Грешная вдова

Глава 2

Я зашел в лабораторию по расследованию преступлений и нашел там Эда Сэнджера с обычным озабоченным выражением лица.

— Я составил список содержимого бумажника, лейтенант, — сказал он. — Не хотите ли взглянуть?

— Есть что-нибудь интересное?

— Обычное. Машина принадлежала ему. Ему же принадлежат и все отпечатки на баранке.

Я слегка вздохнул:

— Бьюсь об заклад, у него под ногтями полно микроскопических частиц кожи.

— Да-да, конечно! А еще волосы, нитки и целая куча других неопровержимых улик, лейтенант. Когда вы найдете карлика, круглосуточно носящего опереточный плащ, будьте уверены — перед вами убийца.

— Благодарю вас, сержант Сэнджер, — сказал я иронически. — Как вы думаете, он был в машине, когда его застрелили?

— В других местах крови не обнаружено. — Он замолк на мгновение. — Ну и отличная же машина, этот специальный «роллc».

В первый момент я не поверил своим глазам: Эд Сэнджер улыбался. Я с тревогой подумал, не сломал ли я себе ногу и пока еще не заметил этого.

— Я без ума от спецмашин, — сказал он. — После того как «мясной фургон» увез Хеймера, я хорошо осмотрел машину. Под панелью за рулем я обнаружил тайник.

— Что, еще один труп?

Он пересек кабинет, открыл металлический шкаф, вынул что-то из него и поставил на свой стол. Это была бронзовая статуэтка Будды — фигурка счастливого толстяка с довольной улыбкой на лице, руки которого обнимали несколько маленьких детишек — маленьких будд.

— Хеймер был торговцем антиквариатом, — сказал я. — Но будь я проклят, она совсем не выглядит старинной. Похоже, что ее сделали в какой-нибудь мастерской в Бангкоке не раньше, чем позавчера.

— Вы недооцениваете ее, лейтенант, — серьезно произнес Эд. — Она стоит кучу денег.

— Хотите надуть меня?

— Почти что, — с удовольствием сказал он.

Он взялся за голову Будды, резко повернул ее, и я увидел, что она легко отделилась от туловища. Он положил голову на стол, засунул пальцы в образовавшееся отверстие и вытащил пластиковый пакет с порошком серовато-белого цвета.

— Героин?

— Мы могли бы уже сейчас уйти с вами в отставку, лейтенант, — сказал он. — Не размешанный. Десять унций чистого дерьма. А если подсчитать его стоимость по ценам на улице?

— Прекратите взывать к моей естественной склонности к воровству, — ответил я. — Вы же знаете, что я всегда готов сделать это.

Он удовлетворенно щелкнул пальцами:

— Это в дополнение к вашим микроскопическим частицам кожи под ногтями, волоскам, ниткам, отпечаткам пальцев и перхоти! Моей лаборатории нужно поработать еще над кожей обивки спецмашины, но только для вас. Я прав, лейтенант?

— В этот раз да, — благосклонно признал я.

Я намеревался направиться в офис шерифа, но быстро решил, что делать это в данный момент не следует. Встретиться с шерифом Лейверсотогдам до обеда — это то же самое, что опустить голые ноги в пруд, кишащий голодными крокодилами. Поэтому я сел в машину и направился в сторону Лысой горы. Было около половины двенадцатого, когда я оказался у купающегося в жарких лучах солнца особнячка Скарлетт О’Хара. Я оставил машину у парадного подъезда, поднялся по трем широким ступеням и позвонил. Дверь мне открыла Лиз Стиллуэлл. В этот раз на ней были белая трикотажная майка и джинсы. Ее большие соски, раздраженные обтягивающей тканью, рвались наружу. Мне очень хотелось помочь им выбраться на волю, но я подумал, что она, возможно, неправильно поймет мои намерения.

— Отлично, — мило произнесла она, — это опять лейтенант Кто-его-знает. Входите, пожалуйста.

Она провела меня в гостиную, меблировка которой скорее подходила бы эпохе Марии-Антуанетты, чем Скарлет О’Хара. Вдова Трент сидела на обтянутом белой тканью диване. Одета она была в черную рубашку и черные бархатные штаны. В этот раз меня не отвлекало обнаженное тело, и я получше разглядел ее лицо: зеленые глаза, подчеркивающие его красоту высокие скулы, чувственный изгиб губ.

— Садитесь, лейтенант, — сказала она холодно. — Лиз сообщила мне о вас. Прошу прощения за то, что для вас я слегка худовата.

— Но с прекрасными пропорциями, — ответил я дружелюбно, пока усаживался.

— Лиз подготовила список гостей, присутствовавших вчера на вечеринке, если вы окончательно остановились на версии, что именно мы убили его.

— Хеймер уехал последним?

— Примерно без четверти четыре. Он умышленно остался до самого конца, потому что хотел переговорить со мной, чтобы я одолжила денег на расширение его бизнеса. Я сказала ему, что после соответствующего обсуждения этого вопроса я решила этого не делать. Он очень разозлился и начал браниться. Тогда я попросила его покинуть мой дом. Его убили где-то на проселочной дороге?

— Да, — согласился я.

— Я даже не могу представить, что кто-либо из нас мог убить Уолли Хеймера, — сказала она и внезапно засмеялась. — Может быть, Майлз Джерард? За безответную любовь.

— Я говорил с Крейгом Поллоком, и он предположил то же самое. Это мог сделать и Джерард, и София Платдер.

— Типичная реакция гомика, — отрезала она. — Я сказала это в шутку.

— Не произошло ли чего-либо необычного во время ужина? — спросил я. — Какого-либо происшествия, связанного с Хеймером?

— Не могу вспомнить ничего похожего, — ответила она.

— А кто еще был здесь?

Она подавила зевоту:

— Лиз, дай ему список, а то он еще чего доброго на обед останется.

Блондинка пересекла гостиную и вручила мне аккуратно отпечатанный список гостей. В нем было четыре новых для меня имени: Пол Кендал, Леон Гетлер, Джон Блейк и Конни Эннис. Напротив каждого имени были проставлены адреса и номера телефонов.

— Расскажите о Софии Платцер, — попросил я.

— Ее папаша умер и тем самым сделал ее богатой, — сказала Минерва Трент. — Поэтому она делает то, что хочет и с тем, с кем желает. София очень независимо мыслящая девица.

— А Майлз Джерард?

— Майлз — дизайнер и художник по интерьеру, — ответила она. — И еще очень неприятный тип. Но у него чрезвычайно острый язык. Иногда за столом он может повеселить.

— Пол Кендал?

— Сейчас гостит у меня. Он профессиональный теннисист и очень неплохой.

— И он был здесь прошлой ночью?

Она кивнула:

— Пол ушел спать рано, еще не было полуночи. Он тренируется и считает, что позднее времяпрепровождение не для него.

— Леон Гетлер?

— Это мой адвокат.

— А как насчет Джона Блейка?

Она улыбнулась медленной, какой-то кошачьей улыбкой:

— Он был приглашен для Лиз. Я думаю, о Джоне лучше спросить у нее.

Я вопрошающе посмотрел на Лиз Стиллуэлл и увидел абсолютно отсутствующее выражение на ее лице.

— Джон — просто старый приятель, — сказала блондинка. — Он занимается нефтяным бизнесом. Раньше работал вместе с мужем Минервы.

— Скорее, на моего дорогого покойного мужа, — сладким голосом поправила Минерва.

— Тогда остается только Конни Эннис.

Минерва нахмурилась:

— Она работает на один журнал, издающийся в Лос-Анджелесе. Пишет какую-то ерунду о новостях света — кто, где и что делает. Я пригласила ее вчера только для того, чтобы она ко мне не привязывалась.

Я сложил вдвое листок со списком и положил его во внутренний карман. Обе они смотрели на меня с едва скрываемым выражением нетерпения на лицах. Я демонстративно посмотрел на часы — они показывали пять часов пополудни.

— Водка с мартини пошла бы неплохо, — сказал я. — Кстати, не надо никаких фантазий. Вы можете не класть маслину и тому подобное, А если хорошенько подумать, то можно, пожалуй, отказаться и от мартини. Просто водка со льдом.

— А я-то думала, что офицеры полиции при исполнении служебных обязанностей не пьют, — отметила Минерва.

— А у меня именно сейчас обеденный перерыв, — заверил я ее.

— Сделай ему выпивку, Лиз, — сказала она сдержанно. — А мне кампари с содовой, если уж у нас такое светское событие.

Лиз направилась к бару в углу гостиной и начала готовить напитки. Где-то через минуту в комнату вошел тип с короткой прической песчаного цвета, голубыми глазами и здорово загоревший. Выглядел он подчеркнуто атлетически. Он был одет в белую вязаную рубашку и такого же цвета шорты. Не нужно было ломать голову, чтобы догадаться, что это — Пол Кендал. Он остановился посредине комнаты и хмуро взглянул на меня.

— Это — лейтенант Как-то-его, — представила Минерва. — А это — Пол Кендал, лейтенант.

— Уилер, — произнес я.

— Нарушение правил дорожного движения? — спросил Кендал Минерву, не обращая на меня ровно никакого внимания.

— Какой-то бездельник от тенниса, — сказал я.

— Погиб Уолли Хеймер, после того как уехал отсюда, — быстро сказала Минерва. — Лейтенант ведет расследование.

— Столкновение-бегство? — Кендал впервые посмотрел прямо на меня.

— Убийство. Его застрелили.

— Хеймер отвратительный тип, — заявил Кендал с презрением. — Всегда у него были какие-то проблемы.

Лиз подала Минерве ее бокал, а потом принесла водку и мне. Я обратил внимание, что себе она ничего не налила, а также не спросила Кендала, хочет ли он что-нибудь.

— Благодарю, — сказал я и деликатно сделал маленький глоток.

Кендал с неодобрением посмотрел на Минерву:

— Пить в середине дня? — Он медленно покачал головой. — Это нехорошо. Снижает реакцию.

— И мешает ловить подпрыгивающие резиновые шары, — помог я. Со стороны Лиз раздался булькающий звук, и она быстро прикрыла рот рукой. Минерва подавила улыбку, взглянув на меня.

— Предполагается, что это чертовски смешно, не так ли? — потребовал Кендал.

— Нет, если у вас в штанах не резиновые шары, — сказал я. — В котором часу вы вчера легли спать?

— Примерно в половине двенадцатого. А в чем дело?

— Ничто не мешало вашему сну?

— Регулярно бег трусцой по утрам, потом четыре часа тренировки на корте, а во второй половине дня — плавание, — самодовольно сказал он. — Нет, ничто не мешает моему сну.

— Это очень плохо, — с сочувствием обратился я к Минерве.

— Почему бы вам не закончить вашу выпивку и не убраться отсюда, — сказала она, — если только у вас не осталось еще дурацких вопросов.

— Когда уехали остальные ваши гости? — продолжил я.

— София уехала первой примерно в два, — сказала Минерва. — Эта девочка Эннис представляла большой интерес для нее, но из этого ничего не получилось. Леон уехал примерно в три и захватил с собой журналистку до ее отеля. Блейк ушел минут через десять, а Майлз Джерард вскоре после этого.

Я допил водку и поднялся:

— Я вернусь, наверное.

— Я не перенесу этого, — прокомментировала Минерва.

Лиз Стиллуэлл проводила меня до двери и вышла со мной.

— Мне очень понравилась, — с удовольствием произнесла она, — эта шутка о подпрыгивающих резиновых шарах. Я совсем не буду удивлена, если окажется, что у Кендала шары в штанах сделаны из резины и он получает удовольствие, когда они у него подпрыгивают выше сетки.

— В то время, как вы получаете удовольствие от Джона Блейка?

Она состроила гримасу:

— Минерва представила это так, как будто все это соответствует действительности, не правда ли? Ей нравится, чтобы я была рядом, но при этом предполагается, что я знаю свое место. Если вдруг какой-то мужчина и обращает на меня внимание, она обижается.

— Потому что рассматривает его в качестве соперника? — лениво спросил я.

— Между нами нет лесбийских отношений, — отрезала она. — Но иногда у меня возникают подозрения насчет Минервы и Софии. Может быть, Минерва и ходит на две стороны.

— Значит, она может быть отличным партнером Кендалу для парной игры на теннисном корте, — сказал я и спустился по трем ступеням к своей машине.

Приемная офиса Леона Гетлера была уставлена множеством комнатных растений, и я подумал, нет ли здесь и какого-нибудь «венериного башмачка» специально для ловли полицейских. Пожилой цербер женского пола проверил, кто я такой, а затем сказал, что мне повезло, потому что мистер Гетлер может уделить мне пять минут прямо сейчас. В аскетическом, выдержанном в спартанском духе кабинете стояла мебель светлого дерева. Сам Гетлер выглядел парнем лет под сорок, маленького роста, с черной шевелюрой и аккуратными усами такого же цвета, темноглазый. Он пожал мне руку и пригласил сесть, а сам занял место за столом, демонстрируя, что он само внимание. Я коротко ввел его в курс дела. Он слегка удивился, услышав, что Хеймер убит.

— Я уехал примерно в три утра, — голос его был немного высоковат, — еще подвез одну из гостей — Конни Эннис — до отеля «Старлайт». А потом, конечно, поехал домой.

— В котором часу вы были дома, мистер Гетлер?

— В самом начале пятого.

— Вы живете один?

— После того, как развелся несколько лет назад. Женитьба оказалась слишком тяжелым бременем для меня, лейтенант, и я полон решимости больше никогда не повторять эту ошибку.

— Значит, у вас было время возвратиться на проселочную дорогу, остановить машину Хеймера и убить его, — сказал я, — он оставался в доме еще около часа.

— В это время по утрам движение небольшое, — ответил он, — да, если гнать машину, то это возможно. Однако для этого у меня должен бы быть повод. Вы подумали об этом, лейтенант?

— А я надеялся, что вы сломаетесь и сами признаетесь. Насколько хорошо вы знали Хеймера?

— Я познакомился с ним совсем недавно. Он хотел, чтобы Минерва вложила некоторую сумму в его бизнес, и она просила меня разобраться в этом вопросе.

— И что вы порекомендовали ей?

Он размышлял несколько секунд, сложив ладони:

— Антикварный магазин Хеймера — на Четвертой улице. Хорошее месторасположение и хороший магазин. Но выставленные в нем товары не произвели на меня большого впечатления. Большинство из них привезено с Востока. Если честно, то они показались мне хламом, больше подходящим для какого-нибудь супермаркета. Но товарооборот произвел впечатление. Он поставляет свой товар большому числу антикварных магазинов по всей стране. Когда я заметил ему, что у меня не очень-то высокое мнение о качестве его товара, он ответил, что именно поэтому ему нужны инвестиции Минервы. Антиквариат высокого качества с Востока очень дорог. Но даже для того барахла, которое он импортирует, у него есть хороший рынок. Большой товарооборот позволяет ему поддерживать свое дело в отменном состоянии.

— И что же вы в конце концов порекомендовали Минерве Трент?

— Я сказал, чтобы денег она не давала. Торговля антиквариатом рискованна даже в лучшие времена. Кроме того, существует и другой фактор. Как Хеймер, так и его компаньон — Крейг Поллок — гомосексуалисты. Лично мне, в общем-то, наплевать на это, но в мире коммерции — это все же другое дело.

— Можете ли вы предположить, что существует причина, чтобы кто-либо захотел убить Хеймера?

Он покачал головой:

— Нет, я слишком мало знал его.

— А что за вечеринка была вчера?

— Минерва обладает редкой способностью собирать за обеденным столом таких людей, которые гарантированно начинают оскорблять друг друга еще до того, как будет доеден суп, — сказал он. — Поэтому скучной она не была. Вы знаете людей, которые там были?

— Некоторых я уже встречал. Остальные для меня — пока только имена.

— Минерва оскорбила Блейка, — продолжал он. — Лиз Стиллуэлл оскорбила Кендала. София Платдер и Майлз Джерард оскорбляли всех, но в основном друг друга. Хеймер и я пытались сохранить мир, поэтому нас оскорбляли все. Конни Эннис просто балдела.

— Звучит забавно.

— Минерва — ценный клиент, — сказал он, — а я принадлежу к очень ограниченному числу людей, которые нравятся ей. Она, конечно, полностью испорченный человек. Все это из-за денег, которые муж оставил ей. Я иногда удивляюсь, почему она все время держит подле себя Лиз Стиллуэлл. Может быть, ей нравится соперничество.

— Вы пытаетесь сказать мне что-то, не так ли, мистер Гетлер? — вежливо спросил я.

— Я не очень уверен, — он заботливо провел по усам наманикюренным ногтем. — В какой-то момент прошлой ночью она почти набросилась на Хеймера с совершенно откровенным сексуальным приглашением. Самомнение заставляет ее думать, что она совершенно неотразима для любого мужчины, пусть даже гомосексуалиста. Мысль о том, что она его убила, потому что он ее отверг, просто безумна. Но мне кажется — она не настолько безумна, если отнести это к кому-то другому.

— К кому, например?

И тут он сам себе поразился:

— Какого черта я здесь болтаю обо всем этом? Я, адвокат?

— Нет-нет, продолжайте.

— Я думал о Софии Платцер, — пробормотал он. — Но теперь, когда я сказал это вслух, это звучит, пожалуй, еще глупее.

— А почему она?

— Она — «мужик», — сказал он. — Только Минерве настолько нравятся мужчины, что физических отношений между ними, я уверен, нет. Но София испытывает неистовое покровительственное отношение к Минерве.

— А как насчет жеребца, который гостит у нее? — спросил я. — Не испытывает ли он такое же покровительственное чувство к Минерве?

— Вы имеете в виду Пола Кендала? — неподдельно изумился он. — Я думаю, что он совсем не жеребец, лейтенант. Минерва просто помогает ему, пока он готовится к своему очередному турниру.

— От доброты душевной?

— Что-то вроде этого. Она всегда испытывала слабость к спортсменам.

— Никаких совместных упражнений, ничего-ничего?

— Если вы не хотите этому верить, это ваше дело, — твердо сказал он. — Еще что-нибудь, лейтенант?

— Я думаю, нет, — ответил я. — Благодарю за уделенное мне время, мистер Гетлер.

Я вернулся к своей машине и поехал на Четвертую улицу, где припарковался на первом же свободном месте. Магазин антиквариата Хеймера был зажат между магазином радиотоваров и книжным. Я приостановился, чтобы взглянуть на витрину. Несколько бронзовых и керамических Будд, пара китайских урн для праха, три высокие кровавого цвета вазы, выглядевшие элегантными и дорогими по сравнению с остальным выставленным барахлом, — вот и все. В глубине магазина я перехватил взгляд белокурой головки. Значит, кто-то присматривает за магазином, пока Крейг Поллок занимается покойным. Я прошел квартал, пообедал сандвичем с жареным мясом. Принимая пищу, я нашел адрес Софии Платцер в списке, который мне дала Лиз Стиллуэлл. Жила она всего лишь в четырех кварталах отсюда.

Когда я добрался туда, оказалось, что мисс Платцер обитала в новом доме и занимала на последнем, тридцать пятом этаже фешенебельную квартиру-пентхаус. Я поднялся на лифте и позвонил. Дверь открылась буквально через несколько секунд. Я закрыл глаза, а потом стал их потихонечку открывать, но ничего не изменилось в открывшемся мне зрелище: она стояла в дверях, шагнув прямо со страниц комикса — высокая блондинка с фигурой классической статуи. Коротко подстриженная соломенного цвета прическа выглядела так, как будто ее разметало ветром. У нее были большие выразительные серые глаза, прямой нос и чувственные губы. И даже ямочка на подбородке. В черном кожаном бюстгальтере были прорезаны дырочки, сквозь которые как два миниатюрных винтовочных ствола торчали твердые удлиненные соски. Черные кожаные штаны туго обтягивали ее роскошные бедра, врезаясь в их верхнюю часть, так что отчетливо был виден бугор Венеры. Черные сапоги высотой до бедер завершали картину.

— Я ждала Бабблз, — глубоким контральто сказала она. — А вы не Бабблз? — Ее правая рука резко протянулась вперед и мертвой хваткой на несколько секунд вцепилась мне за промежность. — Нет, вы точно не Бабблз. У нее этого нет, — сказала она, отпуская меня.

Момент был отвратительный, у меня даже мелькнула мысль, что сейчас у меня там ничего не останется.

Она бросила на меня оценивающий взгляд:

— Но по вас не видно, чтобы это вас потревожило, — сказала она.

— Это потому, что я — фараон, и нас готовят к подобной ситуации, — сказал я. — В первый день обучения в полицейской академии всех новобранцев выстраивают в шеренгу, к ним выходят абсолютно голые женщины-полицейские и хватают рекрутов за яйца. Если вы хоть вздрогнете, вас немедленно выбрасывают из академии.

— Вы, должно быть, тот самый несносный лейтенант, о котором мне рассказала по телефону Минерва. Она не запомнила вашего имени.

— Уилер.

— Какая досада, что вы не Бабблз! Я уже потеряла терпение и решила, что нужно быть готовой к ее приходу, чтобы потом не терять время.

— Первым хватается за палку тот, кто занимается самобичеванием, — согласился я.

— Вас действительно это не потревожило? — спросила она. — Пожалуй, вам лучше войти.

Я последовал за ней в квартиру. Ее плотный и круглый зад, даже упакованный в тесную черную кожу, ритмично колебался. Большая гостиная была выдержана в стильных желтых и голубых тонах.

— Пойду переоденусь во что-нибудь другое, — сказала София Платцер. — Вы знаете, кожа слишком сильно врезается в ноги и очень давит на все интимные места. Такая одежда хороша, когда вы готовы к сражению, а не для малоприятной беседы о внезапной смерти какого-то гомика. Не разочаровывайтесь, лейтенант. Я уверена, вы знаете, что вожделенное разглядывание моего прекрасного тела — пустая трата времени.

— Я совсем не считаю потерей времени изучение стоящего того объекта, — ответил я.

Она улыбнулась, продемонстрировав безупречные зубы:

— Я не задержусь. Какой же дьявол захотел убить такого маленького хрупкого человечишку, как Уолли Хеймер?

Она вышла из комнаты. Я подошел к окну и несколько следующих минут провел, разглядывая раскинувшийся у моих ног центр Пайн-сити. Он оказался безобразней, чем я себе представлял. В гостиную блондинка вернулась в застегнутой только на одну пуговицу голубой шелковой рубашке и в черных джинсах.

— Так значит, вы думаете, его убил один из гостей, бывших вчера у Минервы, — сказала она. — Следовательно, я нахожусь под подозрением. Правильно?

— Правильно.

— Вы хотите что-нибудь? — она с надеждой посмотрела на меня. — Понятно, о сексе речь не идет, а как насчет кофе или выпить чего-нибудь?

— Спасибо, нет.

— Уолли был геем, вы, наверное, это уже знаете.

— Конечно.

— Он был еще страшным занудой, — сказала она, — но если будут убивать всех зануд, останется не так уж много людей. Я не знаю никого, кто хотел бы убить его.

— Но кто-то все же сделал это, — отметил я.

— Какой-нибудь конкурент по антикварному рэкету. Залег у проселка и дождался его.

— Все уехали с вечеринки раньше Хеймера. Поэтому убийце было нетрудно съехать с дороги и дождаться его появления.

— Я думаю, вы правы, — согласилась она.

— Я слышал, что вечер удался — все оскорбляли друг друга…

— Именно поэтому я наслаждаюсь на приемах у Минервы, — сказала София.

— …а Минерва весь вечер безуспешно бросалась на Хеймера.

— У нее дурацкая навязчивая идея по поводу голубых. Она считает, что все, что им надо, это провести одну ночь с ней, и тогда они обязательно откажутся от своих странностей. Однажды я предложила ей провести ночь в моей постели, и сказала, что после этого она никогда не вернется к своим странным обычаям спать с мужчинами.

— А она?

София улыбнулась:

— А вы сообразительный парень, Уилер. Нет, моего предложения она не приняла.

— Может быть, она слишком привязана к этому лодырю, что живет у нее, — предположил я.

— Пол Кендал? Не заставляйте меня смеяться! — Я слегка вздохнул:

— Все это, конечно, очень смешно, но в любом случае меня это никуда не ведет. Кто-то из тех, кто был на ужине, очень хотел, чтобы Хеймер умер.

— А как насчет Джона Блейка? — она ухмыльнулась. — Наверное, он не самый подходящий подозреваемый. Но будет смешно, если именно он станет главным персонажем в этом деле.

— Он занят в нефтяном бизнесе, — терпеливо сказал я.

— Был занят, — поправила она меня. — После того как умер Трент, Минерва все продала Блейку, а Блейк потом все перепродал одной сомнительной транснациональной корпорации.

— А почему Минерва продала все?

— Она хотела иметь деньги. Просто дохода для нее было недостаточно. Она — первая среди самых больших транжир.

— А что Блейк делает сейчас?

— Не знаю. Его полностью обчистили, я слышала, в какой-то земельной афере во Флориде. Но это было около года назад, а что он делает сейчас, мне неизвестно.

— Майлз Джерард — художник по интерьеру, не так ли?

— Только для очень богатых. Скажите ему, что вы хотите отделать свой дом, и первое что он сделает, скажет что-нибудь вроде: «Для драпировки нам нужны восточные шелка», а затем вы узнаете, что на Бали он уже подбирает их.

— Это он декорировал дом Минервы?

— Конечно, он. Ну, и как вам обстановка, Уилер?

— Так жила Мария-Антуанетта, — рискнул предположить я.

— Точно! — хмыкнула она. — Я даже думать не хочу, сколько она заплатила за эту чепуху.

Прозвонил дверной звонок, она пожала плечами:

— Это, должно быть, Бабблз. Было очень приятно поговорить с вами, Уилер. Заходите как-нибудь.

Мы подошли к двери, и София открыла ее. У входа стояла девица такого же роста, как София, и примерно такого же сложения. Длинные черные волосы, сиреневые глаза. Одета она была в брючный костюм ярко-красного цвета. Выражение удивления появилось в ее глазах, когда она увидела меня.

— Все в порядке, — сказал я, проходя мимо нее. — Я здесь был просто по службе, — и добавил: — Если вы не будете регулярно смазывать маслом кожаные вещи, то они начнут трескаться в тот самый момент, когда вы меньше всего этого хотите.