Хозяйка заброшенного поместья

23.1

Я бы заверещала снова — да дыхание перехватило от холода, как бывает, если разом бухнешь на голову ведро с ледяной водой. Только и смогла, что судорожно пискнуть, когда жидкость потекла мне за воротник.

Виктор аккуратно поставил меня на ноги. Снял с себя шапку, стряхнув в снег голубые капли. Сдернул с моего лица ткань, его прикрывавшую, достал из рукава носовой платок.

— Анастасия, вы неподражаемы. — светским тоном заметил Виктор, обтирая мне лицо. — Какого… гм. Вообще-то это обязанность мужчины закрывать жену от опасности собственным телом. С чего вдруг взбрело в голову вам, — он выделил голосом это слово, — закрывать меня в прямом смысле грудью?

Я пожала плечами. Нервно хихикнула.

— Но не могу сказать, что это было неприятно. — Внезапно он широко улыбнулся, и в этот раз дыхание у меня перехватило вовсе не от ледяной жидкости за шиворотом. Даже рот открыла, точно старшеклассница. —Несмотря на холод, которым вы меня обдали в прямом смысле.

— Я нечаянно, — пискнула я. Снова хихикнула — и рассмеялась.

Смеялась и смеялась, так что даже ноги ослабли — не вцепись я в его плечи, упала бы. И Виктор рассмеялся в ответ, так легко и беззаботно, словно его не обливали «какой-то гадостью». Отсмеявшись, я ткнулась лицом в его куртку.

— Я нечаянно, — простонала я.

— Не сомневаюсь. Иначе вы бы остались сухой, — хмыкнул он. — Пойдемте в дом, не хватало нам обоим простудиться.

Я отстранилась, ровно для того, чтобы заметить, как Мотя хвостом вперед сполз с дерева и умчался куда-то ко двору.

— Вот же паршивец. — вырвалось у меня.

Виктор снова рассмеялся.

— Говорят, животные похожи на хозяев. Глядя на вашего кота, я все сильнее в этом убеждаюсь. Где вы его взяли?

— Приблудился, — пожала я плечами. — Как ваша рука?

Он тоже пожал плечами.

— Царапины не стоят того, чтобы о них вспоминать.

Он двинулся к парадному входу, но я придержала его за рукав.

— Там закрыто. Пойдемте во двор.

Я ожидала услышать что-то вроде «очередная ваша блажь?» — но Виктор только сказал:

— Тогда давайте прибавим шагу, вы вся дрожите.

В самом деле? Мне казалось, что меня в жар бросало. Но после его слов я опомнилась, потрусила, огибая дом. Виктор размашистым шагом легко поспевал за мной.

Когда мы появились во дворе, Дуня, которая как раз вышла из бани, ахнула и выронила пустое ведро.

— Что случилось, Настасья Пална?

— Не протопилось еще? — вопросом на вопрос ответила я.

Дуня помотала головой.

— Тогда беги в кухню, ставь еще одно ведро на печь. И скажи Марье, у нас гость. Пусть найдет во что переодеть.

Зря я сказала про гостя, потому что лицо Виктора, только что живое и веселое, закаменело.

— Я поеду домой.

— Не говорите глупостей! — воскликнула я. — Не хватало еще, чтобы вы пневмо… воспаление легких заработали!

— Как будто вам не все равно, — повторил он мои слова.

— Не хочу, чтобы ваша преждевременная кончина осталась на моей совести. — Взяв за рукав, я потянула Виктора к двери, но он не шелохнулся.

— Можно подумать, она ее отяготит.

Кто кого? Его смерть — мою совесть, сообразила я в следующий миг, а он добавил:

— Еще и наследство получите.

Я скрипнула зубами. Вот только что нормальным человеком был, попала шлея под хвост!

— Засуньте себе свое наследство… — прошипела я.

— Не поместится. — Он ухмыльнулся. — Разрешите откланяться.

— Не разрешаю, — процедила я. — Пойдемте в дом, если не хотите, чтобы я побежала за пистолетами.

— Зачем?

Кажется, ход моей мысли сбил его с толку.

— Угрожать вам, требуя немедленно идти мыться и греться.

Дрожать он не дрожал, но румянец с лица сошел, и тоже наверняка за воротник натекло.

Пару секунд мы мерились взглядами, потом он рассмеялся.

— Перестаньте, — уже мягче сказала я. — Если я вас сейчас обидела, то прошу прощения. Как и за то, что из-за меня вы промокли. Пойдемте, должна же я исправить свою неловкость.

Мне показалось, Виктор удивился. Очень удивился, будто я, не знаю, по-турецки с ним заговорила. Но он ничего не сказал, просто пошел за мной в дом.

Я выпрыгнула из валенок — повезло, они каким-то чудом остались сухими, — влезла в атласные тапочки.

— Вытирайте ноги.

Я указала ему на тряпку у порога. Надо бы хоть коврик связать.

— Что за новые штучки? — снова ощетинился Виктор.

— У Марьи только одна рука, а Дуне хватает возни с Петром и другой работы и без того, чтобы вытирать грязные следы с пола, — пояснила я.

— Дуня? Это та девушка со двора? — Он все же начал елозить сапогами о тряпку.

— Да, поденщица.

— В таком случае зачем вы сами полезли на дерево?

— Мне так захотелось, — пожала плечами я.

Мы вышли из сеней в галерею, навстречу уже спешила Марья. Поклонилась Виктору и тут же, кажется, забыла о нем.

— Что стряслось, касаточка?!

— Потом, — отмахнулась я. — Проводи Виктора Александровича в мою спальню…

Брови пока еще мужа взлетели на лоб, и я поспешила добавить:

— Не обольщайтесь, просто она протоплена, а гостевая нет.

Он хмыкнул:

— Как будто вы давали мне поводы обольщаться.

Та-а-ак. Неужели он настолько плох в постели? Или Настенька — полная дура?

Я поспешно прогнала эту мысль, пока румянец, согревший щеки, не выдал ее.

— Пойдемте, Виктор Александрович, — пришла мне на помощь нянька. — Я сейчас переодеться принесу. Эк вас обоих угораздило…

Почему-то мне показалось, что говорит она вовсе не о бордоской жидкости.