Грань Земли

Глава 7

Когда Макс выбрался на поверхность, всё было подозрительно серым. Серое небо, в котором не увидишь солнца, серая трава, и даже воздух казался прозрачно-серым.

— Чёрт, чёрт, чёрт! — Дамир схватился за голову. — Какого хрена?! Это ж надо так вляпаться! Родичи нас точно убьют. Это сколько ж мы провалялись в этой яме?! — Сказал он.

Макс не знал, что ответить, а только оглядывался, и в голове возникало всё больше вопросов.

Из пещеры выбрался Дементий, и пропасть закрылась.

— Я предупреждал вас! Не могу судить о том, сколько прошло времени, но думаю, гораздо больше, чем может показаться на первый взгляд.

Дамир рассмеялся.

— Ну что за бредни, старик?! Мы провели там несколько часов, свалились в эту яму ближе к ночи, а сейчас… сейчас… — Дамир огляделся. — Кстати, а сколько сейчас? Да пофигу, отец с тебя три шкуры спустит, уж будь уверен, это я тебе…

— Дамир! — Окликнул Макс брата и указал на траву. Она была не просто серой, но местами чёрной и облезлой.

Братья сели на корточки и провели руками по сухой, безжизненной трухе. Макс поднял голову, чтобы спросить у Дементия, но потерял дар речи, а затем речи лишился и Дамир.

Дементий, продолжая стоять на месте, будто и сам начал сереть, да не просто сереть, на его морщинистой коже стали появляться тёмные черви вен. Они извивались и расползались по всей его плоти, и весь он точно начал расти, шириться и здороветь. Морщины разглаживались, кожа молодилась, становилась гладкой и упругой, тело наполнялось жизнью, обрастая стальными мышцами. Мускулистая грудь вздымалась в чистом и ровном дыхании, а большие руки разминали массивную шею, мощные плечи и ворошили серебряные волосы. За тонкой жировой прослойкой выпирали кубики пресса. Дементий сжал пудовые кулаки и немного прошёлся на своих воистину исполинских ногах. Сделал глубокий вдох. То была красота и грация тяжёлой и сокрушительной, внушающей величие, поступи самого Аполлона, воплощённые в мужчине лет сорока на вид. Дементий рассмеялся грудным смехом, когда заметил изумление и шок на лицах ребят.

— Друзья мои, я вновь обрёл свою форму! — Он блаженно выдохнул.

И Макс наконец-то пришёл в себя.

— Дементий, если ты знаешь или вспомнил хоть что-нибудь, прошу, расскажи нам!

— Макс! Не выдумывай! Она могла просто выгореть из-за любителей лесных костров. Или у нас просто мозги ещё не прочистились… Или… Даже не знаю… Может у нас вообще кислородное опьянение?! Вот! Идём домой и точка! Там и вызовем врача, пусть обследует.

— Сдаётся мне, выдумщик у нас это ты, Дамир. — Усмехнулся Дементий. — Неужто вся трава могла сгореть? А что тогда произошло с воздухом? Веришь ли ты собственным словам, если да, спорить не буду, но если ты пытаешься обмануть и себя и Максима, чтобы немного успокоиться, то это много хуже. Что-то приключилось в этом месте, что-то серьёзное. Прежде чем рубить сгоряча стоит призадуматься, разобраться.

— А ты бы вообще помалкивал! — Дамир повернулся к Максу. — Почему мы вообще его слушаем? Это же просто голый химик, которого мы встретили посреди леса!

— Ты прав! — Сказал Дементий.

И вдруг нечто тёмное стало прикрывать его наготу, поначалу бесформенное, оно предстало футболкой, плащом, штанами и сапогами смолистого цвета.

Дамир ударил ладонью себе по лбу и провёл по лицу.

— Я даже не буду это пытаться объяснить… — Вздохнул он.

— Послушайте, друзья, память моя медленно, но верно возвращается, и я кое-что начинаю припоминать. Вся эта серость лишь начало чего-то страшного, и мы должны держаться сообща, если желаем пережить это ненастье. В сознании своём я зрею некую смутную цель, но осязаю, что к ней мы сможем подобраться только плечом к плечу. Вы не по воле случая свалились в яму ту. И это время, что вы провели со мной, не просто так оно было столь продолжительным. Кто-то свыше предрёк вашу нужду в протекции, оглянитесь, не свались вы в пропасть, с вами сталось бы тоже, что и с этим местом. — Произнёс Дементий.

— А нельзя общаться человеческим языком? К чему эта архаистика? — Спросил Дамир.

Дементий прижал кулак к сердцу и опустил взгляд к земле.

— Я чувствую, как что-то возвращается… Что-то из прошлого, и настоящего. Это путает и сбивает меня. Но не волнуйтесь, я смогу вас провести к месту, когда чётко представлю его, а пока останетесь под моим крылом.

— Стоп, стоп, стоп! — Дамир сложил ладони крестом и замахал. — А наше мнение, что, ничегошеньки не значит? А твои принципы? Ты и на них болт уронил?

— По протоколу 3.6.1 я могу нарушить принцип свободы, если он препятствует достижению целей. — Отчеканил заготовленный ответ Дементий, резко схватил Дамира и Макса подмышки и потащил вон с поляны.

Братья некоторое время вырывались, но разве вырвешься из мёртвой хватки?

— Если всё и вправду так плохо, мы пойдём с тобой добровольно. Но помоги нам отыскать родителей! — Макс сумел поймать взгляд голубых глаз. — Пожалуйста!

Дементий остановился.

— Наш дом тут, неподалёку, в этом районе!

— Мне жаль, но ваших родителей здесь нет, как и любых других людей, все они там, внизу, в центральных частях города.

— Откуда… Откуда ты это знаешь?! — Воскликнул Дамир.

— Земля говорит со мной. — Спокойно ответил Дементий.

— Звучит как… — Дамир не успел договорить, как Дементий перекинул их на плечи и зашагал вперёд.

И всё это время Макс размышлял, глядя на выжженный ковёр травы, сухие и почерневшие у основания деревья, где чёрные язычки расползались по стволу и всей кроне, замечал изъеденные чёрными паразитами кустарники, а мерно журчащий когда-то ручеёк теперь загустел, почернел и полнился глухими, болотистыми всплесками, будто загрязнился промышленными отходами. Природа дышала из последних сил. Дамир всё лупил здоровяка по спине.

— Да плевал я на твои задачи! И на тебя, старик! Полчаса назад ты и знать не знал, кто ты таков, а теперь строишь из себя прошаренного. Мне нужно маму с папой отыскать и позаботиться о брате, а не ныкаться по углам!

Дементий вдруг замер, опустил братьев наземь, и сам склонился к ней, стал щупать, каждым прикосновением обнаруживая следы.

Макс наблюдал, а Дамир отошёл к ручью.

— Здесь была битва. — Дементий поднял взгляд и завертел головой. — Тёмные следы огромных собачьих лап и более светлые лёгкие следы девушки… Сколько оттенков эфира… И столько следов… Непостижимо, словно всю ночь здесь отплясывали вальс. Пёс и босоногая девица… Хм… Имеются несколько линий борьбы, квадраты, сферы, овалы и треугольники вывороченной земли… Отчасти техники эти мне знакомы, всё это ускорение, побег. Но здесь имеется и нечто более глубокое и земли вокруг разбросано поболе. Пособачьи агрессивное. С каждым рывком он убивал разницу в расстоянии, техника семимильных шагов. Она пыталась ускориться, защищалась камнем и деревом, а он догонял и прокусывал. Но догнал ли? — Дементий всё шептал и шептал, вглядываясь лишь в ему понятные знаки и символы. — И всё это не первой свежести, неделю, может две.

— Что? Неделя? Две?! Что за вздор? — Закричал Дамир, сидя в паре метрах у ручья.

Макс поспешил его перебить.

— В ту ночь, когда мы с братом провалились в пещеру, здесь мы видели девушку и огромного пса.

— Девушку… — Повторил Дементий. — Девушку…

Макс взглянул на брата, который то ли полусидел, то ли полулежал, но как всегда выносливый, сильный, быстрый, смекалистый, с прямой гордой осанкой и всегда наготове с сжатыми кулаками был готов извергнуть огонь своего праведного возмущения. В нём всегда бесновался ураган. Великая сила. Вот он склонился над водой, густой, чёрной, глухие всплески которой не давали игривому журчанию самой жизни вырваться на свободу, сковывая убийственной тяжестью, что пожирает всё живое изнутри.

Дамир поднёс руку.

— Стооой! — Гаркнул Дементий.

И Дамир обернулся.

— Да всё путём! — Усмехнулся он, обмакнул руку, растёр пальцами, пытаясь определить консистенцию. Она выглядела жидковато-маслянистой. Дамир поморщился и вытер пальцы об траву.

Дементий тут же подскочил к Дамиру, заломил обе его руки за спину и резко оттащил от ручья. Дамир вскрикнул, пытаясь вырваться, но тщетно.

— Это было глупо! — Сказал Дементий. — Я не могу рисковать успехом кампании и не приемлю выходок, пусть и со скрытыми попытками протеста. Если подобное повторится, я ограничу вашу свободу настолько, что вы и вякнуть не посмеете. Это ясно? — Братья молчали, и Дементий вздохнул. — Поймите меня правильно, у меня нет права на ошибку. Я не смогу изложить свои цели прямо сейчас, ибо и сам не понимаю, а только чувствую, но точно знаю, если я здесь, значит дело серьёзное. А теперь, я надеюсь, вы без глупостей проследуете за мной. Идёмте!

Здоровяк направился вперёд. Макс поплёлся следом, глядя то на Дементия, то на брата. Дамир пылал, но подчинился.

Они взобрались на совсем недавно ягодную поляну, теперь мёртвую и посеревшую и выбрались на выложенную асфальтом дорогу, уходящую вверх к трамплину, последующий спуск которого вёл к воротам лыжной базы. Но сейчас этот путь, весь растрескавшийся, казался знакомым и незнакомым одновременно, как и вся природа вокруг.

Так в фильмах иногда изображают потусторонний мир — остановку между миром живых и мёртвых. Вот и Бугульма застыла в какой-то странной и пугающей полу фазе.

Колорит умер, а землю устилали редкие хлопья пепла, рисуя в воздухе тоску. Даже воздух и тот тлел. Подобная картина повторялась и за пределами лыжной базы. Разбросанные на дорогах автомобили, обшарпанные и помятые, дремали, напоминая обыкновенный хлам. Распахнутые двери висели на последнем издыхании. Битые окна, снятые колёса, вскрытый капот, где ничего не осталось. Механические органы нынче в цене? Были и перевёрнутые грузовики, в раскрытых кузовах которых по хлебам сновали крысы.

— Железные кони… — Произнёс Дементий.

— Добро пожаловать в двадцать первый век! — Сказал Дамир и похлопал его по плечу.

— Кладбище автомобилей, судя по всему. — Предположил Макс, схватился за живот и почувствовал головокружение, огляделся. Да, в лесу оставалось много ягод, а здесь грузовики, набитые едой, но такой гнилой и тяжёлой, лучше обождать, чем травить себя.

Троица направилась по заваленной дороге. Приоры, калины, гранты, уазики, волги, шестёрки, семёрки, бмв, лексусы, перевёрнутые камазы… Это отдалённо напоминало тупиковый лабиринт и лишь одно свободное место — тротуар, если так можно обозвать загаженную козлиную тропку, вымощенную густым слоем грязи, в которой можно утонуть поздней осенью, ранней весной или дождливым летом.

Максу хотелось думать о чём-то отвлечённом, кого-нибудь ругать, но все мысли устремлялись к маме и папе: как они? Где они? Что с ними произошло? А ещё очень хотелось, прямо до внутреннего зуда, чтобы Дамир оказался прав. Пусть всё обернётся сном. Но шестое чувство, интуиция ума подсказывала, в этот раз всё будет совсем иначе. Макс взглянул на небо и заметил, что небесный дьявол до сих пор прячется за серой пеленой и всё боится выглянуть или сойти с места. Интересно, что могло его так напугать?

— Дементий, а что это за небесная аномалия? Я не вижу солнца, не вижу, как оно двигается…

— Возможно то, что произошло, нарушило наше восприятие, а может и законы самой природы тоже.

— А ты не против, если я буду называть тебя Дэм? — Спросил Макс и увидел косой взгляд брата.

— Если только это не неуважение к имени, которым нарекли меня мать и отец.

— Да не, просто берегу свой язык.

— Тогда добро.

— Ты ведь попаданец, знаешь? — Предположил Макс.

— Попа-кто? — Дамир прыснул.

— Попаданец. Тот, кто пришёл из будущего, чтобы спасти мир. В фильмах и книгах они только этим и занимаются. Ты и разговариваешь как терминатор. — Дементий взглянул на Макса и насупил брови. Тот расхохотался и хлопнул его по руке. — Да ладно, это же классика. Робот из будущего прибыл сначала убить мать, а затем спасти её сына-избранного. У вас что, фильмов не показывают?

— Фильмов? А что это? — С недоумением произнёс Дементий.

Макс закатил глаза и завыл. К тому времени троица уже спускалась с Сокольской горы.

Они добрались до центрального парка, прошли возле полу-беседки, продвигаясь между елями, за которыми открывалась городская площадь. Здешний колорит не отличался от того, что был на лыжной базе. Серый и безжизненный.

Вдруг Дементий поднял руку.

— Стойте! — Сказал он, и братья, спрятавшись за стволами ёлок, устремили взгляды туда же, куда и попаданец.

За фонтаном съезжались грузовики, и толпа народа подступала к ним, выползая отовсюду.

— Газели устаревшего типа, в них по большей части мясо и овощи. Приехали на ярмарку, а значит сегодня суббота. Эта традиция возникла ещё в тысяча семьсот тридцать шестом году. — Продекламировал Дементий.

— Ого! — Одновременно воскликнули братья.

— Ты же буквально десять минут назад дважды два сложить не мог, а теперь под википедию косишь? — Спросил Дамир.

Попаданец задумался.

— Земля говорит со мною. Вы и понятия не имеете, сколько всего в ней сокрыто. Все знания, чувственные излучения, переживания и тревоги, мысли и намерения. Иногда это позволяет просчитывать некоторые ситуации. Нам лучше остерегаться столпотворений.

— Но они кажутся совершенно нормальными, просто люди пришли на ярмарку. Что тут необычного?

— Сегодня это событие станет знаковым и переломным. Недуг освободится и исказит их души. Вот что шепчет земля. Но и с нами она может проделать аналогичный трюк. Обойдём их.

На этом и порешили. Троица выбралась из парка, перебежала за статую Ленина и оглянулась. Люди всё так же толпились вокруг грузовиков в конце площади в нервном ожидании, а те всё никак не открывались. Толпа походила на живое воплощение мандража и наркоманской ломки.

Дементий указал на фонтан, и троица столь же быстрым ходом перебежала к нему через всю ширину площади. Осталось преодолеть небольшой лоскуток пути, затем тротуар и можно уходить через проём вековых зданий во внутренние дворы, где открывался выход в более безопасные места, но говорящему с землёй виднее. Дементий выждал несколько минут, наблюдая округу, и только тогда подал знак. Троица ринулась к проёму. Макс и Дамир впереди. Дементий следом. Вот они уже ступили на тротуар и ныряют в проём, но что-то пошло не так.

Из проёма выскочила бешенная гурьба, словно живая паутина она опутала Макса, Дамира и Дементия, приподняла и понесла в сторону ярмарки.

— Дементий! — Закричали братья, но не услышали ответа, лишь гулкий топот неиссякаемой оравы, что разделилась на три потока, и отдалились друг от друга.

Макс остался один. Он вырывался, выкручивался и выпрыгивал, но всё здесь было против него, против свободы, к которой он нещадно тянул руки, пиная тех, кто тащил его назад. Всё, что у него было, отняли и растоптали, схватив за одежду, руки и ноги, сделав безвольным и беспомощным, не позволяя даже ползти. Макс взывал к брату, и тот окликался, но лишь поначалу, пока его голос не растворился в человеческой давке, а сам зов не затерялся в гомоне этого стада.

Дементий и вовсе пропал. Повсюду ор толпы. Она зажимает тебя подобно тискам, не даёт шевельнуться и давка, ты становишься её частью и несёшься, словно щепка в океане. Так и несло Макса в этом течении, опускаясь всё ниже и ниже к своему Марианскому желобу.

Толпа рассосалась. Макс распластался ничком на асфальте с посеревшими детскими загогулинами, здесь же, выстроившись полукругом, кузовами к потребителям, стояли газели. Люди перебегали от одной к другой, кричали, время от времени раздавались тупые и смачные удары костяшек об лица, удары глухих пинков по колёсам, скрежет ногтей по металлу, стук кулаков, треск стекла и наконец — раскачивание машин, все они были закрыты.

Макс начал вслушиваться и оглядываться, но ни человеческого голоса, ни одного лица, лишь рычание изголодавшихся зверей, рвущихся к куску мяса. Крики, визги и вопли. И ослепительно-белые двери газелей, посреди всей этой серости, которые вот-вот раскроются. Замок внутри автомобилей вдруг щёлкнул. Ор в ту же секунду стих. Толпа застыла.

— Мааакс! Максим! — Донеслись знакомые голоса.

Макс вновь пригляделся, и вроде даже заприметил попаданца и своё кровное отражение. Но вдруг по коже пробежал оцепеняющий холодок. И не по одному только Максу. По всем, кто был вокруг. Маленький электрический импульс, нарастающий подобно снежному кому. Давление и напор, готовые разорвать толпу. Зуд и гудение. Тебе просто хочется, и ты не можешь думать ни о чём другом. Разум скован одним желанием.

Выстрелил грохот. Это вылетели задние двери газелей, пролетая над головами, словно их кто-то мощно пнул изнутри. Но Макс уже целую минуту как приковал взгляд к автомобильному нутру и вожделел неизвестную для себя тьму. Что-то в ней пробудилось и теперь закрадывалось к серому свету улицы, впрочем, как и в остальных одиннадцати газелях.

Это было Оно. Существо медленно выползало, обладая некой бесформенностью, с медлительностью, противоположной быстроте нарастания аппетитов и нетерпения окружающих. И, кажется, существо становилось всё больше и больше, и аппетитнее. А когда оно всё-таки выползло, ступило наземь и широко распростёрло свои объятия, мир познал человекоподобную, гигантскую тушу.

Макс не мог оторвать глаз и всё втягивал сладостный запах. На губах блестела слюна, она же залила подбородок, а живот урчал. Так хотелось вылизать эти чёрные, жирные шматки, чем бы они не были, а затем вгрызться, откусывать и разрывать. В глазах, налитых кровью, мутнело от удовольствия. В голову будто ударил хмель.

И вот ноги подкашиваются, а к паху приливает кровь. Плоть твердеет и поднимается низменным зовом. Зверьё, что вокруг, бежит, набрасывается, вгрызается в тушу и начинает пожирать.

«Ну? Чего ты ждёшь?! Тебе же ничего не останется!» — И Макс не спорит. Он согласен. Он бежит со всех ног, кричит, воет, расталкивая всех, кто окажется на пути. А если кто падает, топчет не задумываясь, сминает своей ступней чьё-то лицо, неважно, мужчины, женщины, ребёнка, будь то хруст рёбер, носа, ломание груди. Плевать на всё! Можно ударить под коленку, чтобы опрокинуть того, кто впереди. Можно ударить в колено сбоку, сломать ногу тому, кто хочет тебя обогнать. А если падает сам, хватается за чью-то штанину и подтягивается, поднимается, не обращая внимания на ободранную кожу или на человека, лицо которого он только что разбил об асфальт.

И вот Макс совсем близко. Осталось лишь руку протянуть и вгрызться. Макс тянется, но кто-то удерживает его за ворот футболки. Он оборачивается и видит ещё одну мразь, которая вожделеет тушу. Макс бьёт локтем в лицо и мразь стонет. Ха! Найди себе свою! Макс снова бежит к заветной тушке, но его опять хватают за футболку и отдёргивают, так резко, что он валится спиной на асфальт, пытается вскочить, но та мразь наваливается всем телом, не давая подняться, и бьёт по лицу. Вгоняет кулак между глаз. Один раз. Второй. Затылок жёстко ударяется об землю и наполняется тупой, жидкой болью.

Хмель проходит, всё как в тумане, звуки заглушены, а тварь всё кричит.

— Я долго так могу, Макс!

— Дамир? — Слабым голосом вдруг спросил Макс и сощурился.

Дамир сидел на нём, занеся кулак, и тяжело дышал. Кивнул, а затем облегчённо вздохнул и опустил руку, похлопав по груди.

— А я-то думал, что у тебя раньше крышняк был сорванный. Фуууф! Но кажись пронесло. — Дамир помог встать, подхватил и провёл сквозь толпу по пути, который расчистил и сейчас расчищал Дементий, раскидывая людей в стороны, откуда они тут же убегали, стараясь подобраться как можно ближе к чёрным тушам, забирались на головы и спины.

Это была целая гора, с которой постоянно кто-то сваливался и снова начинал взбираться, только бы поближе к чёрному мясу. Они облизывали, откусывали, пожирали чёрную плоть, обгладывали со всех сторон, пачкаясь этой маслянистой чернотой.

Живот снова заурчал. Снова потекли слюнки. Макс стал облизываться. Чувствовать вкус мяса.

Но Дамир всё быстрее и дальше выходил из этого ада. Хоть Дементий и раскидывал всех, людей было так много, что Дамиру приходилось петлять, где-то протискиваться, а где-то толкаться.

Чёрная туша уже не стояла на ногах, а становилась всё ниже и ниже, и толпа устремляла свои голодные рты всё ближе к земле, некоторые сумели даже забраться прямо на тушу, но ничего хорошего им это не сулило. Каждый всаживал зубы, старался откусить побольше, посочнее и с чавканьем, не дожевав, проглатывал. Чёрная кровь и ошмётки разлетались во все стороны, а над всем этим витал какой-то чёрный дух.

Максу перепачкало руку, и сознание помутилось, он принялся тщательно собирать языком чёрную слизь, но вспышка боли вернула его. Лицо потяжелело и саднило. Макс коснулся затылка и нащупал кровь. В эту же секунду окровавленная рука воспылала страшной болью и следами человеческих зубов. Кто-то успел его искусать, да и он сам наверняка тоже. Во рту отыскался кусочек мяса. К горлу тут же подкатил тошнотворный ком. Макс проблевался. Он схватился за живот и опустил голову. Его трясло. В окружающем животном гомоне он чувствовал себя ничем.

Чёрных туш уже не осталось, только их кровь растекалась по асфальту, который люди скребли ногтями и вылизывали. А когда закончилась и она, стали набрасываться друг на друга, пожирать.

Попаданцу больше не было нужды расчищать путь в этом море грызущих друг друга зверей посреди островка Дамира, Дементия и Макса, когда они воссоединились.

Макс тут же обнял и Дамира, и Дементия.

— Кто это? Что это?! — Всхлипывая, спросил Макс.

— Черновены, проказники, неведомые, в разные времена их нарекали по-всякому. Максим! Дамир! Спрячьтесь неподалёку, живо! — Он чуть оттолкнул их, а сам направился к пожирающей себя толпе, и стал тупо месить её.

Они и не сопротивлялись, даже не обращали внимания, пока попаданец своими мощными, пудовыми кулаками разбивал лица и головы, ломал руки и ноги, сворачивал шеи и пересчитывал рёбра. Люди падали, один за другим.

— Хватит! Дементий, остановись!

Но попаданец не отозвался и продолжил своё дело, мараясь в чужой крови, он даже весь измазался в чёрной жиже, и теперь все лезли на него, пытаясь сожрать, но своими ударами он быстро их останавливал.

— Они же живые люди! Давай просто уйдём! — Всё кричал Дамир, но не мог докричаться, никто бы не смог.

Но вдруг Дамир увидел знакомые лица, эти одежды и причёски.

— Саня! Тоня! Дементий, стооой! — Снова закричал Дамир, видя, как попаданец вырывает кусок брусчатки и замахивается.

Дамир схватил попаданца за руку.

— Не смей этого делать, сука! — Зарычал он.

Но Дементий с лёгкостью отбросил Дамира, а затем одним жестоким ударом брусчатки по лицу сбил Саню и Тоню с ног и принялся втаптывать их лица в грязь.

Сердце сжималось, когда Дамир смотрел на это и был не в силах отвернуться. А когда закончилось, и попаданец перешёл к остальным, Дамир тут же подбежал к Максу, у которого взгляд застыл на мёртвых телах друзей. Теперь он был где-то внутри себя, но иногда всё же дергался, отмахивался от людей, видимых только ему. Дамир тряхнул его за плечо. Показал на Дементия, что отплясывал на трупах и указал на дорогу.

Но Максу всё казалось чужим и далёким, грубым и разрушающимся, то, что рвалось к нему и пыталось уничтожить. Макс таял на глазах, проваливался в обморок и так и не мог прийти в себя, сколько бы Дамир не кричал и не тряс его.

Из ниоткуда хлынула новая волна людей, безумная ватага. Макс от бессилия упал на спину и его чуть не затоптали, а Дамира подхватил животный поток и стал уносить. Максу хотелось окликнуть брата или воззвать к Дементию, но язык разбух и потяжелел. В искалеченном теле не было сил даже чтобы протянуть руку. Дамира уносило всё дальше и дальше. Его силуэт уменьшался, пока не стал всего лишь одной из точек где-то в отдалении.

Макс едва шевелился, чтобы подползти к попаданцу, который стоял на куче трупов, устало дышал и любовался делом рук своих.

— Де… Де… Дем… ентий… — Попаданец обернулся, и Макс слабо схватил его за штанину. — Тыы уб-бил их… уби-ил мо-мо-их дру-у-зей… и-и все-сех эт-тих лю-люд-дей…

Дементий присел на корточки, придерживая Макса.

— Они могли напасть на тебя в любой момент времени! Думаешь я могу так рисковать?! Иногда приходится совершать ужасные вещи, просто чтобы выжить. — Попаданец огляделся. — Где Дамир?

— Его забрали, а лучше бы забрали меня, я как обуза! — Макс замолчал, когда почувствовал ладонь попаданца на лбу, большую и тяжёлую. По телу быстрыми импульсами разлились свежие силы, и даже настроение немного приподнялось.

— Это ненадолго улучшит твоё самочувствие. — Объяснил Дементий и сделал шаг назад.

Макс встал и увидел, как глаза попаданца наливаются багровой пеленой, а вместо человеческой кожи теперь слой красной глины и огромные поры — они глубоко вдыхают и выдыхают. И эти ноги, вросшие в землю.

Попаданец стал блуждать, уходить куда-то. Но это уже не удивляло, как и мёртвые друзья, с полчищем трупов, с их вялыми телодвижениями.

Максу было всё равно. Он направился вслед за Дементием.