Хранители. Часть 4 Луцяхамато – Озеро погибших русских

Глава 5 Озеро погибших русских

Уже на подъезде к лагерю, Роберт показал на поднимающийся со стороны «Форта» столб чёрного дыма и театрально нахмурился:

– Гляди-ка. Кажись, горит что-то. Сейчас тебя отвезу и поеду, посмотрю, что там за дым. Может, помощь нужна…

– Да это русские, поди, какой-то мусор опять жгут… – в тон ему ответил Кот, – Газ, нефть добывают, всю тундру загадили…

«Мячик» стоял с заведёнными двигателями, готовый тронуться в путь. Одна дверь была открыта, все уже находились в салоне.

Бармалей высадил Костю у въезда в воронку, и упряжка тут же умчалась прочь.

– Ну как Иван? – спросил Костя, забираясь в кабину со своей неудобной ношей.

Раненый лежал на рундуке укрытый одеялом. От специальных зацепов на боковине его рундука к правому борту были натянуты широкие ремни, чтобы больного не болтало при качке. Всё было сделано грамотно.

Павел сидел на пассажирском сидении рядом с водителем, Дмитрий и Сергей на рундуке напротив Ивана.

– Пулю достали, спит. Пульс стабильный. Садись, поехали, по дороге всё расскажем. – нетерпеливо показал на водительское сидение Павел. – Выведи катер на реку, а там я могу сесть за руль. Отсюда аккуратно выехать у меня не получится.

С ювелирной точностью «Мячик» проехал через прорубленный в кустарнике узкий проход и взял курс на озеро Нероварто. Вороны летели рядом.

– Ну? Рассказывайте. – глянул Костя на пассажиров, когда катер набрал крейсерскую скорость.

– Когда Ивана привезли, – тихо начал Сергей, пододвинувшись ближе к Косте, – мы сразу переодели его в мой комбез. Санавиацию вызывать не вариант, стали думать, что делать… Дёма вообще молодец! Как заправский хирург операцию провёл. Пинцетом из своего инструментария смог достать пулю. Рану обработали и забинтовали.

Костя повернулся и с удивлением посмотрел на Дмитрия:

– Красавец! Откуда такие познания в медицине?

Тот смущённо опустил голову и пожал плечами:

– Просто у меня в инструментах есть пинцеты тоньше медицинских. Спирт и перевязочный материал у нас имеется, а что пулю нужно скорее достать и рану почистить и обработать, это каждый дурак по фильмам знает. Да и пуля, слава богу, не глубоко вошла, иначе, я бы, наверное, не решился. Хорошо хоть не в упор стреляли. Плотная куртка на нём была с толстой войлочной подстёжкой и ещё одежда. Крови много потерял, но, ничего отлежится, восстановится. Комбинезон своё дело сделает. Яран же говорил, что в нём раны быстро заживают, значит, скоро поправится.

– Дай бог… – вздохнул Костя. И куда мы сейчас?

– На Луцяхамато. – тут же ответил Сергей. – Пока тебя ждали, мы всё обдумали: нельзя чтобы Ивана с пулевым ранением кто-то видел, нужно где-то отсидеться. А где лучше всего спрятаться? На Луцяхамато. Километров сто шестьдесят по прямой, значит где-то двести – двести десять. Хватит бензина?

Костя посмотрел на топливные датчики:

– Туда хватит. И оттуда потом до Хоровой, а там мне на обратный путь надо будет хотя бы литров пятьдесят где-то найти.

– Попросим шамана. Он поможет.

– Как в «Форте» всё прошло? – спросил Костя, обращаясь к Зырянову.

Тот пожал плечами.

– Если бы Ваньку не подстрелили, вообще бы замечательно прошло. Ломать не строить. Запалили модуля, пока разгоралось, перенесли людей в баню, затопили там печь, чтобы тепло было. Проинструктировал ненцев, чтобы все журналы звонков в телефонах постирали, а телефоны отключили и отдали кому-то, чтобы увезли подальше. Обсудили, кому что говорить и как себя вести, когда проснутся жертвы человека-лося и когда прилетит начальство с ментами. Поначалу вагончики горели слабо, видно материалы, из которых они сделаны, чем-то огнеупорным обработаны, а когда баллоны жахнули, дело веселее пошло. Пока меня Генка обратно в лагерь вёз, я шаману позвонил, рассказал что как. Он в пути, сказал, сегодня – завтра много авторитетных тундровиков сюда приедет, будут ждать представителей властей для серьёзного разговора. Ну и следы наши везде затрут, чтобы менты чего не пронюхали…

Рассказ Павла прервал звонок спутникового телефона. Сергей глянул на экран и включил громкую связь.

– Алё, Серёга! – раздался в трубке взволнованный голос шамана, – Что с Иваном?!

– Привет, Жень. Ранен, но пулю вытащили, сейчас спит. На нём одежда сихиртя.

– Мне приехать к вам? Нужна помощь?

– Нет, спасибо. Ты сейчас в «Форте» нужнее, туда поезжай. А мы на Луцяхамато. Там отсидимся, пока Иван не поправится.

– Правильно решили. Очень правильно. Там никого не бывает. Я через неделю к вам приеду.

– Жень, расскажи, как нам лучше туда проехать? – спросил Павел, доставая из бардачка сложенную спутниковую карту и карандаш.

– Расскажу. Карта есть?

– Да карта перед нами. Мы с Серёгой всё записываем. Говори.

– Сейчас идёте вверх по Тыяхе где-то километров сто. Ну, может, чуть больше. Там будет озеро – Ямбуто. Оно большое, на всех картах есть. Найдите его.

Большое овальное озеро Ямбуто Сергей нашёл быстро.

– Вот поднимаетесь по Тыяхе, пока не будете совсем рядом с Ямбуто. Дальше переезжаете на озеро и едете на запад в сторону Байдарацкой губы. Там будет маленькое озеро Пюнгто, и совсем большое Яммарембадато, оно тоже на всех картах есть. Нашли его?

На карте Сергея оба озера были обозначены.

– Вот с Яммарембадато по протоке заходите в Хэяху и идёте до Луцяхамато. Так быстрее на месте будете.

– Жень, а севера зайти не проще будет? – спросил Сергей, глядя на карту.

– С севера проще не будет. Я дорогу там знаю, и то, бывает, сбиваюсь. Тундра не ровная, вся в обрывах, ямах, болотах. Дольше петлять будете, весь бензин сожжёте. По воде на подушке скорее доберётесь.

– Всё ясно, спасибо!

– По Хэяхе будете идти, смотрите, мимо Луцяхамато не проскочите. Оно в стороне, за лесочком, с реки не видно. Там ручей только остался, зарос почти. Идите по навигатору.

– Спасибо за предупреждение. Будем внимательно смотреть. Как прибудем на место, отзвонимся.

– Буду ждать. Ну, доброй вам дороги! Ивану скорее выздороветь!

– Спасибо! До связи!

Сергей отключился, убрал телефон и принялся изучать предстоящий маршрут.

– Поесть бы чего-нибудь… – устало вздохнул Костя. – И крепкого сладкого чаю хочется.

– Да, пора бы, одиннадцатый час уже. – поддержал его Павел.

Пока Велянский доставал термос, кружки и бутерброды, Костя объехал озеро Нероварто и, сбросив скорость и обороты двигателя подушки, мягко вывел «Мячик» на Тыяху. За три дня лёд на реке сильно просел но, здесь в низовье, ещё не тронулся. Мрачный серый пейзаж немного оживляло яркое летнее солнце. Через толстые стёкла катера оно уже ни просто грело, а хорошо припекало, так что даже при выключенной печке пришлось открыть форточку. Доставлял беспокойство только предсказанный шаманом и набирающий силу западный ветер, который не предвещал ничего хорошего.

Когда всё для завтрака было готово, Костя выбрал подходящее место, чтобы катер не болтало ветром, и остановился.

Первым делом проверили Ивана. Бедняга тяжело дышал, лоб был горячий. Павел обтёр ему лицо смоченной в холодной воде салфеткой. Перебрали трофейную аптечку на предмет антибиотиков, но разобраться в иностранных названиях на блистерах и флаконах так и не смогли. Антибиотики в таблетках в своих аптечках имелись, оставалось ждать, когда Иван придёт в себя, чтобы дать их с питьём. Из опасения быть замеченными каким-нибудь пролетающим вертолётом, Костя решил позвонить Лесне и попросить её осмотреть окрестности. Он достал телефон, и увидел, что у него семь пропущенных вызовов от жены. Оказалось, что после последнего разговора, он, сам не помня об этом, включил беззвучный режим. С замиранием сердца, он набрал номер любимой.

– Наконец-то, любовь моя, ты вспомнил о своей жене. – с укоризной в голосе ответила Лесна. Ты же знаешь, как я за вас переживаю! Ноги уже болят бегать вверх и вниз. Хоть на минуточку бы позвонил. Я не всё успела увидеть, но как Ивана ранило, я видела. Душа болит за него. Как он?

Принимая заслуженный упрёк, Костя извинился, подбирая самые ласковые слова, и рассказал жене о последних событиях и о дальнейших планах.

Лесна, словно сказочная Василиса Прекрасная успокоила своего непутёвого Иванушку:

– Если Иван в одежде Хранителей, значит, быстро поправится. Десять минут назад я всё посмотрела, вертолётов поблизости нет. В «Форте» все пережидают в укрытии на берегу озера непогоду. К ним сейчас едет несколько ненецких упряжек. А вы уезжайте скорее из тех мест.

Костя расспросил жену про сыновей, про домашние дела, и пообещал впредь не выключать звук на телефоне.

После хороших новостей, все заметно повеселели. Пока перекусывали, решили так: Костя меняется с Павлом местами и ложится спать. Павел ведёт «Мячик» по реке, пока условия не требуют особого мастерства управления, а если возникнут какие-то трудности, Костя снова сядет за руль. А пока будет отдыхать, потому что во второй половине маршрута, на озёрах, трудности возникнут непременно.

Длительных остановок до конечного пункта делать не планировалось, но капризная северная погода внесла свои коррективы.

Только Костя устроился на пассажирском сидении и уснул, как, по его ощущениям, тут же проснулся от того, что его лица коснулось что-то холодное и мокрое. На подголовнике кресла сидели Клара и Карл и полоскали мокрыми холодными крыльями, пытаясь удержать равновесие. Приподнявшись, Костя увидел, что катер стоит в небольшой заводи, а вокруг бушует настоящий ураган. Сильные порывы ветра раскачивали катер, дождь гулко барабанил по пластиковой обшивке, по стёклам сплошным потоком стекали ручьи.

– Запустил бедолаг. – объяснил Дмитрий, закрывая дверь с подветренной стороны. – Только вот прилетели.

– Сколько проехали? – спросил Костя, пересаживая на колени своих питомцев, чтобы успокоились. Часы на приборной панели показывали пятнадцать часов шесть минут.

– Двадцать восемь. – сонно ответил Павел. Он дремал на водительском сидении, откинув спинку. Стол уже убрали, вместо него теперь было разложено спальное место во всю ширину салона. Сергей спал у левого борта, укрывшись курткой.

Дмитрий скинул ботинки, забрался на лежанку, потрогал лоб Ивана, проверил пульс и улёгся рядом

– Ну как он? – спросил Костя.

– Температура вроде спадает. Пульс нормальный, дыхание ровное.

Костя достал из контейнера для продуктов банку рисовой каши с мясом, покормил ворон, и те, угомонились, устроившись на коврике у ног хозяина.

Через полчаса ливень резко прекратился, ветер стал стихать, на горизонте прорезалась узкая светлая полоса. Погода потихоньку налаживалась.

Дмитрий с Сергеем спали, Павел и Костя тихо разговаривали и пили чай. Пока пережидали непогоду, вскипятили на плитке чайник и заправили в дорогу термосы.

В четыре часа пополудни поехали дальше. Костя чувствовал себя вполне отдохнувшим и вёл катер сам.

Километров через десять прошли ледяные заторы, которые приходилось объезжать по берегу, и дальше «Мячик» резво катился по полноводной, напитанной талой водой и дождями реке. Костя вёл катер на максимально возможной скорости, плавно проходя многочисленные повороты и срезая некоторые петли реки. Павел по навигатору следил за маршрутом и подсказывал участки, где можно было сократить маршрут. Погода становилась всё лучше, и чем дальше «Мячик» уходил на юг, тем зеленее и живее становился окружающий пейзаж. Растительность по берегам Тыяхи становилась гуще, но сама река постепенно сужалась.

Проезжая очередной открытый участок тундры, Павел скомандовал уйти вправо. Метров через шестьсот они должны были снова выехать не реку срезав петлю в три километра.

Когда прошли больше половины пути по узкой части петли, оба заметили впереди странные бугры и какие-то предметы, разбросанные на ровном участке тундры.

– Глянь-ка! Тут, кажется, стойбище было или зимник проходил…

Подъехав ближе, Костя рассмотрел представшую перед ними картину и тут же остановил катер.

На довольно обширном пространстве лежали останки нескольких десятков старых сгнивших нарт когда-то гружёных большими увязками и коробами. Только по силуэтам почти превратившейся в труху древесины можно было понять, что это ненецкие грузовые нарты. Бугры, которые Павел и Костя видели издалека, оказались почерневшими от времени огромными баулами и прогнившими ящиками. Нарты стояли не беспорядочно, а были составлены ровными полукружьями, в центре которых находилось большая тёмная масса гнилых шкур. Это были завалившиеся от времени ненецкие зимние чумы когда-то покрытые шкурами. Таких было три места. Рядом с останками жилищ валялись старинные медные казаны и чайники. Но, больше всего привлекало внимание множество старых костей, беспорядочно разбросанных повсюду. Судя по нескольким человеческим черепам, выглядевшими издалека белыми шарами на красноватом песке и сером ягеле, кости были человеческими, и покойников здесь было никак ни меньше четырёх человек. Во всяком случае, с того места, где стоял «Мячик» видно было четыре черепа.

Оглядев мёртвое стойбище, Павел присвистнул и покачал головой:

– Прям картина этого, как его… Ну, что гору черепов с воронами нарисовал…

– Верещагин. – напомнил Костя. – Апофеоз войны. Да, занятное местечко… Идём, разомнём ноги. И ворон моих надо выпустить, да прибраться тут за ними.

Он заглушил двигатели, устало потянулся.

Осторожно, чтобы не разбудить Дмитрия, Зырянов потрогал лоб Ивана, проверил пульс и удовлетворённо кивнул.

Стараясь не шуметь, они открыли дверь, возле которой уже нетерпеливо, топтались умные птицы. Клара и Карл вырвались на простор впереди всех и радостными криками взмыли в небо. За ними вышли Павел с Костей.

Солнце ярко освещало мрачную картину страшной трагедии произошедшей когда-то давно в этом забытом всеми богами месте.

Павел подошёл к ближайшему черепу и, наклонившись, стал его рассматривать.

– Глянь, почти все зубы на месте. – показал он на череп и лежавшую в стороне нижнюю челюсть. – Ещё молодой был. Или молодая. Сколько лет они тут лежат, как думаешь?

– Это надо у Фили спросить. Его тема. Оленьи шкуры гниют долго, да зима постоянно. Но знаю точно, что они зимой умерли. – Костя показал на гнилые шкуры на месте ближайшего чума. – Раньше ненцы летом чумы берестой укрывали. А стойбище большое было: три чума, куча груза. Надо священные нарты найти, там много чего интересного может быть.

– А под этими шкурами наверняка старое оружие лежит! – оживился Зырянов.

Они медленно шли по мёртвому стойбищу, осторожно ступая между разбросанными костями.

– Эй, стойте на месте! – вдруг послышалось сзади.

Павел и Костя обернулись.

Из «Мячика» выглядывала опухшая со сна физиономия Филимонова. Он энергично махнул рукой:

– Идите сюда скорее! Ничего не трогайте и на кости не наступите! Это стойбище от Сибирской язвы вымерло! Здесь зараза повсюду!

– Откуда знаешь? – спросил Костя. – Был уже здесь?

– Идите сюда говорю!

Когда Павел и Костя вернулись к катеру, Сергей протянул им бутылку со спиртом и тканевые салфетки:

– Обработайте лицо, руки и подошвы. Потом лезьте в катер и едем отсюда. Здесь я не был, но таких мест в тундре много.

Когда мероприятия по дезинфекции были закончены, Костя убрал за своими питомцами в салоне и «Мячик» покатил дальше.

– Слушай, а ты же рассказывал как-то про вымершие стойбища. – вспомнил Костя, снова выезжая на реку. – Ты говорил, что в каком-то веке все ямальские олени от Сибирской язвы вымерли, и лесные ненцы им потом на расплод бесплатно половину своих отдали.

– Было и такое. Но стойбища вымирали и от холеры и от оспы и от сибирской язвы. Покойников потом зверьё растаскивает и дальше разносит заразу. Так распространяется эпидемия. В посёлках трупы ещё закапывали, а в тундре в таком вот виде всё остаётся. Кочевники обычно знают эти места и объезжают их стороной.

– А это стойбище в каких годах стало мёртвым? – спросил Павел.

– Судя по медной посуде, состоянию костей, шкур, древесины, – начало двадцатого века. Точнее можно сказать только после более тщательного осмотра. Но чем дальше отсюда, тем лучше.

– Всё это хорошо, – вмешался Дмитрий, выбираясь из-под куртки, – но давайте остановимся в каком-нибудь безопасном месте. И чем быстрей, тем лучше… Чай, знаете ли, наружу просится…

– Держись, сейчас где-нибудь пришвартуемся. – усмехнулся Костя.

К первому озёру Ямбуто повернули в девятом часу вечера. Сергей сидел за разложенной на столе картой, Павел всё также следил за маршрутом по навигатору. Дмитрий достал свои инструменты и снимал с лосиной головы электронику.

– Паш, а у тебя на карте есть озеро Луцато? – спросил Сергей. – Это здесь рядом, восточнее Ямбуто. Рядом с ним. Глянь.

Павел чуть сдвинул картинку на экране и кивнул:

– Есть такое. Кажется, Луцато переводится как Русское озеро. Луця – русский, То – озеро.

– Правильно – Русское озеро. – Сергей азартно потёр руки. – Русское! Понимаете? А километрах в семидесяти от него – Луцяхамато в переводе – озеро погибших русских, куда мы направляемся. В обоих названиях упоминаются русские. Хэяха переводится как река, на берегу которой есть какое-то священное место. Но сама река не считается священной, иначе она бы так и называлась – Хэбидяяха. Начинается Хэяха от слияния множества более мелких рек и ручьёв примерно в середине южной части полуострова и в конце впадает в Байдарацкую губу. А в самом верховье Хэяхи на восток, в сторону Обской губы тоже берут начало множество рек и озёр там полно. Некоторые из этих рек потом впадают в Обскую губу прямо напротив устья Тазовской губы, по которой торговые суда в семнадцатом веке ходили на Мангазею. Понимаете? Конечно, за четыреста лет много рек и озёр на полуострове поменяло русло и высохло, но я уверен, что в этой части полуострова Ямал имелся кратчайших путь из Байдарацкой губы в Тазовскую. И кто-то этот путь знал и тайком, чтобы не прознали конкуренты ходил им, или упорно его искал. Иначе, откуда здесь столько упоминаний русских в названиях озёр?

– Вот можешь, ты, Филя, завернуть. – покачал головой Костя. – Звучит, прям, очень внушительно, а ничерта не понятно!

– Да чего тут непонятного? – рассердился Сергей. – Знаменитый Ямальский волок, по которому торговцы пушниной шли на Мангазею, проходил через сеть Нёйтинских озёр, откуда мы сейчас так резво улепётываем. Протяжённость Ямальского волока составляла, если я правильно помню, двести двадцать километров, а в это части полуострова расстояние от Байдарацкой до Обской губы не больше ста пятидесяти! И ещё путь по воде до Тазовской губы здесь чуть ли не вдвое короче. А это в разы уменьшает риск попасть в убийственный шторм, которые, как ты сам знаешь, в Обской губе бывают очень часто. Всё понятно?

– Всё ясно! – рассмеялся Костя. – У нашего учёного начался археологический гон! А как приедем сейчас…

– Тихо! – оборвал Студилина Дмитрий. – Иван очнулся!

Костя сбросил скорость, остановил «Мячик». Все склонились над раненым.

Дмитрий аккуратно отстегнул один ремень в районе груди Ивана и убрал капюшон с его головы.

– Мы справились? Там, в «Форте»… – тихо прошептал Хартаганов. Лицо его было бледным, глаза полузакрыты.

– Справились, справились. – успокоил Павел. – Как себя чувствуешь?

– Пойдёт. Грудь только болит и слабость. Где мы сейчас?

– Пулю из тебя достали и на память тебе сохранили! – весело сообщил Павел. – Операцию проводил доктор медицинских наук Дмитрий Велянский! Сейчас едем на Луцяхамато, отсидеться надо пока не поправишься.

Иван посмотрел на Дмитрия и слабо улыбнулся.

– Спасибо, доктор.

– Спасать людей это наша работа. – театрально поклонился новоиспечённый доктор. – А сейчас, больной, вам необходимо выпить лекарство…

Дмитрий размял ложкой заранее приготовленные таблетки антибиотика и обезболивающего, высыпал порошок в кружку с водой и размешал. Затем, приподняв раненому голову, осторожно влил ему в рот лекарства. Кривясь от боли и напряжения, Иван всё выпил мелкими глотками. На лбу у него выступила испарина.

– Сейчас приедем на место, сварим уху пожирней, или суп с тушёнкой да с говяжьими языками, поешь горячего и быстро оклемаешься. – ободряюще подмигнул ему Павел.

– Посплю ещё… – еле слышно прошептал Хартаганов и закрыл глаза.

Дмитрий и Павел бережно повернули его чуть на бок, чтобы не нарушалось кровообращение, и пристегнули обратно ремень.

Через час «Мячик» выехал на озеро Ямбуто. Оно соответствовало своему названию. Ямбуто – в переводе с ненецкого языка означает «Длинное озеро», и растянулось оно почти на восемь километров. На открытой воде Костя дал полный газ, и скоро они уже были у входа в хорошо проходимую протоку, по которой через четыре километра беспрепятственно вошли в следующее озеро Пюнгто.

Пюнг – по ненецки – карликовая берёза и берега здесь действительно были сплошь поросшие этим кустарником, в густых зарослях которого «Мячику» пришлось туго. Из-за большой воды, отыскать русло протоки, по которой предстояло следовать дальше, оказалось не просто, но надёжные японские двигатели, качественная сборка катера вкупе с мастерством водителя преодолели все трудности.

Следующий участок маршрута до самого большого озера Яммарембадато, оказался очень сложным. Рельеф местности здесь резко менялся: протоки были узкие, сильно запутанные, с высокими поросшими лесом и кустарником берегами. Не раз и не два Косте приходилось разворачиваться и возвращаться на сотни метров, а Павлу, Сергею и Дмитрию работать бензопилой, разбирая завалы в протоках. В этой глуши закопали пакеты с собранным за время пребывания на Нёйто мусором. В итоге, чтобы преодолеть расстояние между озёрами, которое по прямой составляло всего одиннадцать километров, у них ушло почти четыре часа.

Когда, наконец, «Мячик» выскочил на широкий простор Яммарембадато, Костя остановился, заглушил двигатели и устало откинулся на спинку кресла:

– Фууух… Устал я что-то. Надо чуток передохнуть… Ну, скажи мне, историк, какие к чертям водные пути на Мангазею тут могли проходить? – обратился он к Сергею. – Тут на подушке кое-как пролезли, а как ты представляешь это всё под парусом или на вёслах? На Нёйтинских озёрах местность открытая, ветра постоянные, а тут берега глянь какие! Лес, заросли кругом, и протоки узкие.

– А ты посмотри наш маршрут. – Сергей показал на разложенную перед ним карту. – Вдоль тех проток, по которым мы ехали, полно болот и мелких озёр, а если провести линии по высоким берегам, они как стены туннеля по обеим сторонам нашего пути. И расстояние между этими стенами в самом узком месте метров пятьдесят. Четыреста лет назад здесь была большая река, а озёра, через которые мы прошли, были просто широкими разливами на этой реке. Так что, моя версия пока что подтверждается. Нужно обследовать территорию на восток от Ямбуто. Думаю, там отыщется такой же путь и в Тазовскую губу.

– Ну, когда найдёшь, тогда и поговорим… – отмахнулся Костя.

– Я согласен с Филей. – встрял в спор Велянский. – Что тогда тут делал русский старинный корабль?

– Да что угодно! – развёл руками Костя. – Например, торговал с самоедами. Или сами зверя промышлять сюда ходили. Ещё, кстати, не факт что он вообще русский…

Павел достал из бардачка фляжку с коньяком, три стопки и поставил на стол:

– Вот. Накатите лучше, спорщики. А я за руль сяду. Кот, вынимай зад из кресла.

Студилин с готовностью поднялся:

– Золотой ты человек, Павел Николаевич! Прям мысли читаешь!

Оставшийся отрезок пути проехали легко и весело. Разогретые коньяком Сергей, Костя и Дмитрий оживлённо беседовали и спорили, впадающая в Хэяху протока была широка, полноводна и без заторов, а когда, наконец, вышли на реку, «Мячик» полетел к цели как птица.

Когда до Луцяхамато осталось меньше километра, на часах было половина четвёртого утра.

Сергей смотрел на экран навигатора, отсчитывая последние десятки метров.

Наконец, когда стрелка навигатора показала, что до озера осталось двадцать метров, он скомандовал:

– Стоп! Приехали!

Катер мягко осел на подушке, покачиваясь на волнах, и медленно поплыл подхваченный течением. Сейчас, по большой воде, берега Хэяхи в этом месте были низкие, густо поросшие смешанным лесом и кустарником. Река здесь не петляла, видно было далеко и все стали всматриваться в правый берег, отыскивая вход в Луцяхамато.

Скоро в сплошной стене прибрежных зарослей показалась узкая брешь.

Павел на малом ходу подвёл «Мячик» к берегу и, подруливая, чтобы течением катер не разворачивало, подошёл к протоке, но войти в неё сходу не вышло из-за высокого кустарника и упавшей лиственницы.

– Чувствую, работёнки нам тут будет… – вздохнул Костя. – Заводи нос на берег, сходим, посмотрим как тут что.

Озеро погибших русских от реки отделял участок леса шириной метров около двухсот. Сначала от Хэяхи лес был смешанный, сильно поросший ивняком и карликовой берёзой, но дальше шла листвяга[10] с редкими кедрами. За лесом открывался весьма живописный вид на небольшое озеро, за которым тянулся длинный тёмный обрыв. Ручей, вытекающий из Луцяхамато, был даже в это время года не глубокий, но достаточно широкий, чтобы по нему можно было проехать. Ближе к реке он распадался на множество мелких ручейков, между которыми на мшистых кочках росли деревья и кустарник. Павел с Костей сходили на разведку и, вернувшись, доложили, что им предстоит спилить четыре или пять деревьев, разобрать пару небольших завалов и срезать кое-где кустарник.

Студилин с Филимоновым взяли бензопилу и занялись деревьями, Зырянов и Велянский принялись секачами рубить кустарник. Кое-где работать приходилось стоя по пояс в холодной воде, но дело продвигалось быстро. Благо погода стояла тёплая, безветренная и солнечная.

Чтобы расчистить проезд и переодеться в сухую одежду ушло чуть больше часа, и около шести утра шестнадцатого июня, «Мячик» благополучно вышел на Луцяхамато. От холодной воды и бешеного ритма работы, хмель из всех троих быстро улетучился. Каждому хотелось скорее погреться у костра и поесть горячей пищи.

Озеро было в диаметре метров двести и почти круглое. Только с северной стороны виднелась небольшая заводь.

Костя остановился на середине озера и ради любопытства включил эхолот.

– Ого! – удивлённо воскликнул Павел, глянув на экран. – Девять метров. Надо будет сеточку кинуть.

– Где лагерь разобьём? – спросил Костя.

– Давайте озеро по краю объедем. – предложил Сергей. – По словам шамана, с южной стороны озера ближе к реке находятся останки корабля, а жилище Кульчина где-то в леднике. Оно или там, у заводи, или у леса с восточной стороны.

Подходящее место чтобы спрятать катер и разбить лагерь нашли довольно быстро. С западной стороны между деревьями виднелась удобная поляна, где свободно могли разместиться два «Мячика». Костя загнал катер на поляну, развернул его носом к озеру и заглушил двигатели.

Сразу же закипела работа: Натянули над всем лагерем маскировочные сети, потом отнесли подальше в лес и спрятали трофейную гермосумку и, на всякий случай туда же унесли лосиную голову. Поставили палатку, соорудили сушилку для вещей, сделали запас дров, и Павел занялся приготовлением пищи. Закончив с обустройством, развесили на сушилке мокрую одежду и сели отдыхать у костра, где уже закипала вода в большом котелке.

Пока готовили суп, Сергей позвонил шаману и сообщил ему о прибытии на Луцяхамато. Вэла находился уже недалеко от стойбища Бармалея и к полудню сегодняшнего дня должен был добраться до «Форта», куда начинали съезжаться люди. Охранники и рабочие благополучно пришли в себя, но чувствуют себя плохо. Никто не понимает, что с ними произошло и все хотят уехать домой. Только с самым старшим из охранников произошёл серьёзный конфликт: он проснулся раньше всех, и кинулся на ненцев с кулаками. Его кое-как связали, но он успел сильно избить Женю Езынги и Юрку Харючи. Сейчас лежит, ругается нехорошими словами на всех ненцев и грозится убить. Один из приехавших, Максим Яптик, позвонил по своему спутниковому телефону в полицию, рассказал о том, что случилось и сейчас ждут вертолёт. Женя с Юрой будут на этого Кабана заявление писать.

– А вы теперь отдыхайте, пока Иван не поправится. Ловите рыбу, смотрите, что дедушка вам оставил, раскопайте корабль, я буду держать вас в курсе всех событий. А как здесь наладится, сразу приеду к вам. – закончил свой рассказ шаман.

Пожелав ненцам успехов в противостоянии с администрацией «Счастливого мира» Сергей убрал телефон, и немного подумав, подытожил:

– В целом новости неплохие. Жаль, конечно, что Юрке с Женькой досталось, но, ничего, синяки пройдут, а избиение кочевников сотрудниками этой «благотворительной» организации будет дополнительным аргументом в борьбе с ней.

– Главное что дело сделано и мы уже оттуда далеко. – устало вздохнул Дмитрий. – Теперь имеем полное право отдохнуть и спокойно половить рыбку. А как Иван на ноги встанет, домой поедем. На Хэяхе сейчас рыбы не будет, воды много, но мне помнится, Женя говорил, что здесь рядом щёкуровое озеро есть. А это Луцяхамато карасёвое. Я правильно припоминаю?

Сергей кивнул:

– Правильно. Щёкуровое озеро на северо-восток отсюда, называется оно Хэхэханто, что в переводе означает – озеро священной нарты. Хэхэ – бог, хан – нарта, то – озеро. Сходим туда, поищем эту священную нарту. Что-то мне подсказывает эту нарту Пынжа Ойкавич на озере поставил и название озеру он же дал.

– Очень любопытно было бы в неё заглянуть! – живо откликнулся Костя.

– Нет. – тут же возразил Сергей. – Мы только посмотрим на неё, а открывать нам нельзя, это будет осквернение святыни. Только хозяин и те, кому он лично разрешил, могут её открывать. Дедушка умер, теперь хозяин Женя Вэла.

– Как скажешь… – разочарованно пожал плечами Студилин.

Через час вермишелевый суп с тушёнкой и консервированными говяжьими языками был готов. Соскучившись по горячему, все наелись так, что чай пить уже не стали. Перед тем как отправиться спать, Костя позвонил жене. Лесна уже с утра сбегала на сопку, но сообщила только то, что они уже и так знали от шамана. Больше новостей пока что не было.

– Давай, истеки кровью и умри! За то сам! – послышался где-то рядом сердитый голос Зырянова. Кто-то ему что-то ответил, но слов было не разобрать.

– А если бы я, или Дёма или Кот на твоём месте были, ты бы тоже погнал нас на улицу? – раздался теперь уже голос Велянского.

Костя услышал, как рядом зашевелился Сергей и открыл глаза. Филимонов, тоже, судя по всему разбуженный этой болтовнёй, перевернулся на другой бок и укрылся бушлатом с головой.

Слушая тихое невнятное бормотание, кажется, это был Иван, Костя понял, что больше не заснёт и стал выбираться из спальника. Стрелки на часах показывали второй час пополудни.

Ворон, которые всегда громко приветствовали хозяина, нигде не было, Павел и Дмитрий стояли у «Мячика» и помогали Ивану подняться в салон. Костя поспешил им на помощь.

Лицо Хартаганова было бледным и осунувшимся, руки и ноги тряслись от слабости. Костя помог уложить раненого на место.

Иван слабо улыбнулся:

– Спасибо, мужики. Сегодня мне прям намного легче. Не болит совсем. Зудит сильно. Заживает. Так что в туалет теперь сам смогу выходить.

– Шило у тебя в заднице. – сердито проворчал Павел. – Рана откроется, будешь знать. Дай посмотрю.

Пока они с Костей снимали бинты и повязку, Дмитрий приготовил ватные тампоны и перекись водорода.

Осмотрев рану, Павел с удивлением констатировал:

– Воспаления нет, кровотечения нет, в целом картина действительно хорошая. Похоже, эта волшебная одёжка действительно как-то помогает. Теперь тебе только отдыхать и отъедаться. Супа похлебаешь?

Иван кивнул.

– Я мигом! – обрадовался Костя и пошёл разводить костёр.

Спустя полчаса, когда все завтракали, позвонила Лесна и сообщила последние новости из «Форта»: Пару часов назад прилетели два вертолёта МИ-8 из Нового Уренгоя. Один борт санавиации, другой с милицией, пожарными и представителями администрации «Счастливый мир». Ненцев на место пожарища съехалось больше тридцати человек и тундровики устроили прибывшим такую взбучку, что милиционерам чуть не пришлось применить оружие, чтобы защитить руководство. Начальники «Счастливого мира» непривычные к такому обращению просто растерянно хлопали глазами и молчали. Истинная цель Ямальского проекта благотворительной организации «Счастливый мир», вероятно, была известна только высшему руководству, а руководители среднего звена, похоже, были искренне уверены, что действительно помогают ненцам. И, конечно, для них такая реакция кочевников оказалась сюрпризом. Ненцы обвинили их в осквернении священных мест, в грубом нарушении их традиционного образа жизни, в нанесённом ущербе экологии и так далее. Женька с Юркой написали в полицию заявления на Кабана. Врачи, прибывшие вертолётом санавиции, сняли с них побои, но от госпитализации пострадавшие отказались. Рабочим и охранникам медицинская помощь не понадобилась, только Кабану, который продолжал вести себя неадекватно, сделали укол успокоительного. В итоге, милиция и пожарные провели необходимые следственные действия, составили необходимые бумаги и несколько минут назад оба вертолёта улетели, а рачительные тундровики собирают на пожарище всё, что может пригодиться в хозяйстве. Хотя после пожара в «Форте» мало что уцелело.

Допивая чай и размышляя над последними событиями, Костя с сомнением покачал головой:

– Не закончится эта история так легко и просто. Отказаться от таких грандиозных планов из-за пары сгоревших вагончиков и кучки перепуганных рабочих. Это вряд ли…

– Посмотрим… – пожал плечами Сергей. – Как говорила незабвенная Скарлет О'Хара: «Об этом я подумаю завтра». А пока мы имеем отличную погоду, отличную компанию и уникальный объект для научного исследования. Так что, предлагаю заняться делом!

После хлопотных последних дней на Нёйтинских озёрах и непростого путешествия к Луцяхамато всем, конечно же, требовался более длительный отдых, но руководствуясь максимой, что все мы отоспимся на том свете, предложение Сергея поддержали единогласно. Уснувшего Ивана закрыли в катере, оставили ему на всякий случай заряженный карабин, спутниковый телефон и рацию. С собой взяли спутниковый телефон, фонарик, бинокль, пару раций, и отправились на поиски жилища Пынжи Ойкавича Кульчина. Оружие взяли только Дмитрий и Павел. У Сергея как всегда висел на шее компактный фотоаппарат. Курток по тёплой погоде надевать не стали.

Расстояние от лагеря до обрыва, где, по словам Жени Вэла, находилось жилище старого шамана, было не более двухсот пятидесяти метров. Лес в этом месте был высокий, но хорошо проходимый. Тёплый южный ветер шевелил покрытые молодой зеленью ветви деревьев, в воздухе терпко пахло хвоей и багульником. Ступая по мягкому ковру из мха и прошлогодней хвои, друзья подошли к небольшой заводи у обрыва и сразу же наткнулись на узкую тропинку уходящую от берега в лесную чащу.

– Вот сюда, похоже, дедушка ходил за водой. – с грустью вздохнул Сергей. – Идёмте. Изба должна быть где-то рядом.

– Кажется, он здесь лет семьдесят прожил? – спросил Дмитрий, направляясь в лес вслед за остальными.

– Минимум семьдесят! – послышался впереди голос Сергея.

Узкая лента серая лента тропы начиналась у воды метрах в пятидесяти от высокой песчаной стены обрыва и тянулась через лес, постепенно забирая ближе к обрыву, который на западе постепенно уходил под уклон.

Метров через семьдесят друзья вышли к двум большим старым соснам, стоявшим у пологого, поросшего лесом склона, которым заканчивался обрыв. В этом месте возвышенность прорезала длинная расщелина, словно прорубленная гигантским топором. Такие разломы Сергей уже встречал на Ямале. Геологи объясняют их образование просадкой грунта вследствие таяния вечной мерзлоты. В этой расщелине и было устроено жилище старого шамана. Всё было именно так, как рассказывал Женя Вэла. Огромные деревья, словно два исполинских стража охраняли вход в жилище лесного отшельника. К нижним ветвям обоих деревьев были гирляндами привязаны мешки и свёртки разных форм и размеров, у толстых стволов стояли несколько пар старых лыж, множество длинных шестов, ржавая двухколёсная тележка. Здесь же стояли двое широких деревянных санок и большой деревянный лабаз, в каких северные аборигены хранят запасённую на зиму рыбу или ягоду. В стороне дном вверх лежал огромный чугунный котёл. В таких котлах здесь на Ямале готовили пищу заключённым в лагерях ГУЛАГа, когда строили железную дорогу Чум – Салехард – Игарка. Видимо кто-то вытащил его из кирпичной печи какого-нибудь заброшенного лагеря и привёз сюда на снегоходе, потому что на грузовой нарте такую тяжесть сюда доставить очень сложно.

Подходя к узкой двери из не струганных досок, Сергей поймал себя на мысли, что он примерно так и представлял себе обиталище безухого Кульчина. Судя по свежим брёвнам, жилище недавно основательно перестраивалось. Слева от двери имелось маленькое оконце с двойным остеклением, под которым стояли три старые толстые колоды. Рядом чернело кострище с рогатинами и перекладиной. Здесь Пынжа Ойкавич готовил летом пищу и просто отдыхал.

Сергей отодвинул в сторону простенький засов и потянул за кованую железную ручку. Обитая порыжевшей от времени медвежьей шкурой дверь со скрипом распахнулась.

Внутри жилище оказалось совсем маленьким. Вся мебель была самодельной и грубоватой, но добротной. Справа у двери несколько вбитых гвоздей для одежды, толстый чурбак с эмалированным ведром и ковшиком, в углу небольшой запас дров. Дальше железная печь и лежанка на толстых деревянных ножках. Широкие струганные доски лежанки были гладкие и плотно подогнаны друг к другу. Ни матрасов, ни одеял на лежанке не было. Должно быть, на этом месте и закончил свои дни безухий шаман и Женя, похоронив наставника, всё вывез куда-то в лес. У противоположной стены ещё одна лежанка во всю ширину помещения, но с матрасами, подушками и ворохом разноцветных одеял. С левой стороны под окном дощатый стол с двумя самодельными табуретами, за ним два старинных массивных сундука накрытых видавшим виды матрасом. Над сундуками полка с баночками, берестяными свёртками, тряпичными мешочками, кухонной утварью и множеством каких-то инструментов с костяными ручками. Ещё две такие же полки над лежанками. На полках и столе несколько масляных светильников. Под низким потолком жерди для сушки вещей. Вот и вся обстановка. Температура внутри помещения была заметно ниже, чем снаружи.

– Простенько, но вполне себе уютно… – резюмировал Костя, войдя внутрь за Сергеем.

– Да, уютно. – согласился Филимонов, – И обогревается быстро. А летом здесь прохладно. Причём так прохладно, что, наверное, приходится подтапливать. Мне думается, это избушку расширили, когда к шаману люди стали приезжать. А изначально она ещё меньше была и, наверняка, не такая уютная. В этой ледяной расщелине Пынжа Ойкавич поселился когда был ещё молодым и всю жизнь здесь прожил больше общаясь с духами чем с людьми.

– И умер бедный старик в одиночестве, а потом лежал тут как в морозильнике. Избушку не испортил, здесь вполне можно жить. А это, кажется, для тебя оставили… – Костя кивнул на стоявший на столе небольшой деревянный ящик, судя по маркировке из-под какого-то прибора произведённого в СССР.

– Не для меня, а для нас. – поправил Сергей, подошёл к столу приподнял крышку. Внутри тускло поблёскивали какие-то предметы. Костя едва успел разглядеть что-то круглое и крышка снова закрылась.

Филимонов расплылся в радостной улыбке:

– Да, это дедушка нам приготовил! Давайте выйдем на свет и вместе посмотрим.

– Правильно. – поддержал его Дмитрий. – Тащите сюда. – Из-за тесноты внутри помещения они с Павлом стояли снаружи у входа.

Филимонов бережно взял коробку, которая оказалась довольно увесистой, и вышел вслед за Костей.

Зырянов проворно смахнул с ближайшей колоды нанесённый ветром мусор:

– Давай сюда!

Все четверо окружили колоду, и Сергей медленно с торжественным видом открыл ящик.

– Ух ты! – восторженно выдохнул историк, доставая плоский округлый деревянный предмет, лежавший на самом верху. – Это же «маточка» – поморский компас!

Он осторожно снял крышку, и все увидели изображение розы ветров под мутным стеклом.

– Какого он века? – спросил Дмитрий.

– Не могу сказать точно. – пожал плечами Филимонов, бережно возвращая крышку на место. – Думаю, семнадцатый – восемнадцатый. Сохранность великолепная.

Отложив компас в сторону, он достал большой складной нож с латунной рукояткой и боковыми накладками из тёмного дерева, повертел его в руках и передал Студилину.

– Глянь, это по твоей части.

Костя раскрыл нож и осмотрел его со всех сторон.

– Не спец я по такому холодняку, но видно, что вещь дремучая. Жаль клейма не разобрать… – он поскрёб ногтем по покрытому раковинами лезвию. Возле рукояти чётко просматривался выбитый мастером ровный кружок, но внутри всё было съедено ржавчиной. – Думаю, по форме специалисты смогут атрибутировать.

– А в семнадцатом веке уже были складные ножи? – спросил Дмитрий.

– Ещё в древнем Риме были. – ответил ему Сергей, извлекая из ящика следующий предмет.

Это была медная пороховница в виде изогнутого рога с шариком на конце и с медной крышкой с таким же шариком вместо ручки. За ним достали увесистый тряпичный мешочек, в который шаман собрал найденные пуговицы в виде гирек, плоские застёжки с крючками и прочую мелочь, среди которой были детали от кремниевого ружья и круглые свинцовые пули. Следующим предметом была бронзовая чернильница с изображением льва и единорога, о которой в прошлом году рассказывал Женя Вэла. Все четверо по очереди полюбовались изящной работой старых мастеров литейного дела.

– А вот это, кажется, самое главное! – Сергей вынул из ящика большой предмет, обёрнутый в несколько слоёв пыжика[11] и перемотанный кожаными ремешками.

Все ожидали увидеть какие-нибудь судовые документы, но в свёртке оказалось старинное Евангелие. Сергей раскрыл книгу, пролистнул несколько страниц, и обнаружил вложенные два фрагмента какой-то очень старой карты. Сквозь рыжие и бурые подтёки на обрывках просматривались непонятные знаки, изогнутые линии и надписи. Дальше между жёлтых страниц книги нашлось ещё с десяток подобных фрагментов.

– Кажется это обрывки карт и лоций. – озадаченно пробормотал Сергей просматривая листки. – Их нужно скорее убрать от света. С такими документами должны работать специалисты и в особых условиях.

Он завернул книгу обратно и отложил в сторону.

На самом дне ящика, так же завёрнутые в мягкую шкуру, лежали старинная неплохо сохранившаяся икона Николая Чудотворца и маленький псалтырь с потёртой кожаной обложкой.

Наблюдая за тем, как Сергей укладывает вещи обратно в ящик, Костя спросил:

– А где остальные находки с корабля? Мне помнится, Вэла говорил, что ещё есть старинные сабли, пушечные ядра… Где это всё?

– И корабельный якорь. – вспомнил Сергей. – Раз говорил, значит, где-то есть. Сейчас позвоним и спросим.

Разговор был прерван громким вороньим карканьем. Клара и Карл, шумно прилетели со стороны обрыва и, хлопая крыльями, спустились на ветви ближайшей сосны.

– Привет, бродяги! – улыбнулся Костя, выставляя в сторону руку. Вороны тут же слетели к хозяину и забавно заворковали, трогая клювами ухо и волосы хозяина.

– Ты со своей бородой и воронами так колоритно смотришься на фоне этой берлоги, что хоть кино снимай! – рассмеялся Дмитрий. – Ну чисто леший!

Павел и Сергей расхохотались.

– Пойдёмте-ка я вас покормлю, – не обращая внимание на смех вздохнул Костя, ласково поглаживая своих питомцев. – А то вы нам не дадите спокойно погулять.

Пока Студилин ходил к «Мячику», Сергей созвонился с Женей Вэла. Шаман повторил уже рассказанные Лесной новости из «Форта» и сообщил, что сегодня к ночи приедут на Нёйто ещё тундровики и будет большое собрание, на котором предстоит решить, как охранять озёра Нёйто от посторонних. Перед собранием будет большое жертвоприношение, и Женя обратится к духам за советом. А потом он выезжает на Луцяхамато. По поводу прочих предметов с корабля, шаман рассказал, что они хранятся в леднике под полом избы. Нужно отодвинуть дальний от входа сундук и открыть дверку в подпол.

– Если хотите свежей рыбы, сходите на озеро Хэхэханто и поставьте там сетку. – посоветовал Женя. – Всё что нужно найдёте там на берегу. А если на уху или строганину, возьмите муксуна в мерзлотнике, где вещи с корабля лежат. Там есть запас. Но лучше наловите свежего хариуса. Его там невпроворот.

Сергей поблагодарил шамана за заботу, рассказал о том, как устроились на месте, что Иван идёт на поправку и спросил, можно ли навестить могилу Пынжи Ойкавича.

– Сходите, сходите! – разрешил Женя. – Ненцам это нельзя, а вам можно. Дедушке будет рад. Когда выйдете на Хэхэханто, увидите на севере недалеко от берега много кустарника и несколько высоких кедрачей. Они приметные. Там между деревьями его могила. Увидите тропу.

Только закончили разговор, вернулся Костя уже без своих шумных питомцев, и все пошли смотреть спрятанные под полом находки.

Мерзлотник оказался настолько маленьким, что в нём с трудом смогли бы развернуться два человека средней комплекции. Сергей включил фонарик и спустился вниз. Большой дерюжный мешок с находками стоял под лестницей, но вытащить его оттуда из-за массивного якоря было не просто, и от этой идеи сразу отказались. Филимонов стал вытаскивать из мешка по очереди предметы и подавать их наверх Косте, а Павел и Дмитрий раскладывали всё перед жилищем на траву. Все находки видимо для пущей сохранности были густо смазаны жиром, поэтому на колоды их класть не стали. Скоро под деревом в ряд лежали две длинные сабли, два кованых багра, три ствола от кремниевых ружей, пушечное ядро и четыре железных предмета непонятного назначения. Якорь и ещё три пушечных ядра наверх поднимать не стали. Сергей, кое-как обтерев руки от жира, сфотографировал их на месте и выбрался наружу рассматривать находки.

Пока Сергей со всех сторон фотографировал предметы, Костя рассмотрел длинные сабли с защитными чашками на рукоятках, и, положив их на место, разочаровано развёл руками:

– Честно говоря, тут особо не на что смотреть. Палаши семнадцатого – восемнадцатого века, работы частных мастеров. Обе побывали в пожаре, у одной клинок совсем отпущен, гнётся.

– Ну конечно, у тебя-то на заимке коллекция покруче будет! – язвительно заметил Дмитрий.

– Зажрались вы, батенька! – не отрываясь от своего дела, усмехнулся Филимонов.

– Да не в том, дело, – стал оправдываться Костя, – просто мы такие сабли уже видели у ненцев не раз, стволов и механизмов от кремнёвок мы тоже находили много, у тебя в музее все лежат, а вот багры, якорь, ядра и прочие железки, ценны как предметы истории мореплавания поморов. Так что…

Сергей закончил фотографировать, и, разминая уставшую спину, отошёл в сторону, любуясь артефактами.

– Всё это в комплексе с тем, что ещё предстоит раскопать, будет великим открытием!

– У нас уже этих великих открытий, как у дурака фантиков… – усмехнулся Дмитрий. – Так что, в общем-то, я Кота понимаю…

– Ну а корабль-то будем раскапывать? – спросил Павел.

Сергей уселся на колоду, и принялся тщательно протирать носовым платком испачканный жиром фотоаппарат.

– Нет. Не будем. Чтобы копать такой уникальный объект, нужна лаборатория и специалисты. Это не в песке на Нёй-то ковыряться. На сегодняшний день только на раскопках Мангазеи найдены сохранившиеся в мерзлоте крупные фрагменты поморских кораблей. Да ещё кое-где отдельные мелкие детали. А тут полностью останки целого судна. С таким памятником должны работать высококлассные спецы, а не наша весёлая компания. Опять же, нужно узнать, что скажет по поводу раскопок Женя. Это его места. Приедет, поговорим. У меня уже накопилось с полдюжины перспективнейших объектов, которые я не могу официально исследовать из-за того, что хозяева тех мест не дают добро. И я их понимаю. Это же их дом, а зачем им в доме какие-то посторонние люди? Тундровики доверяют мне, делятся интересными находками, показывают места, и я не могу обмануть людей. Доверие – это то, что зарабатывается десятилетиями, а теряется одним необдуманным поступком… А объекты подождут, никуда ни денутся. Не я так другие когда-нибудь раскопают…

– Ладно, – нетерпеливо отмахнулся Велянский, – с раскопками всё понятно. Я предлагаю всё это сложить обратно и сходить поклониться могиле шамана. Только благодаря Пынже Ойкавичу мы с Котом ещё ходим по этой земле и радуемся жизни. Это вообще нужно было сделать в первую очередь. А потом нам необходимо пополнить запас продовольствия. Мы не рассчитывали на то что экспедиция затянется. Круп и макарон у нас достаточно, а вот консерв маловато. Лес само собой прокормит, но нужно потрудиться. Женька сказал, что на Хэхэханто полно хариуса, так что я иду потом на рыбалку.

– Растравил Вэла душу рыбака! Гляньте, как завёлся! – рассмеялся Костя. – Ты свои удочки волшебные взял?

– Что за вопрос? Конечно взял. Складывайте пока всё на место, а я к «Мячику» сбегаю, оставлю ружьё и возьму снасти, чтобы потом не бегать туда – сюда.

– Давайте лучше сетку поставим? – предложил Павел.

– Сами сетями ловите… – бросил на ходу Дмитрий и быстро пошёл к катеру.

Место, где нашёл своё последнее пристанище самый сильный шаман Ямала, друзья нашли быстро. От жилища на запад уходила накатанная дорога шириной в нарту, которая метров через пятьдесят поворачивала на север, а потом круто забирала по склону на восток к Хэхэханто. На подходе к озеру они увидели едва заметную свежую тропинку, которая ответвлялась от основной дороги и тянулась на север. Вэла много раз ходил от жилища к месту захоронения, устраивая всё как того требовал хантыйский обычай, и натоптал дорожку, которую опытный следопыт Зырянов заметил издалека.

По этой тропинке друзья дошли до зарослей тальника и ольховника, прошли по прорубленному Женей в густых дебрях длинному коридору и скоро были на месте.

Среди нескольких обглоданных глухарями кедрачей стояла сколоченная из брёвен деревянная платформа, на которой помещался накрытый медвежьей шкурой деревянный гроб из толстых не струганных досок. У подножия ближайшего дерева стоял небольшой деревянный короб, накрытый шкурой росомахи. Судя по всему, это был тот самый короб, который друзья видели в прошлом году на нарте Пынжи Ойкавича во время событий на озере Сядэйто. В нём дедушка хранил свой шаманский костюм, бубен с колотушкой и прочие принадлежности для общения с духами. Ствол дерева был обвязан красной лентой, а чуть выше, на ветке висела голова недавно забитого оленя.

– Ну, здравствуй дедушка! – с поклоном обратился к умершему Костя, – Прости нас за то, что потревожили, но мы не могли не навестить тебя. Спасибо за то, что ты всегда делал людям добро и за то, что спас наши жизни. За то что помог выполнить порученное нам дело. Ты знаешь, как это было важно. Мы и наши потомки всегда будем помнить тебя. Спасибо тебе! Разреши нам немного погостить у тебя, и не сердись на нас, пожалуйста, если что-то сделаем не так.

– Спасибо тебе, дедушка. За всё спасибо. – дрогнувшим голосом сказал Дмитрий. – И прости нас, если что не так. – Он снял с руки часы, подошёл к дереву и застегнул их на ветке рядом с оленьей головой.

Костя последовал его примеру. Он тоже снял свои любимые G-Shock и повесил рядом с часами Дмитрия. За ними повесил свои часы Павел и к величайшему удивлению Дмитрия и Кости, тоже сделал всегда отрицательно настроенный к подобным обрядам Сергей.

Ещё немного постояв у гроба Пынжи Ойкавича, друзья попрощались с покойным, и пошли назад.

– Женя молодец, всё устроил как надо. – прервал печальное молчание Сергей когда пройдя по прорубленному в зарослях коридору снова вышли на открытую местность. – Похоронил дедушку как положено по хантыйскому обычаю, и место выбрал правильно. Через несколько месяцев здесь всё зарастёт и никто не потревожит дух умершего. Ненцы иногда навещают покойных, но к месту, где похоронен шаман никогда не подходят. Даже случайно боятся наткнуться на такое захоронение, чтобы не навлечь беды на себя и свой род.

– Хорошо что мы проведали дедушку. – сказал Дмитрий. – На душе теперь как-то спокойнее стало. А сейчас можно и на рыбалку.

Старенькая, выкрашенная в зелёный цвет алюминиевая лодка «Ерш» лежала вверх днищем на берегу озера. Чуть в стороне были установлены три рогатины с длинными шестами, на каких ненцы обычно сушат на зиму рыбу.

– Давненько я это миниатюрное чудо Тюменских судостроителей не видел! – улыбнулся Костя, легко переворачивая компактную лодку. Под ней на коротких вёслах лежало три брезентовых мешка и связки грузил с поплавками. Костя развязал первый попавшийся мешок, и заглянул внутрь. – А вот и сети! Пятидесяточка.

Павел кивнул на росшую неподалёку старую лиственницу, к которой были прислонены с десяток тонких шестов:

– И жерди есть. Кинем сеточку?

– Не кинем. – строго отрезал Дмитрий. – Зачем сетки трогать? На зиму что ли запасаться собрались? Удочками наловим сколько нужно. Кто со мной идёт?

Зырянов отрицательно помотал головой:

– Я с удочкой не хочу сидеть. Сетку бросить ещё ладно. Вон, Кота бери!

– Не, я с Филей пойду корабль смотреть. Мы и в детстве-то в «Ерше» вдвоём не очень помещались, а сейчас тем более… – усмехнулся Студилин, глянув на лодку, грузоподъёмность которой по техническим характеристиками была меньше двухсот килограмм.

– Что это там за чёрное пятно со столбом? – Павел показал на берег с юго-восточной стороны. – Глянь-ка, Дим. Горельник что ли?

Дмитрий снял защитные крышки с окуляров висевшего у него на шее бинокля, посмотрел, куда показывал Зырянов и присвистнул:

– Ну, ты, Пашка, и зоркий сокол! Там большой идол стоит. Капище. И рядом с ним путик по берегу проходит, кстати.

– Это, наверное, дорога, по которой к дедушке гости ездили. – предположил Сергей, заслоняясь рукой от солнца и всматриваясь в даль. – Я отсюда вообще ничего не вижу…

– Вот поэтому про снайпера с позывным «Тунгус» до сих пор в определённых кругах легенды ходят. – уважительно сказал Костя, – Я вот тоже ничего отсюда не вижу, а у него глаз хоть и узкий, но видит как хорошая оптика.

Все по очереди стали рассматривать в бинокль идола стоявшего на большой песчаной проплешине среди травы и низкорослого кустарника. Внушительная фигура со строгими чертами лица была высотой никак не меньше двух метров и вырезана из толстого ствола дерева. Перед ней чернело большое пятно кострища, неподалёку вдоль берега тянулась полоса путика.

– Там старый шаман с духами говорил. – сказал Сергей, возвращая бинокль Дмитрию. – Кстати, где-то ещё священная нарта стоит.

– Что-то мне подсказывает, что не следует нам на это капище ходить. – сказал Костя. – И нарту эту искать тоже незачем. Мы здесь в гостях, вот и нечего по чужому дому шариться. Если уж застрянем здесь надолго, тогда конечно прогуляемся, посмотрим. А пока нечего.

С таким доводом согласились все.

– Ну, так что, идёт кто-нибудь со мной на рыбалку? – снова спросил Дмитрий.

– Да плыви уже! – страдальчески скривился Костя.

Велянский безнадёжно махнул рукой, снял ботинки, вытащил лодку на воду, закинул в неё вёсла, чехол с удочками и отчалил от берега.

Сергей, Костя и Павел вернулись по тропинке к жилищу, и пошли вдоль обрыва по берегу Луцяхамато. На высокой, с четырёхэтажный дом стене не было обычных в таких местах слоёв песка, торфа, льда, она практически вся была однородного бурого цвета с большими чёрными участками.

Когда дошли приблизительно до середины обрыва, Костя показал на небольшие кучи осыпавшегося ила с песком:

– Смотрите, а тут нет таких больших осыпей как на Святом мысу или в других похожих местах по Обской губе.

– Как будто мысли читаешь! – живо отозвался Сергей. – Я тоже сейчас подумал об этом. Да, тут есть над чем голову поломать… А, Паш?

Он посмотрел на Зырянова.

Тот равнодушно пожал плечами.

– А чего тут голову ломать? Я вижу такую же замёрзшую грязную мешанину, какую мы видели в пещерах с мамонтами. Наверное, это ещё одна волна цунами, которая мгновенно замёрзла. Помните, нам ведь Женька говорил, что здесь кости мамонтов оттаивают, и старик их собирал. Ну вот. И куски дерева, которые торчат, ни сверху сползли и зацепились, а вымерзают потихоньку. Присмотритесь.

Костя с Сергеем стали рассматривать обрыв с ещё большим любопытством. В некоторых местах действительно виднелись торчащие куски древесины, и при внимательном рассмотрении оказалось, что они, в самом деле, не осыпались сверху, а вытаяли.

– А ведь верно. – озадачено почесал в затылке Сергей. – Это же очевидно и всё прямо перед нами! Как я сам не догадался… Но в тех животных, чьи останки здесь находили, похоже, не было инфекции. Старик умер своей смертью, люди, что сюда приезжали, оставались живыми и здоровыми.

– А может, заражение происходит только когда мясо съедаешь? – предположил Костя.

– Нет, – возразил Павел. – если бы вирус здесь был, давно бы эпидемия началась. За столько лет шаман или ещё кто всё равно бы заразились. Столько возиться с костями и не хапнуть заразу невозможно. И я на сто процентов уверен, что старик и мамонтятину ел не раз. Оттаявшее из мерзлоты мясо мамонтов все северные народы ели. А ему здесь чего не есть, коли была такая возможность?

– Верно. – немного подумав, согласился Сергей.

Вся протяжённость ледника была метров триста или немного больше, и основная его часть тянулась от озера на восток. Друзья дошли до конца в надежде обнаружить кости какого-нибудь доисторического животного, или ещё что-то интересное, но ничего так и не найдя, вернулись к озеру и пошли по берегу в сторону реки. Карл и Клара прилетели к хозяину, едва троица вышла из леса и теперь сопровождала их, перелетая с дерева на дерево.

Когда уже подходили к ручью, ожила висевшая у Кости на поясе рация:

– Всем привет. Как меня слышите? – послышался вполне бодрый голос Ивана.

– Привет, Ванёк! – тут же ответил Дмитрий, у которого тоже была с собой рация. – Как самочувствие?

– Спасибо доктор, всё отлично! Вы там как? Что интересного нашли?

– Я на большом озере рыбу ловлю, а Серёга, Костя и Пашка пошли корабль искать. Должны нас слышать. Ау! Отзовитесь!

– Слышим, слышим. – ответил Костя. – Привет, Вань. Мы прогулялись вдоль ледника, сейчас обходим озеро. Подходим к ручью.

– Что интересного нашли? – повторил вопрос Иван.

– Сначала нашли избу Пынжи Ойкавича, – стал рассказывать Студилин, – потом сходили к его захоронению, потом пошли к лодке на большом озере Хэхэханто. Димка остался рыбу ловить, а мы сейчас идём к месту, где должны находиться останки корабля. Кстати, мы видели якорь, ядра, пару сабель и прочие мелочи с этого корабля.

– А я тут как дурень валяюсь… – расстроился Хартаганов. – Дим, ты, поди, там мешок рыбы уже поймал?

– Ну, мешок не мешок, а два хариуса с кило каждый уже есть! – послышался в рации счастливый голос Велянского. – Вода прозрачная как стекло! Они прямо подо мной ходят! Ещё парочку надо взять, чтобы на уху и малосол хватило. Озеро богатое, отвожу душу по полной! Давай поправляйся и вместе порыбалим.

– Обязательно порыбалим. Ладно, всем удачи! Вернётесь, всё расскажите.

Чтобы перейти ручей пришлось по пояс раздеться, но это обстоятельство никого не огорчило. Солнце хорошо припекало, комары ещё только начинали появляться. При такой жаркой погоде через пару дней, максимум через неделю, в этой низине кровососов будет несметное количество, но пока можно было спокойно наслаждаться теплом. Всем, конечно, хотелось искупаться, но вода была слишком холодная, поэтому, пока отогревались и обсыхали, решили завтра перекатить большой котёл от жилища к Луцяхамато, развести костёр, согреть воду и устроить банно-прачечный день.

По словам Жени, останки корабля находились на этой стороне приблизительно в двадцати метрах от озера. Ширина песчаной полосы между лесом и озером составляла всего пару метров, так что искать объект предстояло в лесу.

Отсчитав от воды двадцать шагов, друзья пошли в западном направлении и буквально через пять минут увидели среди высоких лиственниц необычный холм, чётко выделявшийся на ровной местности. Он был метров пятнадцать – семнадцать в длину, шириной около семи в средней части, и своей формой походил на стрелку компаса, направленную своими заострёнными концами на северо-запад и юго-восток. Высота его в самом высоком месте не превышала метра. На заросшей брусничником и багульником поверхности виднелись следы нескольких раскопов разного времени и разного размера.

– Да, очень похоже на останки корабля! – радостно сообщил Сергей, осмотрев объект, затем достал фотоаппарат и сфотографировал Павла и Костю на фоне холма.

– Что значит – похоже? – удивился Студилин. – То есть якорь, компас и прочее не достаточное тому доказательство?

– Я лично в этом не сомневаюсь, но нужно раскапывать, чтобы знать точно… – глядя вокруг и думая уже о чём-то другом, рассеяно ответил Филимонов. Покрутившись на месте, он принялся ходить вокруг холма и что-то высматривать.

– А! Тут же ещё могилы были… – вспомнил Костя.

– Вон они! – крикнул Филимонов и пошёл на северо-запад, где за деревьями искрилось на солнце Луцяхамато. Павел и Костя пошли за ним.

На краю леса, среди деревьев чётко просматривались несколько продолговатых углублений расположенных в ряд с запада на восток. Они были совсем неглубокие, но их ровно очерченные контуры не оставляли никаких сомнений что это были старые могилы. Всего их было восемь.

Пока историк фотографировал и снимал на видео объект с окрестностями, Студилин и Зырянов вернулись к останкам корабля. Костя присел на корточки около одного из старых раскопов и принялся ковырять ножом стенки ямы. Клара и Карл тут же слетели к хозяину и засуетились рядом. Павел, понаблюдав за ними, уселся у другого раскопа неподалёку и тоже стал рыться в земле.

– Эй, вандалы! Вы что творите?! – закричал Сергей, заметив, чем занимаются его друзья.

Студилин вытер о траву нож и виновато улыбнулся:

– Ну, интересно же! Раз здесь пушечные ядра нашли, значит и пушка где-то должна лежать.

– Прекращайте разрушать памятник! Вы совсем что ли… – гневный реприманд историка оборвал зазвонивший в его кармане телефон.

Это был Вэла. Голос шамана звучал возбуждённо.

– Сергей, тут сейчас к нам прилетал вертолёт с охранниками из той самой организации, а с ними несколько полицейских и ФСБшников. Ходили и вокруг «Форта» и там, где избы сгоревшие стояли, всё облазили и сфотографировали. Генку, Женьку, Юрку с Васькой снова допрашивали, пугали. Грозились с собой забрать, в каталажку посадить. Говорят, это ненцы всех русских чем-то отравили и пожар устроили. Но мы на них тоже наехали как следует. Тут народу приехало – тьма! – шаман весело рассмеялся. – Большинство я совсем не знаю. Сейчас у многих спутниковые телефоны и рации есть, вести быстро по тундре разносятся, вот и съехался народ на помощь. Многие и не знают, что тут происходит, но едут помогать. Это хорошо. Когда много людей с духами легче разговаривать. Я, Серёга, только вот за что переживаю: вы там катер хорошо спрятали?

Сергей нахмурился:

– Да, в лесу под маскировочной сеткой стоит. А что?

– Эти паразиты теперь облёт делают. Уже полчаса кругами летают, что-то высматривают. Сейчас в бинокль за ними смотрим, они круги по спирали нарезают. Вы там посидите тихо, чтобы вас не заметили. Не дымите костром и на озёра тоже пока не выходите. Мало ли что…

– Понял, Жень. Спасибо за информацию.

– Это вам спасибо от всех тундровиков! Как там Иван?

– Иван уже в порядке. Из катера сегодня выходил, на днях уже на рыбалку собирается!

– Вот молодец! – обрадовался Вэла. – Привет ему передавайте! Приеду, вместе порыбачим!

– Спасибо, обязательно передадим. Будем на связи!

Сергей убрал телефон и посмотрел на Костю:

– Скажи Дёме, чтобы в лагерь срочно возвращался. Что-то уж больно быстро оккупанты обратно прилетели…

– Спешили, чтобы народ не разъехался. – усмехнулся Костя, доставая рацию. – Наверняка хотели увезти ненцев на допрос, но не ожидали, что столько людей будет, да ещё с оружием. Испугались.

Пока шли в лагерь, Костя пытался позвонить жене, но телефон Лесны был недоступен.

Минут через двадцать все собрались у катера. Иван с улыбкой на бледном лице встретил друзей у открытой двери «Мячика». Ему помогли спуститься и усадили на раскладной стул с удобной спинкой. Костя с Сергеем сразу отправились с канистрами за водой на озеро, Павел сел чистить картошку. Дмитрий вылил остатки супа из большого котла в маленькую кастрюлю и развёл костёр, укладывая дрова так, чтобы дыма почти не было. Вороны выпросили истошными криками несколько кусочков свежайшего хариуса, и, насытившись, улетели куда-то по своим вороньим делам к всеобщей радости.

Выслушав рассказы обо всех событиях, которые он пропустил, а так же последние новости, Иван спросил:

– Если раскопки сейчас проводить не будем, тогда что нам тут делать? Я почти в порядке. Если менты остановят, буду держаться огурцом. Простреленную одежду спалим, сменка у меня есть. Только вот куртки нет.

– В катере Серёгина старая лежит. – сказал Костя. – Когда «Мячик» с завода пригнали, Пашка в ней помогал мне катер готовить к экспедиции. С прошлого года так и валяется в рундуке.

– Ну вот. Да и тепло уже, она, так-то, и не нужна вовсе. Спрячем трофейный баул и можно ехать домой. А с Женькой можем в Яр-Сале встретиться. Чего ему из-за нас сюда в такую даль тащиться?

Сергей пожал плечами:

– Может оно и так… Нужно только на объект ещё раз сходить, снять координаты и зафиксировать всё как положено.

– Вань, ты за Нину переживаешь, поэтому домой торопишься? – спросил Павел.

– С чего ты взял, что я домой тороплюсь? – удивился Хартаганов.

– Ну, беременная жена и всё такое…

– Мы с Ниной сегодня разговаривали, у неё всё хорошо. Нужды ни в чём нет. А что беременная, так и что? Ей только в сентябре рожать. Мне стыдно, что вы из-за меня здесь сидите, а у всех семьи, дети…

– Да вы обалдели что ли?! – не выдержал, наконец, Велянский. – Что за спешка? Такое место шикарное! Когда ещё так соберёмся? Я вообще не пойму, какого чёрта мы ещё трезвые как пионеры?!

– Вот золотые слова! Прям, мои мысли прочёл! – мгновенно оживился Студилин. – Накрываем поляну!

Через пять минут на раскладном столике уже стояла бутылка водки и тарелки с нарезанным хариусом, луком и хлебом.

– За наш отдых, мужики! – сказал первый тост Сергей.

Закусывая мягкую, приятно обжигающую «Финляндию» нежными розоватыми ломтиками слабосолёного хариуса, Костя щурился от удовольствия, когда в катере зазвонил его Iridium.

– В такой момент может позвонить только жена или начальник. – заметил Иван. Убеждённый трезвенник он по традиции северных аборигенов запивал солёную рыбу горячим крепким чаем.

– Сто процентов! – улыбнулся Студилин, вытирая руки бумажным полотенцем.

Звонила Лесна.

– Ты где пропала, душа моя?! – первым делом спросил Костя. – Меня, значит, ругала за то что был не доступен, а до самой не дозвониться!

– Здравствуй, любимый! Извини, пожалуйста. Утром забегала в плотницкую и забыла там телефон, а у него ещё батарея разрядилась. Пока вспомнила где оставила, да пока зарядила…

– Как у вас дела? Как мальчишки?

– Всё замечательно. Кушаем, гуляем, растём, с животными общаемся. Тучка сегодня пришла к нам после зимовки! – радостно сообщила Лесна, – С двумя медвежатами! Линда с Лордом сначала их неприветливо встретили, но сейчас уже успокоились, даже с медвежатами играют.

– Ты у меня, прям, Тарзан в юбке. Тот тоже пуму с обезьянами мирил. Ты только наших детей, пожалуйста, держи подальше от этого зоопарка.

– Не волнуйся, пожалуйста, детей никто не обидит. Расскажи, как вы там? Я только что поднималась на сопку, в «Форте» много людей собралось, и там недалеко вертолёт летает. Наверное, к ним садился. Шаман Женя ещё не звонил вам?

– Звонил недавно. Да, в «Форт» прилетали следователи с охранниками из «Счастливого мира», опять допрашивали ненцев, всё вокруг обошли и сфотографировали. Потом долго там кружили, искали что-то.

– Наверное, подозрительные лодки и вездеходы высматривают. Вряд ли они ищут человека-лося. Я сейчас видела, как милиция на двух больших катерах с судовой инспекцией останавливают для проверки все лодки на реке Надым и в Обской губе. Думаю, ваши лодки у ненецкого стойбища они тоже осмотрели и взяли на заметку. Когда вернётесь, будут выяснять, где вы были. Твой «Мячик» везде может проехать, для них это должно быть самый подозрительный катер. Могут и обыскать. Так что будьте готовы. Жаль не могу надолго отлучаться из дома, чтобы посмотреть хорошо. Мальчишки наши уж больно шустрые, только когда спят можно отойти, да и то ненадолго.

– Главное за детьми смотри! – улыбнулся Костя. – А где сейчас вертолёт?

– Летит на восток. Сейчас в районе посёлка Сеяха.

– Всё ясно. Спасибо, солнышко! Мы тогда здесь ещё дней пять – семь посидим, пока вся эта суета не уляжется.

– Правильно. Я буду смотреть, что происходит в округе и всё тебе сообщать. Ну, всё, любимый, я побежала! Целую!

– Спасибо, солнышко. Люблю тебя!

Вернувшись за стол, Костя рассказал всё, что услышал от Лесны.

– А откуда твоя жена знает, что происходит на Обской губе и в «Форте»? – спросил Иван.

Обманывать человека, который рядом с тобой рисковал жизнью, пролил кровь за общее дело и стал твоим другом, Косте не позволяла совесть. После второго тоста за родную Ямальскую землю, он вместе с Сергеем и Дмитрием рассказали Хартаганову об их экспедиции на Хевняныяху, о шаманах – хранителях, об озере Стиг и своём отшельническом жилище с искусственной сопкой, позволяющей видеть, что делается за сотни и тысячи километров.

Иван особого удивления не выказывал и вопросов не задавал. Выслушав рассказ до конца, он только покачал головой:

– Вроде столько лет уже прожил и, кажется, столько всего знаешь, а на самом деле ничерта ты не знаешь. Даже про места, где всю жизнь прожил, и то не знаешь.

– Говорят: век живи, век учись, и всё равно дураком помрёшь! – усмехнулся Костя, наполняя рюмки.

Иван подлил себе чаю и закинул в рот шоколадную конфету.

– Правильно говорят. Но мы и живём для того чтобы познавать мир и делать его лучше. Мне вот очень хочется узнать, куда ведут те круглые норы внутри горы Росомахи. Кто-то же их зачем-то там сделал?

Сергей выпрямился и поднял рюмку:

– Давайте за предстоящую осеннюю экспедицию, в которую, надеюсь, мы отправимся тем же составом. Приоткроем ещё одну завесу тайн прошлого!

– Уверен что у меня получится осенью вырваться, и хороший, мощный георадар, у нас будет однозначно. – пообещал Дмитрий.

Вдруг, со стороны обрыва донеслось заполошное воронье карканье. Костя закинул в рот кусочек рыбы и приподнялся, пытаясь высмотреть своих питомцев, но за деревьями ничего не было видно.

– Чего это они так разорались? Проголодались опять? – спросил Дмитрий.

Костя помотал головой.

– Так они кричат, когда что-то их сильно напугает или растревожит. Кажется, у нас гости. Пойду, проверю. – кое как проговорил он с набитым ртом, взял висевший рядом на ветке карабин, прихватил лежавшую на носу катера рацию и быстро пошёл в сторону озера.

Сергей и Павел тут же поднялись со своих мест и отправились за ним.

Студилин стоял на опушке леса и внимательно смотрел на ворон выписывающих большие круги над деревьями наверху у самого края обрыва.

– Ну что там? – тихо спроси Сергей.

Ответить Костя не успел. Сверху, вдруг, послышался треск ломающихся веток, кусты на краю обрыва резко раздвинулись, оттуда выскочил крупный олень и, перебирая в воздухе ногами, полетел вниз.

– Уххх! – выдохнул Сергей.

С глухим звуком олень упал на песок. Ноги его судорожно дёргались в предсмертной агонии.

– Гляньте-ка! – Павел показал пальцем на вершину обрыва. – Его волчара загнал!

Там между кустами приоткрыв пасть стоял крупный полярный волк и смотрел вниз, не обращая внимания на кружащих над ним ворон.

– Надо скорее его дорезать, чтобы не мучился. – сказал Сергей, закидывая за спину ружьё.

Он побежал к обрыву, Павел и Костя за ним.

Вытащив на ходу нож, Сергей подбежал к бьющейся в предсмертной агонии молодой важенке[12], приподнял за рог голову и быстрым движением перехватил горло. На песок хлынула горячая кровь.

– Сегодня у нас прям пир на весь мир! – улыбнулся Костя. – И тебе хариус и свежая оленина.

– Смотри-ка, не уходит! – Павел кивнул наверх.

Волк стоял на прежнем месте и с любопытством за ними наблюдал, двигая ушами.

Сергей, вдруг, замер, напряжённо о чём-то думая, потом посмотрел на волка, на Павла, Костю, потом вдруг громко расхохотался, помахал волку руками и громко закричал:

– Спасибо, дедушка! Спасибо тебе большое за угощение!

Радостно улыбаясь, он повернулся к друзьям:

– Это же Пынжа Ойкавич нас мясом угощает! Помните, в прошлом году на озере Сядэйто, когда мы с дедушкой прощались, он сказал, что мы ещё увидимся, и он нас угостит хариусом и хорошим мясом. А я ещё всё думал, как это такой сильный шаман не сдержал своего слова! Вы поняли?!

Костя и Павел растеряно смотрели то на Сергея, то на волка.

– Чё тупим, военные?! – рассмеялся Филимонов.

– А ведь верно! Так и было! – усмехнулся Костя и удивлённо покачал головой. Он посмотрел на волка и помахал ему рукой. – Спасибо, дедушка!

Смущённо улыбаясь, Павел тоже поблагодарил старого шамана.

Серый хищник испуганно дёрнул массивной головой, резко развернулся и скрылся из виду. Неугомонные вороны, продолжая всё так же истошно орать, полетели за ним.

– Как бы то ни было, мужики, но как-то нечестно получается: серый добычу выследил, загнал, нас накормил, а сам, бедолага, голодный остался. Вам так не кажется? – спросил Павел.

Студилин посмотрел наверх:

– Да, не по пацански это. Мы поделимся! Обрежем сколько нам нужно мяса, а остальное ему отдадим.

– Правильно. – одобрил Сергей. – Сейчас разделаем, и ты, как самый здоровый, отнесёшь наверх. А пока сгоняй в «Мячик» за пакетами.

– Хорошо. Только ты шкуру полностью не отделяй, а то нести будет неудобно.

На краю леса ждал Дмитрий.

– Ты почему рацию не включил? – укоризненно спросил он. – Мы запарились вас вызывать…

Велянский, конечно, очень удивился, выслушав Костин рассказ, за то Иван был всё так же спокоен и, поглаживая зудящую рану, сказал:

– Кульчин был сильным шаманом. Его дух может приходить в виде любого животного или птицы, и даже в виде ветра. Это хорошо знают и ханты и ненцы.

Пока Сергей срезал мясо с оленьей туши, пока отнесли остатки на вершину обрыва, Дмитрий сварил уху. А когда все вернулись в лагерь, он под чётким руководством Ивана приготовил рассол, нарезал правильными кусками мясо и замочил в рассоле чтобы завтра его завялить. Разумеется, печень, почки, а также несколько кусков сырой оленины поставили на стол на закуску.

– Вот это поляна! – потирая в предвкушении руки, улыбнулся Сергей. – Ай да дедушка! Вот так встретил! Вот так угостил! Ну, спасибо!

Костя наполнил рюмки:

– Воздадим должное такому угощению! Нельзя обижать гостеприимного хозяина!

Павел включил в «Мячике» музыку и начался настоящий пир. Куда-то подевалась усталость и напряжение, настроение у всех было весёлое, даже праздничное.

Сидели долго и веселились от души. Шутили, рассказывали анекдоты, вспоминали прошлое, обсуждали настоящее, строили планы на будущее. Только в четвёртом часу утра, опустошив ещё две «Финляндии», отправились спать.