Грани военного таланта (об A. М. Василевском)

В начале войны

Великую Отечественную войну Александр Михайлович встретил в должности заместителя начальника Оперативного управления Генерального штаба. За годы работы в Генеральном штабе расширился его военный кругозор, он стал глубже понимать проблемы военного строительства и советского воинского искусства.

Как работник Генерального штаба Александр Михайлович отчетливо видел сгущение туч над страной. Его практическая деятельность все больше связывалась с подготовкой Вооруженных Сил на случай агрессии империализма. Он участвовал в разработке плана обороны Родины. В плане учитывалась возможность войны с Востока, но было твердо сказано, что прежде всего следует ее ждать с Запада, со стороны фашистской Германии. Указывались возможные направления военных действий, определено было главное из них — Москва, как политический, стратегический, экономический центр Родины.

Предусматривались ответные действия Советской Армии, мероприятия по мобилизации.

Александра Михайловича как-то спросили, почему в плане обороны страны говорилось, откуда ждать войну и как к ней готовиться, но не ставился вопрос о том, как она может пойти.

— Вряд ли правомерно ставить так вопрос, — ответил он. — Работники Генерального штаба не прорицатели. Война — двусторонняя борьба, в которой много неизвестных, особенно в ее начальный период. Никто не мог хотя бы приблизительно определить, как трудно, с какими потерями придем мы к ее славному концу. Но, рассматривая военный потенциал Германии, мы не считали, что поведем легкую войну. Опыт агрессии гитлеровцев в Европе говорил о больших возможностях военной машины фашизма в наступательных действиях. Прогнозирование хода войны — это проблема не только военная, но и политическая.

Приближение опасности войны с Запада Александр Михайлович особенно остро ощутил, когда ездил в составе правительственной делегации в фашистскую Германию. Членов делегации, за исключением ее главы, по существу, продержали в отведенной им резиденции. Гитлеровцы вели себя нахально, с нескрываемой враждебностью. Поездка в Германию оставила тяжелое впечатление.

Последние мирные дни А. М. Василевский решал задачи, связанные с подготовкой войск к отражению агрессии. Знакомился с ходом строительства укреплений на новых оборонительных рубежах западных границ.

Рабочий день 21 июня 1941 года подходил к концу, когда последовал приказ начальника Генерального штаба всем генералам и офицерам остаться на ночь на своих служебных местах. А. М. Василевский переключился с итоговой справки о ходе строительства оборонительных рубежей на поддержание связи с приграничными военными округами. Рано утром стало известно, что фашистская авиация бомбит советские города на юго-западе страны. Вскоре поступили сведения о вторжении на советскую землю танковых и моторизованных колонн врага. Война началась.

Около трех десятилетий разделяло первую и вторую мировые войны. Разные это были войны. Другим человеком стал и А. М. Василевский. С первого же дня войны он включился в решение сложнейших задач, вставших перед Генеральным штабом. В аппарате Генштаба быстро сложился новый режим работы и распорядок дня для каждого офицера и генерала. Весь коллектив перешел на казарменное положение. В кабинете Александра Михайловича появилась кровать, предметы туалета и все прочее, необходимое для повседневной жизни человека. Отдыхал он шесть часов в сутки — с четырех до десяти часов утра. Генеральный штаб работал круглосуточно.

Обширный зал заседаний Генерального штаба. Столы, телефоны. Карты. Сюда поступали все сведения с фронтов. Но нередко и запаздывали. Офицеры всех трех стратегических направлений — Западного, Северо-Западного и Юго-Западного — много времени отдавали сбору информации о ходе военных действий. Нужно было точно на каждый день определить, где какая армия ведет бои. А. М. Василевский обобщал материалы, представляемые начальниками стратегических направлений, готовил доклады начальнику Генерального штаба.

Работал много, недосыпал. Но результатами своего труда не был доволен. Генеральный штаб еще не решал всех задач, которые должен был решать.

«Мы, рядовые работники, чувствовали себя в первые дни войны неуютно, — вспоминал Александр Михайлович. — Война идет не так, как должна идти. Хотелось что-то посоветовать, внести предложения по организации обороны. Иду к начальнику Оперативного управления, а он не принимает решений, проявляя несвойственную ему пассивность».

Несколько раз Александр Михайлович прорывался к очень занятому, мало находившемуся в своем кабинете начальнику Генерального штаба Г. К. Жукову, высказывал свои соображения.

Г. К. Жуков знал и уважал Александра Михайловича. Но иногда на ходу отвечал:

— Занимайтесь своими делами, по предлагаемым вами вопросам уже принято Ставкой решение.

Наверное, в самом деле руководству Генштаба было не до предложений А. М. Василевского. Обстановка на фронте обострялась, а стиль стратегического руководства только складывался.

Первые дни войны для Генштаба были трудной школой. Но постепенно его роль в управлении войсками стала повышаться. Возглавивший Генштаб Б. М. Шапошников снова взял шефство над А. М. Василевским.

Александр Михайлович потом неоднократно говорил, что он учился у Б. М. Шапошникова стилю работы, обстоятельности в принятии военных решений, что руководство Б. М. Шапошникова являлось для него «постоянной и неоценимой школой»...

Враг подошел к Ленинграду, форсировал развитие событий на Юго-Западном направлении, рвался к Москве. Становилось все более очевидным, что, как и предполагалось, его усилия концентрируются на Западном направлении для захвата Москвы. Смоленское сражение показало возросшую силу советских войск, их умение держать жесткую оборону. Ставка и Генштаб оказывали существенную помощь Западному фронту.

На исходе июля А. М. Василевский получил новое назначение — заместителем начальника Генерального штаба и начальником его Оперативного управления. Теперь он вместе с Б. М. Шапошниковым или один бывает по нескольку раз в сутки в Ставке. Постоянно выполняет оперативные задания, держит связь с фронтами, передает им директивы Верховного Главнокомандующего.

В начале сентября обострилась обстановка на Юго-Западном фронте. Противник бросил крупные силы, чтобы выйти на левый берег Днепра, взять в кольцо Киев. Верховный надеялся на лучшее, на способность командования фронтом сдержать натиск гитлеровских танковых дивизий.

Сложность положения Б. М. Шапошникова и А. М. Василевского заключалась в том, что их мнение в оценке обстановки расходилось с мнением Верховного Главнокомандующего. Учитывая угрозу, нависшую над советскими войсками в районе Умани, возможность выхода противника на левый берег Днепра, они предлагали отвести их на новую оборонительную линию. И. В. Сталин не соглашался с таким предложением. А. М. Василевский потом говорил, что при каждом предложении об отводе войск Верховный «выходил из себя», упрекал их, что они пошли по линии наименьшего сопротивления.

И. В. Сталин искренне верил, что на юге будет создана крепкая оборона, войска не отойдут за Днепр. Ставка вела напряженные переговоры с командующими Юго-Западным направлением и фронтом. Александр Михайлович участвует в них, но повлиять на решение Верховного Главнокомандующего не может.

Склонившимся над картой Юго-Западного направления и застал Александра Михайловича Г. К. Жуков, зашедший попрощаться перед отъездом в Ленинград. На вопрос Г. К. Жукова, как он расценивает там обстановку, Александр Михайлович ответил:

— Думаю, что мы уже крепко запоздали с отводом войск за Днепр.

Александр Михайлович оказался прав. События развивались крайне неблагоприятно. Успех на юге позволил немецко-фашистским войскам усилить нажим на Москву. Над столицей нависает серьезная опасность. В Оперативном управлении Генштаба проходит партийное собрание. Присутствует и Б. М. Шапошников. С докладом выступает А. М. Василевский. Он говорит, что тяжелая обстановка требует от каждого полной отдачи сил, что Ставка и Генштаб держат резервы, припасенные на «черный день» с тем, чтобы повлиять на ход военных действий. Доклад был проникнут горячей верой в конечную победу. С. М. Штеменко писал, что это собрание дало «мощный заряд бодрости и мужества»{С. М. Штеменко. Генеральный штаб в годы войны, кн. 1. М., 1975, стр. 43.}.

Прорыв немецко-фашистских войск под Вязьмой потребовал от Ставки и Генштаба новых усилий по организации обороны Москвы. 5 октября ГКО принимает решение о защите советской столицы. В район Гжатска и Можайска выезжают члены Политбюро ЦК партии и ГКО К. Е. Ворошилов и В. М. Молотов. От Ставки вместе с ними отправляется А. М. Василевский в сопровождении группы офицеров Генштаба. Задача А. М. Василевского — собрать отходившие части в кулак и направить на оборонительный рубеж можайской линии. Он поддерживает непрерывную связь со Ставкой. В одном из разговоров докладывает о предложении объединить Западный и Резервный фронты. Оно принимается. Командующим Западным фронтом назначается Г. К. Жуков.

По возвращении в Москву Василевский поглощен изысканием дополнительных сил и средств для армий, оборонявших столицу. По поручению Верховного Главнокомандующего звонит в штаб Юго-Западного направления, передает распоряжение Ставки перебросить к Москве 2-й кавалерийский корпус. Александр Михайлович добавил:

— Верховный знает, что это будет большая жертва со стороны Юго-Западного направления, но он просил пойти на это.

Командующий Юго-Западным направлением предупреждает, что у них нет свободных железнодорожных составов.

А. М. Василевский докладывает о результатах переговоров Верховному Главнокомандующему, а штаб Юго-Западного направления с надеждой на отказ ждет ответа.

А. М. Василевский снова идет в аппаратную Ставки, вызывает начальника штаба Юго-Западного направления и говорит:

— Прошу принять и доложить ответ товарища Сталина главкому: «Товарищ Тимошенко! Составы будут поданы. Дайте команду о погрузке корпуса. Корпус будет пополнен в Москве»{И. X. Баграмян. Так начиналась война. М., 1977, стр. 402.}.

А. М. Василевский контролирует отправку вагонов под личный состав, коней, боевой техники корпуса. Подмога прибыла вовремя. Корпус сыграл важную роль в разгроме гитлеровцев под Москвой.

Редкий день Василевский не участвовал в подборе командных кадров для фронтов и армий. События на фронте развивались быстро, замена требовалась частая и большая. Случалось, что одно решение о назначении следовало за другим.

Организационные вопросы. Разукрупнение фронтов. Создание новых фронтовых управлений. Упразднение почти всего корпусного звена командования из-за трудностей с резервами. Пересмотр штатной и организационной структуры дивизий. Перестройка и управлений Наркомата обороны, Генерального штаба — это далеко не полный перечень лишь крупных мероприятий. Шли от опыта, подсказанного войной, руководствовались интересами бесперебойного управления военными действиями.

Поначалу часто нарушалась связь. Военные каналы терялись, а гражданскую линию давали с трудом. Наркомат связи не сразу перестроился на военный ритм. У Генштаба возникали задержки со сбором сводок. Опаздывали доклады Ставке.

Когда Верховный Главнокомандующий сделал очередное резкое замечание Генштабу за опоздание со сведениями с фронтов, А. М. Василевский сослался на связь. Последовало немедленное решение:

— Если нарком Пересыпкин плохо помогает вам, тогда есть смысл назначить его по совместительству начальником Управления связи Наркомата обороны.

Как только Наркомат связи стал отвечать за связь Вооруженных Сил, нарушения контактов Генштаба с фронтами и армиями исчезли. А через некоторое время перерыв связи с армией даже на минуту Ставка считала чрезвычайным происшествием.

Были в организационном поиске и неудачи. Принимались решения, которые не приносили желаемого результата, а иногда даже осложняли работу Генштаба. Верховный Главнокомандующий нашел необходимым вывести из Генштаба и передать службе тыла Управление военных сообщений.

Работа Генштаба осложнилась. При разработке операций нужно было вместе с начальником тыла составлять план перевозок. Неудобств возникало предостаточно.

Став начальником Генштаба{В апреле 1942 года в связи с ухудшением состояния здоровья Б. М. Шапошникова обязанности начальника Генштаба возложили на А. М. Василевского. В июне он был утвержден в этой должности.}, А. М. Василевский убедил Верховного Главнокомандующего возвратить в Генеральный штаб Управление военных сообщений.

Нечто подобное произошло и при создании Главного управления укомплектования с независимыми от Генштаба функциями. Неудобства испытывали обе стороны. Генеральный штаб, разрабатывавший планы операций, должен был запрашивать сведения о войсковых формированиях, которые можно ввести в действие. В свою очередь, план организационных мероприятий нужно было постоянно увязывать с оперативными задачами Вооруженных Сил. Без Генерального штаба такая увязка была немыслима.

Высказывалось мнение, что организационная структура Генерального штаба на случай агрессии не была заранее рассмотрена и определена. Этим объясняли и многочисленные организационные перестройки с начала войны.

Александр Михайлович категорически отрицал это. Организационная структура Генштаба, говорил он, в предвоенный период рассматривалась и на случай войны была определена правильно. Но когда развернулись военные действия, что-то оказалось ненужным и отпало, а что-то непредусмотренное ввели. Это нормальный процесс.

— Но у нас, — продолжал он, — с началом войны появилось немало и такого, что не приносило пользы аппарату Генштаба, а лишь осложняло его работу. И в ходе военных действий Генштаб по ряду важных структурных аспектов вернулся к той организации, с которой вступили в войну. Никого в этом винить нельзя. Задача состояла в том, чтобы Генштаб приносил максимальную пользу в руководстве военными операциями.

...Несмотря на усилия Ставки, Генштаба, командования фронтов, армий, героизм и мужество советских воинов, обстановка под Москвой продолжала осложняться. Опасность для столицы возросла. Тучи настолько сгустились, что, как пишет Г. К. Жуков, Верховный Главнокомандующий обратился к нему, командовавшему в то время Западным фронтом, с вопросом:

— Вы уверены, что мы удержим Москву?

Обстановка потребовала разделить аппарат Генерального штаба на два эшелона. Один, во главе с Б. М. Шапошниковым, по решению Ставки выезжает за пределы Москвы с задачей осуществлять руководство всеми Вооруженными Силами в более спокойной обстановке. Другая, меньшая часть (из девяти человек) оставалась в Москве для оперативного обслуживания Ставки. Возглавить ее было поручено А. М. Василевскому. Он оказался прямым и непосредственным помощником Верховного Главнокомандующего в руководстве военными действиями, защите Москвы. Насколько усложнились его функции, говорит такая деталь: А. М. Василевский не смог съездить на вокзал, чтобы проводить Б. М. Шапошникова, работал в Ставке до утра.

И сколько было таких ночей! Стерлись понятия дня и ночи. Спали урывками, иногда сидя. Нередко офицеры штаба, не дожидаясь, когда поступят донесения с мест, садились в машины и ехали в штаб фронта. Карта Ставки уточнялась до мельчайших подробностей.

При всей сложности обстановки под Москвой резервы, о которых Александр Михайлович говорил на упомянутом выше партийном собрании в Генштабе, не расходовались, а увеличивались. Часть их была направлена под Ленинград для проведения Тихвинской операции. Основные же резервные дивизии все плотнее стягивались к Москве.

План контрнаступления разрабатывался Ставкой. А. М. Василевский принимал самое непосредственное участие в этой работе. При этом учитывалось, что группировка противника, растянутая на широком фронте, не закрепилась. Наши резервные дивизии были дислоцированы удачно. Замысел контрнаступления сводился к тому, чтобы ударами советских войск правого и левого крыла Западного фронта во взаимодействии с войсками Калининского и Юго-Западного фронтов разгромить ударные группировки противника. Основная роль отводилась Западному фронту.

В период завершения контрнаступления в Москве находилась английская военная делегация. А. М. Василевский сопровождал ее в поездке по полям сражений. Члены делегации были поражены, увидев трупы фашистских вояк, разбитые орудия, застывшие танки, помятые автомашины. Сокрушительный удар был нанесен той самой «победоносной» армии, которая с барабанным боем прошла по странам Европы. Александр Михайлович испытывал чувство гордости за нашу армию, за ее самоотверженную борьбу с захватчиками.

После нашей победы под Москвой разрекламированный гитлеровцами план «молниеносной войны» лопнул как мыльный пузырь. Московская битва показала возросший уровень советского военного искусства, боевого мастерства Красной Армии, героизм советских воинов.

Рассматривая причины успешного контрнаступления под Москвой, А. М. Василевский особенно подчеркивал значение, которое имело своевременное накопление и целеустремленное использование советским командованием стратегических резервов. "Надо прямо сказать, — писал Александр Михайлович, — что, несмотря на тяжелую, порой критическую, обстановку в дни героической обороны Москвы, Ставка Верховного Главнокомандования проявила большую выдержку и волю, сохранив выдвинутые в район Москвы стратегические резервы для перехода Красной Армии в решительное контрнаступление. Опыт Московской битвы в использовании резервов Ставки весьма поучителен".

К этим словам следует только добавить, что немалую роль во всем этом сыграл сам А. М. Василевский.