Грешная вдова

Глава 6

Нажимая на кнопку звонка пентхауса, я гадал, какой же необыкновенный наряд в этот раз придется увидеть мне. Дверь открылась, и я почувствовал себя слегка разочарованным. На Софии Платцер был свободный длинный восточный халат из белого шелка. Он не скрывал вырывающихся из него грудей, как и ничего другого из ее потрясающей фигуры. Поэтому, так или иначе, должен был испытывать благодарность случаю.

— А я-то надеялся в этот раз на резиновое обмундирование, — сказал я ей.

— А, распутный лейтенант, — добродушно произнесла она. — Вы должны знать, что никогда ничего со мной не сделаете до тех пор, пока оперативным путем не измените свой пол.

— Здорово было бы, если бы вы были близоруки, — сказал я, — я бы заговорил тоненьким голоском, а вы бы стали называть меня Бабблз. Вот тогда бы я до вас и добрался.

Ее большие серые глаза оценивающе взглянули на меня.

— Новая техника, — отметила она. — Вы говорите очень сексуально, это заставляет меня забыть, что вы полицейский.

— А вы выглядите так сексуально, что это заставляет меня забыть, что вы убийца.

— Вы так думаете? — Она шире открыла дверь. — Заходите, лейтенант.

Мы прошли в гостиную, и она села рядом со мной на диван. Не так близко, чтобы почувствовать приятное прикосновение, но достаточно близко, чтобы испытывать волнение.

— Я все время узнаю что-нибудь новенькое о других, — сказал я. — Вот я и подумал, почему бы мне не узнать что-нибудь и о вас.

— Вы все уже узнали, когда приходили сюда в прошлый раз. Тогда я еще была уверена, пока не открыла дверь, что это Бабблз, — сказала она. — А вы, в свою очередь, чуть не довели ее до нервного потрясения своей шуточкой, заявив, что пришли, мол, по службе смазать маслом кожу.

— Вы богаты, это правда? Вы живете в пентхаусе…

— Мой папа был богат и когда умер, оставил мне все деньги, — подтвердила она.

— Кто-нибудь присматривает за вашим имуществом?

— Один адвокат.

— Леон Гетлер?

— Моему папе его порекомендовал старый приятель, имя которого Люис Трент, — сказала она. — Вот так я и познакомилась с Минервой, конечно, после того, как он на ней женился.

— Он был старше ее?

— Он был примерно такого же возраста, как мой папа, а Минерве примерно столько же, сколько и мне, — сказала она. — А что, Уилер, из всех этих дурацких мелочей вы извлекаете что-нибудь полезное?

— Из всего этого составляется общая картина, — строго сказал я. — Отчего умер ваш отец?

— Авиакатастрофа. Ему нравилось пилотировать маленькие самолеты, а один из них взял и упал в каньон.

— А отчего умер Люис Трент?

— Сердечный приступ.

— А Уолли Хеймер умер от пули между глаз.

— Все мы когда-нибудь будем там. Хотите выпить, Уилер?

— Скотч со льдом и немножко содовой, спасибо.

— Для меня это звучит странно.

Она поднялась с дивана, подошла к бару и начала готовить напитки.

— Значит, Гетлер следит за имуществом, принадлежавшим вашему отцу. И сейчас продолжает вкладывать теперь уже ваши деньги в дорогие акции и так далее?

— Думаю, так, — сказала она.

— Советовал ли он вам когда-нибудь делать персональные инвестиции?

— Как это?

— Как, например, он посоветовал Минерве вложить часть ее средств в импортные операции Блейка, в открытие нового выставочного зала Джерарда. И в то же время он порекомендовал ей не давать деньги Хеймеру на расширение его бизнеса, заявив, что торговля антиквариатом, которой к тому же занимаются гомосексуалисты, представляет высокую степень риска.

Она скривилась:

— А кто же тогда, черт возьми, Майлз Джерард, и когда это вдруг оформление интерьеров стало высокодоходным делом?

— Я как раз и задал ему такой вопрос, но он страшно разозлился.

Она принесла стаканы и снова села рядом со мной на диван, но в этот раз поближе, так что ее бедро касалось моего. Случайно, подумал я.

— И Минерва последовала его совету?

— Полагаю, что да.

— Должно быть, Леон не считает меня эффективным вкладчиком.

— Он считает, что вы испытываете покровительственное отношение к Минерве и, поскольку Хеймер отверг ее ухаживания на вечеринке, вы могли убить его.

— У этого сукина сына блестящее воображение! — произнесла она почти с восхищением. — Он так сказал?

— Все очень хотят помочь, — проронил я. — Сначала вы предложили мне Джона Блейка как самого маловероятного убийцу, а потом — как самого вероятного, помните?

— Ну и хороши же вы, Уилер, — задумчиво сказала она. — Расскажите мне еще что-нибудь.

— Могу сказать, что на вечеринке у Минервы собрались не просто друзья, а скорее состоялось собрание ее компаньонов — Гетлер, Блейк, Джерард и желающий им стать Хеймер.

— И что это доказывает?

— Когда я стал задавать вопросы, все они как один стремились рассказать мне о сексуальных приверженностях каждого и о том, как реагировали друг на друга за столом, — сказал я. — Хеймер и Джерард — голубые, и Джерард надеялся заполучить Хеймера в любовники после того, как представил его Минерве. Минерва желала Хеймера, потому что убеждена, что, как сильная женщина, она способна наставить его на праведный путь. Вы же — «мужчина» и покровительствуете Минерве. Лиз Стиллуэлл — открытая душа и закидывает удочку на Блейка. И так далее. Конни Эннис сказала вчера вечером, что все люди там слишком развращены, чтобы убивать кого-то на сексуальной почве, и я думаю, она права. По всей видимости, должна быть другая причина.

— Значит, это только кажется, что вы выглядите глупым, — помогла она.

— Насколько богата Минерва?

— Не очень, но достаточно богата. Деньги ей не нужны, если вы думаете об этом.

— Финансирование бизнеса Блейка и Джерарда не приносит дохода, что совсем не делает ее счастливой.

— Думаю, так. — Она искоса посмотрела на меня. — Вы пытаетесь представить Минерву эдаким пауком «черная вдова».

— Что-то вроде этого, — согласился я.

— Интересно. Я никогда о ней так не думала.

— Скорее, пчелиной маткой, — сказал я. — Ее дом — это блюдце с медом, и она заставляет трутней озабоченно жужжать вокруг.

— И я тоже в их числе?

— Полагаю, да, но очевидно, что с деньгами это не связано. Вы — «мужчина», а Минерва — бисексуалка. Должна же существовать какая-то приманка.

— Минерва — бисексуалка? — Брови Софии поднялись. — Вы говорите так, будто знаете это по личному опыту, Уилер.

— Хотите поспорить?

Она отпила из стакана и медленно покачала головой:

— С вами нет. У меня скоро состоится очень увлекательная беседа с Минервой.

— О’кей, тогда давайте вернемся к пчелам вокруг блюдца с медом. Они жужжат вокруг Минервы из-за денег, а не из-за секса. Но Хеймер не мог получить деньги, потому что Гетлер посоветовал Минерве не давать их ему. И тогда Хеймер был убит.

— Не вижу никакой логики в этом, — сказала сна.

— Я тоже, — согласился я. — Значит, все развлекались только тем, что оскорбляли друг друга, сидя за столом. О делах никто не говорил?

Она подумала несколько секунд:

— Может быть, и говорили, но меня это не интересует, я и не прислушивалась.

— Вы бы мне здорово помогли, знай вы это.

— Если бы знала, что вот-вот стану полицейским осведомителем, то я слушала бы лучше, — холодно заметила она.

— Уже два очка против вас, — отреагировал я. — Во-первых, вы паршивый слушатель, во-вторых, вы — «мужик».

— Бабблз никогда не говорит со мной так, — сказала она задумчиво.

— Думаю, она все время скачет, экипированная предметами из вашей мастерской, и стонет от экстаза.

— Не всегда. Зависит от очереди, кому какую роль играть — кому экипироваться, а кому стонать.

— Гетлер — честный человек?

— Представления не имею, — сказала она погрустнев. — Он самый скрытный из тех, кого я знаю. А вы — разговорчивый кузнечик, Уилер, судя по тому, как перескакиваете с вопроса на вопрос.

— Отличный шанс для нас сыграть какую-нибудь роль. Например, кузнечиков — мы могли бы потереть наши ножки друг о друга.

— Вы еще и псих.

Я отпил глоток и подумал, что она, наверное, права.

— Вы обеспокоили меня вашими мыслями о Гетлере, — сказала она. — Мне бы не хотелось, чтобы все папины денежки уплыли в его карман.

— Я не думаю, что такое произойдет, — сказал я. — Между Минервой и Блейком существуют какие-либо отношения?

— Едва ли. Они могли быть вскоре после смерти Люиса. Минерва пышет здоровьем, ей нужно упражняться. Они очень часто встречались, когда Леон занимался продажей ее акций Блейку.

— Как давно появилась на горизонте Лиз Стиллуэлл?

— Точно не знаю, может быть, около года назад. Раньше она работала у Майлза Джерарда кем-то вроде секретаря. Наверное, работа у Минервы показалась ей более привлекательной.

— Удовлетворять малейшие прихоти Минервы. Это не я придумал ради смеха.

— И не я, — сказала она. — Но в таком случае, Лиз Стиллуэлл — по меньшей мере, занудная стервочка. Вы выпили свой виски, Уилер?

— Вы хотите налить еще?

— Надеюсь, что вы сейчас уйдете, — ответила она. — Скоро должна прийти Бабблз, она собирается приготовить ужин для нас двоих. И если она снова увидит вас здесь, с ней может случиться сердечный приступ.

— Это похоже на намек.

Я допил остатки виски и встал:

— Спасибо за выпивку и за беседу.

— Рада буду вас видеть в любое время, правда, если это не будет слишком часто, — сказала она поднимаясь. — Пара вещей, которые вы мне сказали, начинают беспокоить меня.

— Я очень надеюсь, что вы не стали для меня источником дезинформации, — со всей искренностью ответил я.

— Мне осталось только одно: что-то показать вам, чтобы и вы были в состоянии обеспокоенности, — сказала она. — Подождите секунду.

Она вышла из комнаты, а я подошел к окну. Пайн-сити ночью выглядел куда лучше, чем днем. Правда, возможно, это было из-за того, что в кромешной темноте мало что можно было разглядеть. Тут я услышал где-то позади меня легкие шаги и повернул голову. София остановилась в метре-полутора от меня. На ее лице сияла широкая радушная улыбка.

— Я подумала, что мне надо быть готовой к приходу Бабблз, — сообщила она. — Она должна быть здесь с минуты на минуту.

На ней не было абсолютно ничего. Полные стоящие груди, кораллового цвета, твердеющие под воздействием свежего воздуха соски. Прекрасное бело-розовое тело. Мягкие изгибы живота. Плавное течение бедер и длинных ног. Отсутствовало только одно — растительность внизу живота. На ее месте — робкий взгляд розового разреза. Для меня это был настоящий удар. Я почувствовал это через секунду, когда у меня что-то напряглось.

— И это все — для Бабблз, — с удовлетворением промолвила она. — Надеюсь, что вам есть теперь о чем поволноваться, Уилер.

Мне не оставалось ничего другого, как уйти. Когда я выходил из лифта в фойе, стоявшая там высокая девушка внезапно отпрянула, увидев меня. В тот раз на ней был красный бархатный костюм, вспомнил я, в этот раз — черный. Я печально посмотрел на нее, а затем покачал головой.

— Надеюсь, у Софии было время снова одеться, прежде чем вы успеете подняться в пентхаус, Бабблз, — сказал я, проходя мимо.

В окнах магазина Хеймера было темно, когда я проехал мимо него. Я решил, что кража со взломом может подождать, потому что мне хотелось есть. В паре кварталов от этого места находился небольшой итальянский ресторанчик и я там поужинал. В начале одиннадцатого я пешком прошел к магазину. В этот раз нельзя было сказать, что внутри было абсолютно темно: слабый свет словно нехотя пробивался через полуоткрытую дверь, ведущую в одно из внутренних помещений. Мне подумалось, что сейчас произойдет нечто ужасное в области конкуренции в кражах со взломом.

Я достал из кармана ключи, которые дала мне Джени Ларсен, потом вспомнил: чтобы отключить систему сигнализации, надо сначала воспользоваться маленьким ключиком. Я повернул его в замке, чуть приоткрыл, может быть на фут, дверь и проскользнул внутрь. Дверь за собой бесшумно прикрыл. «Самоуверенный полицейский — мертвый полицейский», — вспомнилось мне, и я извлек из кобуры свой пистолет тридцать восьмого калибра. События после этого начали развиваться стремительно. Еле видимый лучик света исчез. Я увидел яркую вспышку за мельчайшую долю секунды до того, как грохнул выстрел, и пуля шмякнулась в стену совсем рядом с моей головой. В следующую же долю секунды я упал на пол и несколько раз перекатился. В магазине установилась полная тишина. Я встал на колени, поднял револьвер, несколько раз выстрелил в направлении двери, и снова упал на живот. В ответ раздались один за другим два выстрела, пули свистнули у меня над самой головой. Одна из них ударилась в какое-то «произведение искусства», стоящее на полке позади меня, и оно с сильным грохотом взорвалось. Самым логичным для этого парня, после того как он выстрелил, было бы нырнуть за дверь. Поэтому мне надо было как-то его отвлечь.

— Полиция! — заорал я. — Не хочешь переговорить?

Я дождался следующей вспышки и сразу же нажал три раза подряд на спусковой крючок, каждый раз чуть сдвигая направление выстрела с надеждой, что у него не будет времени снова скрыться за косяком двери. Послышался хрип, а затем как будто упало что-то тяжелое. Попал я, или он разыгрывал меня? Я оставался не двигаясь на месте, а через несколько секунд послышался слабый звук падающих капель. Никто не смог бы достаточно похоже сымитировать такой звук. Я встал и осторожно двинулся назад к входной двери. Свободной рукой я поводил по стенке, пока не нащупал выключатель. Указательный палец правой руки напрягся, чтобы мгновенно нажать на спусковой крючок, и я включил свет. И тогда я увидел, что мне нечего было беспокоиться.

Он лежал, раскинув руки, в дверях, ведущих в упаковочную, кровь капала на пол из дыры в его голове. Я подошел к нему, осторожно встал на колени и пощупал пульс на горле. Пульса не было. Майк Берчет отбыл в большой упаковочный зал на небе. Я пока не находил смысла в том, что произошло. Он работал в магазине и поэтому, конечно, имел право находиться там даже ночью. Но какого черта он пытался убить какого-то незнакомца, который вошел туда? Я перешагнул через труп и вошел в упаковочную.

На деревянном столе на спине лежал Крейг Поллок. Связанные руки закинуты за голову, а веревка прибита к столу. То же самое было проделано и с его ногами. Его рубашка была задрана до подмышек, а брюки спущены до колен. В рот был забит кляп, так плотно, что губы заворачивались внутрь. Его темно-карие глаза широко открыты, длинные вьющиеся пряди волос придавали им особо беззащитный вид. Он был мертв. Его торс был покрыт кровоподтеками, на животе и мошонке — страшные ожоги от сигарет. Но ни кровоподтеки, ни ожоги не могли сами по себе послужить причиной смерти, и я подумал, что скорее всего убил его болевой шок. После всего этого я почувствовал своего рода удовольствие от того, что мой выстрел в темноте вышиб мозги у Майка Берчета.

Пройдя в торговое помещение, я позвонил в офис шерифа и доложил дежурному сержанту о случившемся. Он обещал направить обычную для таких случаев группу сразу же, как только соберет людей. Потом я возвратился в упаковочную. Среди различных предметов, подготовленных к отправке, находилось восемь бронзовых статуэток счастливого Будды. Я просмотрел все, но ни у одного из них голова не отвинчивалась. Значит, обнаруженная Эдом Сэнджером в «роллсе» попадалась не часто. Патрульная машина прибыла через пять минут, и я оставил обоих приехавших полицейских разбираться во всем. Я только сказал им, что Берчета убил я и что пуля в его голове выпущена из моего револьвера. Кажется, это не произвело на них никакого впечатления.

Сев в машину, я поехал к дому Джени Ларсен. Она почти сразу же открыла дверь на мой звонок. Застывшее выражение на ее лице чуть смягчилось, когда она увидела меня.

— А, это вы, Эл, — сказала она. — На какой-то момент мне показалось, что он передумал, и я готова была сказать ему, чтобы он убирался.

— Ничего, что я пришел? — спросил я вежливо.

— Заходите, — сказала она. — В доме полный беспорядок, да и у меня в голове тоже, но надеюсь, что это не столь важно.

Я прошел за ней в гостиную, она взбила подушки на диване и пригласила меня присесть.

— Не хотите шерри?

— Нет, спасибо, — поблагодарил я.

На ней был черный халат, длиной до колен, с поясом на талии, который не скрывал впадин и выпуклостей ее тела. Голова же ее выглядела так, будто ее пропустили через автомобильную мойку, а потом высушили под ураганным ветром.

— Мы подрались, — сказала она, — и оказалось, что я сильнее его, хотя раньше об этом и не подозревала. Он сломался, начал рыдать и признался, что я была права. Он сказал, что не знал, как поступить, потому что не хотел причинить мне боль. А у него есть приятель, с которым он встречается! Я сказала, чтобы он проваливал к нему, а вопрос о разводе мы можем обговорить потом. Он заявил, что, наверное, это самый лучший выход из создавшегося положения. Он собрался и ушел, и я рада этому. — Она остановилась на мгновение, чтобы вздохнуть. — Какая же я дура, что еще раньше не поняла, какая у него проблема, и я хочу поблагодарить вас, Эл, за совет.

— Даже и не думайте об этом, — сказал я ей.

— Я, должно быть, ужасно выгляжу! — она безуспешно попыталась поправить прическу.

— Все в порядке.

— Стыд какой! — Она хмыкнула. — Вы же пришли сюда не для того, чтобы в первую же ночь моей свободы соблазнить меня?

— Нет, я принес ваши ключи. — Я вытащил их из кармана и бросил ей.

— Благодарю, но вам совсем не нужно было беспокоиться. Можно было бы отдать и утром.

— Мне страшно неприятно, но придется сказать вам, Джени, — сказал я. — Я думаю, вы потеряли работу.

— Что?

Я поведал ей все, что случилось. К тому времени, когда я закончил свой рассказ, ее глаза чуть ли не вылезли из глазниц.

— Какой ужас! — проговорила она. — Сначала убийство мистера Хеймера, потом — мистер Поллок. Вы думаете, Майк Берчет убил их обоих? — Ее передернуло. — Подумать только, я была наедине с этим маньяком целый день.

— Поллока убил он, это да, — сказал я. — Может быть, и не хотел этого, но убил. Но я не думаю, что он — убийца Хеймера.

— А кто же?

— Не знаю, — искренне ответил я. — Когда в последний раз вы видели его?

— Два дня назад. — Она задумалась. — Майка Берчета в тот день не было. Он позвонил утром и сказал, что заболел. Такое случалось примерно раз в две недели. Я думаю, он напивался до такой степени, что на следующий день просто не мог работать. Несколько раз он приходил в ужасном виде — с красными глазами, с дрожащими руками.

— А Хеймер?

— Он пришел во второй половине дня, и я сказала ему о Берчете. — Она на мгновение нахмурила брови. — Вспоминаю сейчас, он долго пробыл в упаковочной. Может, часа два. Не знаю, что он там делал — дверь была закрыта. Но когда он вышел, у него было белое от злости лицо.

— В руках у него было что-нибудь? — с надеждой спросил я.

— Да, одна из бронзовых статуэток Будды, — подтвердила она.

— А что произошло потом?

— Он ушел, ничего мне не сказав. Я закрыла магазин в обычное время и поехала домой.

— А как Поллок?

— Его в этот день тоже не было.

— Значит, тогда вы и видели его живым в последний раз?

Она кивнула:

— Трудно себе представить, Эл, что оба они мертвы. Я не знаю, что же мне делать утром. Кажется, я не смогу даже близко подойти к магазину после того, что случилось там сегодня ночью.

— Ну и не ходите. Я надеюсь, они завещали кому-нибудь свой магазин. Когда я что-нибудь об этом узнаю, я вам сообщу. Если хотите, можете отдать назад ключи.

— Хорошо, — она быстро передала их мне. — Вы точно не хотите шерри?

— Точно, — сказал я и встал. — Я рад, что разрешилась ваша проблема с мужем.

— Все превосходно, — промолвила она. — Я отправила его жить к своему приятелю и потеряла работу, и все это — в течение одной ночи!

Я не смог подобрать достойного ответа на эти слова, поэтому попрощался и ушел. Вернувшись в антикварный магазин, я увидел, что патрульная машина все еще находилась там, но уже прибыл «мясной фургон» и еще несколько других машин. Я поставил свою машину в конце ряда и вошел внутрь. Два полицейских в форме стояли там с выражением скуки на лицах, как всегда, между прочим.

— Доктор Мэрфи уехал несколько минут назад, лейтенант, — сказал один из них. — Сержант Сэнджер заканчивает работу в упаковочной.

Я прошел туда и тут же на секунду ослеп от фотовспышки — сержант производил съемку места происшествия.

— Они не дают тебе передохнуть, Эл, — радостно произнес он. — Но, я слышал, счет один ноль в нашу пользу.

— Конечно, — сказал я и кивнул на тело Поллока, все еще лежащее на столе. — Ты уже проверил, что у него есть?

Он показал на маленькую кучку предметов на одном из ящиков:

— Ничего особенного. Бумажник, носовой платок, ключи. Героина или чего-нибудь похожего нет.

Я подошел к ящику и поднял ключи:

— Ты не возражаешь, если я одолжу их до утра?

— Пожалуйста.

Мне потребовалось минут двадцать, чтобы доехать до дома в Виста-Хейтс, и несколько секунд, чтобы найти нужный ключ. Я вошел в дом и зажег свет. В гостиной порядок был почти не нарушен, если только не считать разрезанные подушки и обивку мебели. Спальни выглядели так, как будто тут пронесся смерч — все ящики выдвинуты, и их содержимое разбросано по полу, матрасы стянуты с кроватей и располосованы, их внутренности рассыпаны по всей комнате. Того, кто сделал все это, уже давно не было. Я сел в машину и поехал домой. Прежде чем лечь в постель, я выпил рюмку.

Завтра будет веселый денек, подумал я, и начинать его придется с шерифа Лейверса.

Остался еще миллион вопросов, на которые нет ответа, решил я перед тем, как погрузиться в сон. Но на один вопрос мне очень хотелось бы получить ответ: удалось ли Бабблз приготовить ужин для себя и Софии Платцер в той квартире на крыше?