Хозяин Тайги

Глава 25.

Филипп понял, что дальше тянуть с разговором бессмысленно.

Он подозревал, что услышит совсем не то, что хотел. Но и ждать несколько дней, притворяясь, что всё шикарно, просто-напросто не мог. Это наверняка будет больно, это оставит в его душе большую чёрную дыру, но он должен через это пройти.

Кто знает, наверное, ему был нужен этот опыт, чтобы измениться. Стать другим, стать более человечным, живым. Он будет благодарен Даниле в любом случае.

— Я, — Фил замялся, собираясь с духом, — я думал, может, мне остаться тут?

Ну вот, он это произнёс. Сказал наконец-то вслух то, чего так боялся. То, что буквально висело последнюю неделю над ним Дамокловым мечом.

Данила молчал. Вряд ли он не услышал, наверное, обдумывал слова Филиппа. А того в этот момент буквально колотило, и Орлов не мог не чувствовать его дрожи. Чёрт, ну кто просил Фила открывать рот и портить такой чудесный вечер. Впрочем, это начал сам Данила.

— А есть причины?

Каждый вопрос Орлова бил сильнее предыдущего. Что ж так хреново-то. Филипп сжал руки в кулаки, сделал глубокий вдох и произнёс:

— Ребята, команда, Тайга, ты, — перечислял он. Язык плохо слушался, Фил слишком волновался. Особенно когда задавал самый главный вопрос: — Ты хочешь, чтобы я остался?

Повисла пауза в несколько бесконечно долгих секунд.

— Нет.

Это прозвучало как приговор.

Часто бывает, что мы представляем себе свой самый ужасный кошмар. Прокручиваем в голове, убеждаем себя, что всё так и будет, что это станет реальностью. Наверное, таким образом мы просто готовим свою психику к подобному исходу.

Так вот Филипп всё равно оказался не готов.

Он почувствовал, как его будто оглушило. Звуки стали тише, в ушах зашумело, а горло перехватило спазмом. Он понимал, что надо что-то сказать, надо сохранить хотя бы остатки гордости, поэтому выдавил из себя:

— Ладно, хорошо. Я понял.

Он кое-как поднялся на плохо слушающиеся ноги и побрёл в сторону машины.

— Филипп…

В голосе Данилы слышалась какая-то тоска, но разбираться с чужим чувством вины Филиппу сейчас точно не хотелось. У него банально не было на это сил.

— Поехали домой, — негромко попросил он и забрался на переднее сиденье.

Он не собирался прятаться сзади, или игнорировать Данилу. Ведь ничего такого не случилось. Подумаешь, его первая настоящая любовь закончилась ничем. Такое происходит куда чаще, чем обратное. Надо просто вынести из этого урок и жить дальше.

В душ Филипп пошёл первым.

Он быстро помылся, переоделся и прошмыгнул к кровати, пока Данила возился на кухне. Время уже перевалило за десять вечера, так что можно было не вести светские беседы, а вполне оправданно лечь спать.

Фил даже выключил свет, да и в одеяло укутался с головой. Конечно, он не рассчитывал, что уснёт так быстро. Слишком о много ему стоило подумать.

Например, как вести себя дальше. Конечно, можно было бы психануть и уехать прямо завтра. Это было первоначальным порывом Ларина. Но он себя осадил. Двенадцать мальчишек и один школьный тренер рассчитывали на него. Бросить пацанов сейчас, перед самой игрой Филипп просто не мог. Наверное, тот старый Филипп, которым Ларин был месяц назад, со спокойной душой всё бы оставил и уехал. Но он изменился.

И изменил его в первую очередь Данила.

Да, любить без взаимности оказалось горько и больно. Но таких сильных эмоций Филипп не испытывал ни с кем. Лишь футбол когда-то дарил что-то похожее. А оказалось, что от чувств к другому человеку можно испытать такую же эйфорию. Или так же жестоко разбиться о землю.

Фил услышал, как Данила пошёл в душ. Он не собирался прислушиваться и представлять, как тот стоит голым под струями воды, водит руками по своему крепкому, идеальному телу. Не будь Филипп таким идиотом, этой ночью вполне мог бы напоследок насладиться объятиями Орлова.

Впрочем, что ему мешает? В последний раз. Приняв это поистине мазохистское и идиотское решение, Филипп, затаив дыхание, стал ждать, когда Данила выйдет из ванной.

Наконец скрипнула дверь, затем раздались тихие шаги. Орлов вошёл в комнату, повозился с чем-то и в итоге лёг. Пружины старой кровати прогнулись под ним с привычным звуком.

Выждав ещё пару минут, Филипп выбрался из-под одеяла и прошлёпал босыми ногами по холодному полу. Тайга сегодня спала на улице, поэтому он даже ни обо что не споткнулся.

— Фил? — удивлённый голос Данилы звучал немного хрипло, и дико заводил.

Внутри у Филиппа всё болезненно сжалось, скрутилось каким-то жгутом, вывернулось наизнанку. Не столько от желания, сколько от горько-острого предвкушения.

Ещё разочек. Один последний раз.

Он молча забрался на Данилу, оседлав его бёдра, и потёрся уже возбуждённым членом прямо через бельё. Орлов чуть слышно застонал и сжал руки на его заднице.

— Ты правда хочешь? — он будто бы сомневался. Решил, наверное, что Филипп затаил обидку и будет психовать.

Нет, обиды не было. Данила не виноват в том, что чувства Филиппа остались без ответа. Всё было честно с самого начала.

— Очень хочу, — прошептал Филипп ему на ухо, почти полностью распластавшись по чужой груди. — Трахни меня так, как ещё никогда и никого.

Трахни так, чтобы я запомнил на всю жизнь.

Этих слов Фил не произнёс вслух, но смысл и без того читался между строк.

Данила был необычно нежен.

Филиппу же хотелось жёсткого, грубого секса. Он изворачивался на постели, пытаясь царапаться, кусаться, требовать, но Данила был сильнее. Он трахал его слишком глубоко, слишком хорошо. И слишком, блядь, нежно.

Филиппу так хотелось забыться, раствориться в этом сексе, потеряться, забыть о своих чувствах. Но грёбаный Данила умудрялся делать всё это только острее.

Этот секс действительно не походил ни на один, что был у них раньше. Настолько чувственным и откровенным он оказался. Обнажённая нараспашку душа Филиппа хотела, чтобы рану прижгли. Но её лишь мягко трогали, добавляя всё больше боли.

И когда на финальных толчках, будучи максимально глубоко внутри, Данила вдруг мягко поцеловал его в плечо, Филиппа окончательно вынесло. Он всхлипнул, чувствуя, как подступают рыдания. Но вовремя заглушил их, закусив губу. Хотелось верить, что Орлов ничего не услышал.

После оргазма они ещё какое-то время полежали молча, приводя дыхание в порядок, а потом Данила перевернул их набок, чтобы было удобнее спать.

Вот только спать Филипп не собирался.

Едва Орлов уснул, Фил выбрался из постели, быстро сходил в ванную, где привёл себя в порядок и смысл чёртовы слёзы с лица. Потом вернулся в комнату и прямо в темноте быстро побросал своим вещи в сумку. Наверняка он что-то забыл, но разбираться сейчас совсем не хотелось.

Эмоции внутри буквально клокотали. Остаться здесь ещё хотя бы на час Филипп просто уже не мог. Его разрывало на куски от собственной беспомощности, боли и горечи.

Одевшись и подхватив сумку, он застыл у кровати Данилы. Возможно, они ещё и увидятся, но такого шанса у Филиппа точно больше не будет. Задержав дыхание, он наклонился и почти невесомо поцеловал Орлова в губы.

На улице стояла ясная звёздная ночь. Фил вдохнул прохладный воздух полной грудью, чувствуя, что лишь сейчас узел внутри хоть немного ослаб.

Где-то рядом глухо гавкнула Тайга. Ларин поспешил спуститься и найти её. Он присел на корточки возле собаки и обнял ту за крепкую шею.

— Тише, девочка, тише. Я был так рад познакомиться с тобой. Наверное, в Москве заведу себе щенка. Не такого огромного как ты.

Тайга недовольно еле слышно зарычала, а Филипп тихо рассмеялся.

— Простите, мадам, был бестактен.

Фил посидел так ещё несколько минут, получая заряд умиротворения и спокойствия от этой большой и ласковой зверюги. Но надо было двигаться дальше. Вздохнув, он попросил:

— Ты заботься о нём, хорошо?

Тайга снова глухо гавкнула, будто бы соглашаясь, и Филипп отпустил её. Он поднялся на ноги, обернулся в сторону дома и зажмурился.

Он провёл здесь меньше месяца, но эти недели полностью изменили не только его жизнь, но и самого Филиппа. Что бы там ни было, Фил сейчас был благодарен и отцу за то, что отправил его сюда, и Даниле. За такой жизненный урок.

Такси остановилось у знакомого дома.

Стояла глубокая ночь, и света в окнах, конечно же, не было. Филипп лишь надеялся, что ему не придётся спать на улице, но, признаться, сейчас стало настолько плевать, что он был готов и на это.

Дверь открылась только минут через десять. Ларин помялся, чувствуя смущение и неловкость из-за того, что разбудил человека среди ночи.

— Ты? — удивилась Лера. Она во все глаза смотрела на Филиппа, кутаясь в один из своих кардиганов.

— Могу я пожить у тебя несколько дней?

Она, кажется, поняла всё сама. Не стала задавать вопросов, лишь кивнула и пропустила Филиппа в дом.

Утром Филипп на такси поехал в Томск.

Он предупредил Никитича, чтобы занял парней на полдня в спортзале. Сегодня как раз должны были закончить с газоном, а значит, завтра можно будет продолжить тренировки уже на стадионе.

Отвлекаясь мыслями о работе от главного, Фил старался не думать о Даниле. Лера не приставала с расспросами, просто выделила место на гостевом диване, выдала постельное бельё, а утром даже накормила завтраком.

Ларин порывался спросить, как у неё дела со Стасом, но понял, что пока не готов к разговорам по душам. Ни на какую тему.

Пока ехали в город, Филипп сжимал свой телефон, одновременно и опасаясь, и ожидая звонка от Орлова. Тот не мог не проснуться. А значит, знал, что Фил уехал. И всё же, Данила не звонил. От этой мысли болезненно сжималось сердце. Кажется, Филипп поступил правильно, решив уйти.

Так он продолжал бы тешить себя глупой надеждой, что Орлов передумает. Но сейчас пора было признать, да, им с Данилой было хорошо вместе, но не стоит так драматизировать. Любой курортный роман должен оставаться на курорте. Тайгу, конечно, сложно было сравнить с Сочи или Анталией, но параллель проводилась довольно легко.

Миллионы людей расстаются, так к чему возводить свою личную трагедию в степень абсолюта? Пострадать иногда даже полезно. Говорят, страдания очищают.

За окном проплывали деревья, телеграфные столбы и редкие деревеньки. Филипп смотрел на них, прижавшись лбом к стеклу, и пытался представить свою дальнейшую жизнь.

Он понимал, что прежней она уже не будет. Возвращаться сейчас к этим тупым вечеринкам и пьянкам? Не помнить себя самого, растворяться в алкоголе, пытаясь избавиться от проблем? Нет, этого он точно больше не хотел.

В планах у Филиппа было поблагодарить отца, попытаться наладить с ним отношения и заняться тренерской деятельностью вплотную. Возможно, пойти снова учиться, устроиться куда-то хотя бы помощником. Можно обратиться в свой бывший клуб. Там остались знакомства, тренера наверняка его помнят.

Так потихоньку, шаг за шагом, Фил и вернёт себя к нормальной жизни.

Вот только, ещё не уехав из Тайги, Филипп уже тосковал по школе, по Никитичу, по своим пацанам оболтусам. Да даже по Лере, которая его беспричинно бесила с самого первого дня. О том, как он тосковал по овчарке Тайге и её хозяине, Фил старался даже не думать. Пока что было слишком больно.

Да, он решил не драматизировать, но это была его первая настоящая влюблённость, Филипп имел моральное право предаваться страданиям. Кто ему запретит?

Как же пацаны обрадовались кроссовкам.

Когда Филипп, нагруженный пакетами, вошёл в школьный спортзал, на него с визгом налетели сразу двенадцать голов. И даже осуждающий свисток Никитича не остановил мальчишек.

— Это они? Это нам? Это сейчас? — кричали почти хором и наперебой. Филипп отдал им на откуп пакеты и, кое-как освободившись, подошёл к улыбающемуся Ивану.

Они приветственно пожали руки и присели на скамейку.

— Разбаловал ты их, — Никитич покачал головой. — Как мне теперь справляться с такой оравой? Каждый раз будут требовать подарков.

— Не будут, — Филипп улыбнулся в ответ. — Это была их мечта. А мечты должны осуществляться.

— Тоже мне, Газпром нашёлся, — ухмыльнулся тренер, и она оба негромко рассмеялись. — Мне дочка сказала, что видела ролик про пацанов наших на ютубе этом вашем. Красиво, ей понравилось. Жена тоже говорит, что на работе обсуждают местных звёзд.

— Это здорово, — Фил кивнул. — Они заслуживают своего шанса.

Он наблюдал за веселящимися мальчишками и пытался припомнить, когда в последний раз так искренне чему-то радовался. Впрочем, пожалуй что, сейчас. Да, именно их радость и счастье зарядили Филиппа положительными эмоциями. Это было лучшим событием минимум за последние сутки. А то и больше.

Лера накрыла стол к ужину.

— Давай я заплачу за продукты? — предложил Филипп. Ему было неловко есть чужую еду, да и квартироваться ещё несколько дней тут.

Он точно хреново подумал, когда решил, что это будет отличной идеей. Но до игры нужно переждать всего два дня. А там, в пятницу, сразу после матча Фил рванёт в аэропорт и постарается больше не вспоминать это место и этих людей.

Ладно, кому он врал.

Всё он будет помнить. Особенно чёртова Орлова, который раз весь день так и не позвонил. Больше всего хотелось начистить ему лицо. Но Филипп понимал, что Данила ни в чём не виноват. Какие бы причины ни сдерживали его, они всё же существовали. Да, Орлов к нему точно не равнодушен. Но что-то ему мешало, и кто такой Филипп, чтобы навязываться. Он задал прямой вопрос, получил прямой ответ. К чему мять сиськи. У них и сисек-то нет.

— Не стоит, — Лера покачала головой. Её голос вырвал Фила из раздумий. — Это от чистого сердца.

— Почему ты меня не ненавидишь? — спросил вдруг Филипп. Рогова удивлённо на него посмотрела.

— С чего мне тебя ненавидеть?

— Я ведь был последним говнюком. Открыто демонстрировал свою неприязнь, грубил тебе.

— Ты просто ревновал, — Лера улыбнулась. — Ты хороший парень. И уж точно не заслуживаешь ненависти.

Филипп хмыкнул, ему было что возразить на эти слова, но он не стал спорить. Не так уж часто за его жизнь Фила называли хорошим.

— Данила звонил, — осторожно произнесла Лера. Филипп застыл. Видимо, на лице отразились все его эмоции, потому что женщина вдруг накрыла его руку своей и чуть сжала. — Ты можешь мне ничего не рассказывать. Это ваше личное дело. Я знаю об ориентации Дани и спокойно к этому отношусь. Так что и тебя осуждать не стану. Он беспокоился о тебе.

— Беспокоился, — хмыкнул Филипп. — Ага, как же. Вместо того чтобы позвонить мне, решил узнать всё у тебя.

— Он рассудил здраво, куда ещё ты мог пойти, — Лера улыбнулась. — А что касается звонка… Скажи, ты был готов говорить с ним сегодня?

Филипп задумался. Готов ли? Вряд ли. Слишком уж ещё свежа была обида. Слишком ещё жгло в груди. Он покачал головой.

— Данила — умный человек, — добавила Лера. — Вы оба остынете и поговорите.

Филипп не стал разрушать её воздушных замков. Он лишь усмехнулся про себя. Когда он остынет, то будет уже за тысячи километров от Тайги.