Грешная вдова

Глава 5

Было примерно три часа пополудни, когда я вернулся в город. Я оставил машину поблизости от магазина Хеймера и зашел туда. Его интерьер не произвел на меня большого впечатления, впрочем, как и витрина. Белокурая головка, которую я увидел раньше, принадлежала блондинке, которая была куда как лучше, чем тощая блондинка, работающая у Майлза Джерарда. Ей было чуть больше двадцати, одета она была в голубое платье длиной до колена, которое, впрочем, не скрывало, что у нее твердая, смотрящая вверх грудь и длинные ноги.

— Чем могу помочь вам, сэр? — спросила она приятным голосом.

— Я хотел бы видеть мистера Поллока, — ответил я.

— Его нет. И боюсь, что не будет. Вы знаете, случилась трагедия…

— Я знаю, — прервал я ее и представился.

— Какой ужас, — сказала она. — Мистер Поллок сказал, что я могу закрыть магазин и идти домой, но Майк работает в упаковочной и никто не услышит, если кто-нибудь зайдет в магазин и скупит весь товар. — Она засмеялась. — Хотя я всегда надеялась, что кто-нибудь сделает это.

Ее звали Джени Ларсен. Она сказала, что работает в магазине восемь месяцев.

— Мне всегда нравился мистер Хеймер. Он был очень хорошим человеком. Я не могу поверить, что кто-то мог убить его, — сказала она.

— Именно это мне все и твердят, — сказал я, вздохнув. — Как идет торговля?

— Так себе, — призналась она. — Кажется, так было всегда. Но мы продаем очень много вещей оптом, лейтенант.

— Большинство товара мне кажется барахлом.

— Я страшно не люблю признавать это, но думаю, вы правы. Нет ничего, чем можно было бы измерить вкусы людей. А эта ужасная бронза подавляет меня. Хотя, конечно, есть несколько отличных вещиц.

— Поскольку я уже здесь, мне бы хотелось осмотреть ваше заведение, — сказал я,

— Конечно.

Здесь был маленький офис, в котором едва поместились два стола. Еще упаковочная. Огромный плешивый парень, сколачивавший ящик, не выразил никакого удовольствия, увидев нас.

— Майк, — сказала Джени Ларсен. — Это лейтенант Уилер. Он расследует убийство мистера Хеймера.

Он проворчал что-то и отложил молоток.

— Майк Берчет, — представился он рычащим голосом. — Я тут упаковкой занимаюсь.

— Я думаю, что задам вам глупый вопрос: как вы считаете, кто мог бы убить Хеймера?

— Не знаю, — пожал он плечами. — Я просто у него работаю.

— Да-да, — ответил я.

Он взял молоток и снова начал стучать. В его ответе звучал явный намек. Мы с девушкой вернулись в магазин.

— Майк не очень-то разговорчив, — заметила она.

— Как давно он здесь работает?

— Не знаю. Когда я пришла, он уже работал здесь.

— Какие у вас отношения с мистером Поллоком?

— Отличные, — ответила она. — Наверное, теперь он будет хозяином, поскольку мистера Хеймера уже нет.

— Вы не знаете, какой у вас еженедельный оборот?

Она удивленно взглянула на меня:

— Хм, точно не знаю, лейтенант.

— Пятьдесят долларов?

Сначала она удивилась, а потом грустно усмехнулась:

— Неужто так мало? Нет, двести пятьдесят — триста долларов, лейтенант.

— Ну, этой суммы хватит только вам на зарплату, а на аренду уже нет.

— Мне не хотелось бы, чтобы вы говорили подобные вещи. У меня сразу же возникает комплекс незащищенности.

— Но оптовые продажи другим магазинам поддерживали ваш бизнес.

— Полагаю, вы правы, — сказала она. — Но все равно это не поможет мне преодолеть комплекс незащищенности. Особенно теперь, когда нет мистера Хеймера.

— Вы думаете, что после всего случившегося мистер Поллок может закрыть магазин?

— Не знаю. Мистер Хеймер непосредственно занимался делами магазина. Мистер Поллок же больше уделял внимание поддержанию связей с другими магазинами. Он очень часто находился в разъездах, организуя реализацию товара, в то время как мистер Хеймер оставался здесь за главного.

— Так-так, — неопределенно сказал я.

— Ну, вот я опять, — сказала она. — Не могу удержаться.

— Мы, полицейские, очень любим людей, которые ведут себя подобным образом, — сказал я, — особенно, если они молоды, блондинки и привлекательны.

— Вы женаты, лейтенант?

— Нет.

— А я — да, — сказала она и добавила с горечью в голосе: — И очень жалею об этом.

— Действительно, очень жаль, — подтвердил я.

Она улыбнулась:

— Вот уже почти четыре года. Обычная юношеская ошибка, а сейчас все разваливается. Но я не собираюсь наставлять ему рога. Пока не получу доказательств, что он мне изменяет.

— Понимаю, — глупо заявил я.

— Мне бы очень хотелось получить их, — мягко сказала она. На этом разговор закончился.

Подходя к двери, я обернулся. Я так и не понял выражения, застывшего в ее голубых глазах.

— Прошу маленького одолжения, — сказал я. — Я пришел сюда, чтобы увидеть мистера Поллока. Вы любезно спросили меня, не хотел ли я осмотреть магазин. Я это сделал, но меня ничего в нем не заинтересовало.

— Вы хотите, чтобы я забыла наш разговор?

— Я сразу же понял, как только вас увидел, что вы очень сообразительны.

— Сразу же, вы имеете в виду, когда пытались разглядеть меня сквозь платье? — Она снова улыбнулась. — Все в порядке, лейтенант, я воспринимаю это как комплимент.

— Спасибо, в любом случае.

— Вы любите трахаться, лейтенант?

— Конечно, а кто не любит?

— Мой муж, — ответила она, — и это беспокоит меня. Особенно, если принять во внимание, что мистер Хеймер и мистер Поллок все время были рядом последние полгода.

— Вы думаете, что в этом проблема вашего мужа?

— Может быть, но до настоящего момента я об этом не думала. Возможно, я просто не хотела думать? Спасибо, что вы немножко поухаживали за мной. В некоторой мере это восстановило мою уверенность в себе.

Я вышел из магазина с мыслью, как это хорошо — привнести немножко солнечного света в чью-то жизнь. И опять я оказался в машине, чтобы отправиться в Виста-Хейтс. Дом в загородном стиле все еще стоял на прежнем месте. Я остановил машину на дорожке из гравия, подошел к дверям и нажал на кнопку звонка. Где-то внутри дома прозвучала еле слышная трель, однако никто не отреагировал на это. Мне пришлось звонить еще четырежды, прежде чем дверь приоткрылась на целых три дюйма — на длину цепочки, — и темно-карий глаз с тревогой посмотрел на меня.

— О, это вы, лейтенант, — произнес Поллок.

Он прикрыл дверь, снял цепочку, а потом открыл ее на всю ширь. Я вошел в холл и увидел, что он был одет в темно-каштановую замшевую рубашку и такие же брюки. Даже его глаза и волосы гармонировали с одеждой. Он провел меня в гостиную и предложил сесть.

— Похоже, вы слегка нервничаете, мистер Поллок, — сказал я.

— Я думал, что пришел кто-нибудь со своими соболезнованиями, — пожал он плечами. — Этого сейчас я не могу вынести. Вы знаете, наверное, вчера я ездил в морг и опознал тело Уолли. Похоронное бюро забрало его сегодня, похороны завтра. Мне придется разговаривать с людьми, которые придут проводить его в последний путь, но до тех пор я хотел бы побыть один.

— Конечно.

Он сел напротив меня и крепко зажал ладони рук между колен.

— Как идет следствие, лейтенант?

— Медленно, — ответил я. — Одна из интересных деталей той вечеринки: люди, которые там собрались, не просто друзья Минервы Трент. Они — ее партнеры по бизнесу.

— Уолли только надеялся стать им, — горько сказал он.

— Минерва поддержала Блейка, когда тот начинал свой бизнес в области импорта, по совету ее адвоката Гетлера. Она также поддержала Джерарда, когда тот принял решение открыть новый выставочный зал, и тоже по совету Гетлера. Но она отказала Уолли вложить часть своих денег в расширение вашего дела, и это тоже было сделано по совету Гетлера.

— Я не понимаю, — сказал Поллок, — что этот Гетлер имел против Уолли?

— Он посчитал, что торговля антиквариатом — это рискованный бизнес, а если им занимаются гомосексуалисты — это уж слишком большой риск, — сказал я.

— Наш магазин — это сплошные убытки, — горячо сказал он, — но мы и не рассчитывали, что он будет приносить доход. Наша оптовая торговля все время расширяется. Деньги нам нужны для расширения. Здесь не может быть потерь.

— Теперь, после смерти Уолли, вы закроете свой магазин?

— Не уверен. У меня еще не было времени подумать над этим. Нам, правда, нужно место для склада и упаковочной. Я думаю, что все же закрывать его не буду, а нужный капитал поищу где-нибудь еще.

— Я уже побывал в магазине, искал вас, — сказал я. — У вас там работает славная девушка.

— Да, Джени Ларсен. Она очень хорошая.

— Когда я там был, она мне показала магазин, и я познакомился с вашим упаковщиком.

— Майк Берчет. Работник он неплохой, но уж очень необщительный.

— Я спросил у него, что он думает по поводу смерти Уолли, кто мог бы убить его, — продолжил я, — а он ответил, что Уолли просто человек, у которого он работает, и снова начал колотить молотком.

Поллок слегка усмехнулся:

— В этом весь Майк.

— Майлз Джерард — художник по интерьеру и дизайнер, — сказал я, — он ведь тоже гомосексуалист. Исходя из этого, я бы предположил, что его бизнес — ненадежное предприятие, к тому же — иметь дело с гомосексуалистами крайне рискованно. Правильно?

— Я не очень понимаю, что вы хотите этим сказать, лейтенант.

— Если бы вы были на месте Гетлера, вы бы, по всей видимости, отнеслись к Джерарду так же, как и к Уолли. Однако в деле Джерарда он посоветовал Минерве дать денег.

— И рекомендовал не поддержать Уолли. Теперь я вас понимаю, лейтенант.

— Интересно почему? — сказал я. — Мне надо спросить об этом Гетлера.

— Мне было бы очень интересно услышать его ответ, — сказал Поллок. — Вы думаете, это имеет какую-то связь с убийством Уолли?

— Пока не знаю, — ответил я. — Надеюсь, вас не очень сильно обидит, но когда я увидел ваш магазин, то подумал, что большая часть товара, который вы продаете, это — практически хлам.

— Так и есть, — сказал он. — Не все, конечно. У нас есть несколько очень хороших вещей. Те, которые стоят на полу. Но все же, бронзовое и керамическое барахло, которое нам продает Блейк, расходится очень хорошо. В основном, в виде оптовых поставок в другие магазины. Очень многие хотят иметь что-нибудь этакое экзотическое, вместе с тем, они не хотят платить деньги за подлинный антиквариат.

— Значит, Уолли занимался оптовой торговлей, в то время как вы отдавали себя магазину, — невинно констатировал я.

— Нет, — покачал он головой, — как раз наоборот. По коммерческим делам всегда ездил я, я же поддерживал наши деловые связи, а Уолли оставался в Пайн-сити и занимался делами здесь. Он был лучшим чем я знатоком настоящего антиквариата, особенно азиатского. Откровенно говоря, я не думаю, что его радовала вынужденная торговля барахлом, но это был единственный способ удержаться на поверхности.

— Как складывались у вас отношения с Блейком?

— Нормально. Лично мне он не нравится. Думаю, что и Уолли думал так же. Подонок! Но он поставлял нам товар, и мы платили за него. Чисто деловые отношения.

— Было приятно поговорить с вами, мистер Поллок, — сказал я, взглянув на свои руки, чтобы убедиться, что на них нет лайковых перчаток. — Благодарю за потраченное на меня время.

— Я рад сделать все, что поможет найти убийцу Уолли, — сказал он на прощание.

Он проводил меня до входной двери. Я сел в машину и завел двигатель. Очевидно, Поллок не был сторонником затяжных проводов, потому что дверь за ним закрылась немедленно.

Было уже почти пять, когда я приехал в офис Гетлера. Цербер поджатыми губами продемонстрировала мне свое неодобрение, когда я вошел в приемную.

— Я думаю, мистер Гетлер собрался уезжать, лейтенант, — холодно заявила она.

— Снова в спортивный зал? — снисходительно улыбнулся я. — У меня нет сомнений, он — ненасытный мужчина, так?

— О, вы нравы, — оживленно сказала она. — На этой неделе это блондинка со здоровыми сиськами. А на прошлой неделе — рыжая с большой задницей. И так все время, лишь бы у них было за что подержаться.

Внезапно я понял, что челюсть у меня отвисла, и я осторожно закрыл рот.

— В моем возрасте не так-то легко поразить кого-нибудь, — она широко улыбнулась. — Хотите, я доложу о вас?

— Почему бы нет, — пробормотал я.

Она подняла телефонную трубку и через некоторое время положила ее обратно:

— Проходите, лейтенант, — сказала она официально.

Когда я вошел в кабинет, Гетлер стоял за своим столом и складывал бумаги в дипломат. Его темные глаза выражали озабоченность, но, увидев меня, он изобразил улыбку.

— Вы застали меня в неудобный момент, лейтенант, — сказал он. — У меня через тридцать минут совещание в другом конце города.

— Не займу у вас много времени, — вежливо сказал я.

Он захлопнул дипломат и положил его на стул за собой:

— О’кей, в чем дело?

— Вы порекомендовали Минерве Трент профинансировать Блейка, корда тот начинал свой бизнес но импорту, — сказал я. — Вы также порекомендовали ей вложить часть своих денег, чтобы помочь Джерарду открыть новый выставочный зал.

— Ну и что? — глаза его смотрели настороженно.

— Вместе с тем, вы не посоветовали ей поступить подобным образом, когда речь зашла о Хеймере, заявив, что его бизнес находится в зоне высокого риска, а гомосексуалисты в мире коммерции, кроме того, сами по себе — высокий риск.

— Это так.

— Удивительно, в чем же разница между Хеймером и Джерардом. Я имею в виду, что оба они действуют в зоне высокого риска и оба — гомосексуалисты.

— Вы сомневаетесь в моем профессиональном суждении? — холодно спросил он.

— Я только спрашиваю, в чем разница в двух очень похожих случаях.

— Я не думаю, что затрудню себя объяснениями, — сказал он. — Я судил о них так, как я их видел, и дал моему клиенту соответствующий совет. Все остальное было за ней.

— Рекомендации относительно Блейка также сначала исходили от вас, — сказал я.

— Это тоже так. Я представлял Минерву, когда она продавала ему свои нефтяные акции после смерти мужа. Блейк произвел на меня благоприятное впечатление. Он совершил большую ошибку в том деле во Флориде, но я-то знал, что он не глуп. Когда он рассказал мне о своем намерении заняться импортом и представил некоторые факты и цифры, мне это понравилось.

— Почему же вам не понравилась торговля Хеймера азиатским барахлом, которое он, кстати, покупал у Блейка?

— Да нет, — коротко сказал он. — Меня беспокоила не эта часть операции. Скорее, люди, которые совершали ее.

— А что, Джерард другой?

— Мне уже начал надоедать этот разговор, лейтенант. Я не вижу никакой связи с убийством, которое вы, как предполагается, расследуете.

— Наверное, у вас были личные отношения с Джерардом в то время, — сказал я ласково.

Лицо его потемнело:

— Черт возьми, вы наглец, лейтенант! Я не желаю больше выслушивать оскорбления от вас.

Он вскочил на ноги, схватил свой дипломат и вылетел из офиса. Адвокаты в телепередачах никогда не ведут себя подобным образом, отметил я. Они всегда отличные парни, попутно выступают в роли детективов, единственная оплата их труда клиентами, которых они спасли от обвинения в убийстве, — это крепкое рукопожатие и благодарная улыбка. Я возвратился в приемную и получил от цербера сдержанную улыбку.

— Полагаю, что грудастая блондинка не любит ждать, — сказала она. — Он почти летел к дверям.

— Наверное, я обидел его, когда обвинил в том, что у него не все в порядке с моралью, — сказал я. — Могу воспользоваться вашим телефоном?

— Почему бы нет. Счета оплачивает мистер Гетлер.

Я посмотрел в записной книжке Хеймера номер телефона магазина и набрал его. Джени Ларсен ответила сразу же.

— Это лейтенант Уилер. Не хотели бы вы выпить со мной до того, как пойдете домой?

— Как понимать ваше предложение, лейтенант?

— Боюсь, что это чисто деловое предложение.

— Надеюсь, я не буду разочарована. Где?

— В квартале от вас к центру есть бар. Я буду там через двадцать минут.

— Прекрасно, — ответила она.

Я положил трубку и увидел, что у цербера на лице понимающее выражение:

— Значит, чисто деловое свидание?

— Это блондинка с большими сиськами, — сказал я. — Мне хочется, чтобы она слегка настроилась перед встречей с мистером Гетлером.

— Надеюсь, что вы сунете ей только малюсенький микрофончик. — Она хихикнула. — Никогда еще в своей жизни я не вела такого безумного и неприличного разговора.

— Девушка, с которой я разговаривал, замужем. Ее замужество разваливается. Муж больше не интересуется ею в физическом смысле. Она подозревает, что он педераст. Вы можете дать мне какой-нибудь совет?

— Конечно, — она посмотрела на меня как на дурака. — Почему бы ей не спросить его об этом?

— Спасибо. Я скажу ей, — ответил я покорно.

Я приехал в бар через четверть часа, у меня было еще время до прихода Джени Ларсен, чтобы сделать себе заказ. Она же попросила принести ей «Харви Уоллбангер», так что мой скотч со льдом и чуть-чуть содовой выглядел по сравнению с ним бедным родственником.

— Я рассказал одной мудрой пожилой леди о вашей проблеме, — сказал я. — То есть, что вы подозреваете мужа в гомосексуальных наклонностях. И спросил ее, что она могла бы посоветовать вам сделать по этому поводу.

— Вы очень любезны, лейтенант, — холодно поблагодарила она.

— Она сказала, почему бы вам прямо не спросить его об этом.

Она медленно прищурилась:

— Ха! Совсем неплохой совет.

— Служба услуг одиноким сердцам Уилера готова ответить на ваш звонок двадцать четыре часа в сутки.

— Вы не назначили эту встречу лишь для того, чтобы проинформировать меня о мудрости вашей старенькой подружки? — осторожно поинтересовалась она.

— Правильно, — ответил я. — У вас есть ключи от магазина?

— Совсем не думала, что дело дойдет до этого.

— Только в долг на одну ночь.

— Это значит, что вы можете спереть хороший антиквариат.

— Я же полицейский.

— Это вы говорите! — Она отпила из своего стакана. — Когда я их получу обратно?

— В какое время обычно открываете магазин?

— В десять.

— За несколько минут до этого я встречу вас около этого бара.

— Что вы собираетесь делать в магазине?

— Просто взглянуть, — неопределенно ответил я.

— Мне очень дорого мое рабочее место, — сказала она. — Оно мне будет еще дороже, если мой муж окажется педиком.

— Понимаю. Проблем у вас не будет, обещаю.

Она открыла сумочку, вытащила маленькую связку ключей и передала ее мне. Она отпила еще глоток.

— Спасибо, — поблагодарил я и положил ключи в карман.

— Этот Майк, — медленно произнесла она. — После того как вы ушли, он совсем озверел. Хотел знать, какого черта я вдруг показала магазин легавому.

— Значит, он забеспокоился?

— Он стал как сумасшедший. В какой-то момент я подумала, что он сейчас меня изобьет. К счастью, этого не произошло.

— Наверное, в прошлом у него уже были проблемы с полицией, — отметил я. — У вас есть сигнализация?

— Так, детские игрушки, — сказала она. — С правой стороны внизу на передней двери есть замочная скважина. Вставите маленький ключик на кольце и повернете налево, сигнализация отключится.

— Благодарю. Может быть, вы мне дадите свой номер телефона, на всякий случай?

— Вы опять заставляете меня нервничать. На какой случай?

— Кто знает?

Она записала номер, потом допила содержимое своего стакана и ожидающе улыбнулась. Я заказал ей еще порцию «Харви Уолдбангера», чего же еще? На всякий пожарный случай, вручил ей свою визитную карточку: вдруг она со своим мужем на лестнице столкнется или еще что-нибудь. Вторую порцию ей принесли, когда я еще нянчил мой первый скотч. Я совсем не жадничал, просто мне подумалось, что впереди меня ожидает очень длинная ночь.

— У вас кроме фамилии имя есть?

— Эл.

— Эл Уилер. — Она задумалась на мгновение: — По крайней мере, звучит не очень длинно.

— А как зовут вашего мужа?

— Вэнс.

— Вэнс Ларсен, тоже не длинно.

Она отпила из стакана:

— Вы что будете искать? Что есть или чего там нет?

— Где там?

— В магазине.

— Не знаю, пока не найду.

— Что это за ответ?

Ее лицо слегка раскраснелось, глаза блестели.

— Вы много пьете? — спросил я.

Она покачала головой:

— Нет, может быть, пару раз в месяц. Мне нравится шерри, больше всего.

— А почему сегодня вы заказали «Харви Уоллбангер»?

— Мне показалось, что сегодня особый случай, — сказала она. — Я, старая замужняя женщина, с другим мужчиной. — Ее голос постепенно становился все громче и громче. — Я знаю, трахаться мы не будем. Да-да, до тех пор, пока я не узнаю, педик мой муж или нет, по крайней мере.

Вокруг нас разлилась тишина. По всему бару головы начали поворачиваться в нашу сторону.

— Тебе не нужно кричать, — пробормотал я.

— Что? — спросила она еще громче. — Я не кричу, Эл Уоллбангер. Я просто хочу быть хорошей с тобой, потому что ты поухаживал за мной, не зная, что я замужем за педиком.

— Почему бы тебе не допить стакан, — сказал я и просигналил официанту, чтобы тот принес счет.

— Не торопи меня, — взъерошилась она. — Может быть, ты уже вообразил, что мы сейчас выбежим отсюда и начнем трахаться на заднем сиденье твоей машины или еще где-нибудь поблизости? А может быть, ты взял у меня ключи, чтобы заманить меня в магазин и трахнуть там, наклонив меня, например, над китайской урной для праха или уложив на каком-нибудь неудобном месте?

— Нам нужно идти, — сказал я, когда официант принес счет.

— Если мой муж педик, — сказала она, ну уж совсем громко, — тогда ты можешь трахнуть меня, о’кей?

Я вытащил из бумажника десятку, отдал официанту и начал подниматься из-за стола.

— Уходите так рано? — официант улыбался мне. — Босс сказал, что в любой вечер в это время вы оба можете приходить сюда, выпивка будет ждать вас.

Джеки допила спиртное одним судорожным глотком, затем сильно хлопнула пустым стаканом по столу. Я подхватил ее под локоть и осторожно поднял на ноги.

— Я щас приду-у домой и спрашу его, — решительно заявила она. — Прямо спрашу-у: «Вэнс, ты — педик?»

Мы уже были на полпути до выхода, когда она вдруг остановилась и с ужасающей усмешкой на лице спросила:

— Что это за имя такое? Вэнс! Имя настоящего педика. Ты должен знать это, Харви Уилер!

— Конечно, — бормотал я, вытаскивая ее через дверь на улицу.

— А что за имя такое Харви Уилер? — спросила она, раскачиваясь из стороны в сторону.

Я обнял ее за плечи, и мне пришлось приложить усилия, чтобы добраться до машины. В тот же момент, когда я усадил Джени на заднее сиденье, ее глаза закрылись, а голова откинулась на спинку. Я пошел на свое место, думая, что же делать дальше. Сумочка лежала у нее на коленках, я открыл ее и нашел адрес. В течение пятнадцати минут я доставил ее до дома, и все это время она глубоко спала. Оставив ее в машине, я пошел искать квартиру. Она оказалась на третьем этаже. Парню, который открыл дверь, было лет тридцать. Он выглядел довольно симпатичным, но мне это было безразлично.

— Вэнс Ларсен? — решительно спросил я.

— Это я.

— Лейтенант Уилер. — Я быстро показал ему бляху. — Ваша жена сидит в моей машине, там на улице.

— Джени? — Его глаза расширились. — Чего она наделала?

— Она пьяная. Я решил, что лучше всего отвезти ее домой.

— Пьяная? — с недоверием спросил он. — Моя жена? Джени?

— Джени, ваша жена, пьяная, — прорычал я. — Пойдите вниз и заберите ее.

Он спустился за мной по лестнице к машине. Я открыл ему дверцу, он обхватил ее за плечи и начал вытаскивать. Она проснулась, когда он уже наполовину вытащил ее наружу, и сама смогла встать на ноги.

— Джени, — хрипло сказал он. — Черт возьми, что происходит?

— Ты мне прямо скажи, Вэнс Уоллбангер, — с огромным достоинством спросила она. — Ты — педик?

Я захлопнул дверцу, обошел машину и сел за руль. Когда я отъезжал, они еще стояли, таращась друг на друга.