Грешная вдова

Глава 3

Когда около четырех вечера я вошел в офис, секретарша шерифа — медноволосая гордость глубокого Юга — Аннабел Джексон увлеченно печатала что-то на пишущей машинке. Она была одета в хрустящую белую блузку и темную юбку, выглядела она прелестно — вполне годилась для изнасилования. Но к насилию над Аннабел я никогда не прибегнул бы, потому что, во-первых, у нее всегда под рукой стальная линейка, а во-вторых, ей известна целая куча грязных штучек, способных остановить начинающего насильника, например — мягенький удар в пах острым носком туфельки.

— Шериф уже орал из-за тебя, Эл, — сообщила она со счастливым выражением на лице.

— Пусть вопит. Надо же, чтобы ему было хорошо, — ответил я.

— Около получаса назад звонил доктор Мэрфи. Он все еще в больнице графства.

Я уселся за свой расшатанный стол и взялся за телефон. Мне пришлось подождать несколько минут, прежде чем он ответил после того, как его вызвали по «бикалке».

— Ты мог бы оставить медсестру сразу же, как тебя вызвали, — сказал я.

— Я дал ей свою «бикалку», чтобы она получше спрятала ее, — ответил он. — Нам пришлось несколько минут искать. И как ты думаешь, куда она ее засунула?

— Если у нее есть хоть чуточку воображения, то она запихнула ее прямо в…

— Время смерти — между четырьмя тридцатью и пятью часами, — резко прервал он. — Смерть наступила мгновенно. Пуля тридцать пятого калибра. Я отправил ее Сэнджеру.

— Что-нибудь еще?

— Я ничего не смог найти. А ты надеешься на что-нибудь?

— Нет, — ответил я.

— Парень по имени Поллок пришел в морг еще до того, как я начал аутопсию. Он опознал труп как принадлежащий некоему Уоллесу Хеймеру и оставил заявление с просьбой выдать ему тело. Все в порядке?

— Да, он может забрать его, — ответил я. — Они жили вместе.

— Ладно, — сказал Мэрфи.

— Ты думаешь, его убили в машине?

— Не уверен, — осторожно произнес Мэрфи. — На сиденье крови не было. Тот, кто застрелил его, мог подложить труп в машину, А может быть, крови было совсем немного, поэтому она и не попала на сиденье и на пол.

— Спасибо, док, — ответил я.

— Когда у тебя объявится еще какой-нибудь труп, я буду счастлив покромсать его для тебя. Только, пожалуйста, не находи его так рано. Это утомляет: когда я возвратился домой, жена уже совсем проснулась и потребовала такого секса, который мы обычно оставляем на четвертую пятницу каждого месяца и…

Я мягко повесил трубку, когда он еще продолжал фантазировать. Сверкающие голубые глаза Аннабел задумчиво смотрели на меня поверх машинки:

— Я не помню, чья сегодня очередь — твоя или моя? — сказала она.

— Сообразить не трудно, — сочувственно сказал я. — Лифчик на тебе сегодня есть, трусики — шелковые. Если хочешь, я могу тебе это доказать.

— А я то хотела сказать, что уже целую неделю ты не приставал ко мне, и даже начала думать, что у тебя наступила мужская менопауза или еще что-нибудь в этом роде.

— Ну а как насчет поужинать сегодня?

— У меня сегодня свидание, — самодовольно ответила она.

— Чего же ты тогда хочешь, чтобы я приставал к тебе или не приставал?

— Я просто проверяю, — сказала она. — Любой девушке хочется знать, представляет ли она еще из себя объект сексуального влечения, даже если сам мужчина ей и не интересен.

— Сексуального влечения… — удивился я. — Это означает, хочет ли он тебя трахнуть?

— Так, не хочешь ли ты поговорить с шерифом у него в кабинете, — мило сказала она, — или я сейчас так завизжу, что он сам выйдет сюда?

Эх, прирожденный неудачник, думал я, выходя из приемной. Мне показалось, что шериф Лейверс выглядел добряком, когда я предстал перед ним в его внутреннем святилище. Все его подбородки мелко затряслись при моем появлении, а затем скрылись в густых клубах сигарного дыма.

— Это Уилер, если память мне не изменяет, — сказал он.

— Мой день начался сегодня где-то в пять тридцать, шериф, — со всей искренностью начал я, — и еще не закончился. Но, говорю я всегда, служба превыше всего…

— Садись! — рявкнул он.

Я сел на неудобный стул для посетителей и стал ждать.

— Сэнджер сообщил мне прежде всего о героине, — сказал он. — И тебе не нужно разъяснять, что он уже надежно запрятан в сейфе. Ты нашел еще в антикварном магазине?

— Я еще там не искал, — ответил я.

— Ты, что?! — его лицо побагровело. — Я-то думал, черт возьми, первое что ты сделал, это получил ордер на обыск и распотрошил эту гнусную лавочку! Ты понимаешь, что это самый большой за все время улов героина в графстве?

— Это вопрос приоритетов, — осторожно сказал я.

— Приоритетов! — завопил он. — Каких еще чертовых приоритетов?

— Чего мы хотим больше? Найти еще героин или обнаружить убийцу?

— Что ты там еще бормочешь?

— Если мы начнем обыскивать магазин, мы насторожим тех, кто занимается торговлей наркотиками, — сказал я, — в число которых, вероятно, входит и убийца Хеймера. Тот, кто убил его, не знал, что в машине был героин, иначе он бы там его не оставил, верно?

— Думаю, что в чем-то ты прав, — проворчал он. — Ну а если еще десять унций чистого героина спрятаны сейчас где-то в магазине, а завтра они уплывут? Ты представляешь, к чему это приведет?

— О конечно, — ответил я, — если мы обнаружим их, то завтра же все наркоманы страны будут вынуждены приступить к курсу лечения путем принятия доз холодной индейки, поскольку будут перекрыты все противозаконные поставки героина.

Лейверс свирепо запыхтел своей сигарой и снова скрылся в облаке голубого дыма. Я терпеливо ждал, пока три его подбородка опять не стали видимы.

— Хорошо, — сказал он изменившимся голосом. — Что тебе уже удалось сделать?

Я выдал ему тщательно отредактированную версию событий дня, а когда закончил, установилось тягостное молчание.

— Если я немного понял, — сказал он ровным голосом, — Хеймер вчера был на ужине у Минервы Трент, и ты думаешь, что он убит кем-то из гостей.

— Что-то вроде этого, — согласился я.

— И за весь день ты выяснил только то, что все они — сексуальные извращенцы.

— Я бы не стал так ставить вопрос, — пробормотал я.

— Ни одного факта, — тяжело сказал он, — ты не дал мне ни одного факта из всего этого мусора, Уилер.

— Да, — ответил я. — Нет, нет, если подумать… Видите ли…

— Проваливай отсюда, — рявкнул он. — Я даю тебе сорок восемь часов для того, чтобы ты приволок сюда убийцу Хеймера. Если ты этого не сделаешь, я разнесу на части эту антикварную лавку, а потом сделаю то же самое и с тобой.

Я вылетел из его кабинета и увидел, что о присутствии Аннабел Джексон в приемной напоминала только аккуратно зачехленная пишущая машинка. Сев в автомобиль я проехал десяток кварталов до отеля «Старлайт». Дежурный администратор сказал мне, что Конни Эннис занимает номер тысяча двести десять и поинтересовался, нужно ли известить ее обо мне. Я ответил, чтобы он не беспокоился, потому что мы, насильники, предпочитаем внезапность. Парень был начисто лишен чувства юмора — он не засмеялся даже тогда, когда я показал ему свою жестянку. Лифт поднял меня на двенадцатый этаж, и я долго бродил по коридору, пока не нашел нужный мне номер. Я постучал в дверь.

Дверь открылась, и предо мной предстала, вопросительно глядя на меня, девушка с длинными каштановыми волосами. Одета она была в ярко-красный облегающий комбинезон из эластичного джерси, и на ней он действительно сидел очень плотно. Поддерживался комбинезон двумя бретельками шириной с палец, которые удерживали его верхний край на пару дюймов выше сосков. Облегающая тело ткань выделяла все — и прекрасной формы грудь, и выпуклость внизу живота, и длинные изящные ноги. С некоторым опозданием я понял, что у нее карие глаза, вздернутый нос и очень возбуждающий рот.

— Конни Эннис? — спросил я.

— Я — Конни Эннис, — согласилась она.

— Лейтенант Уилер из офиса шерифа, — сказал я ей.

— Вы хотите, чтобы я взяла у вас интервью и сделала знаменитым, лейтенант? Но у нашего журнала очень ограниченный круг читателей.

— Это я хочу взять интервью у вас по поводу вчерашнего ужина у Минервы Трент, — сказал я. — Один из ее гостей убит по дороге домой.

Она недоверчиво посмотрела на меня:

— Тогда вам лучше войти.

Это был один из лучших номеров в «Старлайте»: здесь стояла кровать, днем превращающаяся в диван, с другой стороны комнаты — пара кресел и несколько низких столиков.

— Я только что собралась выпить мартини, — сказала она. — Не хотите?

— Благодарю, — сказал я, усаживаясь в ближайшее кресло.

Она сделала коктейли, подала мне один и села в кресло.

— Кого убили? — спросила она.

— Уоллеса Хеймера. — Я рассказал ей, что его тело было найдено в машине в миле от дома.

— Один из гостей, Леон Гетлер, привез меня в отель. Хеймер был еще там, когда мы уехали.

— А когда примерно это было?

— Я думаю, чуть позже трех.

Похоже, что соотношение джина с вермутом в коктейле было примерно семь к одному; я, высоко оценив это, с удовольствием потягивал напиток.

— Вы готовите статью для журнала о высшем свете? — спросил я.

— А где он сейчас, этот высший свет? Это племя сейчас вырождается, разве что осталось несколько нефтяных королей.

— Минерва Трент была одной из представительниц высшего света?

— До тех пор, пока не умер ее муж. Все думали, что она останется такой же, когда стала вдовой, но этого не произошло. Говорят, что она потеряла почти все свои деньги, неудачно вложив их.

— А как вы оцениваете вчерашний прием?

— Как немного странный, — ответила она. — Знаете, если оценивать его с точки зрения постороннего наблюдателя, то он доставил в некотором роде удовольствие. Когда находишься вне всего этого, то ты можешь сидеть и расслабляться. А они, казалось, весь вечер хватали друг друга за глотки.

— А Минерва бросалась на Хеймера?

— Было просто стыдно, — сказала Конни Эннис, — ведь она знала, что он гей. А эти едкие замечания другого голубого, Майлза Джерарда!

— Если бы вам пришлось выбирать одного из них как предполагаемого убийцу Хеймера, кого бы вы выбрали?

— Очаровательный вопрос, лейтенант. — Задумавшись, она наморщила лоб. — Да сама Минерва могла бы сделать это, и Джерард тоже. Из списка претендентов на эту роль нельзя исключить и Софию Платцер. Все они слишком испорчены и могут стать убийцами на сексуальной почве. За исключением Пола Кендала, конечно. Я не представляю, что он может убить кого-нибудь, даже своего противника на теннисном корте. Следовательно, я бы выбрала Джона Блейка.

— Почему?

— Я была уверена, что вы зададите мне этот дурацкий вопрос! Хорошо, он учтив, богат и, полагаю, везде привык действовать по-своему. После смерти мужа Минерва продала все свои акции Блейку, а тот позднее перепродал их одной из транснациональных корпораций. На этом он, вероятно, сделал себе целое состояние.

— Но потом он ввязался в какие-то земельные операции во Флориде. Не так ли?

— Да, — кивнула она. — Но все впадают в одну и ту же ошибку. Не похоже, что он истекает кровью в настоящий момент.

— Он сейчас занимается чем-то другим?

— Я не знаю, но пытаюсь это выяснить. Который час, лейтенант?

Я взглянул на часы:

— Без двадцати семь.

— Он должен быть здесь с минуты на минуту. Мы договорились поужинать вместе.

— Вы уверены, что готовы пойти на риск отужинать с возможным убийцей?

Она ухмыльнулась:

— Журналист вынужден рисковать, если хочет получить хороший материал.

— Мне хотелось бы остаться и встретиться с ним, — сказал я.

— Хорошо. — Похоже, что она не пришла в восторг от этой идеи. — Какое прекрасное начало для вечера!

— Мы можем провести его и втроем, — весело предложил я. — Если, конечно, Блейк не откажется оплатить и мой ужин.

— Я думаю, что у него совсем другие планы, — ответила она. — Если это не так, то я буду разочарована.

Беседа на этом, казалось, истощилась, и мы просто сидели, потягивая мартини. Через пару минут раздался стук, и Конни с выражением явного облегчения на лице открыла дверь. Вошедшему в комнату мужчине было на вид лет сорок. Он был среднего роста, черные волосы на голове уже начали редеть, холодные серые глаза не вызывали симпатии. Парень был похож на чиновника, который каждый понедельник начинал работу с того, что вышибал первых трех встречных, оказавшихся в его офисе, в назидание остальным. Он внезапно остановился, увидев меня, и обернулся к Конни Эннис.

— Я помешал? — спросил он резко.

— Это лейтенант Уилер, — сказала она. — Он хотел встретиться с вами, поэтому и остался.

— Вы расследуете дело об убийстве Хеймера, я полагаю. — Он в упор посмотрел на меня. — Минерва Трент позвонила и рассказала все об этом. Я не думаю, что смогу вам во многом помочь. Хеймер был еще там, когда я уехал.

— Кто оставался в доме еще? — спросил я.

— Джерард, кретин-теннисист, Лиз Стиллуэлл и Минерва, конечно.

— Вы поехали прямо домой?

— Нет, — ответил он с презрением. — У меня совсем не было желания ехать в такую рань в Лос-Анджелес, поэтому я направился сюда, в отель.

— Вы здесь в деловой поездке?

— Точно. — Он посмотрел на Конни: — Вы готовы?

— Да, — ответила она.

— Рабочий визит в Пайн-сити? — спросил я.

— Совмещение бизнеса с удовольствием, — ответил он. — Я занимаюсь импортом, лейтенант.

— Я надеюсь, что дела у вас идут сейчас лучше, чем это было во Флориде.

Лицо его напряглось:

— Меня там просто надули. Я сам виноват, должен был бы знать, что местными деньгами там завязано все. Еще что-нибудь, лейтенант?

— Вы случайно не импортируете антиквариат?

— Так, между прочим, — сказал он. — Один из моих клиентов — Майлз Джерард, и это одна из причин моего приезда сюда.

— А Хеймер?

— Для него я тоже кое-что поставлял. В основном — барахло. Но у него и для такого товара был хороший рынок.

— Но денег ему не хватало.

— Я не знал об этом, — сказал он твердо. — У меня не возникало с ним каких-либо проблем с платежами.

— Он пытался убедить Минерву вложить часть ее средств в его бизнес, — сказал я. — Леон Гетлер посоветовал ей этого не делать, и она сказала Хеймеру об этом перед тем, как он уехал.

— Да? — голос его звучал уже скучно.

— Нет ли у вас каких-либо соображений, кто мог бы убить Хеймера?

— Нет, — равнодушно ответил он.

— Как долго вы еще собираетесь пробыть в Пайн-сити, мистер Блейк?

— Еще несколько дней. — На его лице появилась открытая усмешка. — Сейчас вы мне скажете, чтобы я не покидал город, или используете другие выражения, смысл которых будет сводиться к тому же, лейтенант?

Я обернулся к Конни Эннис:

— Всех, кто был вчера на ужине, вы увидели впервые, не так ли? — Она кивнула. — И прежде чем уехать, вы договорились о сегодняшнем свидании с мистером Блейком?

— Какое это имеет отношение к делу? — огрызнулся Блейк.

— Замолчите, — ответил я на его выпад и сконцентрировался на девушке. — Почему он не отвез вас в гостиницу, где остановились и вы, и он? Почему вы уехали с Гетлером?

— Гетлер сам предложил меня подвезти, — сказала она. — Тогда я еще не знала, что Джон остановился здесь же.

— Я надеюсь, что это достойный ответ на ваш глупый вопрос, — проворчал Блейк.

— Только наполовину, — сказал я. — Вы договорились с мисс Эннис о свидании здесь, вы очевидно увлеклись ею, но узнав, что она живет в одном отеле с вами, не потрудились предложить подвезти ее до гостиницы. Это выглядит несколько странным. Может быть, у вас была серьезная причина, чтобы не покидать прием?

— Мне надоело выслушивать все эти глупости, — сказал Блейк. — Вы идете, Конни?

— Мне показалось, что лейтенант задал по-настоящему интересный вопрос, Джон, — сказала она спокойно. — Так почему бы вам не ответить на него?

— Последний раз спрашиваю, вы идете или нет?

Она задумалась на несколько мгновений:

— Пожалуй, нет.

Блейк вышел из комнаты, с силой захлопнув дверь за собой. Я покончил со своим мартини и поставил стакан на низенький столик.

— Вы не остановили его, — сказала Конни Эннис.

— Никуда он не денется, — улыбнулся я ей. — Прошу прощения за несостоявшийся ужин.

— Я думаю, что он мне безумно надоел бы уже через десять минут, — сказала она. — Но теперь я свободна.

— Вы не можете считать себя таковой, пока на вас этот комбинезон.

Она посмотрела вниз на свое обтянутое тканью тело и удовлетворенно улыбнулась:

— Я думаю, вы правы. И что, мне продолжать все время называть вас «лейтенант»?

— Меня зовут Эл.

— А меня — Конни. — Ее рот выглядел еще более возбуждающим. — Так удобнее.

— В трех кварталах отсюда есть французский ресторан. Там подают огромные лягушачьи ножки, а также салат и улиток, — предложил я.

— А прямо в отеле есть роскошный ресторан на колесиках. Его здесь называют «обслуживание в номерах», — улыбнулась она. — И, пожалуйста, никаких криков по поводу того, кто платит. Мои расходы любезно оплачивает журнал.

— В таком случае я бы не отказался еще от одного мартини.

Конни взяла мой пустой стакан со столика. Пока она отходила от меня, я любовался ее соблазнительно покачивающейся прелестной попкой, ну уж очень обтянутой джерси. Она наполнила оба стакана, подала мне один, а со своим снова устроилась в кресле.

— Ты видел тело Хеймера в машине? — спросила она.

— Конечно.

— В какое время это было?

— Не спрашивай. Часов в пять утра.

— Да, у тебя был длинный день, Эл. — На ее лице появилась озабоченность. — Ты не устал?

— Совсем нет, — заверил я.

— Тебе нужно расслабиться, — сочувственно произнесла она. — Почему бы тебе не принять душ?

Когда я уже хотел сказать «нет», она добавила:

— Тогда я сделаю тебе массаж. У меня это здорово получается.

Я одним глотком проглотил мартини, отставил стакан и направился в ванную комнату. Важно быстро принять душ, подумал я, а то она еще возьмет и передумает. Я разделся и встал под душ, последние десять секунд под ледяной струей. Затем я тщательно вытерся, обмотал себя полотенцем, сделав что-то вроде саронга, и возвратился обратно в комнату.

— Мне нравится, когда у мужчины волосы на груди. Ложись на постель, Эл. — Я сделал, как она велела. — Не так, — сказала она, — лицом вниз.

Я повернулся на живот и стал ждать. Мягкие руки нежно помяли мои плечи, кончики ее пальцев совершали ласковые круговые движения. Вдруг она хрюкнула.

— Что случилось? — спросил я вежливо.

— Этот чертов комбинезон. Он такой тесный, что при любом движении мне кажется, что я задушу сама себя.

Ее руки отодвинулись. Я услышал легкий звук расстегивающейся молнии, а затем еще более тихий шелест. Она удовлетворенно вздохнула.

— Вот так лучше, — произнесла она.

Ее руки вернулись к моим плечам. Потом они, поглаживая и потирая, медленно двинулись вниз по спине, и я почувствовал себя расслабленным. Еще чуть позже ее руки резко рванули саронг из полотенца, он развернулся и вылетел из-под меня. Мои ягодицы напряглись, когда ее пальцы углубились в них, а потом расслабились, когда руки двинулись вниз по бедрам, потом по икрам и, наконец, по лодыжкам.

— С этой стороны — все, — сказала резко Конни. — Перевернись.

Я повернулся и увидел ее, стоящую рядом в узеньких белых трусиках, образцовой формы грудь, твердые острые соски. Мой полуподнявшийся ранее шустрик мгновенно занял боевую позицию. Ее руки опустились на мою грудь и начали сильно массировать ее. Мой инструмент с надеждой покачивался в воздухе. Я подумал, единственное, что ему оставалось делать, так это ждать своей очереди. Ее руки в последний раз прошлись по моему животу, она отошла к изголовью кровати, и мне не стало видно ее. Моим насторожившимся ушам показалось, что снова раздался легкий шелест, хотя я и не был уверен в этом.

— К этому нужен особый поход, — откуда-то сзади сказала Конни.

В следующий момент длинные каштановые волосы, мягко коснувшись лба, проплыли над моим лицом. Вот я лежу на посадочной полосе, наблюдая подлетающие самолеты, представилось мне, а этот уж точно собрался приземлиться. Пара грудей медленно проследовала мимо, соски коснулись моей груди. Затем перед моим взором появились мягкие изгибы ее живота. Мои глаза уставились в густой каштановый лес, который, правда, едва скрывал розовую пещеру. Мой инструмент конвульсивно подпрыгнул, когда две нежные влажные губы обхватили его вершину. Если уж самолет приземлился, то мне, по крайней мере, можно исследовать пещеру, подумал я, и мой язык проник к подходу к ней. Когда я почти достиг точки, откуда нет возврата, я схватил Конни за бедра и перекатил ее на спину. В тот момент обычная — миссионерская — позиция показалась мне самой подходящей. Я распростерся над ней, мое копье влетело в пещеру до самого конца древка. Она издала жалобный стон, и ее ногти вонзились в мою спину. Взрыв произошел одновременно, в высшей точке его она счастливо закричала. Мне бы очень хотелось присоединиться к ней, но в груди у меня не хватило воздуха.

— Если существует какая-либо вещь, которую журналист особо высоко ценит, — прошептала она чуть позже, — то это глубокое изучение дела.