Хищник

Глава 50

Добавочный два сорок три — это лаборатория анализа отпечатков пальцев. Любимое место встреч сотрудников академии, где они обсуждают вещественные доказательства, требующие сложной судебно-медицинской экспертизы.

Отпечатки пальцев теперь не просто отпечатки как таковые. Они могут быть источником ДНК, причем не только того, кто их оставил, но и жертвы, к которой прикасался преступник. В них также могут быть найдены следы наркотиков или веществ, которые были на руках подозреваемых, например, чернил или краски. Для этой цели используются сложные современные приборы, такие, как газовые хроматографы, инфракрасные спектрофотометры или инфракрасные микроскопы на основе преобразования Фурье. Раньше улики выступали как нечто самостоятельное. Теперь, с появлением современных высокоточных приборов и методик, сольная партия переросла в струнный квартет и даже в симфонию. Но остается проблема первоочередности. Обнаружение одного вещества может привести к потере другого. Поэтому специалисты и собирались в лаборатории у Мэтью, чтобы выработать план действий и договориться, с чего нужно начинать.

Когда Мэтью получил латексные перчатки с места убийства миссис Симистер, перед ним открылась масса возможностей. Но ни одна из которых не гарантировала успеха. Он мог надеть хлопчатобумажные перчатки, а потом натянуть на них вывернутые наизнанку латексные. Так легче обнаружить и сфотографировать скрытые отпечатки. Но при этом можно упустить возможность обработать отпечатки суперглюболом, или обнаружить их с помощью альтернативного источника света и люминесцентного порошка, или же воздействовать на них реагентами типа нингидрина или диазафлуорена. Взаимное влияние химических процессов может в конечном итоге привести к необратимым потерям.

В половине девятого утра в маленькой лаборатории сотрудники устроили мини-конференцию. Мэтью, Марино, Джо Эмос и еще трое специалистов собрались вокруг большого прозрачного бака из пластика. Внутри его висели на зажимах две вывернутые наизнанку латексные перчатки, одна из которых была в крови. На окровавленной перчатке были видны небольшие дырочки. С внутренней и внешней поверхностей перчаток предельно осторожно, чтобы не повредить возможные отпечатки пальцев, были взяты образцы ДНК. Теперь Мэтью должен был выбрать, в какие двери входить сначала. Так он обычно называл процесс принятия решения, в котором интуиция, опыт и везение играли не меньшую роль, чем научные соображения. Начал он с того, что положил в бак перчатки, суперглюбол в пакете из фольги и миску с теплой водой.

В результате был обнаружен один отчетливый отпечаток большого пальца левой руки. Он снял его на черный гель и сфотографировал.

— Вся команда здесь, — сообшил Мэтью Скарпетте по громкой связи. — С кого начнем? — обратился он к сотрудникам, столпившимся вокруг лабораторного стола. — Может, Рэнди?

Рэнди, эксцентричный маленький человечек с большим носом и косоватыми глазами, был специалистом по ДНК. Мэтью всегда его недолюбливал, о чем сразу же вспомнил, когда тот заговорил.

— Я получил три потенциальных источника ДНК, — начал Рэнди с присущим ему педантизмом. — Две перчатки и два отпечатка уха.

— Получается четыре, — послышался в лаборатории голос Скарпетты.

— Ну да, я хотел сказать — четыре. Предполагалось получить образцы ДНК с внешней поверхности одной из перчаток, с той, что испачкана в крови, а также с внутренней поверхности обеих перчаток. С отпечатков ушей образцы ДНК мной уже получены, причем максимально щадящим способом, сохраняющим все индивидуальные или потенциально характерные особенности, такие, например, как нижнее удлинение противозавитка. Как вы знаете, в базе данных мы подобных ушей не нашли, но зато обнаружили, что ДНК с отпечатков ушей совпадает с образцом ДНК с внутренней поверхности одной из перчаток.

— Только одной? — спросил голос Скарпетты.

— Да, той, на которой кровь. Со второй перчатки взять ничего не удалось. Не уверен, что ее вообще надевали.

— Странно, — озадаченно произнесла Скарпетта.

— Мне помогал Мэтью, потому что я не слишком разбираюсь в строении ушей. Отпечатки — это его специальность, а не моя, — пояснил Рэнди, будто это имело значение. — Как я уже говорил, мы получили образцы ДНК с отпечатков ушей, в частности, с завитка ушной раковины и мочки. Они принадлежат тому же человеку, который надевал перчатку. Поэтому можно предположить, что человек, который прижимал ухо к стеклянной двери дома, откуда исчезли люди, позднее убил Дагги Симистер. Или по крайней мере надевал одну из латексных перчаток, найденных на месте преступления.

— Сколько раз ты затачивал свой карандаш, пока все это расписывал? — прошептал Марино.

— Не понял.

— Ни одной детали не упустил, — тихо сказал Марино, чтобы его не услышала Скарпетта. — Ты, наверное, считаешь трещины на тротуаре, когда ходишь, а сексом занимаешься по таймеру.

— Продолжайте, пожалуйста, Рэнди, — попросила Скарпетта. — Так, значит, в базе данных ничего не нашли? Какая жалость…

Продолжая говорить все в той же тягучей пространной манере, Рэнди подтвердил, что поиски в базе данных ДНК оказались безуспешными. Того, кто оставил свои отпечатки, в базе данных не оказалось. Значит, человек этот никогда не подвергался аресту.

— То же самое можно сказать и о ДНК крови, обнаруженной в магазине в Лас-Оласе. Однако некоторые из проб вообще не содержат крови, — сообщил Рэнди, обращаясь к черному телефонному аппарату. — Я не знаю, что это такое. Некоторые вещества дают ложную положительную реакцию. Люси высказала предположение, что это может быть медь. Она считает, что фунгицид, которым опрыскивают деревья для борьбы с цитрусовой гнилью, может аналогично реагировать на люминол. Вы знаете, что там содержится медь.

— А на чем основано такое предположение? — подал голос Джо.

Еще один сотрудник, которого не переваривал Мэтью.

— На месте убийства миссис Симистер было обнаружено большое количество меди, как в доме, так и на участке.

— А из тех проб, что были взяты в магазине, какие именно содержали кровь? — поинтересовалась Скарпетта.

— Те, которые были взяты в туалете. Образцы, взятые в подсобке, кровью не являются. Возможно, что это тоже медь, и то же можно сказать о пробах из машины исчезнувшей семьи. Коврик на водительском месте дал положительную реакцию на люминол. И там тоже не оказалось крови. Еще одна ложная реакция. Не исключено, что опять медь.

— Фил? Ты здесь?

— Конечно, — ответил Фил, эксперт по оставленным следам.

— Очень жаль, — металлическим голосом произнесла Скарпетта. — Я же просила, чтобы лаборатории работали в усиленном режиме.

— Да мы и так уже крутимся как заведенные, — послышался голос Джо, который, даже идя на дно, вряд ли сумел бы держать рот закрытым.

— Я бы хотела, чтобы все биологические пробы были обработаны в кратчайший срок, — еще жестче произнесла Скарпетта. — Включая потенциальные источники ДНК из голливудского дома, откуда пропали две женщины и два мальчика. Все проверять по базе данных. Будем исходить из того, что их уже нет в живых.

Сотрудники переглянулись. Никогда раньше Скарпетта не позволяла себе разговаривать таким образом.

— Звучит оптимистично, — саркастически заметил Джо.

— Фил, как насчет того, чтобы проверить очесы с ковра, следы излома Симистер и из машины пропавшей семьи, — словом все, что мы нашли, под сканирующим электронным микроскопом и сравнить результаты с базой данных? — продолжала Скарпетта. — Посмотрим, действительно ли это медь.

— Да она здесь повсюду.

— Вовсе нет! — отрезала Скарпетта. — Не все пользуются фунгицидами. И не у всех есть цитрусовые деревья. А вот в тех случаях, которые мы расследуем, это доминирующий фактор.

— А как же тогда тот магазин на побережье? Там-то уж точно нет цитрусовых деревьев.

— Ты прав. Хорошее замечание.

— Пока мы только можем сказать, что некоторые следы дают положительную реакцию на медь…

— Это очень важно, — заметила Скарпетта. — Мы должны задать себе вопрос, почему это так? Каким образом медь оказалась в подсобке магазина? Кто занес ее в машину? Теперь нужно поискать ее и в том доме, откуда пропали люди. А как насчет того красного вещества, которое мы обнаружили на полу в магазине? Вы исследовали образцы бетона, которые мы там взяли?

— Это хна на спиртовой основе. В покрытиях и обоях ее точно не используют, — ответил Фил.

— А в татуировках и раскраске тела?

— Вполне возможно, но, если она на спиртовой основе, идентифицировать ее будет невозможно. Этиловый или изопропиловый спирт уже давно испарился.

— Странно, что она вообще там оказалась. Кстати, где сейчас Люси?

— Не знаю, — ответил Марино.

— Нам нужны образцы ДНК Флорри Куинси и ее дочери Хелен, — продолжала Скарпетта. — Чтобы определить, их ли это кровь на полу в магазине.

— В туалете кровь только одного человека, — начал объяснять Рэнди. — Мы можем совершенно определенно это утверждать. А если бы там была кровь двух людей, мы бы могли сказать, являются ли они родственниками. Например, матерью и дочерью.

— Я займусь этим, — сказал Фил. — Я имею в виду исследование под электронным микроскопом.

— Так сколько же здесь преступлений? — поинтересовался Джо. — Вы что, считаете, что все они связаны друг с другом? И поэтому мы должны считать, что никого уже нет в живых?

— Я не уверена, что все они связаны друг с другом, — ответил ему голос Скарпетты. — Но не исключаю такой вероятности.

— Как я уже упоминал, в банке данных ничего не найдено, — снова заговорил Рэнди. — Но ДНК с внутренней поверхности перчатки отличается от ДНК крови на ее внешней поверхности. Здесь нет ничего удивительного. Внутри перчатки остались клетки кожи того, кто ее надевал. А кровь на ее наружной стороне принадлежит кому-то другому, по крайней мере мы так можем предположить, — старательно объяснял он.

«Как такой зануда может быть женат? — подумал Мэтью. — Как с ним можно жить? И кто все это выдержит?»

— Это кровь Дагги Симистер? — прервала его Скарпегта.

Вполне логично было бы предположить, что окровавленная перчатка, найденная на месте убийства Дагги Симистер, испачкана именно ее кровью.

— Да, кровь на ковре принадлежит ей.

— Он имеет в виду ковер у окна, на котором она, очевидно, стояла, когда ее ударили по голове, — пояснил Джо.

— Я говорю о перчатке. На ней кровь Дагги Симистер? — нетерпеливо спросила Скарпетта.

— Нет, сэр. — Рэнди говорил «сэр» абсолютно всем, не делая различий по половому признаку. — Как это ни странно, но на перчатке не ее кровь, — неторопливо продолжал объяснять Рэнди. — Хотя вполне логично ожидать, что там будет ее кровь.

«О Господи! Сколько можно?!» — подумал Мэтью.

— Кровь обнаружена лишь на одной перчатке, при чем только снаружи.

— А с какой стати она будет внутри? — нахмурился Марино.

— Ее там нет.

— Я знаю, что нет, да и откуда ей там взяться?

— Ну например, если преступник поранился, когда был в перчатках, то кровь, естественно, попадает внутрь. Такое возможно при колотых ранах. Предположим, преступник надел перчатки, а потом порезался. Тогда его кровь окажется внутри перчатки. Правда, в данном случае этого не произошло. И поэтому у меня возникает вопрос. Если кровь принадлежит преступнику, почему она находится на внешней стороне перчатки? И почему ДНК этой крови отличается от образцов ДНК, которые я взял с внутренней стороны перчатки?

— Мы уже все поняли, — сказал Мэтью, чувствуя, что его терпению приходит конец.

Еще минута этого словоблудия, и он пулей вылетит из лаборатории, придумав первую попавшуюся причину.

— Если преступник прикасался к чему-то или к кому-то, запачканному кровью, то она окажется на внешней стороне перчатки, — продолжал разглагольствовать Рэнди.

Все присутствующие уже знали, в чем дело, но Скарпетта пока оставалась в неведении. Рэнди наслаждался своим могуществом — никто не должен был посягнуть на его права. ДНК проходила по его ведомству.

— Рэнди? — напомнила о себе Скарпетта.

Таким тоном она обычно говорила, когда Рэнди морочил голову и приводил в раздражение всех окружающих, включая ее саму. — Нам известно, чья кровь на перчатке? — спросила она.

— Да, сэр. Почти. Это кровь Джонни Свифта или его брата Лорела. Они ведь однояйцевые близнецы, — наконец родил он. — Поэтому ДНК у них идентична.

— Вы еще на проводе? — спросил Мэтью Скарпетту после длинной паузы.

— Не понимаю, откуда там может быть кровь Лорела. — подал голос Марино. — Ведь это не ему снесли голову, а его брату.

— Я тоже ничего не понимаю, — включилась в разговор токсиколог Мэри. — Джонни Свифт был застрелен в ноябре. Так как же его кровь спустя десять недель оказалась на месте преступления, которое не имеет к нему никакого отношения?

— Как вообще могла появиться его кровь на месте убийства Дагги Симистер? — вновь послышался голос Скарпетты.

— Вполне возможно, что кто-то нарочно подбросил эти перчатки, — заявил Джо.

— Это и дураку ясно, — ухмыльнулся Марино. — Совершенно очевидно, что тот, кто снес голову этой бедной даме, пытается нам намекнуть, что убийство Джонни Свифта тоже его рук дело. Кто-то просто имеет нас во все щели.

— Но Джонни делали операцию…

— Чушь собачья! — рявкнул Марино. — Эти проклятые перчатки не имеют никакого отношения к операции на его запястьях. Господи, зачем все так усложнять?

— Что?

— Здесь же все ясно как день, — повторил Марино, меряя шагами комнату. — Убийца старушки дает нам знать, что он убил и Джонни Свифта. Для этого он и подсунул эти перчатки.

— Но мы не можем быть абсолютно уверены, что кровь на перчатках не принадлежит Лорелу, — послышался голос Скарпетпы.

— Это бы многое объяснило, — сказал Рэнди.

— Ни хрена это не объясняет. Если это Лорел убил миссис Симистер, на кой черт ему бросать в раковину перчатки со своей ДНК? — возразил Марино.

— Возможно, это кровь Джонни Свифта.

— Заткнись, Рэнди. У меня от твоих разговоров прямо волосы становятся дыбом.

— Но у тебя же нет никаких волос,Пит, — серьезно ответил Рэнди.

— Ты хочешь сказать, что мы не сможем отличить кровь Лорела от крови Джонни, потому что у них одинаковая ДНК? — взревел Марино. — Это даже не смешно, черт бы тебя подрал! — Он негодующе посмотрел на Рэнди, потом перевел взгляд на Мэтью и снова уставился на Рэнди: — А ты ничего не перепутал, когда проводил анализ? — Марино обычно не слишком церемонился с сотрудниками. — Может, вы тут перепутали пробы или еще чего-нибудь напортачили?

— Нет, сэр. Это абсолютно исключено, — с достоинством ответил Рэнди. — Мэтью получил пробы, а я готовил вытяжки, проводил анализ и сверял результаты с базой данных. ДНК Джонни Свифта там есть, потому что туда попадают все, кому делали вскрытие. Значит, ДНК Джонни Свифта была включена в базу данных в ноябре. Я правильно понимаю? Вы меня слышите? — обратился он к Скарпетте.

— Да…

— С прошлого года в базу данных включают все смертельные случаи — самоубийства, убийства, несчастные случаи и даже естественную смерть, — начал вещать Джо, как всегда перебив ее. — То, что человек является жертвой преступления или умирает естественной смертью, еще не означает, что он никогда не был замешан в преступной деятельности. Нам известно, что братья Свифт являются однояйцевыми близнецами.

— Конечно. Они на одно лицо и все делают одинаково — и говорят, и одеваются, и даже трахаются, — шепнул ему Марино.

— Марино? — вновь послышался голос Скарпетты. — А полиция брала пробы ДНК Лорела Свифта после смерти его брата?

— Нет. А какой смысл?

— Даже учитывая исключительные обстоятельства? — спросил Джо.

— А что в них исключительного? — вскинулся Марино. — Зачем нам ДНК Лорела? Она там по всему дому. Он ведь там живет.

— Было бы неплохо протестировать ДНК Лорела, — вмешалась Скарпетта. — Мэтью, ты обрабатывал перчатку с кровью какими-нибудь реагентами? Чем-нибудь таким, что создаст нам проблемы при повторном тестировании?

— Только суперглюболом, — ответил Мэтью. — Кстати, я пропустил через базу данных тот единственный отпечаток пальца, который был внутри перчатки. Там такого нет. И с тем отпечатком, что был на ремне безопасности машины, тоже сравнить не удалось. Очень уж он нечеткий.

— Мэри, возьми, пожалуйста, образцы крови с этой перчатки.

— Суперглюбол не помещает. Он ведь реагирует только на аминокислоты жировых выделений и пота, а не на кровь, — поторопился объяснить Джо. — Так что все будет в порядке.

— С удовольствием дам ей образец, — обратился Мэтью к черному телефонному аппарату. — Там еще осталось полно запачканного латекса.

— Марино. а ты, пожалуйста, пойди в центр судебно-медицинской экспертизы и возьми там дело Джонни Свифта, — продолжала инструктировать Скарпетта.

— Давайте я туда схожу, — немедленно вызвался Джо.

— Марино, в деле должны быть карточки с его ДНК. Мы всегда делаем по нескольку штук.

— Только сунься, и я тебе все зубы пересчитаю, — шепотом предупредил Марино Джо.

— Положишь одну карточку в пакет и отдашь Мэри, — продолжала Скарпетта. — А ты, Мэри, возьми образец крови с карточки и с перчатки.

— Я не совсем поняла, что от меня требуется, — сказала Мэри. Мэтью вполне разделял ее недоумение. Что может сделать токсиколог с пятнышком сухой крови на карточке ДНК и со столь же незначительным количеством крови с перчатки?

— Вы, наверно, имели в виду Рэнди? — предположила Мэри. — Хотите провести еще один ДНК-тест?

— Нет, — ответила Скарпетта. — Я хочу проверить кровь на наличие лития.

Скарпетта мыла в раковине цыпленка. В ухе у нее торчал наушник, от которого тянулся провод к лежащему в кармане «Трео».

— После смерти его кровь не проверяли на литий, — продолжала она говорить с Марино. — Если Джо принимал литий, вряд ли его брат сообщил об этом полиции.

— Но тогда полиция должна была найти пузырьки от лекарства, — заявил Марино. — Что это у тебя за шум?

— Я открываю банки с куриным бульоном. Жаль, что здесь нет тебя. Не знаю, почему они не обнаружили литий. Но возможно, его брат убрал все пузырьки до прихода полиции.

— Зачем? Это же не кокаин.

— Джонни Свифт был известным невропатологом. Возможно, он не хотел, чтобы люди знали о его психическом расстройстве.

— Я бы уж точно не захотел, чтобы в моих мозгах ковырялся врач с неустойчивой психикой.

Скарпетта начала шинковать лук.

— На самом деле его биполярное расстройство никак не влияло на его врачебную квалификацию, но большинство людей не разбираются в таких тонкостях. Вполне возможно, что Лорел не хотел, чтобы полиции стало известно о проблемах его брата.

— Что-то здесь не складывается. Ведь, по его словам, увидев мертвое тело, он сразу же выбежал излома. Вряд ли у него было время ходить и собирать пузырьки от лекарств.

— Вот об этом ты его и спросишь.

— Да, как только у нас будут результаты по литию. Я подключусь, когда прояснится ситуация. А сейчас у нас проблема посерьезней.

— Куда уж серьезней, — вздохнула Скарпетта, разрезая цыпленка.

— Я имею в виду гильзу от дробовика, найденную у Уолденского озера, — сказал Марино. — Ту самую, которая нашлась в базе данных NIBIN.

— Я не хотел говорить об этом при сотрудниках, — объяснил Марино. — У нас явно завелся крот. Иного объяснения я не вижу. — Он сидел у себя в кабинете за запертой дверью и говорил со Скарпеттой по телефону. — Вот что произошло. Я не хотел говорить об этом при всех, но сегодня утром я разговаривал с моим приятелем, который заведует хранилищем вещественных доказательств полицейского управления Голливуда. Он влез в свой компьютер и ровно через пять минут нашел сведения о том ружье, которое фигурировало в деле об ограблении ночного магазина, произошедшем два года назад. Тогда еще был убит мальчишка-уборщик. Угадай, где оно обнаружилось. Но сначала лучше присядь.

— Это не поможет. Говори сразу.

— В нашей чертовой коллекции оружия.

— У нас в академии? В нашей коллекции огнестрельного оружия?

— Год назад полицейское управление Голливуда передало его нам вместе с кучей других ружей, которые им больше не были нужны. Помнишь?

— А ты уже ходил в лабораторию огнестрельного оружия, чтобы убедиться, что его там нет?

— Конечно, его там нет. Мы же знаем, что из него убили женщину в том городе, где ты сейчас находишься.

— Иди и проверь. А потом перезвони мне.