у Люси оказалась макроаденома. На ее гипофизе у основания черепа выросла опухоль.
Обычно гипофиз бывает величиной с горошину. Его еще называют главной железой, потому что он посылает сигналы в щитовидку, надпочечники и яичники или яички, контролируя выделение гормонов, которые влияют на обмен веществ, давление, репродуктивную функцию и другие жизненно важные факторы. Опухоль была доброкачественная, но сама по себе рассосаться не могла. Она вызывала головные боли и повышение уровня пролактина, что было чревато ложными беременностями. Чтобы уменьшить размер опухоли и снизить пролактин, Люси прописали лекарственную терапию. Однако она переносила ее не слишком хорошо, и ей грозила операция.
Приехав на летное поле, Скарпетта припарковала машину рядом с ангаром, где стоял самолет Люси. Она еще не отошла от разговора с Бентоном. Вряд ли она когда-нибудь простит ему подобное вероломство. От возмущения у нее все еще колотилось сердце и дрожали руки.
— Там все еще идет снег, — сказал при виде ее Брюс, первый пилот. — Лёту нам больше двух часов, если учесть встречный ветер.
— Я знаю, что вы не станете обедать, но все же мы приготовили кое-какую закуску, — сказал второй пилот. — Багаж у вас есть?
— Нет, — ответила Скарпетта.
Пилоты на самолете Люси летали без формы. Это были специально обученные агенты — они не пили, не курили, не помышляли о наркотиках, поддерживали прекрасную спортивную форму и могли быть первоклассными охранниками. Скарпетту проводили на площадку, где ее ждал «ситейшн», похожий на белую пузатую птицу. Скарпетте невольно вспомнился огромный живот Люси и ее болезнь.
В самолете, сев в просторное кожаное кресло, она сразу же позвонила Бентону:
— Я буду где-то в час пятнадцать.
— Постарайся понять меня, Кей. Я знаю, что ты сейчас чувствуешь.
— Поговорим об этом, когда я прилечу.
— Не сердись.
Это было их правилом. Умерь свой гнев до захода солнца. Никогда не выходи излома, не садись в машину или в самолет, если ты сердишься. Им, как никому другому, было известно, как неожиданно может обрушиться на человека несчастье.
— Счастливого полета, — сказал Бентон. — Я тебя люблю.
Леке и Реба огибали дом Дагги Симистер, когда на подъездной дорожке появился мотоцикл Люси.
Заглушив мотор, она сняла черный шлем, расстегнула на куртке молнию.
— Ты похожа на Дарт Вейдер, — сияя, заметила Леке.
Люси никогда не встречала людей, которые были бы так хронически счастливы. Леке была для академии настоящей находкой. Умная, исполнительная и без фанаберии.
— Что мы здесь ищем? — спросила Люси, окидывая взглядом участок.
— Осматриваем фруктовые деревья, — ответила Леке. — Я, конечно, не детектив, но, когда мы были в том доме, откуда пропали люди, — она указала на оранжевый домик по другую сторону канала — доктор Скарпетта упомянула инспектора, который здесь ходил. Она сказала, что он осматривал деревья. Здесь на стволах такие же красные полосы, как и там, — сообщила она, вновь указав на оранжевый домик.
— Конечно, цитрусовая гниль распространяется очень быстро. Если эти деревья заражены, то и в других местах может быть то же самое. Кстати, меня зовут Реба Вагнер. Пит Марино, наверное, уже говорил вам обо мне.
Люси посмотрела на нее в упор.
— И что же, по-вашему, он мог мне сказать?
— Что у меня ограниченные умственные возможности.
— Такая формулировка ему не по зубам. Кажется, он сказал, что вы умственно отсталая.
— Одно другого стоит.
— Идемте в дом, — скомандовала Люси. — Посмотрим, что вы упустили по причине своих ограниченных умственных возможностей.
— Она шутит, — объяснила Леке Ребе, поднимая черный чемоданчик, оставленный ею у входной двери. — Прежде чем мы начнем, я хотела бы убедиться, что после осмотра места преступления дом был опечатан.
— Можете не сомневаться. Я лично за этим проследила. Все двери и окна были опечатаны.
— А сигнализация здесь имеется?
— Здесь она мало у кого есть.
Люси заметила на окнах наклейки компании, устанавливающей охранную сигнализацию.
— Она чего-то боялась. Установить сигнализацию ей было не по средствам, и она пыталась таким образом отпугнуть злоумышленников.
— Беда в том, что злоумышленники отлично знают эту уловку, — заметила Реба. — Наклейки и таблички на клумбах. Грабителям ничего не стоит определить, есть ли в доме сигнализация. Они сразу видят, что хозяева не могут себе этого позволить или слишком стары, чтобы заниматься этим.
— Вы правы, многие старики просто не придают этому значения, — согласилась Люси. — И потом они часто забывают коды.
Реба открыла дверь, и на них пахнуло затхлым воздухом, словно здесь уже давно никто не жил. Войдя, она сразу включила свет.
— Здесь уже что-нибудь обрабатывали? — спросила Леке, глядя на покрытый плиткой пол.
— Только в спальне.
— Тогда давайте немного подумаем, — сказала Люси. — Что мы знаем? Убийца каким-то образом проник в дом, не взломав дверь. Застрелив жертву, он скрылся. Как? Вышел через дверь?
— Похоже, да, — ответила Реба. — На окнах решетки. Через них может пролезть только крыса.
— Тогда начнем с этой двери и пойдем по направлению к спальне, где произошло убийство, — предложила Люси. — Потом то же самое проделаем с другими дверями. Замкнем треугольник.
— Это значит, мы должны обработать эту дверь, дверь в кухню и раздвижные двери из гостиной на веранду и с веранды на улицу, — уточнила Реба. — Когда сюда пришел Пит, обе раздвижные двери были не заперты, во всяком случае, он так сказал.
Войдя в прихожую, они закрыли за собой дверь.
— Что-нибудь известно о том инспекторе, которого вы с доктором Скарпеттой заметили на участке? — спросила Люси.
В рабочей обстановке она называла Скарпетту официально.
— Я кое-что выяснила. Прежде всего они всегда работают парами. А тот был один.
— А может быть, его напарника просто не было видно? Возможно, он был за домом? — засомневалась Люси.
— Возможно. Но мы видели только одного человека. И в департаменте сельского хозяйства утверждают, что в тот день они вообще не посылали в этот район никаких инспекторов. Еще один момент. У него был плодосборник, такая длинная палка с захватом на конце, чтобы срывать плоды с высоких деревьев. Но мне сказали, что инспекторы не пользуются такими приспособлениями.
— И что?
— Он разобрал его и положил в большую черную сумку.
— Интересно, что еще было в этой сумке? — задумчиво спросила Леке.
— Ну, например, ружье, — подсказала Реба.
— Оставим этот вопрос открытым, — отозвалась Люси.
— Вообще-то он здорово нас поимел, — заметила Реба. — Меня же было отлично видно с той стороны! Полицейский в форме. Мы с доктором Скарпеттой топтались вокруг дома, а он за нами наблюдал, прикидываясь, что осматривает деревья.
— Ну, мы не можем утверждать это с точностью. Давайте не делать поспешных выводов, — еще раз предупредила Люси.
Присев на корточки, Леке открыла свой чемоданчик. Они задернули все шторы и надели защитные комбинезоны. Люси установила треножник с камерой. Леке приготовила люминол и вылила его в черный пульверизатор. Они сфотографировали участок пола у входной двери, выключили свет и с первого же раза получили замечательный результат.
— Силы небесные! — ахнула Реба.
Леке обрызгала пол, и на нем сразу же проступили зеленовато-синие следы. Люси защелкала камерой.
— Сколько же на нем было кровищи, раз он сумел так наследить, после того как прошел через весь дом?! — удивилась Реба.
— Есть один только нюанс, — послышался из темноты голос Люси. — Следы идут в обратном направлении. В дом, а не из дома!