Грешное желание

Глава 39

Джесси все-таки поцарапала ему спину. Она ни за что бы не поверила, что он сможет возбудить ее до такой степени страсти так скоро после первого раза, но он сделал это. А что до спокойствия и неторопливости, то так оно и началось, но вот конец был совсем иным. Он был жестким, быстрым и великолепным… и изматывающим.

Какое-то время после никто из них не шевелился. Стюарт лежал, растянувшись на спине, а Джесси свернулась у него под боком. Они дремали и, полусонные, бормотали друг другу слова любви, затем снова засыпали. К тому времени, как Джесси открыла глаза и окончательно проснулась, каюту наполняли длинные тени. Через иллюминатор виднелось небо в великолепном одеянии из оранжевого и золотого.

Судя по плавному покачиванию, «Речная королева» была в пути.

– Стюарт!

Джесси села, отбросила волосы с лица и прижала простыню к груди. Повернувшись, чтобы посмотреть на Стюарта, она обнаружила, что, спеша сама прикрыться, сдернула с него простыню, оставив полностью раскрытым. Вытянувшись на спине, с закинутыми за голову руками, он представлял волнующее зрелище. Джесси пожалела, что у нее так мало времени, чтобы полюбоваться им.

– Стюарт, проснись! Мы плывем!

– Плывем?!

Он открыл глаза, сел, потряс головой, проясняя ее, и огляделся. Свидетельства того, что они движутся, постепенно проникали в его сознание, как только что было с ней.

– Похоже, я буду путешествовать налегке, – сказал он и, улыбаясь, снова повалился на спину.

– Но… но у тебя ведь даже нет смены одежды! Вообще ничего!

– Не переживай. Мне не впервой оказаться в такой ситуации. Хотя обычно подобная нехватка вещей была результатом того, что мне приходилось покидать какое-то место в спешке. Полагаю, гостиница, в которой я снял комнату, вероятнее всего, сохранит мои вещи до того, как я вернусь, а если нет… – Он пожал плечами. – Одежду нетрудно приобрести. А пока буду простирывать рубашку на ночь и надевать влажной утром. Я уже делал так раньше.

– А как же Храбрец? Ты же приехал на Храбреце, ведь так?

– Я выехал на Храбреце, но в Виксберге он потерял подкову. Я оставил его там в конюшне и взял напрокат лошадь в конюшне таверны, где собирался остановиться на ночь. Я ехал всю прошлую ночь, поэтому не доспал, чем и объясняется, что я отключился. Ты задала мне жару, моя дорогая.

– Жалеешь? – тихо спросила она.

– Дьявол, нет. Конечно, нет. Что такое одна из богатейших плантаций на Миссисипи в сравнении с рыжеволосой девчонкой, чья кровь такая же горячая, как и ее волосы. Пылкую женщину я всегда предпочту любому богатству.

Он поддразнивал ее. Как ни глупо, но это успокоило ее окончательно. Она вздернула нос.

– Мои волосы, – с достоинством проговорила она, – не рыжие.

– Рыжие, рыжие. – Он плутовато ухмыльнулся. – И не только на голове. Внизу…

– Хватит! – остановила его шокированная Джесси, но не могла не улыбнуться перед лицом его веселья. – Налет воспитанности слетает с вас, мистер Эдвардс.

Его глаза блеснули.

– Воистину, еще не было сказано слов правдивее этих, – туманно пробормотал он.

Когда Джесси хотела поинтересоваться, что это значит, он потянул ее вниз и уложил рядом с собой.

– От тебя всегда так хорошо пахнет, – прошептал он ей на ухо и поцеловал в губы.

Если бы желудок Джесси, не вмешался, громко заурчав, поцелуем бы дело не ограничилось. Но, услышав эти звуки, он поднял голову и удивленно воззрился на нее.

– Я умираю с голоду, – жалобно проговорила она и отвела его руки, чтобы сесть. В этот раз она не стала накрываться простыней, и его глаза пожирали кремовую, с розовыми сосками грудь.

– Я тоже, – ответил он и снова притянул бы ее обратно, если бы она не соскользнула с кровати. В этот раз она забрала простыню с собой.

– Нет, я серьезно, – сказала она и, обернувшись простыней, прошлепала босиком туда, где стоял ее саквояж со сменой одежды. – Я не ела ничего с… Боже мой, со вчерашнего завтрака.

– Но почему ты не сходила в столовую? Здесь же есть.

– Мне не хотелось идти туда одной. Я все время думал, кто-нибудь сочтет странным, что я путешествую одна. Кроме того, я не очень хорошо знаю, как… как заказывать еду. Я ела в общественной столовой только один раз, когда мисс Флора к мисс Лорел возили меня в Джексон, и тогда они все делали сами.

– Бог ты мой! – Стюарт снова сел и свесил свои длинные ноги с кровати. Он встал, не испытывая перед ней ни малейшей неловкости из-за своей наготы, и подошел к графину и чашке в углу, где умыл лицо водой. Джесси с большим интересом наблюдала за его ягодицами. Она уже знала, что они гладкие и твердые на ощупь, но только сейчас она смогла хорошенько разглядеть их. Славные, решила она, очень славные.

Он повернулся, поймал ее за разглядыванием и улыбнулся, когда она покраснела и отвернулась.

– Давай тебя немножко покормим. Не хочу, чтобы ты зачахла с голоду. Мне нравится, чтобы у моих женщин были формы как у женщин.

Джесси пыталась одеваться, скромно придерживая на себе простыню, но это было трудно. Стюарт оделся намного раньше и наблюдал за ней с улыбкой, играющей в уголках рта. В конце концов, выйдя из себя, она бросила рубашку, которую пыталась натянуть через голову, и раздраженно проворчала:

– Пожалуйста, пойди погуляй по палубе или еще где-нибудь. Ты меня нервируешь.

– Тебе придется привыкать ко мне.

Но он взял шляпу и вышел. Джесси смогла одеться и позаботиться о других своих личных нуждах без его беспокоящего присутствия.

Когда она наконец вышла, на ней было платье с низким вырезом из ярко-розового шелка, которое она сочла наиболее подходящим для обеда из тех, что взяла с собой. Волосы она заколола высоко на макушке, а в руке сжимала вышитую бисером сумочку. Стюарт стоял, прислонившись к поручню, прямо за дверью каюты и курил одну из своих вечных сигар. Когда увидел ее, глаза его расширились, он выпрямился и выбросил окурок за борт.

– Я думал, ты сказала, что собираешься одеться.

– Это платье абсолютно приличное!

– Разве у тебя нет шали или чего-нибудь еще к нему? – Его глаза скользнули к ложбинке между грудями, которая была видна ему только из-за его роста, с раздражением подумала Джесси. Но все равно она не удержалась и подтянула лиф вверх. Стюарт ухмыльнулся.

– Если ты намерен смеяться и болтать вздор, то я поем одна! – Она резко повернулась и пошла.

– А мы сварливы, когда голодны, а? Придется мне постараться держать тебя хорошо накормленной. – Он нагнал ее, поймал руку, поднес к своим губам и положил в изгиб своей руки. – Ты чудесно выглядишь, Джесси. Мне нравится платье – и что под ним есть.

– О! – Она попыталась вырвать руку, но он удержал, усмехаясь. Когда она собралась ударить его сумочкой, съежился и вскинул руку, закрываясь от нее.

– Я просто поддразниваю тебя. Идем поедим. Кажется, я и сам нагулял аппетит.

В интересах того, чтобы утолить голод как можно скорее, Джесси позволила себя уговорить. Когда они оказались в столовой, она положительно порадовалась присутствию Стюарта. Она придвинулась к нему чуть ближе, пока они ждали, чтобы их проводили за стол. Помещение сверкало канделябрами и хрусталем, и белыми скатертями – и разодетой публикой.

Еда была великолепна. Стюарт настоял, чтобы она попробовала изысканное блюдо с французским названием, которое на поверку оказалось улитками, плавающими в масле, и громко расхохотался, когда его принесли и она отказалась есть. Чтобы умиротворить ее, он съел блюдо сам, а ей отдал свою обыкновенную зубатку, выловленную в Миссисипи, которую она уплела за обе щеки. И только съев последний кусочек и удовлетворенно откинувшись на спинку стула, Джесси догадалась, что этот несносный человек, по-видимому, с самого начала задумал поменяться. Есть улиток для него явно было не в новинку.

Стюарт выпил большую часть вина из бутылки, хотя ей отказался налить. Джесси так и подмывало напомнить ему, что он теперь ее тайный любовник, а не хранитель ее нравственности, но в интересах гармонии она придержала язык. Позже, когда принесли какое-то причудливое пирожное, она хотела отказаться, но он настоял, чтобы ей подали кусочек. Оно оказалось восхитительным, и это снова настроило ее на благодушный лад.

Столовая располагалась на нижней палубе. Когда они уходили, Стюарт о чем-то тихо поговорил со стюардом. Он улыбался, вернувшись туда, где она ждала его у двери.

– Сколько у тебя с собой денег? – спросил он, выводя ее из комнаты.

– Около семисот долларов. А что?

– И у меня чуть больше тысячи. Этого должно хватить.

– Для чего? – Джесси была крайне озадачена.

– Для повышения нашей ставки. Идем, Джесс, позволь мне немного расширить твой опыт.

Он отказался сказать больше, но привел ее к маленькому салону в носовом конце верхней палубы. Там он постучал в закрытую дверь и был впущен в накуренную комнату, которая оказалась переполненной джентльменами, расположившимися за карточными столами.

– Молчи, оставайся рядом со мной, и если увидишь какие-то мои карты, постарайся их не выдать, – прошептал он ей, ведя ее через комнату к столу, где какая-то карточная игра, очевидно, только началась. – Не возражаете, если я присоединюсь к вам? – обратился Стюарт к одному из мужчин за столом.

– У вас есть тысяча?

– Да.

– Тогда садитесь. Я Харрис, а это Бен Джонс. Не знаю третьего джентльмена, да и, полагаю, это не имеет значения. У него тоже есть тысяча.

Стюарт выдвинул стул для Джесси и поставил позади своего, посмотрел, как она села, и затем, похоже, напрочь забыл о ней. Джесси некоторое время понаблюдала за ходом игры, потом ей надоело, и она позволила себе отвлечься. Она знала о картах столько же, сколько и о том французском блюде, которое Стюарт заказал для нее за обедом. Но он, по-видимому, был целиком поглощен игрой, в которую явно играл раньше. Джесси осознала, что не знает почти ничего о жизни Стюарта до того, как он приехал в «Мимозу».

Джесси увидела, что в комнате были и другие женщины, примерно с полдюжины, и какие женщины! Одетые в роскошные платья из шелка и атласа, в сравнении с которыми она походила на квакершу, они смеялись и выпивали вместе с мужчинами по окончании партии и тихо стояли позади во время игры. Джесси с интересом наблюдала за ними, гадая, не являются ли они женщинами легкого поведения. Конечно же, нет, но они определенно вели себя очень смело.

Стюарт, похоже, испытывал некоторые трудности из-за своей поврежденной руки, когда пришла его очередь тасовать карты и сдавать. Джесси осознала, что рана повлияла на подвижность мышц, управляющих пальцами. Он компенсировал ранение, держа карты в поврежденной руке и делая большинство необходимых для игры движений другой. Но неподвижное положение, требующееся для того, чтобы держать карты, должно быть, вызвало судорогу в мышцах, потому что примерно полчаса спустя он опустил раненую руку под стол. Несколько секунд он сжимал и разжимал пальцы, широко растягивая их, затем энергично потряс рукой. Первым побуждением Джесси было поймать эту руку и размять сведенные судорогой мышцы, как она когда-то делала. Но не успела эта мысль прийти ей в голову, как она поняла, что он вряд ли поблагодарит ее за это нежничание на глазах у всех. Поэтому она откинулась на спинку стула, и мгновение спустя он возобновил игру, и никто, кроме нее, не видел этого эпизода с его рукой.

– У вас туз в рукаве. – Замечание, сделанное Стюартом, было очень тихим, но в нем чувствовалась резкость, которая тут же вновь привлекла к нему ее рассеянное внимание. Он обращался к мужчине, сидящему напротив, который на этот момент, похоже, имел наибольшее количество денег, кучкой лежащих перед ним. Когда Стюарт говорил, лицо его было жесткой, невыразительной маской, которую ей доводилось видеть, быть может, раз или два. Сейчас это был совсем другой человек, не тот смеющийся, поддразнивающий любовник, которым он был несколько часов назад, и у Джесси засосало под ложечкой. Когда Стюарт вот так выглядел, жди беды.

– Проклятие!

– Тряхните рукавом.

Двое других мужчин за столом переводили подозрительные взгляды со Стюарта на его противника.

– Я не заметил никакого мошенничества, – брюзгливо проговорил мужчина, к которому Стюарт обращался вначале, кажется, его звали Харрис.

– А я заметил. – Голос Стюарта был ледяным, глаза сверлили сидящего напротив мужчину холодным взглядом. – Вы легко можете доказать, что я ошибся. Тряхните рукавом.

– Пожалуй, вреда от этого не будет, – сказал Харрис, словно размышляя вслух. Третий игрок кивнул, но тот, которого Стюарт обвинил в мошенничестве, внезапно вскочил на ноги, резко двинув стулом.

– Еще никто не называл меня жуликом! – рявкнул он, ухватившись за свой пояс. Джесси прикусила язык, чтобы не вскрикнуть, когда Стюарт вскочил, нырнул через стол, схватил мужчину за руку и вывернул ее. Нож со стуком упал на пол. Затем, все еще держа руку мужчины хваткой, от которой у того перекосился рот, Стюарт расстегнул его манжету и тряхнул руку.

Из рукава вылетела карта и плавно приземлилась на пол рядом с ножом.

– Разрази меня гром, он таки жульничал! Мы ваши должники, сэр!

Стюарт наклонился, поднял нож и карту, которая оказалась червовым тузом, затем отпустил руку жертвы. С багровым от злости лицом мужчина попятился от стола, повернулся и быстро выскочил из комнаты.

– Как вы узнали? Я ничегошеньки не видел!

Бросив оценивающий взгляд на Джесси, который сказал ему, что она держится молодцом, как он и ожидал, Стюарт сел на свое место.

– Мне доводилось играть в свое время, – уклончиво ответил он. Вместе с двумя оставшимися игроками они забрали свои деньги из общей кучи и разделили между собой оставшиеся от мошенника как ни в чем не бывало, словно это было обычным делом – что вполне вероятно, подумала Джесси. Какой-то мужчина, который до этого стоял возле двери и наблюдал, подошел к столу.

– Похоже, вам нужен четвертый.

– Тысяча есть? – Очевидно, это был любимый вопрос Харриса.

– Само собой.

– Садитесь.

Карты были заново перетасованы и сданы, и игра снова началась, когда какая-то женщина, шурша юбками, подошла к столу. Стюарт был погружен в изучение своих карт, но Джесси, за неимением других дел, наблюдала за ее приближением. Она широко улыбалась – женщина с роскошными формами и выставленными напоказ прелестями.

– Клайв! – воскликнула она, когда подошла поближе, и направилась вокруг стола к Стюарту, который наконец поднял глаза. – Клайв Макклинток, лопни мои глаза! Где же ты прятался, милый?

– О Боже! – пробормотал Стюарт, уставившись на нее. – Люси!