Хозяйка Медной Горы. Часть I. Чужаки

Эпизод 3

* * *

Наземная база, 2550-07-09 07:30

Мятный чай. Теплый. Одновременно терпкий и свежий. Закрыв глаза, Малиника сосредоточилась на этом ощущении.

Вокруг успокаивающе шумела завтракавшая толпа. Часть оконных створок сдвинули, несколько столов выставили на улицу. Вкусный, не знавший кондиционеров воздух. Яркое солнце. Улыбающиеся лица. В такие моменты особенно легко верилось, что можно справиться с любыми трудностями.

Лидер биологов аккуратно хрупнула галетой. Диетологи научились экономить привезенную из Метрополии дегидрированную муку: в квадратной печеньке у Малиники в руках почти четверть ― стружка из тундровых слизней, обнаруженных планетологами во время поисков Ковчега. Отто собрал для них самоподдерживающуюся ферму на орбите и организовал загоны возле агростанции. Спаррман тщательно следил за своими питомцами, планируя развернуть требующее минимального ухода моллюсководство и на планете. К сожалению, обнаружилось, что эффективно выращивать самоходные сопли на свободном выпасе намного сложнее, чем в контролируемых условиях космической станции. Слизни держались молодцами: ели, что дают, успешно противостояли инфекциям, росли и не накапливали токсины. Поначалу были даже опасения, что если эти суровые обитатели приполярья сбегут в местную экосистему, то смогут серьезно ей навредить, но экосистема первой принялась вредить слизням. Насекомые и рептилии быстро смекнули, что ничем не защищенные шматки белка ― это идеальная добыча. В итоге Спаррман был вынужден переселить своих «овечек» на каменные, залитые полимером площадки, а инженеры изготовили им пористые попонки с плотно прилегающими к земле юбками. «Стадо» стало выглядеть как полсотни разнокалиберных шарообразных серых губок до семидесяти сантиметров в диаметре, ползавших по полупрозрачному покрытию и мусоливших мелкие ветки, а Отто прилаживал на них местный мох, пытаясь воспроизвести естественную защиту, виденную им на фотографиях.

«Было бы здорово полетать по планете и поискать другие живые сокровища!» Но гарантий, что они найдутся, нет, а значит, нет и достаточных оснований для распыления сил. Колонисты ― не маленькое первобытное племя, которое может питаться подножным кормом и тратить все свое время на быт и добычу еды. «Возможно, к середине лета мы сможем позволить себе морскую рыбалку». А сейчас надо сосредоточиться на текущих делах.

Открыла глаза ― и тут же поймала на себе взгляд. Спокойный. Прямой. Нежный. Откровенно любующийся. Подтверждающий ее внезапное озарение в ночь перед эвакуацией.

Больно кольнуло ожидание разочарования: это был не первый раз, когда на нее смотрели подобным образом, и она знала, пожалуй, все возможные варианты развития событий. Что будет в этот раз? Наигранно показушная романтика? Смущение? Сухая констатация факта? Агрессия? Попытки давить на жалость? Все это казалось Вязиницыной бессмысленным пафосом, пригодным разве что для развлекательной литературы. В исполнении Ямакавы такое поведение будет выглядеть даже не неуместно, а дико. «Ну же! Чем раньше, тем лучше».

Стиснув про себя зубы, Малиника посмотрела в ответ, так же открыто и уверенно. «Да, я знаю, что все это значит. Если это что-то меняет ― давай, меняй!»

Едва заметно улыбнулся. Кивнул одними глазами. Отхлебнул из кружки мятный чай. Просто убедился, что она все поняла правильно. Что это меняет? Ничего.

Вязиницына тоже кивнула: да, действительно, ничего. Вернулась к галете.

* * *

Наземная база, 2550-07-09 07:34

― Ямакаве что, Малиника Матвеевна нравится?! ― ошеломленный шепот Расти обращен к сидящему рядом Джамилю. После вчерашней вылазки к Ковчегу они опоздали к общему ужину, так что ели вместе, и утром Шмидт подсел к Ал-Каласади уже с двумя товарищами по спасательному отряду.

Планетолог поднял взгляд от тарелки с хлопьями, залитыми восстановленным молоком. Нашел в толпе Вернона, проследил, куда тот смотрел.

― Угу.

― И давно?!

― Без понятия.

― При этих постоянных обнимашках в вашей команде странно, что ты таких вещей не знаешь, ― Серж с сомнением покачал головой. ― И, кстати, заметно, что ты не только что это обнаружил.

Ал-Каласади раздраженно уронил ложку в тарелку. Ни одна капля молока, впрочем, ее не покинула.

― Сколько мы знакомы, всегда там было.

Серж и Перси заговорили одновременно:

― А сколько вы знакомы? Это ж еще до Нью-Цереры…

― Чего он тогда с другими в обнимку ходит? С той же Рене?

Джамиль ощутил себя единственным взрослым в стайке возбужденных подростков.

― Вервольф и тебя с радостью обнимет и утешит, если понадобится.

Ошарашеный Персиваль замер, обдумывая открывшиеся перспективы, а Серж продолжил:

― Почему ты нам сразу не сказал?!

Теперь озадаченным выглядел уже Джамиль.

― Я думал, это у моего отряда нелады с психологическими тестами были, ― выдавил он, не глядя на залившегося краской спасателя, а затем решительно сменил тему: ― Что там со вторсырьем?

― Седзима говорит, что выводы противоречивые, ― Расти задумчиво почесал нос. ― Притащенный нами кусок неплохо сохранил наноструктуру, но пока что на базе применять его не к чему. Разве что в качестве стены поставить. А разбирать на компоненты ― слишком энергозатратно. Так что риск может быть не оправдан.

― Когда нам понадобится собирать эти листы с нуля, будет еще более энергозатратно. Они посчитали, когда купол рухнет? Надо бы вытащить оттуда все полезное по максимуму до того, как все накроется… Винегретом.

― От двух недель до шести месяцев.

― То есть мало данных, ― Джамиль недовольно цыкнул и уставился в свою тарелку.

― Семенов собирает сегодня совещание руководства. Посмотрим, что решат.

Ал-Каласади вновь взялся за ложку, стараясь не выдать своего разочарования, но, видимо, не очень успешно.

― Что, сегодня снова на плантации? ― Перси с наигранным сочувствием поднес руку похлопать планетолога по плечу, но прикасаться благоразумно не стал. ― А я думал, вы все фанатично писали учебник по космической и колониальной агротехнологии.

― Моя глава про составление и поддержание почвосмеси, ― светским тоном именитого профессора произнес Джамиль, нарочито вежливо поворачиваясь к спасателю, ― но это не значит, что у меня вырабатывается дофамин на фермерство!

* * *

Наземная база, 2550-07-09 08:53

На этот раз залом для совещания стала недостроенная зона отдыха на третьей террасе. Огромная стеклянная капля неправильной формы с великолепным видом на долину и выходом в будущий декоративный сад должна была в скором времени заменить тесные столовые в холлах временных корпусов.

Пока что на месте сада на ночь парковали строительную технику, а за ней, в глубине террасы, возвышались голые еще фермы будущих производственных помещений. В самой капле ― лишь многоуровневый, на три этажа, еще ничем не покрытый каменный пол с намеком на будущее зонирование да запитанный от аккумулятора проектор с выводком пластиковых стульев в центре одной из площадок. Помещение имело несколько входов, но все пользовались самым нижним, ведущим через коридоры новых жилых блоков.

Когда Сильвергейм и Шмидт вошли в зал, большинство уже были в сборе. Арбогаст негромко обсуждал текучку с Гейлом и Седзимой. Айдын Малеба, капитан базового корабля, вместе со Спаррманом любовался видом. Вязиницына, сидя на одном из уступов пола, что-то листала в планшете.

Не успели вновь прибывшие обменяться приветствиями, как раздвижная дверь вновь открылась. Арчибальд обернулся к вошедшим. Их было двое, но первым лидер спасателей увидел Ямакаву, просто потому, что их глаза находились на одном уровне. Тот так же, как обычно делал и сам Сильвергейм, пропускал вперед свою заместительницу. «Деб?» Мгновение замешательства. Это не она. Яркие синие глаза в тени длиннющих ресниц. Красные губы идеальной формы. Великолепная, без единого изъяна, кожа, покрытая ровным загаром. Роскошная волна темных локонов. Идеальная фигура, потрясающая даже в стандартном сером комбинезоне. Ее невозможно было не желать. Казалось, тот, на ком остановится ее умный, серьезный взгляд, потеряет себя и отдаст все, лишь бы она взглянула на него снова. Непрошенный жар предательски подкатил к лицу и другим органам, хотя Арчи видел ее не впервые. Даже имя в памяти всплыло: Алия.

Наваждение схлынуло так же внезапно, но что-то успело щелкнуть в голове лидера спасателей:

― Ты со всеми в своем отряде трахался? ― Сильвергейм пожалел об этих словах еще до того, как начал их произносить, но остановиться не смог.

― Нет, ― Ямакава на секунду задумался, ― только с восемью. А зачем? ― На лице ― вежливая доброжелательность, словно его спросили о погоде.

Разговоры вокруг смолкли, все в зале смотрели на него.

― Хы, как это «зачем»? ― в смятении ляпнул Расти.

― Есть же Алия, ― незамедлительный ответ.

― Что, со всеми? ― Гейл красный, как рак.

― Со всеми пятьюдесятью.

― Ты поэтому ее сюда привел? ― нейтрально-кисло процедил вошедший вслед за руководителем экспедиции и начальницей медслужбы Моррис. ― Ты вообще открывал материалы по этике лидерства для второго вейва?

― Правом принятия ключевых решений должны обладать члены экспедиции, имеющие высокий авторитет среди своих коллег. Для сохранения стабильности и предсказуемости изменения в руководящем составе должны быть редкими, рационально обоснованными и соответствовать интересам команды экспедиции. Все участники экспедиции должны пройти базовый курс управления колонией для обеспечения возможности замены в случае необходимости, ― как по писанному процитировал лидер планетологов.

― Дословно! ― с восхищением прошептал Шмидт.

Псих-координатор недовольно поджал губы, видимо, впервые пожалев, что во время подготовки экспедиции сократил рабочий день Ямакавы в два раза, и теперь Грегору предстояло вот так внезапно обнаруживать, как тот потратил освободившиеся часы.

― Выучил, чтобы целенаправленно и демонстративно нарушать?

― Стабильность и предсказуемость ― это когда каждого специалиста могут заменить как минимум двое, а лучше трое. ― Вернон взял один из стульев, поставил его спинкой вперед, оседлал, сложил перед собой руки.

Моррис еще минуту вглядывался в оппонента, словно пытаясь найти в нем какие-то одному ему известные детали, но ничего больше не сказал.

Остальные тоже начали рассаживаться, и странный разговор прервался сам собой.

* * *

Наземная база, 2550-07-09 09:00

Месяц вынужденного ожидания обошелся колонии дорого.

Слушая своих коллег, Семенов не мог отделаться от парадоксального ощущения беспомощного могущества.

Человеческая цивилизация научилась практически всему: воровать энергию у вакуума и летать к звездам, синтезировать удивительные материалы, а потом их бережно переиспользовать и перерабатывать, даже балансировать экономику, обеспечивая базовое процветание и не допуская кризисов. Любое неудобство кажется временным, а любая задача ― решаемой, когда у тебя на службе почти безграничные вычислительные мощности, подкрепленные почти всесильной автоматизацией.

А ведь на заре эры технологий фундаментальные исследования выглядели вздорными игрушками. Как можно тратить деньги космические телескопы и коллайдеры, когда вокруг столько других неразрешенных проблем! Когда миллионы людей за чертой бедности, причем не то что без медицины, но и без еды, и без крова над головой! Более того, перспективы научных изысканий выглядели сомнительными, а результаты часто приводили к новым трудностям, от реальных, вроде загрязнений на химических и радиоактивных производствах, до чисто психологических, когда люди боялись микроволновок или генно-модифицированной пищи.

Но однажды вдруг обнаружилось, что генетика и биология не только накормили все человечество, но и справились с большинством болезней, удлинив среднюю жизнь до ста трех лет. Наноматериалы и машинное обучение, казавшиеся поначалу лишь модными словами, невероятно удешевили и повысили качество строительства жилья и производства бытовых товаров, от носков до сложнейшей электроники. И вот уже базовые потребности каждого человека удовлетворены, и мир потихоньку становится местом, где в равной степени комфортно всем: и пожилой паре, и шумной компании подростков, и едва научившемуся ходить малышу, и его родителям. Будущее подкралось незаметно: самая непонятная и далекая от здравого смысла теоретическая физика потихоньку избавила человечество от энергетических кризисов и позволила восстановить экологическую стабильность на Земле.

А потом дерево фундаментальных наук наконец расцвело ярким революционным цветком: возможностью путешествовать к другим планетам и заселять их. Да, на Земле все еще оставались незалеченные шрамы, а юная биосфера в новых мирах была хрупка и требовала постоянной поддержки, но люди успели научиться бережному отношению и терпению. Они стали настоящими хозяевами того крохотного кусочка Вселенной, которым владели.

Только вот вся устойчивость и изобилие остались в двадцати двух стабильных колониях и трех Метрополиях. Воспроизвести этот успех на каждой новой планете было чертовски сложно. Без специальной инфраструктуры на старте и финише трассы безопасно перемещать на сотни световых лет можно только ограниченный объем, и поэтому базовые экспедиции программы вейвов собирали сложнейший паззл по упаковке всего необходимого в довольно небольшой корабль. Сублимация продуктов, вместо большей части оборудования ― чертежи и программы для 3D-принтеров, вместо семян и животных ― коллекции ДНК, а еще специальный конструктор «Платех», позволяющий собрать из набора универсальных узлов почти любой механизм, который может потребоваться на планете, от скутера до карьерного экскаватора и уборочного комбайна.

Лишь две вещи не получалось сделать компактными: энергоустановки и самих людей. Инженеры честно пытались заменить покорителей космоса умными машинами, которым не нужно есть и спать, которые не расходуют ресурсы по дороге к цели, не сходят с ума от ожидания в маленьких коробочках посреди черной пустоты, не ошибаются от усталости и страха, и самое главное ― не являются людьми. Любой человек заслуживает того, чтобы прожить свою, яркую и насыщенную событиями, или наоборот, размеренную и спокойную, посвященную карьере, семье, путешествиям, открытиям, творчеству ― чему угодно! ― но обязательно счастливую и долгую жизнь, а не сгинуть в пасти безразличного космоса, сколь бы благородной ни была бы цель экспансии.

«Только история сыграла с человечеством злую шутку». Сколько ни вкладывай в исследовательскую технику, она никогда не сравнится по объемам производства с той, что удовлетворяет бытовые нужды. И, когда обнаружились ограничения пузыря Алькубьерре, оказалось, что автоматизированные разведкомплексы просто не помещаются в заданный объем, и… для исследовательских задач люди компактнее и эффективнее роботов!

В развед-вейвах, цель которых ― собрать данные и вернуться, жутковатый баланс между машинами и людьми удалось свести до пятидесяти человек. Базовые экспедиции, предназначенные для основания поселения, упирались в другое ограничение. Популяция, отправляющаяся в новый мир, должна быть достаточно многочисленна и разнообразна, чтобы, если не получится своевременно создать ретрансляторы и наладить связь с Метрополией, колония могла развиваться автономно. И поэтому их двести.

«Сто девяносто девять», ― поправил себя Семенов, вглядываясь в схему различных вариантов дальнейшей работы, предложенную Вязинициной и Арбогастом.

Изначальный план был прост. За первый год отстроить поселение и создать стабильный аграрный комплекс. Во второй год ― наладить полноценную промышленность и собрать большую наземную энергоустановку, сравнимую по мощности с той, что установлена на базовом корабле. К третьему году генератор на орбите должен был восстановиться после варпа и выйти на максимальную мощность. Тогда начинался заключительный этап: монтаж ретранслятора ― порта, который сокращал время путешествия до ближайшей Метрополии, Хилмида, с десяти месяцев до нескольких часов. Схема, надежная настолько, насколько это вообще возможно в космосе.

Базовые миссии тщательно планировались с учетом особенностей конкретной планеты, но колонистам все равно требовались значительные усилия для выхода на устойчивое развитие. Тем не менее эти экспедиции, в отличие от Ковчегов, пока что все заканчивались успехом. «Мы можем стать первым провалом в истории вторых вейвов».

Самым хрупким моментом в плане были первые месяцы, когда у новой колонии практически нет ни ресурсов, ни энергии. «Особенно энергии». Теперь колонисты наконец могли оценить, насколько потерянный месяц сократил их возможности. «Ископаемых углеводородов на планете нет, затраты на полноценные нехимические источники энергии окупятся только через полгода, а тратить ресурсы на что-то более примитивное бессмысленно. Искать в поясе астероидов уран? Наковырять ядерного топлива с Ковчега?!» Владимир скептически дернул уголком рта. Расчеты инженеров показывали, что ни один из вариантов не давал преимуществ по сравнению со сборкой квантово-гравитационных генераторов. Наиболее сложные детали для нескольких энергоблоков у них были, и они уже собрали два из пяти, но этого все равно не хватало, чтобы покрыть потребности биологов. «Мы настолько высокотехнологичны, что нам не хватает электричества, чтобы распаковать багаж!» А еще Седзима настаивает, что обрушить пещеры над Ковчегом надо в течение двух-трех недель, а это тоже не добавит производственных и энергетических мощностей.

Семенов тапнул на список вариантов, проанализированных в расчетах Арбогаста. Несколько сотен, и полдюжины самых сбалансированных из них вынесены на обсуждение.

Предложения были приемлемыми, но все видели, насколько они ненадежны. Дискуссия шла конструктивно и спокойно, но в зале чувствовалось гнетущее напряжение. «Будто мы планируем переход ревущего горного потока по скользкому полугнилому бревну. Или даже несемся на этом бревне к водопаду». Людям предстояло работать на пределе возможностей, часто ― не по основной специальности, и неясно, как долго. Семенов знал, что переход экспедиции в режим «героев» ― это верный путь к гибели. «Только кажется, что, если работать восемнадцать часов в сутки, можно достичь большего. Основание колонии ― не спринт, а марафон, и авралы ― непозволительная роскошь».

В разговоре повисла внезапная пауза.

Владимир поднял взгляд от своих записей в планшете, и его внимание тут же привлек Гейл. У главного архитектора все эмоции буквально написаны на лице: смотрит в сторону, кусает губы. В глазах ― вина и бесконечное раскаяние.

Резкий, немного судорожный вздох. Собравшись с мыслями, Кевин обратился к Ямакаве:

― Ты был прав. Надо было выбирать плоское место. Тогда бы мы были бы дальше от…

― Чтобы мы до сих пор этот гребанный ДМЗ искали? ― невесело, но очень мягко усмехается лидер планетологов.

― Все еще считаешь, что повторный развед-вейв был бы лучше? ― Шмидт припомнил разговор, состоявшийся в день высадки на Вудвейл.

Вместо ответа Вернон внезапно повернулся к Айдыну Малебе, капитану их корабля. С самого начала совещания, то есть уже больше полутора часов, тот молча сидел в стороне, поглаживая черную с проседью щетину на подбородке, внимательно слушая, но не вмешиваясь. Сейчас же он пристально смотрел на лидера планетологов, словно ответ был ему чрезвычайно интересен.

Ямакава нахмурился, повел головой, то ли переадресовывая вопрос, то ли пытаясь угадать, о чем думает Малеба. В следующий момент желтые глаза расширились от внезапного озарения, а Айдын, кивнув, словно этого и ждал, произнес:

― Повторный развед-вейв нам ничем не поможет. В отличие от второго базового.

Несколько секунд молчаливого замешательства.

― Ретранслятор? ― Отто озвучивает общую мысль. В голосе ― удивление и скепсис.

А вот Арбогаст, лидер инженерного подразделения, одобрительно кивает. Деактивация Ковчега ― опасная операция с непредсказуемым исходом. Планом на случай неудачи была как раз постройка квантово-гравитационного ретранслятора. Именно на него уходила большая часть энергии весь этот месяц, ведь корабли базовых миссий, как и большинство звездолетов, не могут самостоятельно выходить на сверхсвет.

― Чем это лучше наземного энергоблока? ― Шмидт не боится показаться глупым.

― Для ретранслятора не нужно трансформировать энергию вакуума в другие виды энергии, поэтому он заметно проще. Правда, ему потребуется композитная обшивка, которую сложно производить, но, судя по куску, который вы притащили из Винегрета, мы сможем собрать корпус из остатков Ковчега, ― похоже, за время заседания в голове Малебы созрел полноценный план.

― Можно организовать недельные смены для инженеров на орбите. Это разгрузит бытовую инфраструктуру на планете, ― говоря это, Арбогаст продолжал кивать.

Семенов с трудом удерживался, чтобы не последовать его примеру:

― Что по срокам?

― Через семь стандартных месяцев появится связь с Метрополией. Через десять сможем принимать корабли, ― Айдын вывел на проектор черновик расчета.

― Базовые экспедиции готовят заранее. Наверняка найдется подходящая команда. К тому же больше не надо играть в угадайку. Мы можем четко сформулировать, сколько и чего потребуется. ― Этьену, похоже, уже не терпелось начать формулировать.

― А если по какой-то причине расширение экспедиции не одобрят, мы сможем эвакуироваться на Хилмид. Полностью или частично, ― псих-координатор с канцелярской дотошностью добавил щепотку пессимизма.

― Для такого кардинального решения нужна полноценная оценка рисков, ― Семенов тоже попытался охладить пыл коллег и вернуть разговор к сегодняшнему дню.

Хотя идея действительно звучала обнадеживающе. Да, всех колонистов готовили к тому, что мечты об освоении нового мира могут разбиться о суровую реальность и все силы придется бросить на выживание. Но если до света в конце туннеля не десять лет, а десять месяцев, то намного легче с этими силами собраться. «Людям необходимо ощущение контроля над ситуацией. Длительный стресс и неопределенность сводят с ума надежнее ровазина».

― Послезавтра будет модель, ― ответил за всех Арбогаст.

Семенов посмотрел на Вязиницыну. Она молчала. Лежавшая на плечах ее отряда задача обеспечения колонистов продовольствием никуда не делась и не упростилась. До прибытия следующей экспедиции все еще надо дожить, но, если она привезет с собой запас продуктов и посевной материал, это даст агротехнологам чуть большую свободу маневра.

Малиника сдержанно кивнула. Ни намека на ставшую привычной за годы совместной работы ободряющую улыбку: лидер биологов мысленно уже погрузилась в обновление своих расчетов.

* * *

Наземная база, 2550-07-09 11:04

На выходе доктор Маккой вдруг резко развернулась и, пропустив мимо себя Алию, схватила Ямакаву за руку и потянула обратно в зал. Никто не обратил на это особого внимания: мало ли, с кем и о чем хочет поговорить главный врач? Только Барабур обернулась глянуть, что происходит. Поймала во взгляде друга знакомое раздражение и, зная его отношение к любым медикам за пределами отряда, лишь усмехнулась и пошла дальше.

Через пару секунд, когда остальные участники совещания скрылись за поворотом, Маккой без предисловий перешла к делу:

― Я вернула стандартные правила доступа к твоему медицинскому профилю.

Ямакава дернул уголком рта и отвел взгляд. Он уже понимал, к чему клонит главврач.

― Случившееся четыре дня назад безобразие в твоих показателях за пределами медподразделения видел только Моррис.

― Так вот чего он такой нервный.

― Я еще не закончила. На время поиска и деактивации Ковчега я разрешила Робину делать с вами все, что он считает необходимым для выполнения задачи и минимизации потерь. Вы справились, молодцы.

― И теперь на вас распространяются стандартные правила медподдержки, ― они произнесли это одновременно: Маккой ― менторским тоном, словно вдавливая слова в стоящего перед ней собеседника, Вернон ― шепотом, будто эхо.

Лидия качнула указательным пальцем, подчеркивая значительность сказанного.

― Это, в частности, означает, что если чьи-то показатели посреди ночи подошли вплотную к критическим, то отмазка «ну не триггернуло же оповещение» не оправдывает отсутствие даже минимального дополнительного скрининга!

Припертый к стене лидер планетологов с выражением вселенского смирения на лице наблюдал, как над красивым стеклянным потолком в небе проплывают барашки редких облаков, и всем своим видом показывал, что не триггернуло же.

Лидия закатила глаза, но продолжила:

― Да, ты и Робин привыкли, что, если все органы на месте и человек выполняет свои функции, то беспокоиться не о чем. Но теперь вы двое отвечаете еще и за психическое здоровье моих людей, вынужденных читать медицинскую документацию вашего отряда! И я не хочу, чтобы на очередном плановом осмотре врачи внезапно обнаруживали в медицинских записях непонятное обрушение всех показателей или ничем не обоснованную энцефалограмму без каких-либо объяснений.

― Роб объяснил?

― Да, в письменном виде в твоей истории болезни.

Ямакава наконец сфокусировал взгляд на разъяренной собеседнице. Та в ответ расслабила нахмуренные брови и продолжила уже другим тоном, мягким и понимающим:

― Робин неправ. В том, что одно легкое прикосновение вызывает такую реакцию, нет ничего нормального и приемлемого.

Последняя ночь перед эвакуацией вспыхнула в памяти Вернона так, словно всего несколько часов назад он стоял в сиянии вудвейлской ночи, глядя на расстилающийся под базой лес и с замиранием сердца прислушиваясь к знакомым шагам. От бдительного взгляда Маккой не ускользнуло вздрогнувшее правое плечо.

Ровазин ― препарат, искусственно повышающий точность копирования ДНК. Мощное вещество с тяжелыми побочными эффектами на центральную нервную систему. Ровазин усиливает навязчивые мысли, переводя их в зацикленность, а затем ― в одержимость. В ту ночь Ямакава уже знал, что Громов, скорее всего, никогда уже после них не восстановится, и подозревал, что сам идет по тому же пути. Подтверждение догадки вышло страшным: прикосновение пальцев Малиники к его ладони вызвало чудовищный, парализующий взрыв боли. Промучившись всю ночь, наутро Вернон отправился к отрядному врачу, Робину Оливо. Тогда и появилась пресловутая внеочередная энцефалограмма.

― Робин сказал, что так только с одним человеком. Скольких ты проверил?

Пауза.

― Ты не проверял. Другие женщины? Мужчины? Не-вейверы?

Ямакава вдруг поймал обе руки главврача. Уверенно, плавно. Переплел свои пальцы с ее. Посмотрел в расширившиеся от удивления глаза. Чуть наклонил голову вбок, подчеркивая нелепость ситуации.

Еще секунда молчания. Ладони у обоих ― теплые и сухие.

― Понятно.

Лидия первой разорвала этот странный контакт.

― Всем твоим людям назначен дополнительный медосмотр. Твой слот ― завтра утром. Я также запретила Робину клеить на тебя датчики, если это не предусмотрено протоколом.

Маккой замолчала, но продолжила смотреть на свою жертву, словно собираясь о чем-то спросить. Пауза затягивалась.

― Что-то еще?

― На осмотре поговорим, ― с этими словами Лидия несильно, но неприятно ткнула Ямакаву в бок, четко под ребра, заставив того поморщиться и напомнив о требующем пересадки куске искусственной кожи в этом месте.

Вышла из зала.

Вернон еще мгновенье смотрел ей вслед, а затем медленно сполз по стене. Сгорбился на корточках, положив правую руку на колени и выпрямив ее вперед, словно с ней все еще что-то было не так. Провел левой пятерней по ершику волос, ото лба к затылку.

Неприкрытое, граничащее с навязчивостью, но настолько искреннее беспокойство со стороны не-вейверов было ему в новинку.

* * *

Наземная база, 2550-07-09 11:20

― Утро! ― на место Седзимы рядом со Шмидтом запрыгнула высокая белобрысая инженерка с фигурой бодибилдерши, бритыми висками и хвостиком на затылке. Такие были популярны у мужчин на заре информационной эры. Девица выглядела бойкой. Джамиль чуть скривил рот. Сдержанный Тадао устраивал его гораздо больше.

― Привет, Санни! А ну, пристегнись! ― Расти педантично завершил все проверки и положил обе руки на штурвал.

Защелкнув ремень, Александра Хаувонен одобрительно глянула на сидевшего за пилотом Ал-Каласади, но тут же нахмурила светлые брови:

― Нахрена ружье?

― На ящериц охотиться! ― без заминки ответил за того Шмидт. ― Говорят, они на вкус, как курица!

― А еще в темноте, поди, светятся, как радий!

― Ха, ну хоть на лампочках сэкономим!

Расти плавно набрал высоту и взял курс на долину с Ковчегом.

Вопреки ожиданиям Джамиля, на этом разговор заглох. Выждав еще немного, Ал-Каласади отвернулся к окну, сосредоточившись на поиске следов разумных аборигенов.

Только когда под катером промелькнула граница Винегрета, Шмидт вдруг спросил:

― Так значит, Седзима всерьез намерен завалить пещеры?

Санни усмехнулась, а Джамиль внезапно вспомнил, что она ― специалист по взрывным работам.

― Думаешь, будет лучше, если само рухнет?

Пауза. Ростислав заложил крутой вираж, спускаясь к входу в подземный лабиринт.

― Красивое все-таки место… Может, укрепить его как-нибудь?

Александра лишь скептически покачала головой.

Пилот тяжело вздохнул.

― Надо бы тогда хоть генетический материал собрать! Смотри, какие грибы развесистые! И деревья интересно растут.

― Хорошая мысль. Вязиницыной подкинь, ― подал голос Джамиль. Деревья в долине действительно были любопытные и поражали своей живучестью.

― Ха, твои товарищи тут целыми сутками висят! Вот бы и собрали!

― Угу, и пофиг, что база вовремя не узнает, когда это дерьмо обваливаться начнет. ― Джамиль секунду помолчал, не отрывая взгляда от проплывающих вверх уступов, увешанных охапками мха, но затем все-таки продолжил: ― Завтра над этой точкой повесят мощный геостационарный ретранслятор, который будет покрывать все сейсмодатчики, и тогда дежурства можно будет отменить. Будем в две машины Ковчег разбирать. Может, и по грибы сходим.

* * *

Долина Винегрет, 2550-07-09 12:05

Гамилькар лежал на полу катера, свесив ноги в открытую дверь. Маленький космический кораблик висел в ста пятидесяти метрах над долиной, чтобы быть одновременно в зоне видимости спутников связи и автономных сейсмомаяков. Погода стояла отличная: в чистом небе сияли солнца, от леса поднимался густой аромат чего-то прелого и цветущего. Внизу, наверное, было душно и жарко, ну а здесь ― просто тепло и уютно.

Гамилькар упоенно делал ничего. Как и все вейверы, он умел ждать, но сейчас он еще и получал от процесса огромное удовольствие.

Вжух!

Мик сначала резко сел, втянув ноги в катер, и только потом осознал, что рефлексы сработали на поток воздуха, вызванный резким движением его напарника.

Рикардо зачем-то встал от пульта и теперь что-то рассматривал под кораблем. Судя по тому, что связываться с базой он не спешил, пещеры там не рушились.

― Ты чего?

― Как думаешь, эта огромная серая тварь тут одна?

Гамилькар почесал затылок.

― Не знаю. Если и не одна, то на вид они все одинаковые.

― Двух за раз я ни разу не видел.

― Ну, может, они территориальные?

Парни посмотрели друг на друга. В экологии позвоночных оба решительно ничего не понимали.

― Я б пальнул по этой зверюге из противоастероидной пушки, ― заключил Рик.

* * *

Наземная база, 2550-07-09 19:11

― Куда собралась?

Анна Ван Уик, специалист по системной экологии, в прошлом старший инспектор на Нью-Детройте, замерла в шаге от скутера, словно старшеклассница, пойманная с поличным при побеге на вечеринку.

Секунда. Другая. Чужой взгляд жжет спину. Придется объясняться.

«Хорошо, что не Спаррман», ― с этой мыслью она обернулась, смело и чуть надменно взглянув на внезапно образовавшегося «строгого папашу».

― За образцами. Еще светло, что зря время терять?

― Меня подожди.

Стоявший у входа в агрокомплекс Ямакава оказался не «отцом», а старшим братом: вынул из кармана две носимые камеры, защелкнул универсальную клипсу на себе, шагнул к Ван Уик и застегнул вторую на ее нагрудном кармане. Скрылся в домике с прозрачной крышей, через минуту вернулся со вторым шлемом и универсальным карабином.

― Ружье зачем?

― В прошлый раз пригодилось. Ты поведешь.

― Почему? ―Ани удивилась, что пилот-высшеклассник уступил ей руль, но без колебаний заняла место водителя.

― Чтобы в случае чего ты не упала, ― севший сзади Ямакава положил свои огромные ладони на ее руки, показывая, что достает до всех приборов управления и с пассажирского места. Секунду Ани смотрела на его руки в стандартных серых перчатках без пальцев. Руки исчезли. Щелкнула застежка шлема.

Если до появления планетолога у Ван Уик еще были сомнения, ехать или нет, теперь она с полной уверенностью надавила на газ. Поток теплого воздуха ударил в лицо.

― Когда тебе последний раз говорили, что ты офигенный?

― Три часа назад. Алия за этим следит.

Ани представила эту яркую, словно куклу, девушку с умными, любопытными и всегда немного смеющимися глазами.

― Алия тоже офигенная. Как столько замечательных людей оказались в одном отряде вейверов?

Ван Уик сама не понимала, риторический это вопрос или она ждет ответа, но пауза затягивалась.

― Не думаю, что ты хочешь это знать, ― наконец выдал ее спутник.

* * *

Где-то в лесу, 2550-07-09 19:33

Через двадцать минут скутер влетел в широкую низину с лентой ручья в середине. Еще одна струйка, только потоньше, скатывалась по исцарапанным ледником каменным уступам прямо из-под деревьев. Сами каменные террасы были покрыты лишайниками, суккулентами, а местами ― и разнотравьем. В воде тоже что-то росло, и Ван Уик без промедления окунулась в свою стихию. Очки дополненной реальности рисовали на местности площадки, распознавали семейства и рода, помогая оценить биомассу и разнообразие. Сбор проб: почва, вода, самые распространенные виды, необычные виды, а вот эти выглядят наиболее здоровыми. Местные растения живут здесь не один год, и их адаптации можно использовать для повышения урожайности агрокультур.

В воздухе кружились многочисленные двукрылые, лезли в глаза, периодически заползали в нос, но кусаться не пытались: на Вудвейле практически не было млекопитающих, так что обычно окружающие их летающие паразиты тоже отсутствовали. Отодвинув очередной лист, Ани увидела большого, с пол-ладони, коричневого жука. Огляделась вокруг, ища его собратьев. Определить видовую принадлежность у местных насекомых непросто: многие из них изменились до неузнаваемости. Она сама уже находила почти такую же большую, бронированную и нелетающую тварюшку, после генетического анализа оказавшуюся бабочкой. Девушка сфотографировала свою новую находку, но трогать не стала: из-за сложных циклов развития вероятность того, что даже такой крупный жук будет пригоден к агрохозяйственному использованию, невелик.

Тщательно осмотрела водоемы, особенно заводи, но рыбы не нашла. Видимо, слишком мелкие или не сезон. Исследовала несколько кустов. Спустилась ниже по течению ручья, где они образовывали сплошные заросли. Заметила муравейник. Наловила десяток рабочих.

Ее спутник сначала внимательно следил за тем, что и как она собирает, а затем на экране ее очков появился и начал расти второй список проб. Новые пункты появлялись в нем значительно медленнее, чем в том, который составляла сама Ван Уик, но чувствовалось, что Ямакава ухватил идею, как с помощью минимума образцов описать экосистему, и теперь работал с эффективностью хорошего практиканта. Похоже, лидер планетологов получал от работы со всем живым огромное удовольствие, но Ани замечала ту же прилежность и стремление учиться у других членов его отряда, когда проводила инструктаж в первые дни на планете.

Это разительно расходилось с ее предыдущим опытом общения с вейверами. В старших классах школы она, тогда еще тихая серая мышь, какое-то время встречалась с парнем, который полагал, что отношения мужчины и женщины ― это какой-то алгоритм. Ты просто выполняешь шаги и в конце получаешь секс, детей и всегда вовремя загруженную посудомойку. Семья и дети для него были необходимыми атрибутами, которые появлялись рано или поздно у каждого, как аттестат о среднем образовании или собственная жилплощадь. Сначала Ани не поверила, что можно относиться к другим людям, как к вещам, но потом у нее хватило ума не примерять на себя роль предмета обихода и вовремя уйти. Парень не слишком расстроился и вскоре решил, что эти скучные ритуалы не для него. Не заканчивая школу, он записался добровольцем в космические разведчики. Узнав об этом, Ани некоторое время радовалась, что у него не будет детей. Пока не узнала, что у вейверов есть дети. Зачатые в лаборатории, выращенные в инкубаторе, воспитанные в лагерях-интернатах с одной-единственной целью: сгинуть в дальнем космосе, добывая данные о других планетах. Казалось невероятным, что в двадцать шестом веке общество найдет оправдание подобному. Ани не понимала, как «никто не заслуживает быть вычеркнутым из генофонда» и «человечеству нужны космические разведчики» перевесило искалеченные судьбы детей, которым не суждено было даже толком повзрослеть. Представить, что из этого рассадника социопатов могут выходить адекватные, способные к полноценной самостоятельной жизни люди, Ани не могла.

Живое доказательство обратного методично пополнял список образцов ее спонтанной мини-экспедиции. Ани улыбнулась и хотела было вернуться к очередной пробирке, как вдруг…

Плавное беззвучное движение на периферии зрения заставило ее резко обернуться.

Вернон уже опускал ружье, глядя на что-то у самой кромки леса. Ясное небо, хоть и подкрашенное закатом, все еще было очень светлым, но на узкую прогалину уже легла тень. Под деревьями сгустились настоящие сумерки, и в них, спокойно ощипывая листья с нижних веток, стоял… Динозавр?!

Биолог не поверила своим глазам.

― Ты что, стрелять хотел? ― не отводя взгляда от живого чуда, обратилась она к своему спутнику.

― Рефлекс.

Ван Уик удивленно скосила глаза на Ямакаву: по кому стреляют космические разведчики?! ― но поняла, что этот вопрос может подождать. Суровый вейвер с детским восторгом смотрел на деловито питающееся животное, и, признаться, Ани этот восторг разделяла. Нет, конечно, перед ними стоял не архозавр. Никакие птицы и почти никакие млекопитающие на планете не прижились из-за аномалии Ковчега, влиявшей на скорость мутагенеза. Кусты обжевывала крупная, размером с небольшую лошадь, ящерица.

― Ты посмотри! Почти бипедальный лепидозавр! Даже птиц откатить до таких крупных и длиннохвостых форм непросто, а тут, похоже, конвергентное воспроизведение на соседней ветви! Видать, на Ковчеге какой-то гений воспользовался повышенным мутагенезом и собрал из варанов коней!

* * *

Где-то в лесу, 2550-07-09 20:01

Глядя на двуногую ящерицу и слушая восторженный шепот Ван Уик, Вернон ощущал себя Джамилем, заметившим человеческие следы в радиоактивных пещерах Винегрета. Руки сами вынимали из карабина заряд с транквилизатором и вставляли боевой патрон.

― Эй, не надо его убивать! ― отчаянно зашипела Ани, заметив его действия.

― Стемнело уже. Пора возвращаться, ― Ямакава подтолкнул свою спутницу в сторону скутера и, не поворачиваясь спиной к ящеру и внимательно вглядываясь в самые густые тени, двинулся следом за ней.

* * *

Наземная база, 2550-07-09 22:10

Джамиль упал спиной на кровать и несколько мгновений пролежал так с закрытыми глазами, заставляя себя дышать медленно и спокойно. Сегодняшний кусок обшивки Ковчега был менее радиоактивным, так что, несмотря на поздний вылет, вернулись они раньше. «Хотя в долине есть чем заняться!» Санни уверенно заправляла их маленькой бригадой и, как только основная задача была выполнена, сделала лишь небольшой круг вокруг остатков Ковчега и скомандовала лететь на базу.

Джамиль злился. Весь день.

Не нравится ― откажись. Любой другой вейвер умеет управлять деактивационным оборудованием точно так же.

Еще один глубокий вдох. Резко сел. Сложил ноги по-турецки, пристроил на них планшет. Не нравилась ему вовсе не Санни.

Обвалы. Пока они находились в пещерах без связи, сейсмометры зафиксировали еще один. Джамиль открыл снимки долины. Четкое, даже глазами видимое пятно просевших скал и покосившихся деревьев всего в паре километров от того места, где они сегодня выбрались на поверхность. Ощущение угрозы, явной и неизбежной, жгло изнутри.