Хозяин бабочек

Глава 16

Конечно, Альтраум это мир, в который люди приходят играть. Они ищут приключений, всяких ужасных опасностей, славы, опыта и наград, а спокойно посидеть дома за чашечкой чая они и в реальности могут. Поэтому не приходится удивляться, что даже, казалось бы, самый безопасный уголок тут может в любую секунду превратиться в арену драматических событий. Нельзя же давать игрокам скучать, правда? А вот я ужасно, ужасно хотел бы как следует поскучать, но меня-то никто не спрашивал. Расслабился, решил, что главные неприятности позади? На вот тебе толпу обезумевших людоедов! А сейчас эти людоеды убьют Гуса. Этот, который слева от вождя, уже и нож достал размером с кочергу. И они Гуса зарежут, сожрут и ничего им за это не будет, поскольку Гус у нас в квест не вписан, Хохен за него мстить не будет.

Все эти мысли пронеслись в голове примерно за миллисекунду, а я тем временем изо всех сил старался что-то сделать. «Что-то сделать» с крепко стянутыми руками и ногами довольно затруднительно, но ничто не мешало мне буравить взглядом вынесенные на панель быстрого доступа навыки. Большинство навыков требуют участия рук, задействования ингредиентов, либо оружия, но у меня есть и такие, которые можно активировать и одной силой воли, если, конечно, ты это умеешь. Я не умел. То есть, иногда умел, но выходило один раз из десяти: тут концентрация требуется и правильный настрой, а тренировался я редко, привык все пальцами нажимать, думал, и так сойдет. Кретин! Сейчас же я безуспешно пытался повесить «Приворот» на утырка с ножом. И то, что я страшно дергался и спешил — совершенно не помогало.

Не моргать, не жмуриться, ни о чем постороннем не думать. Приворот! Приворот! Приворот, я сказал! Я могу нажать эту чертову кнопку!

Каким-то чудом картинка навыка все-таки просела под моим умеренно требовательным взглядом, и от костра донесся возмущенный вопль оскорбленного в лучших чувствах людоеда. Не захотел он видите-ли в меня влюбляться, дикое чучело. Ну, давай, давай, несись ко мне, дорогой! Прирежь меня немедленно! Пусть Хохен разнесет вашу братию по кочкам.

Вместо того, чтобы пронзить мне грудь кинжалом, привороженный, лопоча что-то на диких децибелах, начал изо всех сил меня пинать. Метил он в основном в живот и в голову, и от особенно смачного пинка меня аж перевернуло, так что я успел заметить странный сгусток прозрачного, но переливающегося воздуха над Акимычем, который лежал рядом и выглядел до крайности изумленным. А еще у него щека была так смята, словно на ней кто-то стоял большой лапой, вряд-ли из-за кляпа так перекосить могло… Я вгляделся, пытаясь сквозь текущую из рассеченной брови кровь рассмотреть, что происходит. Но тут щека Акимыча приняла прежнюю форму, а сам он выпростал вперед руки, с которых свисали разлохмаченные куски веревок. Тут от костра послышались вопли, и пинающий меня урод отвлекся от своего занятия, куда-то энергично поскакал. А Акимыч, вытащив из инвентаря шпагу, принялся поспешно перерезать на мне веревки. Неудобно это шпагой делать, у него ножа что ли нет? Когда я сумел вытолкнуть кляп и сесть, то увидел, что вождь бхэку с исключительной скоростью удаляется от своих подданных, уносимый в зубах… не знаю что это…похоже на помесь гигантской пантеры с медоедом. Пантера огромными скачками бежала по степи, таща в пасти сплюснутого вождя и уводя за собой извивающуюся вереницу бхэку, а мы с Акимычем поспешно освобождали соклановцев.

— Быстро руки в ноги и бежим! — заорала Ева, только избавившись от кляпа.

Вскочила и упала, ну, понятно, ноги затекли от тугих веревок, я сам пока еле ползал, подвывая от щекотки в конечностях. Но как могли мы все-таки побежали. Голые, чумазые, в набедренных повязках и сильно прихрамывающие — представляю как это со стороны смотрелось.

На ходу проверил инвентарь, черт, штаны остались на месте ночевки! Из одежды только две последние рубашки. Одну надел на себя, не останавливаясь, вторую отдал Лукасю, так как Ева уже облачилась во что-то типа пончо. Гус и Акимыч так и бежали в набедренных повязках, но ничего, эти ребята на такие пустяки внимания не обращают. Я постоянно оглядывался, но бхэку видно не было. Эх, жаль, что с нами Сакаямы нет, кто бы он ни был, но баффы у него отличные. Жаль, что над этой свиньей я не властен и не могу призвать его нам на помощь.

Дорога делала поворот у большой кучи камней, которая, наверное, воображала себя горой, и когда наш голозадый отряд завернул за этот каменистый холм, то нашим глазам предстала сидящая посреди дороги пантера-медоед,которая вылизывала поднятую вверх заднюю лапу. Закончив это занятие, животное взглянуло на нас зелеными очами.

— Привет, — сказала пытающаяся отдышаться Ева, — к тебе можно так и обращаться — «Серая Плесень»?

Пантера поднялась на задние лапы, взвыла с явной мукой, пошла трещинами, из содрогающегося тела вывешивались наружу окровавленные ошметки плоти, потом втягивались обратно… Я отвернулся. Ненавижу эти друидские штучки! Когда звуки чудесного превращения стихли, я снова взглянул на нашего спасителя. Высокая девица с грубоватым лицом, бесцветные волосы заплетены в толстую косу. Похоже, впервые клан «Зеленый лист» собрался на Таосань полным составом.

— А бхэку не вернутся, пока мы тут стоим? — спросил я.

— Не, — ответила Серая Плесень, — они очень заняты, хоронят то, что осталось от их вождя. Ну, как хоронят, вертела они уже приготовили.

— Что значит, откуда я тут? — удивилась Серая Плесень, шагая рядом с Евой и засунув руки чуть не по локти в карманы длинной замшевой куртки, украшенной сложной вышивкой. — Как квест военный клану дали, так и попросила варлока портануть меня в Беловодье, а оттуда лодочники привезли. Воинская слава на дороге не валяется, квест приличный, чего мне в замке-то сидеть, когти полировать. Смотрю — вы в обозе, в левом каком-то отряде, меня не узнаете, ну, и ладно. Прибилась к передовым отрядам, хорошо так поохотилась, плюс почти пятьсот очков личной воинской славы. Слышу, в Бахрэль собираетесь, ну, думаю, меня не приглашали, так я в хайде за ними пойду. Присмотрю одним глазом за дорогими соклановцами. А в Бахрэле как раз у портала отмечусь, раньше меня туда не заносило, тоже дело.

— А разве тебя не Шутка послал за нами следить? — спросил я.

Серая Плесень фыркнула.

— У Шутки и без вас дел хватает, следить еще за вами… Вы ему замок на тарелочке поднесли и гуляйте. Свободные люди в свободной стране.

— А я тебя помню, — сказал Акимыч. — Ты вчера утром на камнях у ручья сидела, когда мы котел отмывали.

— Да я так-то все время рядом была, — сказала Серая Плесень. — Думала, все-таки соизволите заметить бедную девушку.

— Так как никто из моих товарищей, — сказал Лукась, — так и не сообразил поблагодарить вас, уважаемая, за спасение, то позвольте это сделать мне — за всех остальных. И прошу простить мой неподобающий вид, но вам и самой известны обстоятельства нашей встречи.

— Ага, — сказала Серая Плесень, — пжалста.

— Нет, правда, спасибо! — подхватил слегка устыженный я. — Хохен не вмешивается пока кого-нибудь из нас не убьют, и наш друг действительно мог погибнуть.

— Ну, — сказала Серая Плесень, — это, конечно, нужно было додуматься тащить мелких неписей на военный квест в локацию сто двадцать плюс. Это прямо открывает новые горизонты в понятии дружбы.

— У нас есть причины это делать, — холодно ответила Ева.

— Не сомневаюсь, — ответила друид и какое-то время мы шли молча.

Я размышлял — нужно ли предлагать Серой Плесени и дальше путешествовать с нами. Хотя какой ей в этом смысл? Квестом мы все равно поделиться не сможем, оплатить ее помощь нам нечем, да и то, что она является в общем-то надзирательницей за нами от бастардов, тоже забывать не стоит. То ли в способности друидов входит телепатия, то ли случайно так совпало, но еще через минуту Серая Плесень сообщила: " Не бойтесь, я к вам в компанию так-то не навязываюсь. И дальше таскаться за вами не собираюсь. Доведу до Бахрэля, отмечусь там, в Ся-Мин портанусь и домой первым кораблем.

— В наш замок, — сказала Ева.

— Да не… что мне там делать, репу сажать?

— Десятая луна уже, — сказал Лукась, — кто же в такую пору репу сажает?

— В любом случае у меня дела и поважнее репы найдутся. Так что расслабьтесь, ваши делишки меня не интересуют.

— У нас действительно есть дела в Таосань, — вмешался я, чувствуя надвигающийся конфликт, — и, к сожалению, на ограниченное число участников. Но мы очень благодарны тебе, не знаю что бы мы без тебя делали.

Мне показалось, что меня приветливо ударили по шее невидимым пушистым хвостом.

— А в кого ты превращаешься, кстати? — спросил я, — То ли большая кошка, то ли кто-то типа росомахи, как этот зверь называется? Вот с нами друид был на Шаме, тоже из ваших, он волком оборачивался, кажется, или очень крупной собакой. А ты кто?

— Без понятия, — сказала Серая Плесень, — форма лазутчика-убийцы. У каждого оборотня она своя.

— И как, — спросил Акимыч, — круто друидом-оборотнем играть?

— Никем другим не играла, сравнивать не с чем. Но если решишь менять класс, учти, что врагов придется есть. Ртом. Пить их кровь и все такое. Некоторых это расстраивает. Особенно когда они пытаются откусить кусок огненного элементаля, например.

— Да не, — сказал Акимыч, — мне и фехтовальщиком нравится. Хотя друиды-оборотни крутые! И лечат, и калечат, и невидимками ползают. А еще бегают как маунты почти!

— Да, — смягчившись, сказала Серая Плесень. — Для игрока-одиночки отличный класс. Но не без своих минусов. Например, если хотя бы раз в три дня не постоял под живым деревом — все параметры режутся на девяносто процентов.

— Ого, — сказал Акимыч, оглядываясь, — а кусты не подойдут?

— Нет, кусты не подойдут. Но тут какие-никакие деревья все же можно найти, а вот в пустынях Антии, на ледяных островах, да и на пустошах Риверры вы друида-оборотня не встретите. Да и вообще друидам там делать нечего. Все равно, что русалкам на горе. И в морских сражениях от нас толку немного. Конечно, с такими ограничениями мало кто готов играть, какой бы великолепный класс ни был.

— А если носить с собой дерево в горшке? — спросил я.

— Да, — сказал Лукась, — у меня, например, была милейшая пальма.

— Так и делаем, — кивнула Серая Плесень, — кланы в походах с грузами таскают такое. Тем более живое дерево всем друидам приличные бонусы дает, не только оборотням.

— Ага, — хихикнул Акимыч, — а для русалок и сирен аквариум с собой переть.

— Нужна тебе будет русалка на каком-нибудь боссе, попрешь и аквариум, — флегматично хмыкнула Плесень. — А то, что для прохождения Эльварины, скажем, тебе нужны повозка тухлого мяса и куча башмаков девяностого размера тебя не смущает?

— Наверное, смущало бы, — сказал Акимыч, — если бы я знал кто такая Эльварина и как ее проходят.

— Эльварина не кто — а что. Город это потусторонний. Населен человекообразными насекомыми.

— А зачем человекообразным насекомым ботинки девяностого размера?

— Да там последний босс — таракан, ему последний удар только ботинком нанести можно, весь рейд вооружается — и вперед!

— Прикольно! — восхищенно вздохнул Акимыч.

Судя по выражению его лица, он уже вовсю сражался в неведомой Эльварине и под восхищенные крики забивал боссов гигантской обувью. Интересно люди устроены, можно подумать, ему здесь приключений мало. Меня бы вот в эту Эльварину и на веревке не затянули.

На первом привале мы перебрали инвентари и кое-как соорудили для нагих собратьев сложные костюмы из одеял и запасных евиных платьев. Даже Серая Плесень выдала нам пару теплых носков и полотенце. Единственный плюс от встречи с бхэку был в том, что мою антиментальную шапку они тоже сняли и разодрали в клочки. За все это время мое ментальное сопротивление возросло всего на две единицы, но ничего, как-нибудь проживем.

На следующее утро нам удалось столкнуться с караваном, выходившим на тракт с бокового пути, и даже экономная Ева ничего не имела против того, чтобы купить нам места в арбе по семьдесят золотых. Она, конечно, выжидательно посматривала на Серую Плесень, явно надеясь, что та предложит сама оплатить свой проезд, но Серая Плесень предпочла Евиных взглядов не замечать, а открыто требовать с нее денег было как-то неловко: спасительница все же.

— С Тадж-Махала содрали, — со знанием дела сказала Ева, придирчиво разглядывая царский дворец в Бахрэле, — один в один же!

— В Тадж-Махале никто не живет, — сказал я, — Это же могила, вроде. И уж точно они там подштанники сушиться из окон не вывешивают.

— Это не подштанники, — сообщила сидящая у моих ног Серая Плесень. По городу она предпочла разгуливать в звериной форме, по ее заверениям, это было лучшим средством от карманников. — Это флаг гордого царства Бахрэль. Белая хоругвь с золотой звездой.

— Ааа, так это звезда, — сказал Акимыч. — а я уж подумал…

Что он подумал осталось неизвестным, так как площадь огласили зычные крики стражников.

— Всем лечь ниц! Всем закрыть глаза!

— Слепым предъявить жетон слепого!

— Прекрасная Ар-Будур возвращается из бани! Посмевший бросить взгляд на царевну будет ослеплен!

— И получит жетон!

— Черт знает что! — сказала Ева, растягиваясь на камнях площади. — Какое счастье, что мы играем на Трансильвии!

— Не скажи, — прошипел Акимыч с другого бока. — В Трансильвии тоже вельможи всякое творят. Знаешь, например, чем прославился господарь Радомежский?

— Не знаю и знать не хочу. Все нормальные люди этот Радомеж за семь верст кругом обходят. И вообще Император туда давно должен был послать вразумляющее войско. Потому что просто неполиткорректно: с какой стати всюду нормальные аристократы, а в славянских землях — псих беспредельничает?

— Как же хочется посмотреть на принцессу, — пробормотал Акимыч, — отвлеките меня чем-нибудь, а? Когда знаешь, что чего-то совсем нельзя, то прямо ужасно хочется.

— Принцесса как принцесса, — сказала Серая Плесень, — толстая, с глазами и в шароварах.

Мы скосили глаза на друида. Та и не подумала ложиться мордой вниз, сидела, как ни в чем не бывало.

— А что? — спросила она, — Я неразумное животное, мне можно.

— Как-то это несправедливо, — сказал Лукась, — оборотням можно смотреть на царственных особ, а всем остальным сразу жетон. Почему у нечисти должно быть преимущество над добропорядочным гражданином?

— А с чего это друиды нечисть? — спросил Акимыч, — очень даже чисть! Они служат Юнну-Оленю, а он один из светлых богов.

— Да, — сказала Серая Плесень и похлопала Лукася лапой по голове, — мы с тобой еще побеседуем, мой дорогой искусственно-интеллектуальный соклановец, о богословии и правилах поведения в обществе. А также о том, кто на самом деле нечисть, а кто в отличие от этих некоторых последние три дня регулярно умывался.

— Видели мы, как и чем ты умывалась, — сказал Лукась, — Ой! Ухо-то зачем?..

— Прости, — мурлыкнула Серая Плесень, — коготь случайно зацепился. Все, можете вставать, двуногие. Уползла ваша широкозадая красота в свой дворец. Давайте-ка двигать на портальную площадь, а то все эти прелести востока мне порядком в зубах навязли. Только сперва на аукцион заглянем, а то я лоханулась, без портального свитка прибыла, думала, в Камито куплю, а там аукцион на замке.

Аукцион мы покинули, сверкая новыми белоснежными одеждами. Ева оптом купила нам самые дешевые шаровары из отбеленного хлопка, такие же рубахи и еще парусиновые туфли с плетеной из веревки подметкой. Аж по золотому на комплект расщедрилась. Сделав привязку к порталам Бахрэля, мы попрощались с Серой Плесенью — не то, чтобы со слезами, но стояли вокруг нее до последнего, чтобы убедиться, что друид действительно портанулся.

— И хорошо, — сказала Ева, глядя на последние искорки осыпающиеся после вспышки портала, — конечно, она очень вовремя появилась, но все-таки никому из бастардов веры нет и быть не может. Тем более тем, которые могут вокруг невидимками ходить, подслушивать и разнюхивать. А теперь предлагаю отправиться к Джангу и выяснить заранее, как там с кораблями до Зеленого Тигра. И не забудьте, нам еще здешние храмы обходить, Хохена показывать и вопросы задавать.

— Не похож он на местного. — сказал я, — Латы у него, конечно, странные, но в Камито они смотрелись даже уместнее, чем на Трансильвии, а тут — совершенно другой стиль.

Ева пожала плечами.

— Сколько тысяч лет назад он жил? За это время что хочешь могло поменяться, не говоря уж про стиль. И раз уж мы здесь, нужно все вероятности проверить. Надеюсь, эта принцесса не слишком часто в бани ходит, а то в ваших костюмах сейчас точно не стоит по грязной мостовой елозить.