С лица Бэзила не сходила улыбка.
— Я не нашел никаких упоминаний об убийстве, — сказал Бентон. — Но два с половиной года назад из магазина, который назывался «Рождественская лавка», пропали мать и дочь.
— Я же вам говорил, — просиял Бэзил.
— Но вы ничего не сказали об исчезновении женщины и о том, что у нее была дочь.
— Мне не дают корреспонденцию.
— Я позабочусь об этом, Бэзил.
— Вы уже целую неделю мне это говорите, я хочу получать мою корреспонденцию. Они перестали мне ее давать сразу после той ссоры.
— Это когда вы рассердились на Джефа и назвали его дядюшкой Римусом?
— И за это меня лишили корреспонденции?! Мне кажется, он плюет мне в еду. Я хочу получить все, что пришло за месяц. И еще хочу, чтобы меня перевели в другую камеру.
— Вот это невозможно, Бэзил. Для вашей же пользы.
— Вы просто не хотите мне помочь!
— Обещаю, что к концу дня вы получите все, что вам полагается.
— Да уж постарайтесь, не то конец нашим дружеским беседам о «Рождественской лавке». Мне уже надоел этот ваш научный эксперимент.
— Единственная «Рождественская лавка», которую я нашел, находится в Лас-Оласе, на побережье, — продолжал Бентон. — Четырнадцатого июля оттуда исчезли Флорри Куинси и ее семнадцатилетняя дочь Хелен. Вы что-нибудь об этом знаете, Бэзил?
— У меня плохая память на имена.
— Расскажите, что вы помните о «Рождественской лавке»?
— Там везде были деревья с лампочками, игрушечные поезда и украшения, — сообщил Бэзил уже без улыбки. — Я же вам говорил. Скажите лучше, что вы там нашли у меня в мозгах? Вы ведь уже смотрели картинки? — Он указал на свою голову. — Значит, вы и так знаете все, что вам нужно. А сейчас мы просто время теряем. Где моя корреспонденция, черт побери?
— Я же вам обещал.
— Там в подсобке был шкафчик. Неказистый такой. Я заставил ее открыть его, он оказался полон всяких немецких безделушек в раскрашенных деревянных шкатулках. Гензель и Гретель, Снупи, Красная шапочка и все такое. Она хранила их под замком, они были очень дорогие. Я ей сказал: «Какого хрена? Их же можно унести вместе со шкафом! Думаешь, если ты их заперла, так никто и не украдет?»
Бэзил замолчал, взглядом упершись в стену.
— Что еще вы ей говорили, прежде чем убить?
— Я ей сказал: «Конец тебе, сука».
— А когда вы с ней говорили о шкафчике в подсобке?
— Я не говорил.
— Вы же только что сказали…
— Не говорил я с ней об этом, и точка, — нетерпеливо оборвал его Бэзил. — Я хочу, чтобы мне дали лекарство. Почему вы мне ничего не прописываете? Я не сплю по ночам. Не могу сидеть спокойно. Я завожусь, а потом меня развозит, и я не могу встать с постели. Где моя корреспонденция?
— Сколько раз в день вы мастурбируете? — спросил Бентон.
— Шесть или семь. А может, десять.
— Больше, чем обычно.
— После нашего вчерашнего разговора я ничего не мог делать. С постели вставал только чтобы отлить, ничего не ел, не мылся. Я знаю, где она. Отдайте мою почту!
— Кто? Миссис Куинси?
— Послушайте, — откинулся Бэзил на спинку стула, — мне ведь нечего терять. Чем вы можете заставить меня делать то, что вы хотите? Маленькими поблажками, хорошим отношением, пониманием. Где моя чертова почта?
Бентон встал, открыл дверь и попросил Джефа сходить и узнать, куда делась корреспонденция Бэзила. По выражению лица охранника он понял, что тот прекрасно знает, куда она делась, и не имеет никакого желания облегчать Бэзилу жизнь. Значит, это правда. Бэзил действительно ее не получал.
— Пожалуйста, сделайте это для меня, — сказал Бентон, посмотрев Джефу в глаза. — Это очень важно.
Согласно кивнув, Джеф пошел за почтой. Бентон, закрыв за ним дверь, вернулся за стол.
Через пятнадцать минут их разговор иссяк. Это была причудливая смесь дезинформации и изощренной игры. Бентон пытался скрыть раздражение. Увидев Джефа, он облегченно вздохнул.
— Твоя почта на койке, — сообщил Джеф, холодно взглянув на Бэзила.
— Надеюсь, вы не украли мои журналы?
— Кому нужны твои гребаные рыбацкие журналы? Извините, доктор Уэсли. Все четыре у тебя на койке.
Бэзил закинул воображаемую удочку.
— Срывается всегда самая крупная рыба! В детстве папаша брал меня на рыбалку. Когда не бил мою мать.
— Заруби себе на носу, — сказал Джеф. — Говорю тебе при докторе Уэсли. Если опять будешь безобразничать, у тебя появятся проблемы посерьезнее почты и рыбацких журналов.
— Видите, как здесь ко мне относятся? — заныл Бэзил.