Граф Рысев 8

Глава 1

Огненная роза распустилась на мраморной заготовке, а когда огонь опал, на камне остался выжженный рисунок.

— Добавим сюда немного блёсток, — пробормотал Архаров, и с его рук сорвалось облако разноцветных огненных искр, рванувшихся к получившемуся рисунку.

— Как это у тебя получилось? — спросил я, подходя к камню. Он уже остыл, но следы от искр остались переливаться разноцветными огоньками.

— На самом деле довольно простенькое заклинание. Как только научишься манипулировать настолько мелкими потоками энергии, тогда я тебе и покажу его. Ну а пока давай закрепим то, что у нас уже начало получаться, — и Архаров движением руки повернул ко мне мраморную плиту ещё не разукрашенным боком. — Ты принёс эскиз?

— О да, — и я протянул ему рисунок со скорбящей девушкой. Девушка легла грудью на камень, а её волосы словно расплескались по мрамору.

— Красиво и вполне достойно, — кивнул Архаров.

— Мне уже пора с похоронного агентства брать деньги за украшение надгробий? — спросил я, разглядывая в этот момент преподавателя.

— Я им передам, — хохотнул Архаров. — Тем более вот это, — он ткнул в эскиз, — индивидуальный заказ от безутешной девятнадцатилетней вдовы на могилу безвременно покинувшего её мужа.

— А сколько лет было скоропостижно скончавшемуся? — как бы невзначай спросил я, разминая пальцы.

— Шестьдесят восемь, — проговорил Архаров. — Несчастный случай на охоте. Ужасное происшествие, — и он помотал головой, словно отгоняя от своего внутреннего взора это жуткое происшествие.

— М-да, — протянул я. — Какие интересные вещи происходят в нашем форте, а я и не в курсе! И вот же какая интересная история, я был уверен, что не буду больше творить на заказ, а оно вон как оказалось.

— Не утрируй, — Архаров встал рядом со мной, — это прекрасное упражнение, позволяющее тебе контролировать потоки. Дури-то в тебе сейчас очень много, нужно научиться ею пользоваться и манипулировать.

— А я что, я ничего. Просто за филигранно выполненную работу нужно с безутешной вдовушки стрясти приличный гонорар. И я всем буду говорить, что она действительно скорбит. На все деньги, — ухмыльнувшись, я запустил заклинание в сторону эскиза, и в воздух поднялась проекция, полностью повторяющая нарисованный на бумаге рисунок.

Архаров, может, и хотел что-то сказать, но не стал, побоялся сбить мне концентрацию. Я сосредоточился и начал наполнять проекцию огнём. Это было действительно сложно. А всё потому, что полыхающий во мне огромный поток пламени пытался вырваться наружу, и приходилось его сдерживать, позволяя огню выливаться тоненьким ручейком, чтобы заполнить все, даже самые крохотные линии получившегося рисунка. Как только проекция заполнилась огнём, я сделал жест руками, словно отталкиваю её в сторону мрамора. Две минуты — и на камне застыла рыдающая в своём горе девушка.

— Она прекрасна, — спустя ещё минуту произнёс Архаров. — Полагаю, на сегодня урок можно закончить.

— Не терпится отдать эту надгробную плиту скорбящей вдовушке? — спросил я язвительно. — Надеюсь, она очень хороша и так нуждается в утешении. Иначе зачем я всё это делал? — и я указал на плиту.

— И тебя не смущает, что всё, о чём ты сейчас так пафосно говорил, достанется мне? — Ахраров хмыкнул.

— Нет, я порадуюсь за друга и получу вполне заслуженную награду. Разве нет?

— Рысев, иди уже домой, — махнул рукой Архаров, подходя к плите и рассматривая получившийся рисунок.

Я только головой покачал и направился к выходу из классной комнаты, хватая на ходу сумку. Сегодня у меня занятий больше не было, поэтому я вполне мог покинуть Академию. Когда я уже проходил холл, направляясь к двери, ко мне подошёл незнакомый студент.

— Ты же Рысев? — спросил он меня немного развязно.

— Да, а что? — я невольно нахмурился.

— Я по поручению ректора. Уже сбегал до класса Архарова, но он сказал, что ты ушёл. Я тебя еле догнал, — начал объяснять парень.

— Что поручил тебе ректор? — довольно терпеливо спросил я.

— Передать тебе, чтобы ты пришёл к нему в кабинет, — ответил парень. — Я передал. Всё, бывай.

— Просто потрясающе, — я развернулся и пошёл к ректору. Что ему от меня надо? Или Медведев опять с внеплановой проверкой? Вот последнее больше похоже на правду, потому что Николай Васильевич меня к себе просто так вызывать не будет. Не о чем ему разговаривать с курсантами спецкурса.

Войдя в приёмную, я направился прямиком к столу секретаря. Навалившись грудью на высокую стойку, посмотрел на сидевшую за столом женщину и прошептал:

— Здравствуй, свет моих очей. Как протекает нелёгкая служба этому сатрапу, купающемуся в горьких студенческих слезах?

— Рысев, — она посмотрела на меня поверх очков, — давненько я твою наглую физиономию не видела.

— Ну что ты, какая же она наглая? Вполне привлекательная, — и я широко улыбнулся.

— Говорят, ты получил оригинальный подарок из рук самого императора? — она продолжала смотреть на меня, и её губы сами собой сложились в улыбку.

— Я тебе его даже покажу и прямо сейчас, — я понизил голос до интимного шёпота. — А ты мне скажешь взамен, кто меня там ждёт? Это Медведев, да?

— Пилку, — она протянула руку, и я преувеличенно аккуратно положил на ладонь футляр. Я уже так сросся с этой вещью, что перекладывал её из кармана в карман уже автоматически. Секретарша ректора тем временем открыла футляр и довольно долго разглядывала подарок Кречета.

— Какая красота! — произнесла наконец она, закрыла футляр и вернула его мне. — Такие вещи обычно хранят в клановых сейфах. Ещё скажи, что ногти ею поправляешь.

— Конечно, это же пилка, — я даже немного возмутился, когда она меня заподозрила в том, что я использую пилку не по назначению.

— Это вандализм, — сказала секретарша. — Ты просто вандал, Рысев.

— Кто меня там ждёт, радость моя? — снова прошептал я, наклоняясь к ней ещё ниже.

— Дмитрий Фёдорович, кто же ещё, — она усмехнулась и вернулась к своим делам, от которых я её отвлёк. Это были письма, которые она весьма умело сортировала по степени важности и адекватности. Самые неадекватные сразу же летели в мусорное ведро. Игнат так пока не умел и выбрасывал поступившую корреспонденцию крайне редко. И это приходилось делать мне. Хорошо ещё по важности сортировал хорошо, ни разу не ошибся.

— Я так и думал, но хотелось убедиться, — и я выпрямился, подходя к двери. — Можно?

— Входи, — секретарша кивнула. — Тебя ждут.

Я стукнул в дверь пару раз и вошёл, лихорадочно соображая, что же сделал не так. Из-за чего меня вызвали на ковёр, да ещё за три дня до начала каникул?

— Проходи, Женя, что ты в дверях застыл? — Медведев стоял возле окна, разглядывая улицу.

— Пытаюсь сообразить, из-за чего меня вызвали, — честно признался я, оставаясь стоять практически возле двери.

— А ты что-то натворил? Если да, то сейчас самое время, чтобы покаяться, — Медведев усмехнулся, оторвал взгляд от окна и пошёл к своему любимому креслу. — Садись.

Я подошёл и устроился во втором кресле. Николая Васильевича в кабинете не было, значит, разговор предстоял конфиденциальный.

— Это не я, — сказав это, я уставился на Медведева преданным взглядом.

— Что не ты? — он невольно нахмурился.

— Чтобы ни произошло, не имею к этому никакого отношения, — быстро добавил я.

— Ладно, шутки в сторону, — Медведев усмехнулся, и практически сразу его лицо стало серьёзным. — Скоро у вас начнутся каникулы. Ты поедешь домой?

— В родовое поместье, — также серьёзно ответил я. — Скоро март, у рысей брачный сезон начинается. Мне нужно выпустить Фыру в тайгу, чтобы она нашла себе приличного парня.

— Это хорошее дело и нужное, — покивал Медведев. — Но в Ямск ты всё же наведаешься?

— Да, неделю в конце каникул я точно проведу в Ямске. Да и Олег Мамбов с Викой обещали приехать. Так что да, последнюю неделю мы в Ямске проведём. А что? Что-то случилось? — если честно, то мне жутко не понравилось такое вступление.

— Ничего особенного, — Медведев поморщился. — Прошла информация, что в Ямск явился Фрол Скрытнов. Мошенник, вор, аферист, в общем, весьма малоприятная личность, — и Медведев снова поморщился.

— Если он мошенник и аферист, то личность эта должна быть наоборот приятная во всех отношениях, — я нахмурился. — У меня только два вопроса: первый, он больной? У него в башке вообще ничего нет? Как он вообще додумался припереться в город рысей и думать, что те же егеря его не выследят и не сотворят что-то страшное?

— Он очень азартен. Думаю, что Фрол хочет поехать с гастролями в Новосибирск, чтобы испытать на прочность князя Тигрова. А в Ямске он тренируется на кошках поменьше, — ответил Медведев.

— Хорошо. Тогда второй вопрос, — я сложил руки на груди, — с какой стати каким-то уголовником занимается Служба безопасности?

— Меня попросил князь Мышкин лично. Этот Скрытнов уже в печёнках у всех сидит. Вот только ловкий он, сволочь, потому всё ещё макры для нужд государства на каторге добывает, — ответил Медведев. — Мы с князем Мышкиным не слишком ладим, но это нормально. Неприязнь между ведомствами сложно побороть. Но бывают случаи, когда содействие необходимо. Особенно когда проходят слухи, что мошенник и аферист решил сменить масть и хочет заняться нелегальной торговлей оружием и не абы каким, а прямиком с армейских складов.

— Граф Орлов в курсе? — я сразу же включился в работу. Потому что армейское оружие — это уже серьёзно.

— Да, в курсе, — Дмитрий Фёдорович кивнул. — Он в бешенстве.

— Я бы тоже на его месте в бешенство впал, — пробормотал я. — А кто покупатели, и какие их цели?

— Женя, ты сейчас задаёшь удивительно правильные вопросы, — Медведев потёр лоб. — Я не знаю. Я даже не знаю, действительно ли планируется подобная сделка, или это только слухи. Граф Орлов ждёт моей отмашки, чтобы начинать геноцид отдельных военных складов.

— Почему я? — спросил я, прямо глядя на Медведева. — Это дело для опытного следователя и многое повидавшего агента. Нужно же не только выяснить наличие планов на сделку, но и уточнить, кто потенциальный покупатель. Это кроме того, что желательно узнать, с какого именно склада пойдёт товар, на худой конец, тип оружия. Чтобы граф Орлов всё-таки не все склады начал геноцидить, а вполне конкретный.

— Потому что, Женя, Ямск вотчинный город Рысевых. К тому же, согласно моим последним данным, отданный вам во владение. Как ты думаешь, кому проще будет всё разузнать, не привлекая внимания, наследнику клана или любому, даже самому опытному следователю и агенту?

— И как хорошо, что этот наследник является вашим подчинённым, — язвительно ответил я.

— Да, мне повезло. И я не скрываю этого, — Медведев смотрел жёстко.

— Вот только наследник не готов к делам подобного рода, — я покачал головой.

— Я в курсе, — Медведев снова потёр лоб. — Попросил баронессу Боброву Любовь Ивановну и её сестру Татьяну Ивановну позаниматься с тобой в частном порядке. Времени, конечно, очень мало, но поверь, они могут многому тебя научить. Я узнавал, у тебя остались только занятия у Архарова, так что успеешь. Сегодня после обеда они ждут тебя на чай.

— Замечательно, — захотелось ругнуться. — А отдых мне вообще положен?

— Нет, — коротко ответил Медведев, — ты замечательно отдохнул, когда энергию, повысившую твой уровень до восьмого, усваивал.

— А, ну да, как я мог забыть, это же был просто волшебный отдых, — я мрачно уставился в стену. Не хочу заниматься этим делом. Оно слишком плохо пахнет.

— С другой стороны, Женя, ответь сам себе только честно, ты готов допустить эту мразь в свой город? Вот тогда сиди и молчи, а после обеда собирайся и шуруй на чай к таким непростым старушкам. Ты хорошо себя контролируешь? — Медведев пропустил мой выпад, внимательно осматривая.

— Я больше не боюсь пошевелиться и сжечь при этом себя, своих близких и дом, если вы об этом. А на моих наскальных рисунках кто-то скоро озолотится, продавая как уникальные надгробия, — не удержавшись, выпалил я.

— Оригинальный способ заработка, — Медведев улыбнулся краешками губ. — Что же, к тебе в поместье приедет мой человек и привезёт бумаги на этого ублюдка. Связь по мобилетам, к счастью, мы будем не на изнанке, поэтому особых проблем быть не должно.

— Я могу идти? — вопросительно посмотрев на него, я начал вставать, не дожидаясь ответа.

— Иди, — Медведев кивнул. — И, Женя, будь осторожен. Никакой самодеятельности. Вы с Олегом должны всё тихонько разузнать и доложить. Всё на этом. Дальше подключатся как раз те самые профессионалы, о которых ты говорил. Не рискуйте понапрасну, и это приказ.

— Слушаюсь, — ответил я и вышел из кабинета.

Секретаря в приёмной не было. Наверное, ушла туда, где сейчас обитает временно выселенный из собственного кабинета ректор.

Я остановился возле стены и принялся разглядывать висящую на ней картину. Раньше её здесь не было. Наверное, кто-то из студентов нарисовал. И это явно не с моего курса. Руку своих однокашников я более-менее изучил, пока мы в прошлом году прелестную натурщицу рисовали. Это был пейзаж. Довольно приличный, надо сказать. Зачем я остановился возле него? Чёрт его знает. Наверное, мне просто надо подумать.

— Слышал, вчера с соседнего склада десяток ящиков калашей спёрли да десятка четыре цинка патронов, — на соседнюю кровать, стоящую справа от моей, упал долговязый парень в военной форме. Я покосился на него и ничего не сказал, зато ответил мой сосед слева, сидящий на кровати и играющий странного вида плетёными чётками.

— Прапор, поди, в доле был.

— Скорее всего. Только они его отблагодарили двумя пулями в печень. Умер прапор, не успели спасти, — ответил начавший разговор. — Теперь стопудово какой-нибудь теракт где-нибудь произойдёт.

— Почему ты так думаешь? — сосед слева сел, немного подавшись вперёд.

— А зачем им ещё армейские стволы да ещё в таком количестве? На охоту на уток собрались? Рысев, а ты чего молчишь, что скажешь?

— Рысев, — я встрепенулся и посмотрел на вернувшуюся секретаршу, — ты заснул?

— Нет, смотрю на картину и не слишком понимаю, в чём её ценность, — признался я. — Цвета хороши, не спорю, но общая техника исполнения… Не знаю, даже красная ондатра Куницына нарисована более профессионально. Кто творец этого чуда? И чем он заслужил честь висеть в приёмной ректора Академии изящных искусств?

— Художник — сын Николая Васильевича, — любезно пояснила она и направилась за стол. — Это его работа по окончании первого курса.

— А разве на первом курсе не обнажённая натура является курсовой? — спросил я и тут же прикусил язык под насмешливым взглядом женщины. — Правда, о чём это я? И снова повернулся к картине. — Вот именно сейчас я вижу, насколько совершенна работа. А эта игра света и тени…

— Я всегда говорил, что Юра талантливый мальчик, — я вздрогнул, потому что ректор умудрился подойти ко мне совершенно бесшумно. Он встал рядом и смотрел на картину, заложив руки за спину.

— Да, это, безусловно, талантливая работа, — поддакнул я. — Надо только ещё немного над техникой поработать. Но, думаю, к окончанию Академии этот художник достигнет совершенства. Кстати, Николай Васильевич, а этот Юра, он кто? — спросил я, а за столом секретаря послышался кашель.

— Это мой сын, — он посмотрел на меня. — А разве вы этого не знали, Рысев?

— Откуда? — я так искренне удивился, что сам почти поверил. Кашель за столом усилился. — Я не так давно приехал, а в вашей приёмной сегодня побывал впервые в этом году. Но могу с уверенностью сказать, у вашего сына большое будущее.

В ответ я получил благожелательную улыбку и быстро вышел из приёмной, чтобы не ляпнуть ничего, о чём мог бы пожалеть. А так я заработал дополнительные очки у ректора, причём совершенно случайно. Сейчас же нужно пойти домой и морально подготовить себя к послеобеденному чаю в компании энергичных старушек.