Грешное желание

Глава 35

Жаворонок вовсю распевал свою песню, когда Джесси проснулась следующим утром. Должно быть, он уселся на большую сосну, которая круглый год давала тень с западной стороны дома, потому что она отчетливо слышала его пение даже через закрытое окно. Джесси улыбнулась, потянулась и подумала: как уместно. Ей тоже хотелось петь.

Встав с постели, она подошла к окну, чтобы посмотреть. Между бедер слегка саднило, когда она двигалась, подтверждая, что прошедшая ночь не была сном, но больно не было. Несмотря на короткий сон, она чувствует себя хорошо, решила Джесси, счастливая, беззаботная и бурлящая энергией. За окном трава казалась зеленее, чем прежде, а небо голубее. Глупо улыбаясь всему свету, Джесси прислонилась к оконной раме. Причина ее чудесного самочувствия заключалась в том, что она чувствовала себя любимой. Стюарт любит ее! Ну разве это не настоящее чудо?

Было еще рано. Солнце только-только поднялось над высокими дубами, и трава была все еще мокрой от росы. Возле хлопкоочистительного здания суетилось много народу. Джесси вспомнила, что на этот день намечен сбор оставшегося хлопка. Телеги, запряженные мулами и нагруженные большими плетеными корзинами, доверху наполненными хлопком, выстроились в ряд перед двухэтажным деревянным строением сразу за хижинами рабов, на верхнем этаже которого размещалась хлопкоочистительная машина. После того как хлопковое волокно очистится от семян, оно будет отправлено в пухоотделительный цех, а затем под хлопковый пресс. Наконец, оно будет связано в кипы и выкачено на пристань, к которой причаливают речные суда. Как всегда в конце хлопкового сезона, движение на реке было оживленным, поскольку хлопок переправлялся с плантаций в один из крупных хлопковых портов, таких, например, как Новый Орлеан. Оттуда хлопок будет отправлен в Англию. Шум и суета, которыми сопровождалось успешное завершение хлопкового сезона, всегда были чем-то, чего Джесси с нетерпением ожидала, и нынешний год не являлся исключением. Но сейчас она смотрела на повозки, слушала крики мулов и вдыхала запах свежесобранного хлопка с ощущениями, которые были гораздо острее, чем когда-либо прежде. Влюбленность явно усиливала чувство удовольствия от каждодневных маленьких радостей жизни.

Стюарт, несомненно, где-то там, возле хлопкоочистительного здания. Джесси слегка покраснела при мысли о том, чтобы встретиться с ним при свете, дня после того что произошло между ними ночью, но жажда увидеть его перевешивала природную застенчивость. Отвернувшись от окна, она поспешила одеться.

Сисси оставила кувшин с горячей водой рядом с дверью Джесси, как делала всегда. Джесси забрала его, вылила воду в таз и умылась. Тело было немного липким. Ей бы хотелось принять ванну, но если она изъявит желание искупаться утром, когда обычно делает это вечером, Тьюди и даже Сисси могут заинтересоваться почему. Как бы счастлива Джесси ни была, но она прекрасно понимала, что то, что произошло ночью между ней и Стюартом, будет признано всем остальным миром безнравственным и скандальным. Достаточно дурно уже то, что она спала с мужчиной, не будучи за ним замужем, но когда этот мужчина уже женат, к тому же на вдове ее покойного отца… Это был страшный грех, и Джесси знала это. Если кто-то узнает, ее заклеймят как прелюбодейку, станут презирать и сторониться. Но она не позволит суровой реальности затмить ей радость этого дня. У нее еще будет время поразмыслить над неприятными аспектами ее любви к Стюарту.

Впервые Джесси по-настоящему осознала, что больше не девственница. Для брачного рынка она теперь испорченный товар. После прошлой ночи о браке для нее не может быть и речи. Холодок страха пробежал по спине Джесси, когда она подумала об этом. Она безумно любит Стюарта и верит, что он каким-то чудом решит эту проблему и они будут вместе всегда, но суровая правда заключается в том, что он уже женат и не может жениться на ней. Неужели ей придется провести остаток жизни в «Мимозе» в качестве его любовницы, в то время как мачеха будет по праву носить почетное звание его жены?

Неужели их истинная любовь будет сведена к украденным полуночным свиданиям? Или Стюарт попытается получить развод, от одной мысли о котором Джесси передернуло? Реальность положения, в котором она оказалась, начала поднимать свою уродливую голову, но Джесси решительно отбросила такие неприятные мысли прочь.

Сегодня, только сегодня она будет наслаждаться своим счастьем. Она любит и любима. Хотя бы ненадолго она притворится, что между ней и Стюартом не существует никаких преград и что они свободны любить друг друга.

Джесси быстро оделась в свою зелено-голубую амазонку, которая была ей невероятно к лицу, и села к туалетному столику, чтобы расчесать волосы. Зернышки и маленькие соломинки застряли в густых волосах, и она возблагодарила небо, что имеет обыкновение сама ухаживать за собой по утрам. Если бы Тьюди или Сисси увидели такой мусор у нее в волосах, они непременно начали бы задавать крайне нежелательные вопросы.

Закончив причесывать волосы, Джесси собрала все до единой соломинки и зернышка, которые вычесала, и забросила поглубже в камин, где их едва ли заметят. Затем она встряхнула ночную рубашку и халат, чтобы проверить, нет ли на них пятен крови, и, не найдя ничего, с облегчением вздохнула. Наконец, тряпочка, которой она протирала бедра, была как следует выполоскана, а грязная вода вылита в ведро.

Делая все это, она чувствовала себя преступницей. Но когда все было закончено и она встала перед большим зеркалом, чтобы в последний раз проверить свою внешность, ее настроение снова поднялось. Скоро, скоро она будет со Стюартом. Все остальное не имеет значения.

Утро было прохладным, хотя и не таким холодным, как ночь. Длинные рукава и облегающий корсаж амазонки были уместны в такую погоду, и Джесси завязала волосы на макушке голубой лентой, оставив остальные волнистые локоны свободно ниспадать по спине до самых бедер. Такой фасон делает ее очень юной, решила она, так и эдак поворачиваясь перед зеркалом и любуясь своим отражением, и, она надеялась, очень хорошенькой.

Стюарт сказал, что она красавица. Неужели он и правда так думает?

Блаженно улыбаясь воспоминаниям, Джесси вышла из своей комнаты и отправилась в конюшню по черной лестнице. Она повстречалась с Тьюди, которая несла большую охапку белья, и напугала ее, быстро обняв на ходу. У Роуз в кухне она стащила кукурузную лепешку, наградив ее при этом ослепительной улыбкой. Джесси совершенно не сознавала, что ведет себя крайне необычно и что ее непривычное радостное возбуждение заставило обеих женщин озадаченно воззриться ей вслед.

– Мой ягненочек никогда так не улыбался, – пораженно пробормотала Тьюди, обращаясь к лестнице, и обернулась на площадке, наблюдая, как Джесси вприпрыжку сбегает по ступенькам. В кухне Роуз только покачала головой и продолжила приготовление ленча.

Джесси, не подозревая о размышлениях и домыслах, которые оставила за собой, продолжила путь к конюшне, где весело пожелала Прогрессу доброго утра, погладила Джаспера, поделившись с ним лепешкой, и проворно вскочила в седло. Звездочка приветствовала ее радостным приплясыванием, что прекрасно соответствовало настроению Джесси. Она похлопала кобылу по шее и выехала из конюшни, охваченная трепетным предвкушением. Через несколько минут она снова увидит Стюарта.

Селия, осторожно ступая, шла по дорожке, ведущей от дома к уборной, с преувеличенной тщательностью приподняв юбки, чтобы не коснуться ими свежескошенной травы. Даже издалека было видно, что она ужасно раздражена и зла и стала еще тоньше, чем была раньше.

Селия подняла глаза и увидела падчерицу. Джесси почувствовала, как часть ее ненадежного счастья померкла. Она намеревалась коротко помахать мачехе и уехать, но Селия поманила ее к себе. Джесси неохотно направила Звездочку в сторону жены мужчины, которого любит.

– Сегодня ты, похоже, в исключительно приподнятом настроении, – холодно заметила Селия, оглядев Джесси с неприязнью, когда та натянула поводья с ней рядом. Лицо ее было очень бледно, а волосы немного растрепаны, что было так не похоже на Селию, что Джесси подумала, уж не заболела ли она. И было что-то в ее тоне, какая-то резкость, какой раньше не было. Конечно, Селия никогда не утруждала себя хорошим обращением с ней, и ее враждебность росла с каждым днем по мере того как внешность Джесси начала затмевать Селию, но все же…

Неужели мачеха могла как-то узнать о том, что произошло между ней и Стюартом сегодня ночью?

Нет, конечно же, нет. Никто не знает, кроме нее и Стюарта. Джесси не удалось сдержать виноватый румянец, заливший ей щеки.

– Я понадобилась тебе для чего-то конкретного, Селия? – спросила она, надеясь удалиться, пока Селия не заметила предательского румянца.

– Если ты случайно встретишь моего мужа, как ты, похоже, обычно делаешь, я хочу, чтобы ты послала его ко мне. Его никогда невозможно найти – для меня, я имею в виду. Я так понимаю, что тебе это прекрасно удается. – Желчной язвительности в голосе Селии не больше, чем обычно, сказала себе Джесси. Она уже давно и постоянно делает грязные намеки по поводу времени и внимания, которые Стюарт уделяет Джесси. Замечания Селии – не более чем еще один удар по тому же самому фронту… ведь так?

– Если я встречу его, то пришлю к тебе. – Джесси уже направила Звездочку в сторону.

– О, я уверена, что встретишь. Ведь в этом и заключается твое намерение, не так ли?

– Я скажу ему, что ты хочешь его видеть, – ровно проговорила Джесси и развернула Звездочку к дороге.

– Впрочем, не стоит, не утруждай себя, – крикнула Селия ей вслед сочащимся злобой голосом. – Что может быть уместнее, чем сделать именно тебя вестницей моего хорошего известия? Просто передай Стюарту мои слова. Скажи этому похотливому ублюдку, что он наконец получил то, чего хотел: я совершенно уверена, что беременна.