все будет тип-топ.

Она, цокая каблучками, прошла по столу туда-сюда, помахивая сигаретой, которая в ее ручках смотрелась, как толстое бревно. И ведь еще курить ее умудряется… Славик подумал и тоже закурил. Хотя в комнатах и запрещено курить, но Халява все равно уже надымила так, что навряд ли удастся убедить коменданта в том, что это натянуло из форточки.

— А почему я тебя вижу? — спросил он Халяву.

Вопрос этот и в самом деле крайне интересовал Славика. Потому что видеть маленьких девочек, называющих себя Халявой — не самый хороший признак. Возможно, означающий, что слишком много высшей математики до добра не доведет.

— А мне так захотелось, — малышка отбросила окурок и сладко потянулась, — скучно мне стало. Так-то я обычно невидимая.

Халява покружилась на месте и весело посмотрела на Славика.

— Как я, красивая? — лукаво спросила она.

— Ну… Симпатичная…

— Это правильно. Люблю, когда меня хвалят, — она подцепила ластик и пожонглировала им, напоследок футбольным пинком забросив его в стакан с карандашами.

— Халява, а где ты обычно живешь? — спросил Славик, вспомнив байку про отставшие обои.

Халява сделала круглые глаза:

— Я живу, — с завыванием начала она, — на высокой ледяной горе, вместе с моими сестренками-халявами. И когда какой-нибудь нерадивый студент зовет нас, мы прилетаем на вызов, чтобы помочь ему-у…

Она вытянула в сторону Славика руки и изобразила зомби. Не очень убедительного.

— Правда?!

Неужели он узнал тайну, за которую все студенты, прошлые и будущие, отдали бы все самое ценное?

— Неа, — зевнула Халява, — Неправда. Я прикалываюсь.

— А правда: где ты живешь?

— Много будешь знать — сам будешь экзамены сдавать, — Халява зевнула еще раз, — Спать хочу.

Она запрыгнула обратно на подоконник и улеглась на раскрытой зачетке, поджав коленки:

— На ночь меня в холодильник положи — мне на морозе спится лучше, — сонно сказала Халява напоследок и закрыла обложку.

Славик остановившимся взглядом смотрел на лежащую перед ним зачетку, совершенно обычную. Ничто не говорило о том, что из нее может вылезти маленькая Халява в желтом сарафанчике. Ничто не говорило и о том, что сейчас Халява спит внутри… Он осторожно, как кроватку с младенцем, перенес зачетку в холодильник и положил на полочку.

Теперь совершенно ничего не напоминало о неожиданном ночном визите. Ничего… Кроме табачного дыма и лежавшего на столе окурка, с красными следами маленьких губок.

— Присаживайтесь, Силантьев, — преподавательница высшей математики Марина Анатольевна, известная также под «ласковым» прозвищем Свинцовая леди, указала на парту, — Тяните билет.

Славик аккуратно положил на край стола зачетку и посмотрел на кучку билетов. Ладно, хотя бы равномерно разложенных: ходили слухи, что один из преподавателей на старших курсах любил на пересдаче сложить билеты стопочкой и ласково предлагал тянуть. Или оставлял один и говорил: «Выбирайте».

Ну что за человек Леди… Можно подумать, ей самой хочется сидеть тут с ним вдвоем — больше-то никого на пересдаче не было — дала бы какой-нибудь билетик попроще… А еще лучше — поставила бы законную тройку и отпустила с богом…

Славик выдохнул и взял билет.

Ну еще бы… Номер тринадцать, кто бы сомневался.

И вопросы в билете — как на подбор. Не знаком практически ни один.

Остается последняя надежда…

Преподавательница подвинула к себе зачетку и раскрыла ее. Со страниц зачетки спрыгнула бодрая Халява.

Все такая же: с красным бантиком в косичке, желтым сарафанчиком и голубыми глазами. Все с тем же ростом в ладонь.

Значит, не померещилась…

Ожидая экзамена Славик успел убедить себя, что вчерашнее появление Халявы ему приснилось.

Не приснилась.

Халява, судя по всему, невидимая для Свинцовой Леди, подмигнула Славику, показала розовый язычок, перешагнула через руку преподавательницы, подошла к лежащему на столе мобильному телефону и пнула его ногой.

Телефон зажужжал. Марина Анатольевна поднесла его к уху:

— Алло. Да… Да… Хорошо.

Она положила трубку:

— Повезло тебе, Савельев. Я выйду ненадолго. Сиди, готовься.

Дверь закрылась, стихло цоканье каблучков по паркету коридора.

— Ну? — Халява вскарабкалась на монитор выключенного компьютера и сидела, болтая ногами.

— Что «ну»? — Славик уже успел посмотреть на стол, в надежде обнаружить на нем что-нибудь, что могло помочь в сдаче экзамена. Все, что он увидел — стопку учебников по высшей математике. Сверху издевательски синел тот самый, который и без того лежал у Славика в сумке.

— Эх, молодежь… — Халява спрыгнула вниз, подошла к стопе и постучала по ней пальчиком, — Что наблюдаем?

— Уче… Ух ты!

Славик коршуном налетел на учебники и выдернул из-под них толстую, в 96 страниц тетрадь с красной обложкой, на которой разборчивым почерком было написано «Высшая математика. 1 курс. 1 семестр. Лавин А.В.».

Аркаша Лавин был зубрилой из зубрил, умный, как курс высшей математики и скучный… как курс высшей математики. Он ходил абсолютно на все лекции, записывал каждую четким — хотя и бисерно мелким почерком — и не сдать экзамен, имея на руках его лекции было просто невозможно.

— Откуда она здесь? — спросил Славик Халяву, лихорадочно перелистывая клетчатые страницы, — Ты подстроила?

— Вот еще. Он сам потерял в коридоре, когда сессию закрыл. Там, в конце, содержание написано.

— Знаю, — Славик действительно был в курсе этой Аркашиной привычки.

Та-ак… Вот они, родненькие. Вот первый вопрос, вот второй… А вот и задача. Пусть не такая, но почти такая же.

По спине протопали маленькие ножки: Халява забралась на шею к Славику и с любопытством заглядывала через плечо.

— Еще вон те две темки запиши: однородные дифференциальные уравнения первого порядка и признак Лейбница.

— Зачем? — Славик и без того строчил так, что из-под ручки скоро должен был пойти дымок.

— Леди обязательно их спросит дополнительно.

— Откуда ты знаешь?

— Халява я или кто?

— А успею.

— Успеешь. Халява я или кто?

Халява спрыгнула на парту, уперла руки в боки и грозно нахмурилась.

— Халява, Халява… — Славик продолжал писать…

— Ура! — Славик вскочил в пустынный и гулкий коридор и звучно поцеловал зачетку, — Вот она, троечка!

— Бумажки, значит, целуют, — сварливо заявила Халява, болтавшая ногами на Славиковом плече, — А как поцеловать спасительницу, так ведь нет…

— Халявушка, давай я и тебя поцелую!

— Вот еще! — очень логично заявила та, — Буду я целоваться с кем попало! И вообще: засиделась я с тобой. Пора мне.

В коридор выглянул кто-то из преподавателей, чтобы посмотреть кто это там так шумно общается сам с собой.

— Халява, — тихонько спросил Славик, — а тебя на следующей сессии можно позвать?

— Можно. Зови.

— А ты придешь?

— А как же. Только ты это… В окно не кричи. Вот, держи.

Халява порылась в карманчиках, достала оттуда по очереди разноцветное колесико, блестящий шарик, игральный кубик, и, наконец, извлекла и протянула Славику монетку, потертый советский пятак.

— В полночь перед экзаменом подкинь в воздух и скажи «Халява», можно шепотом — я приду.

— Халява… А почему все-таки ты именно мне показалась?

— А просто так, — сказала девчушка и растворилась в воздухе.

Де-жа-вю…

Снова экзамен по высшей математике. И снова Славик ничего не помнит.

Только сессия — летняя.

Свинцовая Леди нарядилась в короткое черное платье, которое на ее телесах смотрится, как седло на корове, из раскрытых окон аудитории пахнет разогретым асфальтом и сиренью, студенты, пришедшие на экзамен, пытаются выжать хоть каплю знаний из плавящихся от духоты мозгов…

Славик выдохнул и положил перед Леди зачетку. Халява вчера явилась после подброшенной монетки, выкурила сигаретку и заверила, что на экзамене все будет в порядке. Даже еще лучше.

Должна помочь.

Должна.

Леди раскрыла зачетку и…

Внутренности Славика похолодели и ледяным крошевом ссыпались куда-то вниз.

Халявы не было.

Вместо шебутной девчонки в желтом сарафанчике в зачетке лежала бумажка.

Не обращая внимание ни на что — кажется, Леди что-то спрашивала… — он взял записку и прочитал написанное четкими круглыми буковками.

«Меня не будет. Давай как-нибудь в другой раз. Сегодня лень. П.С. И сигареты у тебя паршивые».