Грешная вдова

Глава 7

Я прибыл в офис около десяти утра. Аннабел Джексон с задумчивым выражением лица сидела за пишущей машинкой. Яркое цветастое платье удобно держалось на ее груди, которая в этих условиях выглядела прелестно. Что совсем и не удивительно в десять утра.

— Ну и как прошло у тебя свидание вчера? — вежливо спросил я.

— Скучно, — ответила она. — Он весь погружен в философию, что бы этим словом не называлось.

— Держу пари, у него всклокоченная борода, водянистые голубые глаза, и выглядит он тощим, как скелет.

— У него рост метр девяносто, около восьмидесяти пяти килограммов веса, и выглядит он, пожалуй, как настоящий викинг.

— Вот, я был близок.

— За весь вечер он не сделал мне ни одного комплимента, — пожаловалась она. — Он только говорил и говорил. Большей частью я даже не понимала, о чем он толкует.

— Полагаю, он богат.

— В школе преподает.

— Похоже, что твоя веселая ночь была так же хороша, как и моя.

— Да, я слышала, — сказала она. — У меня всегда возникает какое-то странное ощущение, как будто что-то пробегает по спине, когда я смотрю на тебя после того, как ты убил кого-нибудь.

— Он первым в меня выстрелил, — сказал я в свою защиту.

— Они всегда так поступают. Должна признаться, что вчера вечером мысль о том, что ты снова можешь попытаться затащить меня на свою старую кушетку, показалась мне вполне привлекательной. Но ты ушел и все опять испортил.

— Рука, которая поднимает мой револьвер, так никогда и не пощупает Аннабел Джексон? — грубо спросил я.

— Шериф ждет тебя, — ласково ответила она. — Почему бы тебе его не пощупать?

От одной этой мысли я весь содрогнулся. Я прошел через приемную к кабинету шерифа, постучал в дверь и вошел. Лейверс сидел за столом с незажженной сигарой во рту. На лице его была разлита какая-то нежность, что меня больше всего и встревожило.

— Так, значит, вот что заставило тебя зайти в офис, — добродушно произнес он. — Всего-то тебе и надо — застрелить кого-нибудь накануне.

Я рассказал ему все, что произошло, он бесстрастно выслушал.

— Я знаю, это глупый вопрос, — сказал он, когда я закончил. — Как ты попал в магазин?

— У меня были ключи.

— Откуда?

— Я одолжил их у продавца, который там работает.

— Девушка?

— Девушка.

— Можно было бы и догадаться, — вздохнул он. — Все теперь стало ясно. Ты совершал кражу со взломом, воспользовавшись ключами, взятыми обманом у девушки-продавщицы. Почему?

— Я думал посмотреть там. Обманом? Вот еще! Мне показалось, что лучше было бы сделать это таким образом, выяснить, есть ли там еще героин, чем светиться, предъявляя ордер на обыск.

— Если бы ты засветился с ордером, может быть, Поллок был бы жив, — холодно сказал он.

— Почему вы так думаете?

— Этот Берчет наверняка думал, что Поллок забрал героин, поэтому и пытал его, чтобы выяснить, куда он его дел. Если бы Берчет знал, что героин у полиции, дело бы пошло по-другому.

— Может быть, — нехотя согласился я.

— Я не могу не вспоминать о той маленькой лекции относительно приоритетов, которую ты мне прочитал, — сказал он. — Тогда мне надо было бы напомнить, что человеческая жизнь никогда не была в числе высших приоритетов для тебя, Уилер.

Если я ударю его, подумалось мне, мой кулак не сможет пробить толстый слой жира, так что серьезного урона я ему не нанесу. Усилия не стоят этого.

— Берчет работал упаковщиком, — продолжал он. — Обычно он рассылал упаковки с героином своим связным по всей стране. Пропажа героина натолкнула его на мысль о том, что его мог взять или Хеймер, или Поллок. Он убил Хеймера, а Поллока замучил до смерти, пытаясь выяснить, не он ли забрал героин. Так?

— Я побывал позже в доме Поллока, — сказал я. — Кто-то там все перевернул вверх дном. Вчера вечером я встречался с ним примерно в шесть, и в доме был полный порядок. Я не думаю, что Берчет мог быть одновременно в двух местах. Потрошить дом в Виста-Хейтс и пытать Поллока в магазине.

— Думаю, что нет, — сказал Лейверс. — У тебя есть какие-нибудь соображения, лейтенант?

— Берчет на кого-то работал. Некто посоветовал ему выбить что-нибудь из Поллока, а сам в это время искал в доме. Нет, у меня нет ни малейшей идеи, кто может быть этот некто.

Его пальцы выбивали медленную дробь по столу.

— Я признаю, что у тебя не было выбора, когда ты застрелил Берчета. А вот смерть Поллока не была неизбежной, и косвенная ответственность за нее лежит на тебе. Я хочу, чтобы с этим делом было покончено, и покончено быстро.

— Да, сэр.

— У меня есть избиратели, о которых я должен думать, — сказал он. — Выборы в начале следующего года. В утренних газетах появились заголовки крупными буквами, вроде «застрелил взломщика». Против этого я ничего не имею. Имеющие право голоса в графстве будут приветствовать любого, кто застрелит вора. Но у нас есть еще два нераскрытых убийства, а вот это они уже приветствовать не будут.

— Понимаю, шериф, — сказал я. — Вы можете быть уверены, что я поставлю сказанное вами на первое место в моем списке приоритетов, выше даже человеческой жизни.

— Мать твою! — рявкнул он, но тут же ехидно ухмыльнулся.

Мне показалось, что наступило подходящее время, чтобы убраться из его кабинета, что я и сделал. Я вернулся к своему столу, нашел в списке, который мне дала Лиз Стиллуэлл, номер Джерарда и набрал его. В ответ раздался хлипкий голос тощей блондинки. Я представился и попросил соединить с Джерардом. Он взял трубку через несколько секунд.

— Я прочитал об этом, лейтенант, — сказал он. — Трудно поверить, что и Уолли и Крейг мертвы.

— Мне нужно проверить состояние их дел. Вы не знаете, кто их адвокат?

— Конечно, — ответил он. — Леон Гетлер. Это я рекомендовал Уолли ему.

— Благодарю, — ответил я.

— Может быть, я не должен этого говорить, но я по-настоящему рад, что вы застрелили человека, который до смерти замучил бедного Крейга.

Я положил трубку и взглянул на Аннабел, насилующую свою машинку. Секс и смерть, казалось, стали моими главными заботами в этой жизни. И я подумал, может быть, мне стоит выбрать себе какое-нибудь другое хобби, которое будет вознаграждаться соответствующим образом. Садизм, например? Треск машинки прекратился, и Аннабел посмотрела на меня.

— Не делай этого, — сказала она.

— Чего?

— Не смотри на меня так, — жалобно проговорила она. — Я не очень уверена, то ли я — объект твоих плотских желаний, то ли ты смотришь, как я буду выглядеть в виде трупа.

— Ты пробуждаешь во мне поэтические чувства, — сказал я и продекламировал:

— Вот что я тебе скажу, Эл Уилер, — сказала она мрачно. — Ты заставляешь философию выглядеть совсем неплохо.

Я поехал на встречу с моим старым приятелем Леоном Гетлером. Пожилая леди-цербер приветствовала меня легкой улыбкой, когда я подошел к ее столу.

— У него клиент, лейтенант, — сказала она. — Вы подождете?

— Как долго?

— Не думаю, что очень долго. Он уже сидит больше часа.

— О’кей, — сказал я, устраиваясь на неудобном стуле. Чтобы убить время, я взял журнал, который оказался годичной давности.

Минут через десять дверь кабинета Гетлера отворилась, и он вышел вместе со своим клиентом. Я сразу же узнал его, а по пробежавшему по его лицу угрюмому выражению понял, что он также узнал меня.

— Наверное, мне уже надо брать с вас арендную плату, лейтенант, — сказал Гетлер утомленно.

— Я настаиваю, мы должны прекратить встречаться подобным образом, — обратился я к его клиенту. — Люди уже начинают судачить об этом. Но я рад вас видеть, мистер Блейк.

— Лейтенант, — кивнул он коротко, продолжая двигаться к выходу.

— Я хотел бы сегодня же поговорить с вами. Какое время для вас удобно?

Он остановился и через плечо взглянул на меня:

— Я сегодня очень занят, — сказал он. — Как насчет шести, в отеле?

— Прекрасно, — ответил я.

— Давайте зайдем ко мне в кабинет, — примирительным тоном произнес Гетлер.

Мы вошли в кабинет, и он уселся за своим столом светлого дерева, а я — напротив. Он заботливо погладил свои аккуратные усы кончиком пальца так, как будто они были его любимым домашним животным и жили своей собственной жизнью.

— В прошлый раз я был несколько резок, — наконец произнес он. — Прошу прощения за это, лейтенант. У меня был плохой день.

— Безусловно, — сказал я. — Вы управляете имуществом Хеймера и Поллока, правильно?

— Да, — он быстро кивнул. — Я, конечно, прочитал в газетах о бедном Крейге. Ужасно, лейтенант. Но ведь вы тоже могли расстаться с жизнью, не успев моргнуть глазом.

— Однако расстался с ней не я, — терпеливо ответил я. — В каком состоянии их имущество?

— Я быстро просмотрел бумаги сегодня утром до того, как пришел Джон Блейк. Вы можете посмотреть их, если хотите. Я имею в виду завещания.

— Да нет, лучше расскажите мне.

— Каждый из них завещал все, что имел, другому, — сказал он, — при условии, если тот, кто остался жив, не умрет в течение двух недель после смерти первого. Таким образом, эта оговорка не позволяет объединить имущество Хеймера с имуществом Поллока. По существу, Хеймеру принадлежит магазин, а Поллоку — дом. Так как Поллок тоже умер, магазин переходит девушке, которая там работает. Ее зовут Джени Ларсен?

— Похоже, она хорошая девушка.

— А также и весь имеющийся там товар, — сказал он. — Дом переходит какому-то двоюродному брату Поллока, который живет в Висконсине. Судя по всему, Хеймер и Поллок были привязаны только друг к другу и не интересовались кем-либо другим.

— Да, скорее всего так. А какова стоимость имущества в целом?

— Сказать трудно. На открытом рынке, думаю, дом будет стоить тысяч девяносто. Магазин же нес убытки, поэтому его стоимость составит только сумму, полученную при его продаже. Товар же, — он пожал плечами, — большей частью полный хлам. Если продавать на аукционе, можно выручить смехотворно мало.

— Вы были поверенным Хеймера, но вы отсоветовали Минерве Трент дать ему деньги.

— Никакого конфликта интересов, — быстро сказал он. — Я никогда не представлял Хеймера ни по каким вопросам бизнеса. Просто его завещание было сдано мне на хранение, и я консультировал его по чисто техническим юридическим вопросам.

— Мне нравятся старомодные адвокаты, — сказал я. — Те, которые обирают пострадавших, помните таких?

Его лицо напряглось:

— Вам не следует прибегать к подобным оскорблениям, лейтенант.

— Вы представляли мужа Минервы, когда тот был еще жив?

— Правильно.

— Какова была стоимость его имущества, исключая налоги?

— Это зарегистрированный факт. Около пятисот тысяч долларов.

— Он же был богатым нефтепромышленником, не правда ли?

— Он сделал несколько неудачных инвестиций перед своей смертью. Я пытался его переубедить, но бесполезно: если уж он вцепился во что-то зубами, это было все.

— А как насчет отца Софии Платцер?.. Какова была стоимость его имущества?

— Около пяти миллионов.

— И вы ведете дела Софии?

— Тоже правильно. Вы что, лейтенант, пытаетесь делать косвенные намеки?

— В моей голове пока полная мешанина, — сказал я. — Мне просто любопытно. У пяти человек из тех, кто собрался тогда у Минервы, вы являетесь юридическим представителем. Просто какое-то собрание компаньонов.

— Нет, этого не было.

— Они просто сидели за столом и все время друг друга оскорбляли.

— Что-то вроде этого. У вас есть еще что-нибудь, лейтенант? Я имею в виду что-нибудь конкретное.

— У Конни Эннис не было никакой причины убивать Хеймера, — сказал я. — Трудно поверить и в то, что такой повод мог быть у Лиз Стиллуэлл. Согласны?

— Полагаю, вы правы, — нетерпеливо согласился он. — Ну и что?

— А это означает, что его убили или вы, или один из ваших клиентов, — заключил я.

Пока он обдумывал, что бы ему сказать в ответ, я вышел из кабинета. Сев в машину, я задумался о своем следующем шаге. Наверное, решил я наконец, надо пообщаться с природой, а где может быть лучшее место для этого, как не та проселочная дорога? Дом Скарлетт О’Хара — отличное место: там можно получить бесплатную выпивку, бесплатный секс, бесплатные сандвичи и — кто знает — может быть, даже удастся поиграть в теннис, если очень этого пожелать.

Я приехал туда ровно в полдень. Дверь мне открыла Лиз Стиллуэлл, единственной одеждой которой было черное бикини. Она густо покраснела, увидев меня.

— Я никогда не прощу Минерве то, что она сделала вчера, — сказала она. — Никогда!

— Но может, она сделала это в шутку.

— Какая шутка! Расстегнуть мне брюки и сдернуть их, потом стянуть трусы! Она сделала из меня круглую дуру.

— Совсем вы не дура.

— Если вы приехали, чтобы получить секс, то они там, у бассейна.

— Кто они?

— Минерва и София. Она решила приехать сегодня, бог знает почему.

— А где Кендал?

— Как всегда на корте, тренируется.

— Наверное, он уже достиг совершенства.

Она сдержанно улыбнулась:

— До вчерашнего дня вы были моим героем. Все время на кого-нибудь нападали и всегда находили выход из опасного положения. А потом вы все испортили, когда прыгнули в постель к Минерве.

— Ваши сандвичи были изумительны, — сказал я.

Ее глаза сузились:

— Лучше, чем Минерва?

— Секс предполагает взаимность — надо брать и давать. Минерва же только берет. Ее партнер должен только лежать и, например, читать книжку или закусывать.

— Правда? — Она сразу же повеселела. — Дело того не стоило?

— Приятнее было бы телевизор посмотреть.

— И вы честно не считаете, что она выставила меня глупой перед вами?

— Не глупой, а ранимой.

— Думаю, вы опять становитесь моим героем, — сказала она.

— Вы работали у Майлза Джерарда до того, как перебрались к Минерве, это так?

Она кивнула:

— Но знаете, там была такая скукота. Майлз — гей, и у него можно было встретить только голубых или пожилых дам, желающих украсить свои дома. Мне показалось, что у Минервы у меня будет куда больше шансов встретить интересных людей, но и тут я ошиблась.

— Но вы же продолжаете жить у нее.

— Вы правы. — Она состроила гримасу. — Наверное, просто у меня нет силы воли уехать. Жизнь в таком доме отучает от реальностей внешнего мира. Думаю, что он ужасно комфортабельный.

— Конечно, — ответил я.

— И еще Минерва беспокоится о деньгах, ведь она содержит весь дом, — сказала она. — И я буду себя чувствовать своего рода дезертиром, если все брошу.

— Минерва беспокоится о деньгах? Муж оставил ей полмиллиона долларов, — безучастно отметил я.

— Его состояние заключалось в нефтяных скважинах, — сообщила она. — А Минерва хотела иметь наличные и продала все Джону Блейку. Бьюсь об заклад, он купил акции за сумму, не имеющую ничего общего с полумиллионом долларов. А потом потерял все деньги в афере с землей во Флориде, и она снова дала ему деньги, чтобы тот начал бизнес в области импорта. Судя по всему, дела у него идут нормально, но ей это пока не принесло ни цента. А потом она вложила деньги в новый выставочный зал Майлза Джерарда. Я сказала ей, что она сошла с ума, поступая подобным образом, и она чуть не ударила меня.

— Нефтяные скважины. Где они — в Калифорнии, а может быть, в Техасе? — спросил я.

— Не догадаетесь. В Юго-Восточной Азии. На Борнео и Суматре — вот, где они.

— Полагаю, муж Минервы проводил там много времени?

— Не думаю, — сказала Лиз. — Как всегда говорит Минерва, он скорее был плейбоем. Думаю, что скважинами занимался Джон Блейк.

— Полагаю, вот что заставило его принять решение заняться импортом, — сказал я. — Его связи в Юго-Восточной Азии.

— Наверное, так. — Похоже, разговор ей уже надоел. — Идите к бассейну, а я в это время сделаю вам выпивку, потому что вы были очень деликатны со мной, и я почти восстановила уверенность в себе.

— Я — полисмен по связям с общественностью в Пайн-сити, — сказал я. — Я никогда не закончу расследовать убийства, но, черт возьми, все время буду делать людей счастливыми.

Она облегченно засмеялась и повернулась на каблуках. Я последовал за ней через дом, наблюдая за колыханием нижней части ее тела и соображая при этом, что она, может быть, излишне полновата, но, как известно, это приятный недостаток. Мы прошли через внутренний дворик и вышли к бассейну. Открывшаяся сцена была вполне достойна сибаритов: кроме сверкания чистой голубой воды там еще была стоящая на краю бассейна тележка с самыми разными бутылками и полдюжины шезлонгов вокруг нее. Минерва и София удобно устроились в шезлонгах со стаканами в руках. На обеих были только нижние части бикини: на Софии — красного цвета, а на Минерве — белого. Обе они были смазаны жидкостью для загара: и плечи, и грудь, и животы до самых трусиков и ниже — от самого верха бедер до лодыжек. Какой интересный контраст, мечтательно подумалось мне, между маленькой высокой грудью Минервы и полной роскошной — Софии.

— Смотри-ка, кто здесь, — произнесла Минерва, когда Лиз и я подошли к ним. — Не Эл ли Жеребец пришел с визитом?

София чуть улыбнулась мне:

— Сукин сын, который чуть не разрушил мою любовь. Что же вы сказали вчера Бабблз?

— Только, что я надеюсь, что вы успеете одеться, прежде чем она поднимется в пентхаус, — скромно сообщил я.

— Ну и хитрец же вы, — произнесла она с полувосхищением. — Вы же знали, что я разделась, чтобы быть готовой к встрече с ней. А она после встречи с вами в фойе еще некоторое время никак не могла поверить этому.

Лиз подала мне стакан, и я поблагодарил ее. Минерва подняла брови, когда увидела это.

— Какая неожиданная перемена, — сказала она. — Вчера вечером она лила слезы по всему дому по поводу того, что я поставила ее в ужасное положение, когда сдернула с нее трусы в присутствии лейтенанта, и что она никогда больше, до конца жизни, не сможет посмотреть ему в лицо.

— Он был очень корректен со мною по этому поводу, — застенчиво произнесла Лиз. — Он сказал мне, что я со спущенными трусами выглядела не глупой, а просто ранимой. А это очень большая разница.

— А когда ты бежала? — ласково сказала Минерва. — Пояс штанов находился у тебя на коленях, а твоя большая жирная задница тряслась вверх-вниз. Ты думаешь, тогда ты выглядела не глупо?

Лицо Лиз напряглось:

— А еще он сказал, что мои сандвичи понравились ему больше, чем секс с тобой. Ему интереснее было бы смотреть телевизор.

— Это так? — зеленые глаза Минервы уставились на меня. — В следующий раз я отрежу твой член у самого корня и выброшу вон, Уилер.

Я усмехнулся и потянул из стакана.

— Он один из этих паршивых самцов, настоящий шовинист, — сказала Минерва и, повернувшись к Софии, обратилась к ней. — С ним не стоит иметь дела, если только он не будет сверху в миссионерской позиции.

— Пожалуйста, не надо, — произнесла София. — Ты же знаешь, любой разговор о сексе, в котором участвует мужчина, вызывает у меня тошноту.

— А меня начинает тошнить уже только от одного вида Уилера, — заявила Минерва.

— Не забывай, он как-никак герой, — горячо сказала Лиз, — его же ночью могли убить.

— Как жаль, что его не шлепнули, — сказала София. — Нет, не то сказала. Чудовище, которое замучило этого беднягу, заслуживало смерти. Только жаль, что он не подстрелил сначала Уилера. Не хочу сказать, чтобы убил, нет, только влепил бы ему пулю в яйца или еще во что-нибудь такое.

— Так вот, Уилер, бесплатную выпивку ты получил, — сказала Минерва, — а бесплатного секса тебе сегодня не будет ни со мной, ни с Софией, а. у Лиз уже назначено свидание.

— Что? — нерешительно спросила Лиз.

— Я расскажу тебе попозже, — сказала Минерва. — Говорите, Уилер. Чем быстрее вы выложите свое дело, тем быстрее вы провалитесь к дьяволу еще по дороге отсюда.

В голове у меня появилась одна мысль. Когда я находился в офисе мне показалось, что меня преследуют только секс и смерть, и что мне нужно подобрать какое-нибудь другое хобби. Садизм меня не очень привлекал. Мне подумалось, что я должен предстать перед всем миром в новом облике — обходительным, обаятельным и остроумным. Таким, за которого борются, чтобы пригласить в гости. Но принятое решение было только первым шагом, теперь надо было сделать второй шаг — претворить его в жизнь. Представится ли мне когда-нибудь иной шанс, кроме как сегодня, сейчас же?

— Вы смотрите когда-нибудь старые фильмы по телевидению? — обратился я к ним. — Те, где детективом выступает любитель, но в три раза ловче и находчивее профессионального полицейского, который всегда раскрывает убийство, воссоздав сцену преступления.

Установилась полная тишина, которая, казалось, продлится долгое время, но наконец она была нарушена Софией Платцер.

— Ты видишь, — с удивлением произнесла она, — всего-то он пробыл на горячем солнце пять минут, а мозги его уже начали плавиться.

— Если преступление произошло в библиотеке, — продолжал я развивать тему, — то детектив собирает всех, кто там присутствовал, в той же библиотеке и затем шаг за шагом все делают так, как происходило раньше, и он всегда определяет убийцу. Ну, а как насчет вечеринки сегодня вечером? — радостно спросил я. — Пригласите всех, кто был здесь в день убийства Хеймера. А я займу его место.

Всё трое уставились на меня и опять воцарилась тишина.

— Вы шутите, — наконец сказала Минерва.

— Нет, я серьезно.

— А предположим, они не придут?

— А мы поступим тогда по-другому, — ответил я. — Или они придут сегодня на ваш ужин, или соберу их я, и они проведут вечер в офисе шерифа, где будут беседовать со мной.

— А он говорит серьезно, — произнесла София с некоторым изумлением.

— Конни Эннис не будет, — сказала Минерва. — Она позвонила несколько часов назад перед самым отъездом из гостиницы. Она должна попасть на самолет в Лос-Анджелес по пути в Нью-Йорк.

— Значит, мы встретимся без Конни Эннис, — сказал я. — Когда вы будете звонить Блейку, скажите ему, чтобы он не беспокоился относительно нашей договоренности о встрече в отеле в шесть часов, так как я увижу его у вас.

— Хорошо, — мрачно промолвила Минерва.

— Итак, вы трое уже знаете, — сказал я. — Вы можете сказать об этом Кендалу, когда он выползет с корта. Осталось только трое, с которыми надо связаться — Блейк, Гетлер и Джерард.

— Я могла бы и сама догадаться, — резко ответила она.

— Я позвоню в ресторан, попрошу организовать еду, — быстро сказала Лиз.

— Но не приглашайте никого для помощи, — попросил я. — Пусть все будет по-семейному и по-настоящему уютно.

— Уверена, вы спятили, — сказала Минерва. — Когда вы хотите, чтобы все собрались?

— Часов в восемь.

— И вы будете играть роль Уолли Хеймера?

— Я просто займу его место за столом, — дружелюбно ответил я.

— А вы не хотите, чтобы мы оделись в вечерние платья в стиле тридцатых годов? — предложила София.

— Нет, — разрешил я. — Только не приходите в таком виде, как сейчас. Это будет отвлекать меня.

— Какая тошнотворная идея, — произнесла она и закатила глаза.

Я покончил со своим стаканом и поставил его на тележку. Лиз спросила, не налить ли еще, я поблагодарил ее и отказался.

— Итак, я увижу всех около восьми часов вечера, — сказал я и посмотрел на двух полуобнаженных девиц:

— А пока будьте осторожны, чтобы ни один сосок не обгорел на солнце.

Обе посмотрели на меня таким взглядом, словно с большим удовольствием тут же приладили бы у меня в паху горящий факел.

— Я провожу вас, — сказал Лиз.

— Спасибо, я найду дорогу, — ответил я.

— А у тебя уже назначено свидание, — напомнила ей Минерва.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь? — нервно спросила Лиз. — Какое свидание?

— Скоро узнаешь, — проворковала Минерва, — очень скоро.

Я прошел через дом и вышел к машине. Завел мотор и прикинул, достаточно ли сильно я нажал на них. Наверное нет, вяло подумал я, и если они не соберутся на вечеринку сегодня, время будет потеряно. Желательно бы вернуться обратно и убедиться, что Минерва правильно поняла серьезность моих намерений. Я вышел из машины, входная дверь была уже заперта, поэтому мне пришлось обойти дом, чтобы выйти через дворик к бассейну.

Должно быть, какой-то невидимый кинорежиссер крикнул «Мотор»! в тот самый момент, когда я вошел в дверь. Лиз лежала на спине на бетонном бортике бассейна, ее черное бикини полностью исчезло. Минерва на коленях стояла за головой распростертой Лиз, руки ее крепко держали блондинку за запястья. София, также стоя на коленях, склонилась над Лиз, ее язык кругами ходил над одним затвердевшим как камень соском, а рука цепко ухватилась за заросли внизу, пальцы беспрерывно двигались. Когда я подошел ближе, Минерва посмотрела на меня и лениво улыбнулась.

— Что случилось, Эл? — спросила она. — Любите подглядывать?

Я посмотрел в лицо Лиз:

— Если вы желаете, — сказал я, — я сейчас сброшу их обеих в бассейн, а вы собираете свои вещи и уезжаете со мной.

В ее голубых глазах появилось какое-то мечтательное выражение перед тем, как она отвернулась.

— Как вы любезны, что сделали такое предложение, — прошептала она. — Но мне очень хорошо.

София подняла голову и посмотрела на меня:

— Минерва думала, что это для нее будет наказанием, но я-то знала лучше. Лиз естественна. Она просто не понимала этого. Но я же специалист, — она снова быстро лизнула твердый сосок. — Тебе нравится, правда же, миленькая?

— Пожалуйста, не останавливайся, — прошептала Лиз, — и скажи ему, чтобы он ушел. Я не хочу, чтобы он смотрел, это все испортит.

— Я вернулся, чтобы еще раз подчеркнуть, — сказал я Минерве, — когда вы будете звонить этим троим, им должно быть ясно, что я не намерен шутить. Если кого-либо из них не будет здесь к восьми, я представлю им ордера на задержание.

— Хорошо.

Она взглянула на Лиз, и в этот момент на ее лице проявилось разочарование. Она отпустила руки Лиз и встала на ноги.

— Я провожу вас через дом, — сказала она. — Мне вдруг все это надоело.

Мы прошли через дом, и пока она открывала дверь, ее зеленые глаза изучающе смотрели на меня.

— Действительно со мной было так плохо?

— Не так чтобы плохо, — усмехнулся я. — Немного больше практики — и все будет в порядке.

— Ну и дерьмо же ты, Уилер! — бросила она и с силой захлопнула за мной дверь.