Гуманистическая психотерапия: Рационально-эмоциональный подход

12. ПРОТИВОРЕЧИВЫЕ ТЕОРИИ И ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ В ПСИХОТЕРАПИИ

Поле психотерапии включает бесчисленное количество школ и подходов, которые, в свою очередь, подразделяются на различные направления и течения. Причем каждое направление отличается от остальных не только теоретическими обоснованиями человеческого поведения, но и методами, которые используются для решения проблем клиента. На эффективность претендуют многие, а возможно и все, вызывая при этом у читателя замешательство или даже недоверие.

Что интересно, терапевты, придерживающиеся разных убеждений, часто выдвигают идеи и предлагают методы, с которыми большинство их коллег (можно даже сказать — конкурентов) легко могут согласиться. Все-таки существует нечто общее в приемах различных психотерапевтов, несмотря на то, что одним внушали принципы фрейдистского психоаналитического подхода, а других учили строго придерживаться методов Альфреда Адлера, Карла Юнга, Карла Роджерса или какого-то другого терапевта. Более того, клиенты — это люди, вынужденные в какой-то степени приспосабливаться к определенным периодически повторяющимся событиям; и вполне естественно ожидать, что опытные практикующие терапевты разных школ встречаются с одинаковыми моделями поведения и используют соответствующие методы лечения.

Однако не сходство, а различия заставляют нас задуматься. Хотя я верю в свой собственный метод терапии и, особенно, в необходимость активно-директивного подхода при работе с клиентом, я прекрасно знаю, что многие другие психотерапевты используют подходы совершенно противоположного характера. При этом они тоже заявляют об успешных результатах. Даже отбрасывая суть этих отчетов, можно утверждать, что наличие достаточно большого количества клиентов у терапевта (чтобы можно было собрать достаточный материал для исследования) свидетельствует об определенном успехе терапевта в работе с клиентами. Даже если эти клиенты полностью и не вылечатся (основное содержание споров, касающихся всех видов терапий), очевидно, что они должны получить значительную помощь от терапевта, так как иначе они перестанут платить за нее, не дадут благосклонный отзыв тем, кто направил их, не порекомендуют своим друзьям и родственникам этого терапевта.

Можно лишь предположить, что ошибочные методы с точки зрения тех, кто практикует РЭТ, на самом деле приносят пользу многим клиентам. В то же время у практикующих РЭТ есть достаточно оснований полагать, что конкурирующие школы считают ошибочными наши методы. Тем не менее, мы считаем, что РЭТ эффективна, продуктивна и действенна. При этом наша уверенность связана не только с мнениями наших клиентов, но и с большим количеством обращений к нам за психотерапевтической помощью. Как это может быть? Возможно ли, что эффективную терапию могут проводить люди, использующие диаметрально противоположные и даже взаимоисключающие методы? Конечно, подходы не настолько различаются, как некоторые из нас считают. Однако, все-таки это кажется очень неправдоподобным. Позвольте мне, например, прокомментировать пример, взятый из журнала «Психотерапия: теория, исследования и практика», добавляя результаты наблюдений за несколькими моими клиентами.

Ганс X. Струпп (Hans Н. Strupp):

Я делаю акцент на терапевтической ситуации, представляющей жизненную ситуацию в миниатюре, и занимаюсь регулированием психических сил, а не отработкой специфических поведенческих актов во внешнем мире. Эта точка зрения основывается на (проверяемом) допущении о существовании тесной связи между характером отношения пациента к терапевту и характером его отношений с другими, включая его адаптацию к реальности... Ситуация переноса, в определении Фрейда, — богатейший источник для наблюдения и изучения межличностных характеристик, и... она имеет уникальную валидность.

Альберт Эллис (Albert Ellis)

(клиенту, который не хочет идти на групповую терапию и которого терапевт практически заставляет сделать это):

«Да, я знаю, что вы чувствуете себя совершенно комфортно, разговаривая со мной, и что вы можете рассказать мне все те ужасные вещи о себе, о которых в первое время вы боялись говорить. И именно поэтому вам лучше присоединиться к терапевтической группе: потому что вам там будет некомфортно, по крайней мере, сначала. Пока вы действительно не расслабитесь в подобной ситуации, которая похожа на вашу жизненную ситуацию, у вас не наступит улучшение. Конечно, вам легче расслабиться со мной; почти все мои клиенты чувствуют себя спокойно на индивидуальных сессиях. Потому что это просто. Вы знаете, что я приму вас, внимательно выслушаю и не буду винить вас за ошибки, которые вы продолжаете делать, включая то, что вы не ладите с девушками. Но другие люди, такие как эти девушки, отличаются от меня. Они больше походят на вас. Они не будут принимать вас и станут винить вас за ошибки. И именно к ним вы должны приспосабливаться, а не к исключительным, необычным, принимающим людям вроде меня. Вы можете видеться и хорошо ладить со мной хоть до Второго пришествия, но вы все равно будете бояться других людей и портить отношения с ними.

В группе вы научитесь общаться с этими другими, позволять им строго критиковать себя (что я делать не буду) и понимать, что не нужно расстраиваться из-за критики. В группе вам придется рисковать — чего вы избегаете, пока встречаетесь только со мной. Члены группы — это обычные люди из внешнего мира, и такие же чокнутые, как и все обычные люди. Надо полагать, что я не такой — в противном случае вы бы не пришли ко мне за помощью. Так забудьте ваш страх говорить при других людях. Мы, группа и я, заставим вас высказываться, нравится вам это или нет. И, заставляя вас открывать рот и принимать социальный риск в такой ситуации, мы подготовим вас гораздо лучше к адаптации в реальном мире. Со мной этот тип подготовки минимален. С группой она будет гораздо эффективнее».

Карл Роджерс (Rogers Carl R.):

Человек по природе своей, если он свободно функционирует, конструктивен и надежен. Для меня это является неизбежным выводом из моего обширного психотерапевтического опыта. Когда мы сможем освободить человека от оборонительности, так что он станет открытым для широкого диапазона требований внешнего мира и социума, его реакции, можно надеяться, станут позитивными, прогрессивными, конструктивными. Не нужно спрашивать, кто будет социализировать его, так как одной из его глубочайших потребностей является потребность в принятии другими и в общении с другими. Когда он полностью является самим собой, он не может не быть реалистично социализированным. Не нужно спрашивать, кто будет контролировать его агрессивные импульсы, так как когда он открыт всем своим импульсам его потребность нравиться другим и стремление давать любовь так же сильны, как его импульсы придумывать или понимать самого себя. Он будет агрессивным в ситуациях, когда агрессия целесообразна, но безудержной агрессии у него не будет. Все его поведение, в этой и других сферах, когда он открыт всем своим переживаниям, уравновешено и реалистично.

Мне совсем не нравится распространенная теория о том, что человек в основном иррационален и что его импульсы, если их не контролировать, приведут к разрушению других и его самого. Поведение человека утонченно рационально и направлено, при помощи тонкой и упорядоченной сложности, к целям, которые его организм старается достичь.

Альберт Эллис (Albert Ellis)

(клиентке, которая спросила: «Если я действительно буду наблюдать за тем, что вы называете нелепостью, которую я говорю себе о еде, то смогу ли я автоматически остановить свое навязчивое обжорство между трапезами?»):

«Нет, рассмотрения, или постижения, ваших нелепых интернализованных предложений недостаточно. Вы, наверное, говорите себе: «Так как я не могу получить того, чего я действительно хочу в жизни,— чудесного человека, который бы любил меня, то вместо этого я могу получить удовольствие прямо сейчас, поев, и мне нравится это». Или:

«Так как я не смогла выдержать ни одну диету, я слишком надеялась на себя в прошлом, наверное, я просто недотепа, которая не может сидеть на диете. Так какой смысл?». Конечно, эти убеждения нелепы, так как основываются не на объективной реальности и могут только проявляться в действиях, которые будут саморазрушительными. Чтобы преодолеть ваше навязчивое стремление поесть, вам лучше увидеть и честно признать, что у вас есть эти идиотские убеждения. Но этого недостаточно. Гораздо важнее, чтобы вы увидели, что это ваши убеждения и что такие убеждения обязательно приведут к саморазрушающему поведению, и начали более активно и последовательно их оспаривать. Вы должны опровергать их, как вы поступали с любыми другими суевериями, до тех пор, пока не перестанете им верить. Но даже этого недостаточно. Ибо вы рождены и взращены, вы — человек; а люди всегда, каждый день своего существования, ошибаются, действуют иррационально и, до некоторой степени, саморазрушительно. Таким образом, вы родились с врожденной склонностью любить еду и другие легкодоступные удовольствия. Благодаря вашей биологической наследственности и воспитанию в раннем возрасте, которые сами по себе обычно провоцируют потаканию своим слабостям, для вас исключительно легко переедать и говорить себе, что вы заслужили это, что вы не можете остановиться или что существуют другие «уважительные» причины так поступать. И даже если сейчас, с помощью психотерапии, вы увидели, что и почему вы делаете, то у вас все равно остается и врожденная, и приобретенная склонность потакать себе, быть ограниченным гедонистом и недисциплинированно вести себя, даже после того, как вы несколько недель или месяцев были дисциплинированнее.

Человеку свойственно ошибаться, и это означает как биологическую, так и социальную ущербность. Вы всегда будете вынуждены заставлять себя каждый день рано вставать, чистить зубы, надевать неудобную одежду на шикарные мероприятия и делать другие неприятные для вас вещи, но только когда вы понимаете, что вы просто должны все это делать, чтобы сохранить себя. Вы также всегда будете заставлять себя сидеть и сидеть на диете после того, как достигните желаемого веса. Или, в психотерапевтических терминах, вы будете вынуждены заставлять себя последовательно вспоминать, что переедание саморазрушительно и что это следует зарубить себе на носу.

Вы не являетесь и никогда не будете животным, автоматически стремящимся к самосохранению, просто потому, что вы видите, что именно с вами не так или как вы защищались от признания вашей неправоты. Чтобы достигнуть хорошего уровня автоматичности, и даже ее относительно небольшого уровня, вам надо работать, работать и работать всю вашу жизнь и продолжать проповедовать себе психическое здоровье и практиковать его. И даже тогда, если вы все еще человек, а не супермен или святой, вы постоянно будете попадать на путь недисциплинированности и саботажа. Вот кем является человек: разрушителем себя и отступником. Когда же вы признаете эту реальность — и тогда проведете ли всю оставшуюся жизнь, работая, чтобы хоть немного изменить себя, зная, что никогда не сможете полностью изменить свою природу?»

Бертрам П. Кэйрон (Bertram Р. Karon)

(клиенту, который очень сильно разозлился на изменяющую ему подругу и жаждал убить ее при помощи ножа для колки льда):

— Может быть, вы злились на нее (на предыдущую невесту, бросившую его) за то, что она ушла к другому, и когда вы узнали, что ваша новая девушка поступила так же, это было словно вы снова все пережили?

Он согласился и сказал, что, возможно, это была первая девушка, которую он хотел убить. Тогда его попросили посмотреть в прошлое еще дальше.

— Но я думаю, что это не вся история. Мне кажется, кто-то был еще раньше. Кто-то, кто тоже бросил вас ради другого мужчины. Конечно, проще убить свою девушку, чем столкнуться с мыслью, что вы хотели убить ее.

— Это все, что было. Не было никакой другой девушки перед первой. Всего две, это все.

— Но девушка, которую вы действительно хотите убить, — это ваша мать. Вы никогда не чувствовали, что она бросила вас?

— Когда старик вернулся.

— Вернулся?

— Он часто снимался с места и просто бросал ее и детей. Он увлекался какой-нибудь женщиной или просто сбегал и оставлял ее. И когда его не было, она говорила мне, что я являюсь мужчиной в доме.

— И вам хотелось быть женатым на ней?

— Да. И тогда он возвращался. И она всегда принимала его обратно.

— И вы опять становились ребенком?

— Да, я был ничем, когда он был поблизости.

— Должно быть, вы хотели убить ее за это. Это довольно-таки разумно. Когда сначала первая девушка, а затем и другая бросили вас, это было как будто ваша мать снова повсюду. И именно свою мать вы хотели убить.

Мы продолжили обсуждать идею о том, что в его желании убить нет ничего страшного, обычно хочешь убить кого-то, когда делают тебе больно.

Альберт Эллис (Albert Ellis)

(отвечая клиенту, который спросил: «Вы считаете, что я продолжаю наказывать мою жену так, потому что я все еще зол на свою мать, и я на самом деле через свою жену мщу своей матери?»):

— Нет. Я уверен, что так проинтерпретируют вашу сегодняшнюю жестокость по отношению к жене фрейдисты и многие другие аналитики; но эта интерпретация во многом упускает всю суть того, почему вы (или кто-либо еще, если уж на то пошло) расстроены. В первую очередь, если сейчас вы с матерью в самых прекрасных отношениях и, кажется, простили ей все, что она сделала в детстве, то нет доказательств того, что вы действительно все еще очень злы на нее, хотя когда-то были. Не так ли?

— Да. мы сейчас ладим как никогда раньше. Конечно, у нее все еще остались ее проблемы, но я говорю себе, как вы меня учили: «Что ж, она такая, какая есть. Слишком плохо! Но я могу не принимать это близко к сердцу». И я действительно теперь почти никогда не расстраиваюсь из-за нее.

— Хорошо. То есть нет доказательств того, что вы все еще ненавидите вашу мать. Мы, конечно, можем настаивать на том, что вы все еще делаете это бессознательно, даже если сознательно сейчас вы хорошо ладите. Но, повторюсь: нет оснований для такой гипотезы. Однако мы знаем, что вы плохо обращаетесь со своей женой. И, если уж на то пошло, со своим начальником, когда он недооценивает вас, и практически со всеми, кто, как вы говорите, «делает вам больно». Это так?

— Да. Даже если моя жена или начальник сделают десять хороших вещей, которые полезны для меня, как только они скажут что-нибудь неприятное и несправедливо сделают мне больно, я расстраиваюсь и сразу даю сдачи.

— Хорошо, тогда именно это является проблемой: когда вам боль но — вы даете сдачи. В ситуации с вашей матерью в данный период времени, кажется, вы больше не принимаете всерьез то, что она говорит или делает, следовательно, эта область перестала быть болезнен ной для вас. Но вы принимаете всерьез вашего начальника, жену и других похожих на них людей; вы сами делаете себе больно при помощи их негативных слов, жестов и установок; и тогда накидываетесь на них в ответ, вероятно, чтобы сделать им больно и нейтрализовать свое чувство беззащитности.

— Что вы имеете в виду, когда говорите, что я сам делаю себе больно при помощи их слов и жестов?

— А что, разве это не так? Может ли действительно что-либо из того, что они говорят вам или о вас, пока они не доведут свои слова до физических действий (например, откажутся кормить вас или уволят с работы), причинить вам боль?

— Конечно, может.

— Да, потому что вы позволяете им, точнее, заставляете их сделать больно. Вы говорите себе: «Мне не нравится то, как они обращаются со мной, и особенно тот факт, что они несправедливо обвиняют меня». Именно это совершенно нормальное рассуждение, которое причиняет вам беспокойство. Но вы добавляете сами себе абсолютно ненормальное рассуждение: «Так как мне не нравится то, что они делают, они не должны так поступать со мной; и для меня невыносим сам факт, что они делают это». Именно это рассуждение действительно наносит вред и является причиной вашей боли и гнева.

— Вы хотите сказать, что я не должен даже злиться на людей, когда они делают мне плохо, даже если у них нет на это права?

— Я хочу сказать, что люди, которые плохо с вами обращаются, всегда имеют право так поступать — то есть имеют право ошибаться. Ибо таковы люди — ошибающиеся, грешные, неосмотрительные. Каждый раз, когда вы сердитесь на людей и хотите убить их за то, какие они есть, вы требуете, чтобы они стали безгрешными или безошибочны ми — чтобы они стали ангелами. И это ваше необоснованное требование, а не их заблуждения, является истинной причиной вашего гнева и желания убить. Если мы сможем убедить вас осознать ваши необоснованные требования, а затем оспорить и побороть их, мы сможем убедить вас перестать ненавидеть таких людей, как ваша жена, когда они говорят вам что-нибудь неприятное — так же, как вы уже перестали ненавидеть вашу мать.

— Не означает ли это, что я приду к состоянию, когда я никогда больше не буду злиться на мою жену, независимо от того, как больно она мне делает, или, как вы говорите, независимо от того, как сильно я делаю себе больно, принимая ее слова и жесты слишком близко к сердцу?

— Нет, это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Вы тоже являетесь ошибающимся человеческим существом. Так что вы будете совершать ошибки, делая себе больно, когда ваша жена будет обращаться с вами скверно, и вы будете злиться на нее за ее это. Но если вы возьмете себе за правило видеть и признавать, что это действительно вы, вы сами делаете себе больно и злите себя, и что ваша жена не может существенно повлиять на вас, тогда вы станете гораздо менее ранимым и злым, чем сейчас. И когда у вас действительно произойдет вспышка негативных эмоций, вы сможете быстро побороть и оспорить ваши собственные нелепости, которые создают эту вспышку, и быстро преодолеть ее. Но склонность думать извращенно и, следовательно, ранить и злить себя всегда будет присутствовать, хотя гораздо в меньшей степени, и вы должны будете справляться с этой склонностью до конца своих дней.

Из приведенных цитат видно, что мои терапевтические методы значительно отличаются от методов, используемых многими другими терапевтами, а в некоторых положениях диаметрально противоположны им. Еще видно, что все терапевты получают хорошие результаты. В качестве возможных разрешений этой дилеммы возникает несколько гипотез.

Гипотеза № 1. Один из нас, а может и все мы, лжем. Либо мы не делаем в терапии того, о чем говорим; либо говорим правду о том, что мы делаем, но обманываем по поводу хороших результатов. Хотя эту гипотезу можно частично подтвердить некоторыми достоверными фактами (так как я уверен в том, что, по крайней мере, некоторые терапевты часто не делают в терапии того, о чем говорят), она может быть опровергнута другими свидетельствами. Итак, у меня есть множество аудиозаписей, которые убедительно доказывают, что я делаю именно то, о чем говорю, и показывают, что у моих клиентов есть явные улучшения. Аудиозаписи и дословные записи, которые я изучил, также показывают, что некоторые терапевты делают довольно многое из того, о чем говорят; и у некоторых их клиентов также наступает улучшение.

Гипотеза № 2. Наши критерии улучшения не идеальны. Следовательно, можно предположить, что клиенты большинства терапевтов (возможно, включая и моих) начинают лишь чувствовать себя лучше, а не выздоравливать. То есть клиенты могут убедить себя в том, что благодаря тому, что терапевт принимает их. они больше не являются бесполезными личностями, какими они, по их собственному мнению, были раньше и, следовательно, начинают временно лучше к себе относиться. (Однако, в сущности, они все еще могут верить в то, что если кто-нибудь (включая терапевта) снова посчитает их неприемлемыми, тогда они должны будут опять начать ненавидеть себя: в данном случае они не совершают истинных личностных изменений. Эти виды «лечения переносом» довольно обычны для терапии и объясняют большинство происходящих так называемых улучшений. Вопрос: действительно ли они объясняют все такие улучшения? Моя собственная гипотеза заключается в том, что, в то время как мои клиенты действительно выздоравливают, клиенты многих других терапевтов просто начинают чувствовать себя лучше и, в сущности, не изменяются. Но насколько валидна эта гипотеза?

Гипотеза № 3. Во всех видах действенной терапии присутствует общий фактор, который приверженцы «разных» школ просто не могут опознать. Так, например, Карл Роджерс делает акцент на безусловном позитивном отношении, или принятии терапевтом клиента, как на базовом компоненте действенной терапии. Пол Старк (Paul Stark) считает, что сущность хорошего психологического лечения заключается в том, что терапевт дает клиенту право свободно испытывать себя при помощи иррациональных требований, направленных от значимых людей. В книге «Разум и эмоции в психотерапии» я показал, что прямое (чаще всего) или косвенное обучение терапевтом клиента не винить себя, вне зависимости от характера ошибок, является важным элементом тех методов, которые приводят к личностным изменениям. Поэтому, вполне вероятно, что независимо от особенностей школы, последователем которой он является, терапевт делает нечто такое (осознанно или неосознанно), что действительно помогает его клиентам.

Гипотеза № 4. Клиенту помогает не конкретная система, которую использует терапевт, а наличие у терапевта целостного и всестороннего подхода к формированию личности, даже если его подход во многом ошибочен. Так как система мышления, поведение и, особенно, система оценки себя как человека у клиента часто ощутимо дезорганизована и дезинтегрирована, а то и жестко выровнена, то она может давать только саморазрушающие результаты, и любой системный подход к личности приведет к улучшениям, если начать следовать ему. Если эта гипотеза верна, то она объясняет причину того, почему все иррациональные системы мышления, от знахарства и «христианской науки» до дианетики и ортодоксального фрейдизма, сообщают о тысячах излечений, которые невероятно похожи на те, которые дают более рациональные системы терапии.

Вышеупомянутые гипотезы нельзя назвать исчерпывающими; любой психотерапевт может добавить к этому списку еще несколько своих пунктов. Факт остается фактом — многие терапевты остаются эффективными для своих клиентов, как и многие терапевты абсолютно противоположных течений — для своих.

Действительно ли это так? Этот исключительно важный вопрос можно изучить наиболее полно. Как минимум, исследователи могут выбрать несколько успешных случаев у представителей одной из известных школ психотерапии и такое же количество успешных случаев у представителей совершенно противоположной школы. Полные записи (лучше видеозаписи) всех сессий этих случаев можно будет изучить. Такое исследование может дать очень интересную информацию о том, в результате чего у пациентов наступают улучшения в ходе терапии.