Хозяин Тайги

Глава 26.

Наконец наступила пятница.

Матч начинался в десять утра, но и мальчишки, и сам Филипп договорились встретиться пораньше. Все жутко волновались. Да, Фил переживал из-за игры, но был уверен в своих пацанах. Да и играли они друг против друга. Но саму игру решили освещать в местной газете, так что будет присутствовать и корреспондент.

О том, что сразу после игры уедет, Филипп старался не думать. Но утром он попрощался с Лерой, которая на эти трое суток приютила его. Между ними не осталось никаких недосказанностей. Делить им тоже было больше нечего. И Фил, расчувствовавшись, даже обнял её на прощание. Потом подхватил сумку и отправился в школу.

Прямо оттуда он планировал взять такси и рвануть в Томск, чтобы поскорее избавиться от болезненного тянущего чувства в груди. Филипп наивно надеялся, что как только он окажется в самолёте, всё забудется, чувства исчезнут, а случившееся станет простым воспоминанием.

Он глушил в себе глупые надежды на то, что Данила его остановит. Ларин уже понимал, не остановит. Снова у Орлова были какие-то внутренние причины, и пока тот не справится с ними сам, он не сможет позволить себе быть счастливым. Пусть и не с Филиппом.

В школьном дворе Филипп ни разу не видел столько людей. Здесь собрались все ученики, родители многих, друзья, члены семей, учителя, обычные зеваки. Фил давно не ощущал на себе столько внимания сразу. Не считая вечеринок.

Несмотря на то, что это был обычный матч между школьниками, возникало ощущение настоящей игры. Никитич организовал импровизированные трибуны: лавки из спортзала, стулья из кабинетов. Даже директорское кресло притащили. Новенький газон, свежевыкрашенные ворота и мальчишки в форме разных цветов, которую, как оказалось, заказали родители, всё это вместе складывалось в отличную картинку.

Филипп, снимая всё на видео, уже прикидывал, какой классный получится ролик. Особенно на контрасте с тем, с чего начинался их канал. Прогресс на лицо.

До начала игры оставалось минут пятнадцать, и народ всё продолжал прибывать. У школьных ворот даже устроили небольшой импровизированный буфет. Кажется, это мероприятие приобретало городской масштаб.

— Приятно видеть, как преобразился школьный стадион, — к Филиппу подошёл корреспондент и попросил о небольшом интервью. Он даже сунул Филу в нос своей микрофон. Ларин давненько не общался с журналистами, хотя раньше бывало несколько раз. Уж слишком большие надежды он подавал. — Слышал, это ваша заслуга?

— Определённо нет, — Филипп улыбнулся. — Много людей приложило руку к тому, чтобы всё сложилось именно так. В первую очередь стоит сказать спасибо тренеру Ивану Никитичу.

— А вы сами, — журналист сделал знак оператору снимать крупным планом, — как давно занимаетесь тренерской деятельностью?

— Я, — Фил замялся. Он не хотел врать, приписывая себе несуществующие регалии. Возможно, тот старый Филипп соврал бы, не моргнув глазом. Но теперь всё было по-другому. — Я только в самом начале пути.

— Уверен, этот путь будет впечатляющим!

Журналист задал ещё пару вопросов, но Фил его почти не слышал, отвечая на автомате. Потому что в толпе гостей он увидел знакомое лицо со шрамом.

Это мешало Филиппу сосредоточиться.

Знание, что где-то там сидит Данила, отвлекало просто безумно. Хотелось немедленно найти его, поговорить, объясниться. Но Фил себя останавливал буквально за шкирку. Во-первых, он был нужен парням, которые, несмотря на волнение, показывали хорошую игру. Но поддержка им всё же требовалась. А, во-вторых, если Орлов захочет поговорить именно с ним, придёт сам.

Филипп сделал свой шаг и больше двигаться навстречу не собирался. Даже если он так и уедет ни с чем. У него, в конце концов, тоже имелась гордость.

Меж тем, игра подходила к концу, и Ларин понимал, что через час его уже не будет в городе. Накатила какая-то жуткая тоска и грусть. Он малодушно думал, не остаться ли. Снять комнату или квартиру, найти работу. Но с другой стороны, кому он тут нужен?

Тренировать своих пацанов? А дальше что? Сгибаться от тоски или жить в надежде, что Орлов, может, до него снизойдёт? Или того лучше, увидеть его с кем-то когда-нибудь.

Дьявол. От этих мыслей стало физически больно. Филипп психанул и понял, что если прямо сейчас не покурит, то его стошнит от нервов. Сигареты он не покупал, хоть и закончил курс лекарств для спины. К слову, о ней в последние дни совсем не вспоминал. Но Фил знал, что в учительской, у Никитича в столе лежала початая пачка и зажигалка.

Предупредив Ивана, что отойдёт в туалет, Филипп направился к школе. В здании стояла абсолютная тишина. Все находились на улице, следили за игрой. Результат особо не интересовал никого, народ собрался ради самого зрелища.

На стуле Фил заметил свою сумку. Остались практически считанные минуты, когда он возьмёт её и навсегда покинет Тайгу. Вздохнув, Ларин залез в чужой стол, про себя прося прощения у Никитича, достал сигарету с зажигалкой и услышал скрип двери. Он дёрнулся от неожиданности, застуканный на месте преступления, а сердце в груди бешено забилось. Но увидев вошедшего, Филипп откровенно перепугался. Он не ожидал, что Данила пойдёт за ним.

Они не виделись несколько дней, а казалось, будто вечность. Орлов вроде бы не изменился, но под глазами залегли тени. Филиппу мстительно хотелось думать, что это из-за него.

— Хорошая игра, — похвалил Данила, словно они собрались тут для светской беседы.

— Спасибо, — сдержанно ответил Филипп, катая между пальцев сигарету. Он понятия не имел, как строить диалог с Орловым.

— Не хотел расставаться вот так, — Данила неопределённо повёл рукой. — Хотя бы попрощаться по-человечески.

Попрощаться, понятно. Фил криво усмехнулся и кивнул.

— Ага. У меня сегодня самолёт.

Он действительно купил билет накануне. Дотянул до последнего, сам не зная, чего ждал. Как оказалось, купил не зря.

— Тебя подвезти?

Филипп дёрнулся как от удара. Он прикрыл глаза на мгновение, справляясь со своими эмоциями.

— Ты издеваешься, да? — не выдержал он. — Ты серьёзно издеваешься, да? Ты, блядь, думаешь, я железный? Сука. Угораздило же меня влюбиться в такого чёртова дуболома. У тебя вообще есть хотя бы, ну не знаю, банальное сострадание, чувство такта? Я, блядь, люблю тебя, понимаешь? — Филипп сам не слышал, как перешёл на крик. — А ты вышвырнул меня, как шелудивую псину. Теперь ещё и подвезти до самолёта предлагаешь. Чтобы быстрей свалил, видимо. Какое благородство!

— Филипп, — Данила поиграл желваками и сжал кулаки. — Ты всё не так…

— Да всё я так! — психанул Ларин. — Знаешь что? Пошёл ты на хрен со своим благородством. Засунь его себе в задницу. Рыцарь, блядь.

Он схватил свою сумку и попытался выйти из кабинета, но Орлов загораживал проход.

— Пусти, — зло прошипел Филипп. — Пусти, я сказал.

— Не хочу, чтобы ты уезжал вот так, — Данила схватил его за плечи, и Фил понял, ещё чуть-чуть и он позорно расплачется. Надо было уйти до этого момента.

— А как мне надо уехать? — с горечью спросил он, глядя куда-то в стену. Смотреть Орлову в глаза он банально боялся. — Отпустив тебе все грехи? Так я не священник.

— Фил, — кажется, он впервые назвал его так. Раньше, когда это делали другие, у Филиппа внутри ничего не шевелилось. А сейчас… Блядь, похуй, что там сейчас.

— Давай так, — Ларин всё же поднял взгляд на Данилу. Тот смотрел с тоской, будто ему, и правда, было жаль, что всё сложилось так. — Ты хочешь, чтобы я остался?

— Сейчас это невозможно.

— Охуенный ответ, — Филипп всплеснул руками. — Знаешь что, Данила Орлов. Ты можешь меня не любить в ответ, ты не обязан. Ты можешь не хотеть меня рядом с собой. Но найди у себя уже яйца и научись говорить словами через рот. А не так чтобы из тебя клещами что-то приходилось вытаскивать!

Орлов молчал. На лице у него отражалась внутренняя борьба. Но Филипп понимал, что это не его война. Он сделал всё что мог. Если Данила захочет, он что-нибудь сделает. А пока…

— Пусти, — попросил Филипп тихо, и Орлов послушался.

Он сдвинулся в сторону, и Фил вышел из кабинета. Потом из школьного двора. А через пару часов — из такси у здания аэропорта.

Немного отпустило Филиппа лишь в самолёте.

И сразу накатило дикое чувство вины, что улетел, не попрощавшись с Никитичем и мальчишками. Наверняка Данила сказал Ивану, что Филипп уехал, но хотелось сделать всё по-человечески. Стыдно было, что собственные эмоции настолько захватили, что Фил забыл об ответственности.

Он записал видео почти на десять минут, в котором рассказывал, как был счастлив получить шанс учить этих ребят. Выделил достоинства каждого, не забыв даже малышей. И пообещал, что обязательно будет поддерживать их даже на расстоянии. Слово это Филипп намеревался сдержать. Маленький, но гордый фанклуб «Тайги» уже работал, потихоньку привлекая новых фанатов. А после видео, которое выйдет с игрой, поклонников точно прибавится. Со своей же стороны Фил собирался по мере возможности поднять старые связи и показать мальчишек профессиональным тренерам. Пусть и не все двенадцать, но двое самых старших оболтусов точно заслуживали путёвку в большой футбол.

Мысли об этом отвлекли и помогли скоротать время полёта. Эмоционально Филипп перегорел. Так странно, в кабинете, разговаривая с Данилой, он был готов разреветься. А сейчас внутри будто ничего не осталось. Даже злости, хотя ещё в аэропорту Фил злился на Орлова, потому что понял, тот тоже что-то к нему чувствовал. Не было бы чувств, разговор в учительской не состоялся бы.

Это бесило ещё больше. Но, видимо, чтобы сбавить накал боли, сознание словно абстрагировалось. Филипп затолкал воспоминания в дальний ящик, надеясь, что вернётся к ним ещё не скоро.

Москва показалась абсолютно чужой.

Филипп вышел из здания аэропорта и немного растерянно огляделся. Он, конечно, не раз и не два летал на отдых в другие страны, но ещё никогда возвращение домой не выглядело таким… неправильным.

Перехватив поудобнее сумку, Ларин направился в сторону стоянки. Там его должен был ждать Игорь. И точно, машина друга уже стояла на месте. Всё-таки Королёв был надёжным другом. Из скольких передряг он вытаскивал Филиппа, а в сколькие не дал попасть?

Фил поражался, как при всём своём даре отталкивать и терять людей он умудрился сохранить дружбу с Игорем?

Они обнялись и похлопали друг друга по спине, а потом Королёв отстранился и посмотрел Филиппу в глаза.

— Мне стоит спрашивать?

— Пока нет, — Фил покачал головой. Он действительно не был настроен сейчас делиться с другом. В планах у него было объяснение с другим человеком. — Отвези меня, пожалуйста, к отцу.

Поднимаясь в лифте на нужный этаж, Филипп гадал, дома ли сейчас отец.

В Москве время уже близилось к вечеру, но вообще, учитывая разницу во времени, факт того, что он прилетел почти в то же время, что и улетал, слегка забавлял. Хотя настроения веселиться совсем не было. Настроение было таким, что в пору напиться. Пожалуй, тот старый Филипп так бы и поступил. Но сегодня Ларин был настроен на другое.

На его счастье Роман оказался дома. Он невероятно удивился, увидев сына на своём пороге.

— Ты как будто вообще не ожидал, что я вернусь, — Филипп криво улыбнулся. — Или не рад меня видеть?

Вернулось чувство неловкости, которое не отпускало во время их последнего телефонного разговора. Филу иррационально казалось, что они сейчас совсем чужие люди. Но при этом по отцу он безумно соскучился. Руки буквально чесались обнять его. Так хотелось… ладно, что уж там, хотелось почувствовать себя нужным.

— Рад, — Роман покачал головой. — Конечно же, рад. Проходи.

Фил вошёл в прихожую, положил в угол сумку, разулся и застыл. Он сделал глубокий вдох, а потом резко развернулся и всё же стиснул отца в объятиях. Они были примерно одного роста и комплекции, но всё же Роман казался чуть выше. Поэтому Филипп уткнулся ему в плечо лицом, и его вдруг словно швырнуло на двадцать лет назад. Когда он, буду ещё совсем мелким пиздюком, как-то вот точно так же висел на отце, пока тот стискивал его в объятиях. Вспомнить сейчас причину разлуки было сложно, возможно, лето у бабушки, может, ещё что.

Это было и неважно. Куда важнее то чувство защиты и уверенности, комфорта и надёжности, которые дарили отцовские объятия. Филиппа развезло. От воспоминаний, от горечи потерянных лет, от того, что чуть не лишился отца окончательно, от неразделённой любви, от собственной боли, чувств. Он и сам не понял, как расплакался.

Филипп не ревел навзрыд, но слёзы буквально градом катились из глаз. Роман не стыдил его, не смеялся, как и не спрашивал о причине. Он будто всё понимал и без слов. Просто крепко держал в руках и позволял быть слабым.

Филипп понял, что все эти годы, сначала после ухода матери, потом после травмы, он только накапливал в себе напряжение. Пружина внутри него сжималась и сжималась всё сильнее с каждым годом. Алкоголем он пытался расслабить её хоть немного, но не получалось. Это приносило лишь кратковременное забытье. А на утро всё возвращалось вновь.

Оказывается, ему нужно было просто остановиться и влюбиться. Пропустить себя через эмоциональную мясорубку, чтобы позволить наконец чувствовать по-настоящему. Он обвинял Данилу в том, что тот сам не позволяет себе быть счастливым. Но Филипп недалеко ушёл от него.

Как может кто-то полюбить тебя, если ты сам себя не любишь?

Прошло, наверное, не меньше часа. Роман отпаивал Фила на кухне горячим чаем, рассказывал о своих делах, и Филипп действительно с интересом слушал. Правда понимал, что мыслями всё равно там, в Тайге. Там ему всё казалось правильным. И почти отсутствующие удобства, и глухой лес вокруг, жители, которые все друг друга знали, крошечный городок, ставший его домом за такой короткий срок.

Сложно было представить, как теперь возвращаться к жизни. Которой по сути-то и не было. Придётся начинать всё сначала.

Когда в дверь позвонили, Филипп как раз делился с отцом планами по тренерской карьере.

— Ты кого-то ждёшь? — удивился Фил, глянув на часы. Время близилось к девяти вечера. — Я помешал?

— Нет, — Роман с улыбкой покачал головой. — Думаю, там человек, который наконец созрел для разговора с тобой.

У Филиппа закружилась голова. Как? Откуда? Зачем? Вопросы так и норовили сорваться с языка, но вместо этого он просто пошёл на негнущихся ногах открывать дверь.