Граф, Мак и Стром

Самый невезучий

Степени невезения бывают разные. Согласитесь, потерять кошелек — это одно, а умереть от того, что тебе на голову упал кирпич — совсем другое. Казалось бы, кирпич будет в вашей жизни самой последней неприятностью… Так ведь нет.

Другой человек после такого события уже ни о чем бы не беспокоился, тихо лежал бы в закрытом гробу, под заунывную музыку и плач ближайших родственников. Но я! О, нет, мое невезение продолжилось.

Я попал в другой мир.

Кто-то скажет: «В чем же невезение?» Действительно, многие мечтают о таком событии. Конечно, стать в этом самом другом мире Избранным, Спасителем мира и Победителем… (нужное вписать) — это нельзя назвать «не повезло». Если, конечно, не задумываться о том, что путь Избранного — это долгие пешие походы, усталые ноги, ночевки у костра и нерегулярное питание. О том, что Избранному в конце еще и придется сражаться с Вселенским Злом, которое тоже не расположено облегчать ему задачу, можно и не говорить. Тем не менее, все это можно пережить и остаток дней наслаждаться своим заслуженным званием Героя, Спасителя и Избавителя.

Но мне не так повезло.

Можно еще попасть в другой мир в тело местного жителя. Скажем, короля, принца, графа, герцога… Что, с одной стороны упрощает вашу жизнь (тот же язык не нужно учить), но, с другой — бывший владелец вашего нынешнего тела до вашего поселения жил не в коробочке, оклеенной ватой и наверняка успел завести друзей (которые могут вам не понравится), любовниц (которые будут не в вашем вкусе) и врагов (которым все равно, что лично вы им ничего плохого не сделали). И эти проблемы опять-таки придется решать.

Но и так мне не повезло.

Можно очутиться в теле простолюдина: солдата, горожанина, крестьянина… Проблем у вас будет гораздо меньше, но вы не успеете этому порадоваться: те самые короли, герцоги, графы крайне редко задумываются о своих подданных, решая свои проблемы. Судя по всему, они считают людей фишками огромной и увлекательной игры. Взмахнул король рукой — и выросли вокруг него полки, построились города, мануфактуры, корабли, засеялись поля и заколосились тучные стада. А сколько солдат погибло во имя королевского желания, сколько крестьян было согнано на земельные работы и сколько денег выколотили из горожан сборщики налогов — королям это обычно неинтересно. Если же вспомнить о многочисленных правилах этикета, которые сводятся к тому, что знатному можно все, незнатному же и повернуться страшно, тут же выяснится, что ты не так стоишь и не туда тень бросаешь и вообще воздух тут портишь… Нет, жизнь простолюдина далеко не так замечательна…

Но и настолько мне тоже не повезло.

Думаете, крайним случаем невезения будет полученное в другом мире тело нищего, вора, преступника, раба? Плюсов, даже таких небольших, как у простолюдина, нет, а минусов — хоть отбавляй. Да, это трудно назвать счастливым случаем.

Но мне не повезло еще больше.

В то утро ничто не предвещало неприятностей. Банально, зато правда.

Будильник в мобильном телефоне не зазвонил вовремя и когда я разлепил сонные глаза, стрелки на настенных часах с вечно молчащей кукушкой — наследство от бабушки — уже бодро показывали половину девятого, а ярко светившее в окно солнце не оставляло никаких шансов на то, что кукушка в часах решила меня обмануть и за ночь перевела стрелки на пару часов вперед.

Пулей вылетев из-под одеяла и схватив мобильник. Черный экран говорил о том, что аккумулятор живет своей жизнью. Если в моем прежнем телефоне можно было еще пару дней проходить с минимальным уровнем разряда батареи, то этот телефон, с вечера заряженный на четверть, за ночь благополучно сожрал остатки заряда и ушел в анабиоз, как космонавт, летящий к Альфа Центавра.

Одной рукой я чистил зубы — не просто рукой, разумеется, а рукой, вооруженной щеткой — а второй включил телефон и набрал номер начальника:

— Сергей Иванович, я задержусь на пару минут.

— Хорошо, Крис.

Крис — это я. Нет, я не девушка и это не имя — упаси бог — всего лишь школьное прозвище, после того, как в пятом классе на Новый год я играл Христофора Колумба. С тех пор меня так и звали — Христофор, Христ, Хрис, а затем просто Крис.

Разрядившийся телефон — вовсе не предвестник неприятностей. Потому что по различным причинам я опаздываю на работу примерно пару раз в неделю. Ненадолго, минут на пять, максимум десять, но регулярно. Серега Иваныч уже привык.

Сколько себя помню, мне не везло всю мою сознательную жизнь.

В пятом классе я проболел больше месяца, потому что на зимних каникулах провалился под лед, вытаскивая из проруби соскользнувшего щенка.

В седьмом классе насмерть разругался с учительницей математики, из-за того, что помогал одноклассникам решать задачи на контрольных и в итоге закончил год с еле-еле натянутой тройкой.

В девятом классе мы с друзьями пошли в многодневный поход на байдарках. Угадайте, кто сломал ногу в последний день похода?

На выпускном вечере я пошел провожать одноклассницу, нарвался на поддатых парней, и дело закончилось сломанным носом и грязной одеждой, заляпанной кровью. А девчонка убежала.

И это не вспоминая о многочисленных шрамах, ожогах, царапинах, ссадинах и шишках. А также опозданий на уроки, работу и поезда.

Невезучий я до крайности.

Откуда мой начальник знает мое школьное прозвище? Ну так у самого невезучего человека может быть серьезный и умный одноклассник, который возьмет его на работу, помня о списанных контрольных. В бухгалтерию. Единственный мужчина посреди дюжины женщин в возрасте от восемнадцати до сорока. К концу рабочего дня у меня в ушах стоит постоянный звон и возникает острое желание подтянуть колготки.

Схватив вместо завтрака кусок сыра, не ломтик, а именно кусок (а что? Я люблю сыр), я выскочил на улицу.

До начала рабочего дня — двадцать минут. До работы — три остановки на автобусе или на маршрутке. То есть, если повезет, то те же самые двадцать минут. Но это если повезет. Как вы понимаете, на везение я рассчитывать не мог.

Эхма… Хорошая пробежка еще никому не вредила.

Я, долго не раздумывая, тронулся с места и побежал в сторону работы легкой трусцой. Опаздывал я частенько, так что натренироваться в беге успел.

Левой-правой, левой-правой, раз-два, раз-два. Конечно, бегущий человек в джинсовом костюме и белых кроссовках вызывает некоторое недоумение прохожих, но что поделать? Я не голышом бегаю, ничьих религиозных или национальных чувств не оскорбляю — кроме разве что чувств членов секты Рональда Макдональда — прохожих не толкаю, на ноги не наступаю, на землю не сбиваю, да и бегу я не столько по улице, сколько дворами и переулками, где прохожих не так много. Поверьте, маршрут давным-давно вычислен по карте и неоднократно опробован.

Раз-два, раз-два. Дождь, ливший всю ночь и затихший было к утру, заморосил снова.

Это Питер, детка.

Раз-два, раз-два.

Маршрут вышел на более оживленную улицу и пришлось перейти на быстрый шаг, лавируя между прохожими. Я обогнул девушку в белом плаще и пронесшаяся машина не преминула обдать меня грязной волной из лужи. Девушка ойкнула, но весь заряд достался мне.

— Чтоб ты и в постели таким же скорым был, — проворчал я, на секунду задумавшись.

До начала работы — десять минут. Возвращаться — опоздаю и сильно. А на работе у меня есть запасная одежда, костюм и белая рубашка, на случай неожиданного праздника…

Решено. На работу.

Напевая про себя привязавшуюся песню «Прекрасное далеко», я побежал дальше, мимо старого дома, прикрытого огромным полотнищем с нарисованными красивыми окнами.

Это было ошибкой.

Моей последней ошибкой в жизни.

В этой жизни.

Малолетки, которых школа почему-то не воспитывает, а родители слишком заняты, чтобы обращать свое внимание на собственных детей, часто лазали по этому зданию, бросаясь кирпичами в проезжающие машины. А что, смешно, наверное, когда автомобиль, перед которым разлетелся на куски кирпич, резко тормозит, а водитель выскакивает и бессильно ругается.

В этот раз машин не было. И кирпич угодил в меня. Точно в голову.

Я не чувствовал головы. И ног. И рук. Я вообще ничего не чувствовал. И перед глазами плыла муть и серые пятна. Серые как…

Крысы.

Зрение резко сфокусировалось.

На меня, прямо на мое лицо, смотрели две крысы.

КРЫСЫ!

Причем обе были величиной с меня самого.

ГИГАНТСКИЕ КРЫСЫ!

Я медленно попытался отползти назад. Сердце колотилось быстро-быстро. Крысы, сидящие на задних лапах с интересом следили за мной.

— Ты как, браток? — спросила правая.

ГОВОРЯЩИЕ ГИГАНТСКИЕ КРЫСЫ!

Я вскочил, задыхаясь, покачнулся, запутался в хвосте и упал на четвереньки.

Запутался… В ЧЕМ?!

Я осторожно посмотрел на себя. И все понял.

Крысы вовсе не были гигантскими.

Они были ростом с меня. С нынешнего меня. Мы втроем находились посреди огромного — для меня — деревянного стола.

Левый крыс — поверьте, с крысами пол определить очень легко — облокотился о сырный круг и посмотрел на правого:

— Чего это он?

Я заорал и рванул подальше от них.

По поверхности стола, стоявшего в задней комнате трактира «Три угря» бежал, отчаянно вереща, крупный серый крыс, который еще минуту назад опаздывал на работу.