Хранители. Часть 4 Луцяхамато – Озеро погибших русских

Глава 4 Хибяри-хабарта

К ночи метель разыгралась сильней. Даже в низине «Мячик» покачивало сильными порывами ветра, а натянутую маскировочную сетку пришлось закреплять дополнительными растяжками.

Несмотря на отвратительную погоду, как и было условлено, приехали Женя с Юрой, привезли рыбы, оленины и большой пластиковый бак с водой. Оставив на нартах объёмные малицы и оружие, ненцы забрались в катер.

– И как вы только дорогу в такую погоду находите… – покачал головой Дмитрий, глянув в окно.

– Настоящий тундровик всегда найдёт верную дорогу! – улыбнулся Женя. – Ну а если с погодой совсем худо, тогда ложись в сугроб и спи. Успокоится немного – дальше поедешь.

Пока Юра резал строганину, а Костя разливал по кружкам чай, Женя, как бывший военный, докладывал обстановку в «Форте». Воспользовавшись метелью, ненцы подобрались близко к вагончикам, и, забравшись друг другу на плечи, сумели заглянуть в окна. Рабочие вместе с охранниками занимались сборкой мебели и установкой оборудования внутри помещений. На улицу выходили только по нужде и никаких обходов своей территории ни делали. Комната охранников находится в крайнем вагончике с западной стороны. На столе у окна, что ближе к выходу, лежат книги и радиостанции. Ещё ненцы сообщили, что километрах в десяти – пятнадцати выше по Сеяхе сегодня – завтра поставит свой чум родственник шамана Вэлы – Роберт Вэла по кличке Бармалей. Отличный охотник и следопыт, бывший афганец Бармалей мог им пригодиться, и шаман, снабдив его спутниковым телефоном, отправил друзьям в помощь.

– Сейчас бы самое время показаться хибяри-хабарта. Погода как раз подходящая. – закончил доклад Езынги и посмотрел на лежащую в углу лосиную голову.

Перехватив его взгляд, Иван пожал плечами:

– Можем хоть сейчас начинать. Всё сделано. Рога съёмные, пять минут прикрутить.

– Так может, правда, сейчас и начнём? – тут же оживился Костя. – Пусть враги сегодня впервые узрят великого и страшного хибяри-хабарту! Как раз сейчас все кроме охранника спят, на дворе никого, а если шум поднимется, раздетые в такую погоду быстро не выскочат.

– Если готовы, пьём чай, и поехали! – с воодушевлением махнул рукой Женя в сторону «Форта».

– Как скажете. – пожал плечами Дмитрий. – У меня тоже всё готово, только, боюсь, в такую погоду объективы камер будет снегом закидывать.

Взвесив за чаем все за и против, решили, что операцию можно начинать.

Пока Костя с помощью Ивана и Дмитрия наряжался в костюм гоблина и примерял голову лося, Юра отвязал от своей упряжки специально взятого из стада крупного оленя и привязал его к «Мячику». Павел выстрелил в шею оленя дротиком с усыпляющей капсулой. Среди шума ветра выстрела слышно не было. Хор[8] тут же завалился набок.

– Мощный препарат. – уважительно заметил Павел, вынимая дротик из животного. – Отлично лупит. Только пристрелять надо будет, когда ветер утихнет.

Немного понаблюдав за спокойным дыханием подопытного, экспериментаторы зафиксировали время выстрела, отнесли животное за катер, где было не так ветрено, и накрыли большим куском войлока.

К этому времени новоявленному хибяри-хабарта уже закрепили лосиную голову с прикрученными рогами-лопатами, и мифический монстр выбрался из катера, представ перед первыми зрителями во всей красе.

– Даааа, ну и типаааж… – с ироничной улыбкой протянул Сергей, разглядывая человека-лося.

Рядом, согнувшись чуть не пополам, хохотали Зырянов и Езынги, и только Харючи хмуро смотрел на здоровенную монструозную фигуру, и теребил висящие на поясе медвежьи клыки-обереги.

– Ещё бы эту тряпку убрать, вообще был бы неотразим! – показывая на имитацию серой мешковины в районе гоблиновых чресел, давясь от смеха, выдавил Зырянов.

Не обращая ни на кого внимания, из катера выбрался Велянский, в надетых под вязаной шапкой наушниках с микрофоном. Укрываясь от летящего в лицо снега, он отошёл на несколько метров, проверяя связь и встроенные в лосиную голову камеры.

Шлёпая по снегу огромными резиновыми ступнями, хибяри-хабарта прошёлся вдоль катера, повертел рогатой головой, покрутил корпусом, нагнулся, присел, и, в знак одобрения, поднял вверх большой палец широкой латексной длани.

– Ну, что думаете? – спросил Сергей. – По мне так неплохо получилось. Можно в дело выпускать.

Павел с сомнением покачал головой:

– Я бы, наверное, не повёлся на такое.

Ненцы стояли рядом и о чём-то говорили на своём языке. Сергей повернулся и что-то сказал им по ненецки. Женя в ответ кивнул, Юра, явно смутившись, замолчал и отвернулся.

Дмитрий, общаясь с Костей радиосвязи, закончил проверку электроники, принёс из катера ещё одни наушники с микрофоном и протянул их Езынги.

– Надевай, будем втроём держать связь. Не знаю, на каком расстоянии вы будете меня слышать, но на месте между собой общаться сможете точно. А ты, – обратился он к Косте, – возьми с собой навигатор. Вдруг что-то пойдёт не так, и вы потеряетесь. В такую погоду легко заблудиться.

– Абсолютно верно. – поддержал его Сергей, и посмотрел на Женю. – Ты смотри за ним, не хватало ещё, чтобы этакое чучело потерялось и шаталось по тундре. Не дай бог увидит кто. Вы утром обязательно обзвоните всех соседей, включая Бармалея, предупредите о начале операции, чтобы нашего аниматора кто-нибудь не пристрелил с перепугу.

В начале второго ночи обе упряжки двинулись в сторону «Форта». Впереди ехал Женя с человеком-лосем, за ним для подстраховки Юра. Он должен был держаться на максимальном расстоянии позади, не выпуская из вида нарты Езынги.

Филимонов троекратно перекрестил поднимающиеся на возвышенность упряжки и с угрюмым видом побрёл к катеру. Остальные пошли за ним.

– О чём ненцы-то на своём говорили? – спросил Павел, когда подошли к «Мячику».

Сергей усмехнулся:

– Юрка переживает, что настоящий хибяри-хабарта может рассердиться, увидев Кота в этом маскараде, и начнёт мстить ненцам за оскорбление. Он, похоже, не знал, что я понимаю их язык, когда сказал ему, что сейчас наше дело важнее его страха, сильно смутился. Вот взрослые же люди, а как дети малые, ей богу…

Переваливаясь на кочках с боку на бок, нарты плавно скользили по заснеженной тундре навстречу порывистому ветру. Костя сидел, прижавшись спиной к Женьке, и наблюдал за тёмным размытым пятном позади. Упряжка Харючи шла по их следу, то теряясь в снежных вихрях, то появляясь вновь. Ремешки закреплённого под шлемом монитора немного давили, но видимость была хорошая. Установленные в глазах лосиной головы камеры давали широкий обзор, но время от времени приходилось протирать защитные стёкла объективов от снега. Единственное, что немного беспокоило человека-лося, это тяжёлые рога. Во время движения, особенно на поворотах приходилось напрягать шею, отчего она уже начинала ныть.

– Кот, Жека, слышите меня? Проверка связи. – послышался в наушниках голос Велянского.

– Слышим. – в один голос ответили оба.

– Отлично. Через сколько будете на месте?

– Километра два осталось. – немного подумав ответил Женя.

– Ну, удачи вам!

Через несколько минут упряжка, описав широкую дугу, развернулась в обратную сторону и остановилась.

Поднявшись с нарт, Женя отряхнулся от снега и показал куда-то в вертящуюся пургу:

– В ту сторону иди. Постарайся долго не задерживаться. Покажись им, и сразу назад по своему следу, пока не занесло.

– Докладывай обо всём что видишь. – послышался голос Дмитрия. – Я вас отлично слышу.

– Хорошо. Я пошёл.

Глянув по сторонам, Костя увидел еле заметное за снежной пеленой продолговатое тёмное пятно. Это стояла упряжка Харючи.

Проверив, на месте ли навигатор, хибяри-хабарта пошёл в указанном направлении, вслух считая шаги. Через пятьдесят два шага впереди показались силуэты двух небольших строений. Костя сразу узнал клетку с газовыми баллонами и туалет. Убедившись, что свежих следов нет, пошёл дальше. Через одиннадцать шагов показался и вагончик с двумя тёмными прямоугольниками окон. По полученной от ненцев информации, дежурное помещение было ближе к выходу. Туда человек-лось и направился. Остановившись метрах в пяти напротив окна, нижний край которого находился довольно высоко от земли, Костя смахнул с левого глаза налипший снег и доложил:

– Стою напротив окна с западной стороны. Пока никого не вижу.

Подождав пару минут, Костя уже стал думать, что бы такое кинуть в окно, как вдруг заметил в тёмном проёме какое-то движение.

Северный ветер снова залепил снегом левый глаз стоявшего лицом на восток человека-лося, но сейчас протирать его было бы некстати. Чуть повернув голову, Костя увидел застывшую у окна узкую фигуру и худое вытянутое лицо. Это был кто-то из сурикатов. Но, кто именно, было не разобрать. Охранник что-то держал в руках и, замерев, смотрел прямо на него.

– Меня заметили. – тихо сказал в микрофон Костя, словно в вагончике могли его услышать. – Охранник стоит у окна.

– Отлично! Всё! Уходи оттуда! – скомандовал Дмитрий. – Скорее уходи!

В это мгновение сурикат, наконец, опомнился, и резко метнулся куда-то в сторону. Костя тут же протёр левый глаз и сделал несколько шагов назад, не выпуская из вида лестницу в торце вагончика и соседнее окно. Через несколько секунд сурикат снова появился в том же окне, а в углу соседнего образовалось белое пятно. Кажется, это была физиономия Кабана – старшего из охранников.

Костя довольно улыбнулся.

– А вот теперь можно уходить!

Медленно развернувшись, чтобы зрители могла его рассмотреть, он не спеша пошёл прочь и, скрывшись в снежных вихрях, перешёл на бег, с трудом разбирая свои, почти занесённые следы.

Сходу запрыгнув в тронувшиеся нарты, Костя едва тут же из них не вывалился. Олени испугано шарахнулись в сторону от неожиданно появившегося диковинного существа, но Женька быстро их выровнял, и упряжка, набирая скорость, понеслась на юг.

– Всё отлично. Идём на базу. – доложил Костя и с облегчением выдохнул.

Энергично работая хореем, Езынги подгонял оленей, а человек-лось, выглядывал из-за его плеча, крепко вцепившись в края нарт силиконовыми перчатками.

– Мы случайно не свалимся в ту яму, где наш катер стоит? – спросил Костя, вспомнив высокий обрыв над провалом. – Как ты вообще знаешь куда ехать? Расскажи!

В наушниках послышался Женькин смех.

– Не боись, не свалимся! Я же здесь с детства каслаю, знаю эти места. С западной стороны от «Форта» заросли карликовой берёзы. Мы сейчас вдоль этих зарослей едем. Когда кончатся, нужно будет взять левее и через километр будет спуск в низину. Там где лагерь, наверху высокий кустарник растёт, а справа и слева от него хорошие спуски. Понял?

– Ну, примерно понял… – неуверенно пробормотал хибяри-хабарта, решительно не наблюдая ни справа, ни слева никаких карликовых берёз.

Через несколько минут быстрой езды справа мелькнули высокие заросли кустарника, нарты резко провалились вниз, и, описав полукруг, остановились. Не прошло и минуты, как подъехала вторая упряжка.

Их уже встречали все обитатели лагеря, включая запертых перед отъездом в салоне Клару и Карла. Вороны на удивление быстро освоились среди посторонних людей. Все уже привыкли к пернатым попутчикам, постоянно их подкармливали, но убирать за ними в салоне приходилось, конечно, только их хозяину.

Выдохнув с облегчением, Костя просунул руку под лосиную шкуру, расстегнул шлем и, сняв увесистую декорацию, передал её Ивану, а наушники и очки Дмитрию.

Зачерпнув пригоршню снега, он растёр ноющую шею и лицо:

– Не легка, однако, жизнь рогоносца! Ох, завтра шея и плечи болеть будут…

– У любого из нас голова бы отвалилась от такой тяжести, а у него только шея устала… – усмехнулся Иван. – Хватит мёрзнуть, идём чай пить.

– Если наша помощь не нужна, мы поехали. – сказал Женька. – Оленей ещё проверить надо. А как что срочное, звоните, быстро подскочим.

– Как думаете, надолго такая погода? – спросил Костя.

– Самое большое дня три. – уверенно ответил Юра. – Потом резко потеплеет и такого как сейчас снега больше не будет.

Костя удовлетворённо кивнул.

– Значит, сейчас будут туманы, а это именно то, что нам нужно. Как только растает снег, сразу приступаем к делу. Будем на связи.

Проводив тундровиков, друзья наскоро выпили чаю и легли спать.

Открыв глаза, Костя увидел, что всё пространство палатки залито изумрудным светом, а вокруг стоит непривычная тишина. Спальник Сергея был пуст, стрелки часов показывали без четверти одиннадцать.

Кривясь от пронизывающей трапециевидные мышцы боли, Костя натянул ботинки, и, откинув входной клапан палатки, зажмурился от яркого солнечного света. Вдохнув полной грудью сладкий, наполненный весенними запахами воздух, он выбрался наружу и посмотрел вокруг. Резко, как это всегда бывает на Севере, злой северяк уступил свои права тёплому южному циклону и в Заполярье, наконец, пришла долгожданная весна. Дверь «Мячика» была открыта, в салоне шла какая-то возня. Прошлёпав по хлюпающей снежной каше, Костя подошёл к катеру и заглянул внутрь. Дмитрий на столе раскатывал тесто, а Сергей жарил на сковороде лепёшки. Больше вокруг никого не было.

Увидев друга, Филимонов радостно помахал ему деревянной лопаткой:

– О, человек-лось проснулся! Здорова!

– Привет. А где все?

– Пашка с Ванькой пошли винтовки пристреливать, твои каркуши ещё раньше куда-то улетели. Олень жив, приходит в себя.

– А ещё, пришла настоящая весна! – вставил с улыбкой Дмитрий. – Садись чай пить.

Вспомнив о вчерашнем эксперименте, Костя заглянул за катер. Олень лежал на животе, подобрав ноги, и с чумным видом покачивал головой.

Умывшись талой водой, Костя не пошёл пить чай, а сначала решил позвонить жене. Лесна наверняка уже высмотрела с сопки всё что нужно, и ей точно было что рассказать.

– Здравствуй, страшный лосище! – услышал он смех любимой после нескольких гудков. – Ну как вы там?

– Привет, солнце моё! У нас всё отлично. Рассказывай, как у вас дела? Как мальчишки?

– У наших мальчишек всё замечательно: читаем сказки, слушаем музыку, гуляем, растём. А вот у мальчишек в «Форте» настроение не очень хорошее. Очень жалею, что пропустила вчера твой дебют в роли хибяри-хабарта, но выступление имело большой успех! Старший из охранников Николай тебя вчера видел, и утром уже не раз накричал на своих подчинённых. Молодой охранник по имени Рома ночью всех поднял своими криками, и устроил настоящую истерику. Всё порывается доложить начальству об аномальном явлении угрожающем их жизням. Рабочие ходят хмурые, делают вид, что ничего не случилось. Николай убеждает всех, что это ненцы их разыгрывают, категорически запретил всем отходить далеко от базы, но, думаю, ещё один твой выход, и он потеряет контроль над ситуацией.

– Спасибо за отличные новости, душа моя! Утро сегодня просто великолепное!

Поговорив ещё немного с женой, Костя вернулся в катер и рассказал Дмитрию и Сергею последние новости.

– Всё это, друзья мои, замечательно, – вздохнул Дмитрий, – я только вот что думаю: ведь после того, как от «Форта» ничего не останется, вряд ли те мерзавцы, что всё это устроили, успокоятся. Скорее всего, они затеют какую-нибудь новую авантюру, чтобы всё же добраться до того, что находится в этих пещерах. Как с этим быть? У нас же есть взрывчатка и гранаты, можно устроить перед уходом какой-нибудь взрыв, чтобы эти норы завалило?

Костя отрицательно покачал головой:

– Ни в коем случае. Слишком большие риски. Взрыв может обвалить купол первой пещеры, или вывернуть наружу останки больных животных, и начнётся эпидемия, или откроется ещё какой-нибудь вход в другие подобные пещеры. Чёрт его знает, что тут ещё скрыто под землёй. Но ты прав, – нужно что-то делать с этими норами. Нельзя их больше без присмотра оставлять. Что думаешь, Серый?

Филимонов поставил на стол разделочную доску с горкой лепёшек, и, усевшись на лавку, задумчиво потёр подбородок.

– Я уже про это думал, когда вы только оттуда вернулись, мне пришла в голову вот какая мысль: надо поговорить с Женькой шаманом, чтобы после того, как мы сделаем своё дело, он провёл здесь, на Нёйто, обряд и поставил большое святилище. Пусть тундровики выберут какой-нибудь еркар[9] хранителем святилища и здесь постоянно живёт пара семей, как когда-то в прошлом: До прихода на Север Советской власти люди из рода Яумал были хранителями древних святилищ на мысе Хаэн-Сале. Они жили там постоянно, присматривали за порядком, провожали тех, кто приезжал принести жертвы святыням, и помогали правильно совершать обряды. А потом род Яумал был под корень уничтожен как культовые служители. Сейчас к Хаэн-Сале практически никто не каслает, – очень далеко, а вот сюда будут все ненцы приезжать. Пусть проведут на месте «Форта» большое собрание, и объявят эти места национальным парком, или чем-то в этом роде. Я консультировался с грамотными людьми, и скажу Женьке к кому обратиться, чтобы всё оформить правильно. Да и наши прошлогодние археологические работы, я думаю, сыграют в этом не маловажную роль. Будут здесь постоянно жить люди, и смотреть, чтобы никто и никогда не подходил к этому месту, а дыры нужно заложить камнями с колючей проволокой на крепком цементном растворе.

– Это где же столько камней в тундре найти? – усмехнулся Костя. – Цемент привезти, положим, не проблема, песка тоже полно, колючка в отличном состоянии у нас на сталинских лагерях бухтами валяется, а камни где?

– Поверь, кочевники знают где. И, если шаман скажет, всё будет сделано в лучшем виде.

– Хороший план. – одобрил Дмитрий. – Поговори об этом с шаманом, пускай пока думает, как лучше всё замутить.

Сергей тут же набрал номер Вэлы.

Звонок застал шамана на пути домой. Похоронив Пынжу Кульчина, он собирался на день заехать к себе в стойбище, чтобы взять свежих оленей, и вместе с братом на двух упряжках ехать к Нёйтинским озёрам. Выслушав Сергея, шаман сказал, что как только «Форт» будет уничтожен, он соберёт у Нёйто малто людей от каждого рода, чтобы вместе сделать большое жертвоприношение, и спросить духов, где на Нёйто можно сделать святилище и какой род будет его хранителем. А входы в пещеры они заделают так, что никто больше туда не сможет войти. Ещё Женя рассказал, что дедушка оставил для Сергея ящик со старыми вещами, и друзья обязательно должны приехать на Луцяхамато и забрать его.

После разговора с Женей, Сергей долго ещё ходил сам не свой. Мысли его были уже на Луцяхамато. Новый путь на Мангазею, останки старинного корабля, неизвестные могилы, ящик старых вещей, всё это будоражило воображение историка. А ещё сердце терзала невыразимая тоска из-за ухода Пынжи Ойкавича – уникального человека и непосредственного участника судьбоносных событий в истории Русского Севера.

К обеду вернулись Зырянов с Хартагановым.

– Ну, можно точно сказать, что эксперимент прошёл удачно. – сказал Павел, направляясь первым делом к привязанному оленю, который уже уверенно стоял на ногах и обгладывал растущий рядом кустарник. – О, ты куда это нарядился? – тут же спросил он, с удивлением оглядывая выбирающегося из катера Костю, наряженного в костюм человека-лося.

– Будем репетировать цирковой номер. – хмуро проворчал хибяри-хабарта, уже предчувствуя, какое муторное дело ему предстоит. – Как у вас дела? Пристреляли винтовки?

– В безветренную погоду со ста пятидесяти метров в пачку сигарет. – довольно улыбнулся Иван. – Можешь быть уверен.

Костя недоверчиво посмотрел на Павла. Тот кивнул.

– Уникальные машинки. После операции спрячу их. Топить жалко. Уж больно хороши. Может ещё пригодятся.

– Ладно, смотри сам. Идите обедать.

Чтобы усилить эффект появления в «Форте» хибяри-хабарта, Костя решил привлечь Карла и Клару. Человек-лось должен как можно дольше отвлекать внимание рабочих и охранников пока Павел с Иваном будут работать, а для этого нужно устроить достойное представление. Много раз он видел, как Лесна играя со своими любимцами, кружилась во дворе раскинув в сторону руки, а вороны полоща крыльями, цеплялись когтями за её пальцы, и со стороны казалось, будто это птицы её кружат. Он задумал изобразить перед зрителями нечто похожее.

Первым делом птицы должны привыкнуть к костюму. Для этого Костя положил лосиную голову на нос катера и, усевшись рядом, принялся играть с Кларой и Карлом, усаживая их, то на большие латексные ладони, то на широкие лосиные рога. Давая время от времени воронам кусочки сырой оленины, он кружил с ними, как это делала Лесна, потом оставлял их на ветвях кустарника и, отойдя на несколько метров с лосиной головой в руках, подзывал к себе, попутно издавая глухие утробные звуки. Умные птицы быстро учились и с лёгкостью выполняли то что от них требовалось, но в полном костюме с надетой головой всё оказалось сложнее. Вороны подлетали на зов хозяина, но, не видя его лица, никак не хотели садиться, ни на руки, ни на рога, а летали кругами, издавая громкие крики.

Только к ночи, изрядно измучавшись и утомив птиц, Костя добился желаемого. Клара и Карл, заслышав глухой зов из-под маски, летели к нему и садились на рога, а когда он поднимал руки, перелетали на ладони.

Остальные обитатели лагеря остаток дня занимались своими делами, время от времени наблюдая за человеком-лосем и его подопечными. Павел с Иваном тренировались быстро перезаряжать винтовки и отрабатывали слаженность действий. Костя знал, что бывший инструктор снайперов Павел Зырянов натаскает напарника по максимуму и тут он был спокоен. Дмитрий продолжал разбираться в хитроумных приборах из трофейной сумки, Сергей занимался хозяйственными делами. День стоял ясный. Под ярким солнцем и тёплым южным ветром снег таял прямо на глазах, воды в карстовой воронке становилось всё больше.

Перед ужином созвонились с ненцами. Новостей у них пока не было. Тундровики были готовы выдвинуться на помощь в любой момент и только ждали команды.

Когда закончили ужинать и собрались пить чай, Павел показал в окно:

– Туман опускается. Если завтра такая же погода будет, к вечеру весь снег сойдёт. Нужно прямо сейчас всё подготовить к операции и провести её завтра – послезавтра.

– Да, надо скорее делать дело и убираться отсюда. – вздохнул Костя глядя на образовавшееся в низине озеро мутной воды.

Сергей сдвинул в сторону пакеты с бубликами и печеньем, разложил на столе склеяную из спутниковых снимков карту и обозначил на ней чёрным маркером «Форт», ненецкие стойбища и место где они сейчас находились.

Все склонились над картой.

– Ну, военные, что скажете? – глянув на Студилина и Зырянова, спросил Дмитрий.

Немного помолчав, Костя показал на карте совсем маленькое озеро в нескольких километрах от «Форта» вниз по Сеяхе:

– Нужно сказать шаману, чтобы его родственник, как его там… Ну афганец который…

– Бармалей. – напомнил Сергей.

– Да, Бармалей, поставил стойбище у этого озерца. От него до вражеской цитадели семь – восемь километров, это то, что нам нужно. И ещё, у Бармалея должна быть надёжная лодка. Именно этот афганец – следопыт будет отвечать за транспортировку хибяри-хабарта. Он заберёт меня отсюда, привезёт к Сеяхе, переправит на лодке на правый берег и на самых быстрых оленях доставит до места выступления – вот сюда. – Костя показал точку на правом берегу реки прямо напротив «Форта». – Я даю концерт, потом таким же путём мы с Бармалеем уходим обратно на базу. Серёга, набери-ка шамана, узнай, где сейчас Бармалей и есть ли у него лодка с нормальной грузоподъёмностью.

Сергей достал спутниковый телефон и набрал номер Вэлы. Тот ответил сразу и сообщил, что Бармалей вчера вечером поставил стойбище как раз возле того самого озера. Это в восьми километрах от «Форта». Лодка у Бармалея там есть – старая «Казанка» под двадцатисильным мотором. Вэла отправил сообщение с номером телефона Бармалея и обещал через пару дней уже прибыть на Нёйтинские озёра.

Когда Женя отключился, Дмитрий спросил у Кости:

– А на кой тебе переправляться на другой берег?

– «Форт» стоит на возвышенности, а правый берег Сеяхи низкий. На высоком месте туман не будет таким густым и может рассеяться в считанные минуты. В низине, сам знаешь, туман всегда плотнее и не так быстро расходится, даже если поднимется ветер.

– Кот прав. – сказал Павел. – Человек-лось должен находиться именно там, с северной стороны. – Здесь, – он показал участок западнее от «Форта», – будет работать Иван. С восточной стороны озеро и походная баня, там у нас мёртвая зона и это мой участок. – Павел посмотрел на Сергея. – Сейчас позвони Женьке Езынги, пусть сегодня ночью возьмёт хороших оленей и в половине третьего чтобы был здесь. Только пусть сам приедет. Юра мужик хороший, но суеверный и пугливый. Мы Ванькой едем на разведку. Осмотримся на местности.

Не откладывая, Сергей набрал номер Езынги и попросил его прибыть к половине третьего на хорошей упряжке.

– Итак, – продолжил Костя, – пока я развлекаю публику, наши стрелки быстро укладывают зрителей и сразу вызывают Женьку с Генкой. Пока они перетаскивают работяг и охранников в баню у озера, вы поджигаете вагончики. Сегодня ночью изучите устройство «Форта», а завтра будем думать, как лучше его поджечь чтобы люди не пострадали. Остальные стойбища нужно предупредить заранее, чтобы были неподалёку и быстро прибыли на место. Когда всё заполыхает, сразу уезжаете с Женькой и Генкой. Они вас отвезут к «Мячику» и поедут в «Форт» помогать Юрке с Васькой. Там они будут находиться пока пострадавшие от действий человека-лося не придут в себя. Ну а там уже по ситуации… Нужно ненцев проинструктировать, как и что говорить ментам на допросах. Плохо, что мы не знаем, когда «Форт» выходит на связь со своим руководством, но чем позже их начальство узнает о происшествии, тем лучше. Главное чтобы нас не заметили с вертолёта в первые часы после операции, а для этого желательно сделать всё вечером. Ну, тут уж всё зависит от погоды, от тумана. В ночь вертолёт к ним вряд ли планово полетит. Ну, а если всё случится утром, будем улепётывать на всех парах и надеяться на русский авось.

– Отсюда мы куда поедем? – спросил Иван.

– В Яр-Сале. – ответил Сергей. – Покатаемся там, проведём кое-какие изыскания, заедем в гости к тундровикам, и домой. Если что, путешествовали по тундре, гостили у ненцев, искали следы древних стоянок и городищ. Все необходимые документы на работы у меня есть. Поработаем на двух – трёх объектах и домой.

– Ещё вопросы? Предложения? – спросил Костя, окинув взглядом присутствующих.

Не дождавшись вопросов, он допил чай и отодвинул в сторону кружку:

– Тогда продолжим разговор завтра днём, а сейчас давайте спать.

– Вы ночью не вставайте, – обратился Дмитрий к Косте и Сергею когда те направились к своей палатке. – Я Ваньку с Пашкой сам провожу и буду всё время с ними на связи. Если понадобитесь, разбужу.

Утомившись за день, Костя забрался в тёплый спальник и уснул так быстро и крепко, что не слышал, когда лёг Сергей, и как уезжали Павел и с Иваном.

Утром его разбудил чей-то тихий разговор. Часы показывали без четверти семь. Сергей ещё спал. Костя потихоньку обулся, выбрался из палатки и, щурясь от яркого света, посмотрел вокруг. День был тёплый и ясный. Воды в воронке ещё прибавилось, и до стоявших на самом её краю «Мячика» и палатки оставалось не больше трёх метров. Павел с Иваном шли к лагерю и тихо о чём-то разговаривали. Оба с головы до ног были вымазаны чёрной торфяной грязью с песком и налипшим ягелем. Павел хромал сильней, чем обычно, а его обезображенное шрамами после давнего ранения лицо было серым от усталости.

– Это вы только с прогулки вернулись? – спросил Костя, когда они подошли к палатке.

Зырянов кивнул.

– Да, только вернулись. Хорошо покатались.

– Я вижу. – усмехнулся Костя.

– Ща перекусим, шмотки в луже простирнём и спать. – устало вздохнул Павел. – Ты позвони этому Бармалею, чтобы к сегодняшнему вечеру уже всё приготовил и по команде мог быстро выдвинуться за тобой. Пусть будет наготове. Женьке я всё объяснил, он своим передаст, они все с сегодняшнего вечера каждый день будут теперь скрытно дежурить в нескольких километрах от «Форта». Кстати, – Павел, спохватившись, вытащил из-под куртки две радиостанции с гарнитурой: одну из тех, что привезли с собой из Надыма, другую трофейную из гермомешка, и отдал Косте, – протестили ночью с Димоном связь, вражеская техника работает лучше нашей и сигнал у них кодированный – никто случайно не перехватит. Димка сказал, будем ею пользоваться.

Пока Павел с Иваном приводили себя в порядок, в «Мячике» уже был готов омлет с колбасой и чай с галетами и шоколадом. Чтобы приготовленный из сухого молока и яичного порошка омлет был вкуснее, Дмитрий добавил в него ароматную овощную приправу. Получилось отлично. Клары и Карла в лагере не было. Дмитрий сказал, что птицы ещё ночью куда-то улетели и больше не появлялись. Костя наполнил подопечным миску кусочками оленины, чтобы покормить, когда вернутся.

После завтрака Зырянов с Хартагановым забрали свои спальные мешки из катера и отправились отсыпаться в палатку. Дмитрий ночью тоже почти не спал и теперь лёг отдохнуть. Сергей принялся готовить обед. Костя созвонился с Робертом Вэла и подробно объяснил, что от него требуется. Бармалей оказался человеком не многословным и толковым. Слушал внимательно, вопросы задавал правильные и даже дал хороший совет: не ехать в неудобном костюме хибяри-хабарта от самого лагеря, а взять его с собой и переодеться у него в чуме. В стойбище только они с женой, больше никого нет. А после операции бросить костюм у него в стойбище и пока он будет отвозить Костю обратно в лагерь, жена Валентина сожжёт его в костре, чтобы скорее избавиться от улики.

После разговора с Бармалеем Костя позвонил жене. У Лесны с детьми всё было хорошо, в «Форте» всё так же шли работы по благоустройству, вокруг Нёйтинских озёр ничего подозрительного не наблюдалось.

Пока Костя говорил с Лесной, вернулись Клара и Карл и громкими криками стали требовать еды. Услышав в трубке пронзительные крики своих любимцев, Лесна поспешила закончить разговор и отправила мужа кормить «бедных голодных птичек».

Кормить «бедных птичек» досыта Костя не стал. Он дал им несколько кусочков мяса, чтобы не шумели, быстро облачился в костюм человека-лося и принялся закреплять то, чему они учились вчера. Сообразительные птицы хорошо запомнили все трюки и работали отлично, получая соответствующее вознаграждение.

К вечеру ясная и тихая погода начала меняться. Едва заметный южный ветер стал быстро усиливаться, меняясь на юго-западный. Понимая, что ни о каком тумане речи быть не может, все обитатели лагеря заметно приуныли. Северная природа непредсказуема, и вполне могло случиться так, что подходящей для запланированной операции погоды не будет вовсе. Собравшись к ужину за столом, стали придумывать запасной вариант. Незаметно усыпить семь человек, которые постоянно находятся вместе, да в помещении на открытой местности было практически невозможно. Перебрав разные варианты, пришли к единственному решению: в случае срыва запланированной операции, нужно собирать общий сбор кочевников и пусть шаман с авторитетными стариками организовывает массовый протест и составляет письма во все СМИ и ассоциации коренных малочисленных народов.

Когда уже заканчивали пить чай, зазвонил спутниковый телефон Сергея. Звонил шаман. Филимонов включил громкую связь и положил телефон на середину стола.

– Привет, Сергей. – послышался тихий, как будто откуда-то издалека голос Жени. – Как у вас дела?

– Привет, Жень! – бодро ответил Сергей, – Сидим вот как раз тут все вместе и думаем, как быть, если тумана не дождёмся. Ветер у нас усиливается. Тёплый циклон пришёл.

– Я знаю. Но завтра утром ветра не будет. Сможете всё сделать завтра утром?

Все сидящие за столом переглянулись.

– Другой возможности не будет. – продолжал шаман, – Завтра будет туман. Но не долго. Надо быстро. Потом очень сильный ветер придёт и дождь.

Голос Вэлы звучал болезненно и прерывисто, казалось, что он начинает бредить.

Сергей нахмурился и немного помолчав, спросил:

– Ты с духами говорил?

– Да.

– Ты где сейчас?

– В тундре. День от вас. Посплю и поеду. Сейчас устал. Позвони потом. У вас всё получиться.

– Всё сделаем как надо. Обязательно позвоню. Пока, Жень! До завтра!

Сергей отключился и с облегчением выдохнул:

– Ну, мужики, готовимся к завтрашнему утру…

– Шаман мутный какой-то, еле языком ворочает… – начал, было, Зырянов, но Иван его перебил:

– Не мутный. Он обряд делал. Духов задабривал, чтобы погода и удача нам была. Сейчас, наверное, даже встать не может, все силы на обряд ушли. У всех сильных шаманов так бывает.

– Всё верно. – кивнул Сергей. – Опытные шаманы после каждого камлания долго потом отлёживаются. Много энергии эти обряды забирают. Они же с духами, или с православной точки зрения – с бесами общаются, а это тяжело и страшно. Много сил уходит.

Костя по привычке хотел было заспорить с другом по поводу православия и язычества, но, сдержался, понимая, что сейчас это некстати.

– Заканчиваем трапезу и начинаем сборы. – деловито потёр руки Дмитрий. – Я разберусь с хозяйственными делами и займусь проверкой оборудования, а вы готовьте своё снаряжение и обзванивайте ненцев.

Сергей сразу принялся обзванивать стойбища Геннадия Худи, Василия Няруй, Юрия Харючи и Евгения Езынги. Роберту Вэла Костя позвонил сам, и договорился с ним, что Бармалей заберёт его около трёх часов ночи. Павел с Иваном приготовили ружья, навигаторы, туристические горелки с маленькими баллонами, чтобы устроить пожар и сухую одежду, так как постиранная утром ещё не высохла. Дмитрий навёл в катере порядок, собрал необходимый набор чтобы перекусить в дороге и занялся проверкой электроники для завтрашней операции. Все разобрали приготовленные для каждого тактические аптечки. Оставалось только перед самым отъездом собрать палатку и маскировочные сетки.

Когда дела были закончены, все собрались у «Мячика».

Солнце высоко висело над горизонтом и грело уже совсем по-летнему. Скоро, всего через пару недель серая унылая тундра преобразится: зазеленеет карликовая берёза, ива, кустарниковая ольха, пробьётся зелёная трава по берегам ручьёв и озёр, зацветёт иван-чай, морошка, брусника…

– Ну что, граждане авантюристы, – устало вздохнул Сергей, подставляя прохладному ветру разгорячённое от волнения лицо, – теперь нужно поспать сколько успеем. Я что-то нервничаю, отойду ненадолго, помолюсь. А вы ложитесь.

– О! Олень наш подопытный сбежал. – воскликнул Дмитрий, показывая на заросли кустарника с западной стороны лагеря. – Я его прошлой ночью туда к ивняку перевязал, там ягель есть, а теперь вон, только верёвка болтается.

– Я думал, его ненцы забрали. – пожал плечами Костя. – Ладно, не велика потеря. Я спать.

В стойбище Роберта Вэлы прибыли в шестом часу утра. Шестёрка крупных ездовых быков впряжённых в грузовую нарту неспешной рысцой доставила двух седоков к одинокому чуму у небольшого озера. Метрах в пятидесяти от стойбища несла свои воды Сеяха, на берегу которой виднелись две лодки. На встречу вышла худенькая невысокая женщина в сопровождении трёх лохматых собак. Валентина выглядела гораздо моложе своего мужа. Почти двухметрового роста, широкоплечий Роберт с густой чёрной бородой и миниатюрная хрупкая Валентина с бледным кукольным личиком, напоминали сказочных персонажей – Бармалея и Мальвину.

Костя связался со всеми участниками предстоящей операции и доложил о прибытии в стойбище. Гена Худи и Женя Езынги уже были в лагере. Чтобы доставить на точки Ивана и Павла, им не нужно было много времени, поэтому они ждали у «Мячика». Няруй и Харючи прятались неподалёку от «Форта» и были наготове. Карла и Клару Костя перед отъездом закрыл в катере, наказав выпустить ворон по его команде.

– Смотри, а ветер действительно стих. – оглядевшись вокруг, сказал Роберт. – Сейчас чай попьём и на тот берег. Там упряжка готова.

– На той стороне где-то можно спрятаться поближе к «Форту»? – спросил Костя, направляясь к чуму с Робертом и Валентиной.

Бармалей кивнул:

– Я туда вчера ночью ездил, присмотрел одно место.

Когда мужчины пили по второй кружке крепкого чая с бубликами, вошла Валентина и сообщила, что над рекой начинает сгущаться туман.

Пока Костя переодевался в чуме, Роберт с женой ждали снаружи.

Появление человека-лося произвело на них разное впечатление. Бармалей, увидев Костю в костюме с лосиной головой подмышкой, рассмеялся, а Валентина взглянула на гостя округлившимися от ужаса глазами, закрыла лицо руками, и что-то быстро затараторила по-ненецки.

Когда садились в лодку, Костя спросил:

– Валентина испугалась моего вида что ли?

– Она, как и вся их родня, верит в хибяри-хабарта. Говорит, что мы дразним человека-лося и беду накличем. Сейчас, наверное, будет обряд очищения в чуме делать.

– А ты? Не боишься дразнить хибяри-хабарта? – с улыбкой спросил Костя.

Бармалей рассмеялся:

– Пусть он меня боится!

На противоположном берегу, они обошли заросли карликовой берёзы, и, пройдя по кочкарнику метров через тридцать, спустились в длинный заболоченный овраг, где стояла оленья упряжка, такая же добротная как та, что осталась у чума.

Бармалей отвязал повод от нарты, подобрал лежавший на земле хорей и вывел оленей из оврага. Когда сели и тронулись, Костя доложил в лагерь, что они выехали. Сергей сообщил, что в районе лагеря начинает быстро сгущаться туман.

Заваливаясь то на одну сторону, то на другую, упряжка легко скользила по влажному кочкарнику вдоль берега реки. Костя старался удерживать равновесие, бережно прижимая к себе лосиную голову, чтобы не повредить электронику. Он смотрел то на реку то на тундру, наблюдая за наползающей густой белой пеленой. Поднимающееся на востоке солнце, заслонённое белой дымкой, теперь походило на апельсин.

– Кот, у нас тут вообще всё как в молоке. – послышался в наушнике голос Велянского. – Возвышенность быстро затягивает, Пашка с Иваном только что уехали.

– Понял. Мы скоро будем на месте. Как приедем, сообщу.

Костя глянул на часы и тронул Роберта за плечо:

– Четверть седьмого, давай поторопимся.

Бармалей кивнул, качнул хореем, и упряжка так рванула вперёд, что человек-лось едва не свалился с нарты.

Минут через пятнадцать были на месте. Упряжка спустилась в широкую песчаную промоину и остановилась.

Роберт поднялся и посмотрел по сторонам:

– Глянь, как всё заволокло… Ни черта не видать… Так, теперь слушай меня: пойдёшь дальше вдоль берега, и метров через триста будешь как раз напротив их вагончиков. Там у берега несколько деревьев на холме стоят, мимо не пройдёшь. Если что, поднимешься на холм, осмотришься.

Костя кивнул, отметил в навигаторе точку, где они сейчас находились, и принялся уже надевать лосиную голову, как во внутреннем кармане, под подаренной Лесной жилеткой завибрировал спутниковый телефон. Чертыхнувшись, Костя кое-как вытащил свой Iridium и посмотрел на монитор. Звонила Лесна.

– Здравствуй, любовь моя! – послышался в трубке взволнованный голос жены, – Поторопитесь, в «Форте» все уже встали, завтракают. Охранники меняются в семь утра и семь вечера. Заступившая смена сразу докладывает начальству по телефону. Каждый вечер, во время пересменки, старший из охранников, – Николай докладывает руководству о выполненных за смену работах. Он там самый главный. Опасайтесь его. Он постоянно ходит с ружьём, но у него ещё пистолет в кобуре под курткой. Хотела тебе вчера ещё позвонить, но…

Лесну перебил голос Павла в сдвинутом в сторону наушнике:

– Кот, мы на месте.

– Понял. Я минут через десять буду на месте. Как увидите меня – начинаем шоу. – быстро ответил Студилин в микрофон, – Дёма, Филя, выпускайте моих птичек.

– Выпускаем. – послышался голос Сергея.

– Всё, милый, не отвлекаю! Берегите себя! – быстро сказала Лесна и тут же отключилась.

Костя убрал телефон, сообщил напарникам только что полученную информацию, приладил голову хибяри-хабарта и побежал в сторону «Форта».

Рома Савинов жевал бутерброд и с тоской смотрел в окно на унылую, затянутую туманом тундру. Новая работа, казавшаяся поначалу такой интересной и даже романтичной, ему теперь категорически не нравилась. Устроиться с помощью отцовских связей в элитное частное охранное предприятие «Сокол», было большой удачей: Работа не пыльная, зарплата по Питерским меркам хорошая, плюс премии и доплаты за сверхурочные. Фирма охраняла богатые дома, элитные коттеджные посёлки, предоставляла личную охрану важным персонам, сопровождала ценные грузы. Работали в ЧОПе в основном бывшие спортсмены, спецназовцы, омоновцы, ветераны ФСБ, но по протекции уважаемых людей иногда брали небольшое количество работников без специальной подготовки, таких как Савинов. Они сидели за мониторами видеонаблюдения, работали в принадлежащих фирме гараже и питомнике служебных собак. Рома, вместе с нынешним своим напарником Юрой Коркиным работали на постах видеонаблюдения в смежных автосалонах, где продавались очень дорогие машины. Клиенты по большей части солидные, ходят степенно между рядов дорогущих железных красавцев, выбирают. Чего за ними смотреть? Сиди себе в телефоне, чаться с друзьями, в игрушки играй… Около месяца назад, рубились они с Юркой по сети в «Танки» и проморгали подосланных конкурентами автодиллера отморозков, которые поцарапали и обрызгали зелёнкой несколько машин в обоих салонах. ЧОП «Сокол» возместило салону ущерб, а их с Юркой отправили охранять объект нового заказчика и отрабатывать сумму, выплаченную ЧОПом автодиллеру. Благотворительная организация «Счастливый мир» заключила договор с «Соколом» на охрану своих объектов на Крайнем Севере. Работа здесь только налаживалась, охранники работали вахтовым методом два на два месяца. Зарплата была вдвое больше чем в Питере. Отец сразу сказал: «Отправляйся. Может, наконец, поумнеешь и поймёшь, что такое ответственность. Некогда там тебе будет в игрушки играть». И Ромка поехал. Поначалу всё шло замечательно. Прилетели в Новый Уренгой, заселились в служебные квартиры с хорошим ремонтом и новой мебелью, приняли под охрану большую базу с ангарами и открытыми площадками хранения. Но всё хорошее впечатление портили назначенные головным офисом начальники Чубко Иван Анатольевич и Хомутов Николай Валентинович. Первый полковник ФСБ в отставке, спокойный и улыбчивый, но всё с той же милой улыбкой он сразу лишал премии за незнание статей законодательства или должностных инструкций. Второй, отставной подполковник ВДВ, прошедший несколько горячих точек. Не единожды раненый и контуженный за свою военную карьеру, угрюмый и зачастую агрессивный Хомутов статьи и инструкции не спрашивал, но, если чем-то был недоволен, быстро выходил из себя, срывался на крик, и несколько раз уже был наказан начальством за рукоприкладство. И надо же было так случиться, что на дальний, только строящийся «Счастливым миром» объект, начальство отправило именно Хомутова, а охранниками с ним, Савинова и Коркина, которых он и так недолюбливал за их питерский проступок. В глухой тундре, где не было ни сотовой связи, ни интернета, строился благотворительный комплекс с медицинским пунктом, магазином, пекарней и баней. Здесь планировался постоянный пост охраны, потому что место глухое, до ближайшей цивилизации чуть не полтысячи километров, а местные кочевники ненцы, народ полудикий. Поначалу Ромке было всё интересно: Ямал, вертолёты, тундра, оленеводы… Романтика! Но когда немного обжились на новом месте, вид озера и бескрайней тундры быстро приелся, а одни и те же лица изрядно надоели. Началась зелёная тоска. Ещё начальник, которому они с Юркой дали прозвище «Хомут» становился день ото дня раздражительней и злее. Он гонял как своих подчинённых, так и рабочих подрядной организации, к работе которых он вообще-то не имел никакого отношения. Но начальство четверых рабочих велело им слушаться начальника охраны, а тот каждый вечер докладывал руководству подрядчиков о выполненных работах. Потом, во время ночного дежурства рядом с базой появилось жуткого вида существо, про которое рассказывали местные. Слава богу, что Хомут успел увидеть его собственными глазами, иначе бы совсем со свету сжил. Человека-лося начальник охраны не испугался, в сказки аборигенов не поверил и заявил, что местные «чукчи» просто решили поиздеваться над ними, за что обязательно ответят по полной программе. Он приказал своим подчинённым в случае очередного появления этого «чучела» стрелять сразу на поражение. А вот Ромка вполне допускал, что в этой забытой богом дыре, с пепелищами, могильными крестами и человеческими скелетами, валяющимися прямо на земле, может водиться что угодно. И сейчас, глядя на зловеще наползающий туман, он был рад тому, что уже сменился. Сейчас закроется в комнате и положит пистолет под подушку. Юрка, тот тоже скептически высказывается по поводу человека-лося, но по глазам вино, что только храбрится, и сам его даже очень боится.

– Хорош рассиживаться, заканчивайте приём пищи! – скомандовал Хомут, доставая спутниковый телефон.

Пока старший собирался и докладывал оперативному дежурному в головной офис о заступлении на дежурство старшего смены Хомутова и охранника Коркина, Рома с Юрой дожевали бутерброды, и вышли из-за стола.

Охранники жили в отдельном блоке, питались отдельно от рабочих. Начальником был установлен распорядок, по которому после завтрака посуду должен убирать сменившийся с ночной смены охранник, после обеда уборку проводил старший смены, после ужина, охранник, сменившийся с дневной смены.

Когда все вышли из-за стола, Рома принялся быстро собирать пустые тарелки, чтобы поскорее закончить уборку, но глянув в окно, замер на месте. Метрах в пятидесяти от вагончика стоял крупный олень и смотрел прямо на него. Приблизившись к оконному стеклу, Савинов убедился, что ему не мерещится и громко крикнул:

– Смотрите! К нам олень пришёл!

– Опять?! – послышался из коридора голос Хомутова.

– Не, это просто олень! Ни как в прошлый раз!

В коридоре скрипнула дверь, и послышался топот ног по железной лестнице.

– Точно! Глядите! – донёсся уже снаружи голос Артёма – самого молодого из рабочих.

Роман снова посмотрел в окно. Пока в коридоре шла суета, олень сделал несколько шагов к вагончику, но когда люди высыпали на улицу, он вздёрнул голову, резко развернулся и быстро исчез в тумане.

Роман поставил тарелки на стол, и тоже выбежал из вагончика, захватив на ходу с вешалки свой бушлат.

Возле лестницы стояли Артём, Костя, Рифат и смотрели, как Хомутов, выйдя вперёд, целится из ружья в туман, выискивая оленя.

– А вдруг там люди? Ты же в людей попадёшь! – попытался вразумить начальника охраны Костя.

– Дикий это. – буркнул Хомутов, и быстро глянул на Юру и Рому: – а вы чего рты разинули? Быстро стали рядом! Оружие наизготовку!

– Так не положено доставать оружие если… – начал было Коркин, но начальник его перебил:

– Приказы не обсуждаются! Приготовиться к стрельбе! Как снова покажется, сразу огонь!

Коркин и Савинов стали на одну линию с Хомутовым и достали пистолеты, растеряно поглядывая то друг на друга, то на начальника.

– Я приказал приготовиться к стрельбе, бестолочи… – зло процедил сквозь зубы Хомутов. – Значит надо дослать патрон в патронник.

– Гляньте-ка, мужики! – послышался голос самого пожилого работяги, всегда весёлого и добродушного дяди Мишы. Когда Роман выбегал из вагончика, дядя Миша сидел в коридоре и, не спеша зашнуровывал ботинки. Сейчас он стоял наверху лестницы и показывал куда-то в сторону реки.

Все посмотрели в ту сторону и поначалу не увидели ничего кроме ползущей по реке полосы тумана.

– Сейчас, обождите чуток… – сказал дядя Миша.

Все замерли и в тишине, вдруг, послышался протяжный утробный рёв, доносящийся со стороны реки.

– Что это?! – испуганно спросил Артём.

Все напряжённо замерли, вглядываясь в туман, и тут, сначала издалека, затем всё ближе раздался шелест. Две чёрные птицы пронеслись низко над вагончиками и полетели к реке, откуда снова донёсся тот же самый низкий звук.

– Вот! Глядите! Глядите! – громко зашептал дядя Миша, и все увидели стоящую между молодых берёз на противоположном берегу реки большую человеческую фигуру с огромными рогами. Фигура на несколько секунд скрылась в пелене ползущей туманной дымки, затем показалась снова. Теперь голова существа была повёрнута в сторону и хорошо виднелась массивная лосиная морда.

– А, человек-лось снова пожаловал! – азартно усмехнулся Хомутов и прицелился в фигуру из ружья.

– Смотрите! Смотрите! – хриплым от волнения голосом прошептал Юра, показывая трясущимся пистолетом в сторону. Там, метрах в двадцати от прежнего места снова показался олень.

– Вы валите оленя, я лося! – быстро скомандовал Хомутов. – Огонь!

Тишину разорвал грохот выстрелов.

Неуклюже шлёпая большими силиконовыми ступнями по мокрому песку, Костя кое-как добежал до «Форта» и остановился прямо напротив него. На высоком противоположном берегу из молочной реки тумана виднелись только крыши вагончиков, и те время от времени скрывались из виду. Здесь же у реки он увидел несколько берёз, росших на небольшом холме. Спотыкаясь и оскальзываясь, он поднялся на холм, приладил обратно голову и устроился между деревьев. Место было отличное.

– Я прямо напротив «Форта». Между двух берёз. Начинаем концерт! – сообщил он в микрофон.

– Я готов, но почти ничего не вижу. – доложил Иван.

– Я тоже ничего не вижу. – отозвался Павел. – Ждём, пусть у них пересменка пройдёт, и начинаем. База, сообщайте время каждые пять минут.

Слушая гулкие удары сердца, Студилин всматривался в угловатые силуэты вагончиков, которые проступали всё чётче. Туман потихоньку рассеивался.

Косте казалось, что время остановилось.

Наконец, Сергей доложил:

– Время семь часов пять минут…

Не успел Сергей договорить, как послышался голос Зырянова:

– Мимо меня только что прошёл олень. Кажется, это наш подопытный. Идёт в сторону «Форта».

– Отлично. – отозвался Павел. – Пускай идёт. Чем больше там суеты, тем лучше.

Дальше всё произошло быстро. Не прошло и трёх минут, как дверь вагончика открылась и обитатели вражеской цитадели толпой высыпали наружу.

– Всем внимание! – скомандовал Павел. – Выходят. Увидели оленя.

– Вышли только шестеро, один ещё в вагончике. Смотрят на оленя. Кажется Кабан решил его подстрелить. – стал комментировать Костя. – Ага, оленя спугнули! Вот и седьмой вышел. На крыльце остановился. Чёрт, а меня не видят! Сейчас пошумлю немного.

Он отстегнул ремень шлема, приподнял лосиную голову и, вытянув трубочкой губы, заревел во всё горло, имитируя рёв лося. Получилось чёрти что, но других вариантов, к сожалению, они не предусмотрели. Размахивать руками для ужасного хибяри-хабарта было как-то не солидно, приходилось драть глотку. Он повторил крик ещё два раза. Протерев стёкла, прикрывающие камеры, он увидел, что, наконец, замечен.

– Олень прямо на меня выскочил, – сообщил Иван, – я его обратно шуганул. Подобрался ближе, вижу всех семерых.

– Снимай того что на крыльце стоит! – скомандовал Павел. – Я его не вижу. Потом работай по сурикатам. Начинай с левого от тебя, второй мой. Потом остальные. Не пускай никого в помещение.

Ответить Хартаганов не успел. Он лежал между кочками прямо позади оленя, в которого уже целились молодые охранники. Третий, Кабан, резко повернулся в сторону Кости и теперь стоял к Ивану боком. У молодых пистолеты ходили ходуном, было ясно, что стрелки они никакие, но если начнут палить, могут случайно попасть в него. Уползти сейчас в сторону было нельзя, могли заметить. Расстояние между ними было метров шестьдесят. Олень стоял где-то посередине. Тут Иван услышал, как Кабан даёт сурикатам команду открыть огонь, а сам собирается стрелять в Студилина. Павел был на противоположной стороне и столпившиеся за охранниками рабочие загораживали от него начальника охраны. Не раздумывая, Хартаганов прицелился в плечо Кабану и спустил курок. Тихий звук пневматической винтовки утонул в грохоте ружейного и пистолетных выстрелов. Над головой Ивана засвистели пули. Он вжался в сырой мох, отработанным движением быстро перезарядил винтовку, глянул на оседавшего на землю Кабана и сразу выстрелил в рабочего на крыльце. Охранники, не замечая, что с начальником происходит что-то не то, продолжали стрелять по рванувшемуся в сторону оленю, но, кажется, ещё ни разу по нему ни попали. Снова перезарядив винтовку, Иван поймал в прицел охранника, спустил курок, и тут его ударило в грудь. Тело на мгновение онемело, а затем накатила такая боль, что в глазах всё потемнело. Он выронил винтовку и с глухим мычанием уткнулся лицом в холодный мокрый ягель.

Когда Костя сообщил, что последний рабочий вышел из помещения, Павел, уже не боясь быть замеченным из окон, подбежал ближе к вагончикам и стал обходить комплекс по низине со стороны озера, где туман был гуще. Он легко пробрался к походной бане и занял позицию за двухсотлитровыми бочками с бензином. Отсюда хорошо было видно троих рабочих, одного из сурикатов и Кабана, но когда Кабан повернулся и направил оружие на человека-лося, один из работяг отошёл в сторону и заслонил его. Зырянов тут же выстрелил в спину рабочего и в это же время на возвышенности грянули выстрелы. Он перезарядил винтовку, увидел, что Иван уже уложил Кабана и выстрелил в охранника, который находился в зоне его видимости. Заряжая следующий дротик, Павел услышал в наушнике до боли знакомый звук, который он много раз слышал на войне, и сердце его упало. Это был сдерживаемый стон раненого. Кого ранили? Ивана или Костю?

– Пашка! Иван! Как вы?! Приём! – раздался в наушнике встревоженный голос Кости.

– Я в порядке! – снова перезаряжая винтовку, отозвался Зырянов. – Ванёк, ответь! Ванёк!

Последний рабочий ещё оседал на землю, а Павел уже бежал к вагончикам, не чувствуя боли в покалеченной ноге и продолжая вызывать Хартаганова.

Держа заряженную винтовку наготове, он быстро осмотрел всех семерых и, убедившись, что все в отключке, побежал искать напарника.

– База, дело сделано. – на ходу сообщил он Филимонову и Велянскому, – звоните ненцам, пусть едут сюда. Кот, уходи, встретимся на базе. Похоже, Иван ранен.

– Понял. – коротко ответил Студилин.

Иван был без сознания, но живой. Пуля попала ему под ключицу и застряла внутри. Других повреждений на теле не было. Кровопотеря пока что была не большая, но в таких ситуациях счёт идёт на минуты.

– Иван ранен, оказываю первую помощь. – сразу сообщил Павел на базу.

– Сейчас Женька с Генкой подъедут. – ответил Дмитрий. – Везите его скорее сюда.

– Дёма, Филя, переоденьте его сразу в свой костюм. – вмешался голос Кости, – Ну, из тех что нам в прошлом году друзья подарили…

– Да, обязательно. Ждём. – ответил Дмитрий.

Павел достал аптечку, заткнул рану и наложил давящую герметичную повязку.

Ненцы подъехали быстро. Ивана осторожно положили в нарты к Женьке, отдали ему винтовки, и тот быстро умчался в лагерь. Генка остался помогать в «Форте».

Первым делом Павел осмотрел каждого пострадавшего, собрал дротики и обработал на телах места уколов заранее приготовленными спиртовыми тампонами, чтобы не было следов крови. Потом они перенесли рабочих и охранников в сторону от будущего пожара.

Направляясь к вагончикам, Павел показал на разбросанное на песке оружие охранников:

– Ген, посмотри и запомни, где лежат пистолеты и ружьё. Когда строения сгорят и развалятся, если что-то останется лежать на виду, прибери куда-нибудь и потом отдай ментам. Остальное, что будет под завалом, менты сами найдут. Гильзы не трогай, и других предупреди, чтобы не трогали. Их следаки обязательно пересчитывать будут.

Генка кивнул и показал в сторону Нёйто ерто:

– Васька едет. Скоро и Юрка подтянется. Шаман сказал, сегодня – завтра ещё люди приедут и он сам тоже.

Внутри комплекс был устроен замечательно. Просторные модули, соединённые между собой были оснащены качественной мебелью и бытовой техникой. Отапливалось всё газом из баллонов, запас которых имелся изрядный. Баллон для отопления с горелкой и резервуарами холодной и горячей воды был установлен на кухне, и ещё один стоял здесь же подключённый к плите. Это было очень кстати, потому что сетка, с запасными баллонами, была установлена грамотно, на безопасном расстоянии от жилища. Самый большой модуль, привезённый последним, оказался пекарней. В нём было складское помещение и встроенное оборудование для выпечки и хранения хлеба.

– Жалко жечь такую красоту… – сокрушённо покачал головой Генка, осмотрев все помещения.

– Жалко. – согласился Павел, – Но, ничего не поделаешь. Боком эта красота всем выйдет, если не уничтожить.

Он нажал на кнопку принесённой с собой горелки, отрегулировал пламя и направил голубоватое жало огня на лежавшие на столе бумаги.

В быстро рассеивающемся тумане Роберт ещё издалека заметил бегущего к нему Костю в сопровождении громко орущих ворон. С удивлением глядя на диковинную картину, он вывел из промоины упряжку и приготовился.

Едва массивное тело хибяри-хабарта плюхнулось на нарты, олени быстро понесли седоков назад к стойбищу.

– Ну, рассказывай, как всё прошло? – спросил Бармалей, усаживаясь так, чтобы лучше видеть Костю. – Слышал, стреляли здорово. Это ручные что ли? – он кивнул на кружащих над ними Карла и Клару.

– Да, мои, помогали нам впечатление произвести. Сделали всё. Ты потом туда поезжай, сам всё на месте увидишь. Охранники идиоты палили во все стороны как сумасше…

Нарта на скорости с подозрительным треском подпрыгнула на высокой кочке и Костя едва не выпал.

Каким-то чудом удержавшись, и не потеряв прижатую ногой лосиную голову, он посмотрел на Бармалея:

– Слушай, может чуток помедленней, а то развалятся к чертям твои салазки по дороге? Идти-то далековато будет…

– Терпит! – отмахнулся Роберт.

– Терпит… – повторил Костя мрачно, – Я уже пару раз чуть не утонул из-за этого ненецко-хантыйского – терпит…

Бармалей рассмеялся:

– Бывает!

До стойбища доехали быстро. Роберт больше ничего не спрашивал, и Костя был этому только рад. Ему не терпелось поскорее вернуться в лагерь.

Пока вороны, усевшись на концы шестов чума, своими криками доводили до бешенства собак, Костя быстро переоделся, сложил весь, кроме головы, костюм хибяри-хабарта в горящий возле чума костёр, и быстрая шестёрка отборных ездовых быков лихо понеслась к лагерю.