Хозяйка кофейной плантации (СИ)

Глава 27

Что сказать на эту вопиющую дерзость управляющего? Да, мне приспичило покупать рабов только потому, что это последний осенний месяц. И мне надо успеть пересадить деревья на одну из плантаций.

Времена года в Бразилии отличаются от европейских. К примеру, календарная осень наступает двадцать второго марта и длится по двадцать первое июня, за ней идёт зима с двадцать второго июня по двадцать первое сентября, затем весна с двадцать второго сентября по двадцать первое декабря и наконец лето с двадцать второго декабря по двадцать первое марта.

С мая по август в стране идут дожди. В той местности, где расположена наша плантация, осадков выпадает меньше, и этим нужно пользоваться. Если удастся осуществить свои намерения, то мне очень повезёт. Работы много, времени почти не остаётся.

Так, мне надо успеть найти не только молодые деревца кофе, а ещё и подходящее место для плантации. Я же всё это объясняла Фернандо.

— Я же тебе объясняла, что время дорого, — я стараюсь скрыть раздражение. — В сельскохозяйственных работах день год кормит.

— Вот именно поэтому я и не могу отдать вам рабов, — снова завёл свою шарманку управляющий.

Сахарный тростник убирают у нас на плантациях с апреля по ноябрь. Я со своими новшествами попадаю в самый разгар уборки и отчасти понимаю Фернандо.

Сахарный тростник — стабильный источник дохода. Кофе для него «тёмная лошадка», но и я не намерена отступать от своих планов.

— Послушай Фернандо, — терпеливо объясню я, когда мы въезжаем во двор усадьбы. — Кофе новое направление в работе плантаций. Нельзя зацикливаться на чём-то одном.

Управляющий закрывает лицо руками и его лошадь, увидев знакомый двор, останавливается, как вкопанная.

— Пройдём в кабинет и поговорим там. Мне нужна твоя помощь и содействие, — не стесняясь грубо льщу управляющему в лицо. — Без тебя я не справлюсь.

Надеюсь, что слово кабинет не вызвало у него ненужных вопросов. Кабинетом называли, как предмет мебели с ящиками или отделениями для хранения, так и помещения для занятий. В Германии таким словом называли ещё и Государственный совет.

Первые кабинеты, получившие официальный статус таких помещений, возникли в эпоху Возрождения в домах состоятельной итальянской знати и носили название «студиолло», что в буквальном переводе означает комната для занятий.

В России «кабинет», как уединённое и тихое помещение для творческой деятельности, работы с бумагами, обставленное специальной мебелью появилось только в тысячу семьсот пятом году.

— Хорошо, пойдёмте в кабинет, — соглашается на разговор Фернандо, не показывая, что слово ему не знакомо. Я с облегчением перевожу дух. — Я так понимаю, что пока я не соглашусь, вы не отступитесь.

Я киваю, а он демонстративно закатывает глаза.

— Фернандо, нельзя сосредотачиваться только на одной деятельности, — по пути в кабинет, куда я иду вслед за управляющим, разглагольствую я. — Мы выращиваем только сахарный тростник и на двух заводах перерабатываем его в сахар. Это перспективно, я не спорю.

— Вы хотите добавить, что существует «но», — распахивая передо мной дверь комнаты, произносит управляющий.

— Да, и я сейчас тебе расскажу о своих планах, — говорю я, оглядывая большое светлое помещение с одним окном и тёмными бархатными тёмно-зелёными шторами.

Недалеко от окна находится письменный стол с двумя тумбами. В нижней части стола, прямо под прямоугольной столешницей ниша с ящиками для хранения бумаг, которые располагаются по сторонам. Вместо стула, небольшое удобное кресло.

Большой книжный шкаф со стеклянными дверцами в верхней части и слепыми створками в нижней. Меня удивило, что такой шкаф и стол находятся здесь. По идее они появились только в начале восемнадцатого века. И снова прав Егорушкин, жизнь отличается от учебников истории.

Я занимаю место за столом, а управляющему показываю на одно из кресел напротив.

— Это «но», Фернандо заключается в том, что рано или поздно наступает пресыщение, то есть продукта создают больше, чем его потребляют, — разъясняю ему я. — И тогда те фазенды, которые производят лишь один сахар, разорятся.

— Такого не может быть, — упрямится управляющий. — Вам-то откуда знать.

Да, объяснить, откуда я знаю экономику, будет сложно, да и не нужно.

— Я воспитывалась в монастыре, — выдаю я, — и много читала книг из монастырской библиотеки.

Удостаиваюсь уважительного взгляда управляющего.

— Поэтому я заручилась поддержкой Мигеля для того, чтобы выращивать на плантациях ещё что-то, кроме сахарного тростника, — уверенно произношу я, забыв добавить, что муж не счёл моё желание серьёзным.

Что ж придётся доказывать им всем, что я чего-то стою.

— Нам нужно много рабов, Фернандо, — говорю я, — будем ещё и овощи выращивать.

— Много это сколько? — Задаёт резонный вопрос управляющий.

Я знаю, что в современном мире на высокогорьях для выращивания кофе и ручной сборки используется труд около двух тысяч рабочих.

У меня ещё нет столько деревьев, думаю, что для начала ста рабов хватит.

— Я думаю, что двести человек мне хватит, — говорю я Фернандо. Если я его правильно поняла, то он постарается снизить количество рабов вдвое. — Только мне нужны умные рабы. Их нужно обучить, как правильно обрезать деревья, собирать ягоды кофе, как сушить, как добывать зёрна.

— Я могу дать только сто человек, — оправдывает мои ожидания управляющий.

— Пятьдесят мужчин, пятьдесят женщин и по пятьдесят подростков и детей, — выдвигаю встречное предложение я.

Дети мне очень нужны. Только они могут найти нужные мне деревья.

— Можешь выделить мне пятьдесят семей и забудем об этом, — продолжаю я.

— Хорошо, — нехотя соглашается управляющий, — но и вы должны мне помочь, найти того, кто пытался вас убить.