Хроники бездны - 3

Последняя жертва. Глава 2

Резцову нравилось, что из зарешеченного окна его кабинета в управлении полиции виден ста сорокаметровый небоскрёб на площади Конституции – «LeaderTower». Самое высокое здание в Петербурге. Раньше на его стенах переливалась яркая подсветка, а теперь их тесно облепили белые ящики постоянно работающих кондиционеров, но Резцов всё равно любил это здание, потому что оно было их с Олей и Катей домом. Их башней.

Издалека казалось, что небоскрёб поднимается прямо из мрака – это из-за того, что в остальных домах, достигающих от пяти до девяти этажей, окна были темны. Правда, если выйти на крыльцо управления, то можно было увидеть и другие башни – например, те, что стояли по сторонам Московского проспекта около площади Победы. Как два немых часовых, они возвышались над скульптурно-архитектурным ансамблем, и их крыши, озарённые красными неоновыми огнями, пылали подобно гигантским факелам.

Уже была просмотрена видеозапись с перекрёстка, где обнаружили последнюю жертву Менгеле. Она не дала ничего нового. По-прежнему убийца использовал угнанный фургон без номерных знаков, по-прежнему он был одет во всё чёрное, включая маску с прорезями для глаз. Резцов не мог понять, зачем он это делает – почему упорно скрывает своё лицо. Даже если бы его личность удалось установить, что бы это дало? Не живёт же он, в самом деле, там, где был пописан! Конечно, ему понадобилось устроить логово, подходящее для тех целей, которые он преследует: держать пленных, потрошить их, резать на куски. Плюс у него наверняка оборудована лаборатория, где он смешивает свои адские коктейли, чтобы вводить их несчастным. Для всего этого требуется приличная площадь.

Резцову вспомнилось ещё кое-что, чего он не мог понять. Менгеле оставлял головы жертв себе, но при этом засовывал в выпотрошенные тела вместе с другими органами глазные яблоки и извлечённые из черепных коробок мозги. И то, и другое было разрезано, иногда на тонкие кусочки – словно изверг каждый раз собирался приготовить из них какое-то чудовищное блюдо, но в последний момент передумывал.

Полицейский отвёл взгляд от окна и опустил его на список препаратов, которые имели срок хранения в пределах одного месяца. Остальные Менгеле мог запасти, но только не эти. Они были свежие. И это была ниточка, причём неплохая. Но ещё лучше было то, что полчаса назад Курников прислал результаты анализа той штуки, которую убийца вколол последней жертве. И там обнаружился гирудин. Резцов понятия не имел, что это такое, и даже прочитать мог это название с трудом - не то, что выговорить – но криминалист утверждал в приписке, сделанной к отчёту, что этот реагент используется для консервирования донорской крови. Он входит в состав препарата, предотвращающего её свёртывание. И единственное место, где его можно было сейчас раздобыть, - «Центр исследования, сбора и распределения крови». Конечно, он тщательно охранялся, и Менгеле не мог проникнуть в него, чтобы похитить гирудин. Следовательно, убийцу снабдил кто-то, работающий там! Поверить в подобное было трудно, почти невозможно, однако ничего иного не оставалось. Резцов должен был принять данную гипотезу. Он ощутил нервное возбуждение: если удастся выяснить, кто дал выродку реагент, вероятно, можно будет и установить, где его логово!

Резцов вскочил с кресла и прошёлся по кабинету. Действовать нужно немедленно! Он взглянул на часы. Время ещё есть. Вполне можно успеть наведаться в «Центр крови», как его называли сокращённо, и переговорить с руководством. Составить список тех, кто имеет непосредственный доступ к гирудину.

Полицейский резко остановился. А вдруг его можно синтезировать в домашних условиях? Резцов быстро вошёл в Сеть и ввёл в поисковик «гирудин». Выпало несколько ссылок, и он принялся внимательно читать. Спустя десять минут он откинулся на спинку кресла, и на его губах появилась торжествующая улыбка: гирудин вырабатывался шейными железами пиявок. Раздобыть их в городе совершенно невозможно, а ехать за черту Петербурга, надолго оставив свой дом, Менгеле никогда не осмелился бы.

Резцов понимал, что для расследования в «Центре крови» понадобится много людей. Возможно, все. И Свирин тоже будет там. Эта ложка дёгтя заставила его поморщиться, но выхода не было. Полицейский вышел из кабинета и отправился этажом выше, к своему непосредственному начальнику. Тот должен был не только одобрить план действий, но и собрать оперов, которым предстояло отправиться в «Центр».

***

Четыре фургона, набитых полицейскими, ехали в сторону Дворцовой набережной, разрывая воздух воем сирен и дико вращающимися красно-синими огнями проблесковых маячков. Дома проносились по обе стороны проспекта, похожие на тёмные, укрытые плотным бархатным покрывалом горы - только слишком правильные в своих очертаниях.

Резцов ехал на своём «Джипе», где находились ещё три сотрудника. Свирин замыкал кавалькаду на своей «Тойоте». Чувствовалось, что полицейскими владеет нетерпение и предвкушение удачной охоты. Убийца, державший в страхе город (кто знает, когда он решится перебраться в другой район?), мог быть найден в ближайшее время.

Сжимая руль, Резцов думал о том, что, если эта ниточка оборвётся, и всё вернётся к началу, он не будет знать, что предпринять. Ему доверили важное дело, и он старался сделать его по мере своих сил, но Менгеле бы слишком изворотлив и умён. И ему чертовски везло – это следовало признать. То, что поначалу казалось плёвым делом, обернулось кошмаром, захлестнувшим город. «Если всё сорвётся…!» - твердил себе Резцов, не решаясь продолжить мысль до конца.

Навстречу веренице полицейских машин проехал белый фургон с рефрижератором на крыше, и Резцов невольно проводил его долгим взглядом. Вспомнились последние слова жены, произнесённые перед тем, как они расстались.

Впереди показался нужный поворот, и полицейский резко вывернул руль, чтобы вписаться в него почти на полной скорости.

Спустя двадцать минут машины одна за другой остановились перед массивным зданием «Центра крови» с узкими окнами, напоминавшими бойницы древних крепостей. Руководство было предупреждено, поэтому Резцова и его коллег пропустили без проблем, хотя охрана в учреждении была серьёзная, и абы кто с улицы ни в жизни туда не проник бы.

Как же Менгеле удалось раздобыть анитикоагулянт? Глядя на мощные тёмно-коричневые стены и стальные двери, Резцов всё больше утверждался в уверенности, что попасть внутрь убийца не мог. Кто-то должен был вынести для него препарат.

Прежде чем приступить к допросам и прочему, нужно было исполнить лишнюю и докучную обязанность – подняться на лифте к руководителю «Центра крови», некоему Александру Михайловичу Козыреву, и, как сказал Резцову его начальник, «поздороваться». Иначе говоря, отметиться и выразить признательность за то, что полицейским позволили беспрепятственно копаться в документах и отвлекать сотрудников от работы.

- И повежливее там, - напутствовал начальник, постукивая кончиком карандаша по блестящей поверхности стола. – Это большой человек, не какая-нибудь мелкая сошка. Ты, конечно, делаешь своё дело, но чтобы никакого хамства!

- Обижаете, - ответил Резцов, а сам подумал: «Этого ещё не хватало! Расшаркиваться перед всякими!» Но делать было нечего. Пришлось сразу по приезду в «Центр» идти.

Козырев принял его в своём кабинете, светлом и просторном. Он не сидел, а стоял возле окна, когда вошёл Резцов, и сразу догадался, кто перед ним.

- Ждали вас, - сказал он, протягивая руку.

Полицейский пожал твёрдую влажную ладонь.

- Садитесь, - Козырев указал на мягкое кресло для посетителей.

- Спасибо, что разрешили провести расследование на вашей территории, - проговорил Резцов, уже мысленно досадуя на то, что пришлось садиться. Значит, так просто, после кратких расшаркиваний хозяин кабинета его не отпустит.

Козырев обошёл стол и уселся в вертящееся кресло с высокой спинкой. Кожаная обивка блестела в свете неоновых ламп, установленных по обе стороны от него. Между ними висела картина в бронзовой раме. На ней изображалось огромное колесо, с которого почему-то сыпались крошечные человеческие фигурки. Наверное, оно крутилось и поддевало их короткими лопастями. «Символ неумолимости времени», - догадался Резцов. Да, жизнь, конечно, не стоит на месте. Никогда не знаешь, кто попадёт под его лопасти.

Козырев секунд десять пристально рассматривал сидевшего перед ним полицейского. Резцов ждал. Он решил, что «спасибо» вполне достаточно, с учётом того, что они приехали не по своим личным делам, а по долгу службы. Так что, если руководитель «Центра крови» ждал от него чего-то ещё…

Козырев провёл ладонью по гладкому черепу. Несмотря на работающий кондиционер, на нём блестели едва заметные капельки пота. А может, это была всего лишь осевшая влага.

- Зачем он это делает? Чего добивается? – спросил он, явно имея в виду Менгеле.

- Если бы мы знали… - пожал плечами Резцов, не желая вдаваться в долгую дискуссию. Времени было не так много, чтобы тратить его на болтовню.

- Нам просто нужна безопасность, - продолжал Козырев, складывая руки на животе. – Неужели это так много? Я думаю, этот убийца – безумец. Никак иначе его действия объяснить нельзя.

- Вполне возможно, - согласился Резцов, демонстративно взглянув на часы. Если бы этот Козырев не был большой шишкой, он не стал бы сидеть тут и слушать его разглагольствования.

- Такая бессмысленная, нерациональная жестокость. Это так чуждо нам, нормальным людям, не правда ли?

- Не думаю, что нам удастся когда-нибудь понять истинные мотивы Менгеле, - ответил Резцов. – Вероятно, его сознание замутнено. Он во власти какой-то мании. Быть может, сказались мозговые повреждения или просто психологический шок. В любом случае, наша задача – обезвредить его, а не копаться у него в душе.

- Разумеется, я понимаю. Просто вся эта паника, охватившая город. Пока Менгеле не выходит за пределы Московского района, но кто знает, на что он решится через месяц или два? Нет ведь никаких гарантий, что он продолжит убивать лишь в пределах…

- А вы сами где живёте? – перебил Резцов.

- Недалеко отсюда, - улыбнулся одними губами Козырев. – Но это ничего не значит. Страх – это такая штука, которая не подчиняется разуму. Он расползается, сметая все границы.

- Тут я с вами согласен, - полицейский уже был как на иголках. Долго ещё будет тянуться этот бесполезный разговор?

- Иногда мне снится, что Менгеле влез в мой дом и вытаскивает из кроватки младшего сына, - доверительно, понизив голос, признался Козырев. – Я стараюсь проснуться, чтобы пойти и помешать ему, но не могу. Это ужасно! Моя жена так и вовсе боится выпускать детей из дома. Но ведь так не может продолжаться до бесконечности!

- Мы как раз над этим и работаем, - сказал Резцов довольно грубо. Ему надоело потакать этому чиновнику – именно тогда, когда они так близки к цели.

- Да-да! – кажется, Козырев, наконец, сообразил, что задерживает полицию. – Конечно. Я просто хотел дать понять, мы все здесь разделяем ваше стремление поймать убийцу и постараемся оказать всяческую помощь. Всё, что он нас зависит!

- Благодарю, - Резцов с облегчением встал. – Тогда мы немедленно приступим к работе.

- Только один вопрос, - улыбнулся одними губами Козырев.

- Да?

- У вас есть близкие?

- Жена и дочка. А что?

- Просто хотел узнать, насколько вы… - Козырев покрутил пальцем в воздухе, словно подбирая подходящее слово, - заинтересованы в успехе! Не смею дольше задерживать.

Выйдя из кабинета, Резцов широкими шагами направился к лифту. Его распирало от желания врезать этому напыщенному индюку, который считал, что имеет право определять, насколько он, Резцов, способен выполнить возложенную на него задачу! Какая наглость!

Он спустился на первый этаж, где осталась группа оперов и следователей.

Оказалось, что Свирин, не дожидаясь его, развернул бурную деятельность: уже просматривались документы и отчёты лаборатории, где изготавливался гирудин. составлялись списки тех, кто мог вынести его из здания. Впервые, несмотря на первый всплеск недовольства, Резцов был благодарен своему сопернику. Справедливости ради надо было признать, что, если бы это был кто-нибудь другой, Резцов только похвалил бы его. Поэтому, выслушав краткий отчёт о проделанной работе, он коротко кивнул и велел найти помещение, где можно будет допросить сотрудников, которых отберут из нескольких сотен сотрудников «Центра».

***

Вопреки ожиданиям, всё оказалось довольно просто. Стоило точно установить, кто занимается производством гирудина, и стало ясно, что раздобыть достаточное количество этого препарата, сфальсифицировать документацию по объёму производству, чтобы скрыть хищение, и вынести антикоагулянт из «Центра», не вызвав подозрений, мог только один человек.

Лаборант Парамонов в последние три месяца выполнял функции руководителя производства – после несчастного случая, из-за которого погиб Марк Амбросов, занимавший эту должность. Все нити были сосредоточены в руках Парамонова, никто не контролировал его всерьёз – он хорошо зарекомендовал себя, а кроме того, никому не приходило в голову, что коагулянт может понадобиться кому-либо за пределами «Центра крови».

Когда Парамонова поставили перед фактом, он даже не стал отпираться. Просто закрыл вдруг лицо руками и разрыдался.

Резцову, глядевшему на его вздрагивающие плечи, хотелось разбить лаборанту лицо и сделать ещё что-нибудь, похлеще! Но он держал себя в руках.

- Как вы с ним встретились? – задал он первый вопрос.

Парамонов не отвечал, продолжая сидеть в прежней позе. Резцов бросил взгляд на часы и кивнул Свирину. Тот сделал шаг к лаборанту и с размаху залепил ему оплеуху. Парамонов вскрикнул и упал на пол. Опера мигом подняли его и усадили обратно.

- Как вы встретились с Менгеле? – чеканя каждый слог, проговорил Резцов.

- Он сам нашёл меня! - всхлипывая, заговорил Парамонов. – Позвонил на мобильный телефон. Сказал, что Алик у него, и он убьёт его, если я… не достану ему гирудин.

- Алик? – нахмурился Резцов. – Кто это?

- Мой сын! – лицо лаборанта снова искривилось от рыданий.

- Вы не сообщали о пропаже, - сказал полицейский. Он точно это знал, потому что все подобные случаи регистрировались в их управлении. И заканчивались всегда одинаково – изувеченный обезглавленный труп на перекрёстке.

- Он запретил! – почти закричал Парамонов. – Сказал, что выпотрошит его, как… как других! Я не мог потерять сына, поймите! – тон стал умоляющим, но Резцова это не тронуло.

Лаборант не мог не знать, кому помогал, и для чего Менгеле нужен антикоагулянт – для продолжения своих изуверских экспериментов!

- Когда это произошло?

- Что?

- Когда он похитил вашего сына?

- Месяца полтора назад.

- Откуда вам знать, что мальчик до сих пор жив?

- Он даёт мне поговорить с ним. Недолго. Но я узнаю голос, это Алик.

- Когда он звонил в последний раз?

- Позавчера.

- Вы не подумали, что его местоположение можно определить по телефону? – раздражённо спросил Резцов, чувствуя, как истончается преграда, сдерживающая его злость на этого червяка, который решил пожертвовать чужими детьми ради призрачной надежды спасти своего ребёнка. Хотя нет, даже не спасти – отсрочить его конец. Потому что Парамонов не мог не понимать: Менгеле никогда не отпустит Алика.

- Он всегда звонит с разных номеров, - покачала головой лаборант.

- Но всегда из одного места! – Резцов повысил голос: как можно не понимать очевидного?!

- Почему из одного? – недоумевающе нахмурился Парамонов.

- Да потому что он даёт вам поговорить с сыном! Не таскает же он его по всему городу!

Лаборант захлопал глазами. Постепенно до него доходил смысл услышанного.

- И всё-таки мне пришлось бы пойти к вам, в полицию, чтобы вы могли запеленговать Менгеле, - наконец, проговорил Парамонов. – А он запретил! И я уверен, он обязательно узнал бы, если б я не послушался.

- Когда он обещал отпустить вашего сына? – спросил Резцов.

- Он… не обещал. Он сказал только, что убьёт его, если я откажусь украсть для него…

- Зачем Менгеле антикоагулянт? – перебил Резцов. – Не может быть, что он рискнул с тобой связаться и ради этого похитил твоего ребёнка только для того, чтобы провести эксперимент, результаты которого он не мог предсказать. Слишком много усилий ради… миража.

- Я думал об этом, - закивал Парамонов. – Вероятно, у него тромб или диабет.

- То есть, Менгеле добыл его, в первую очередь, для себя?

- Может быть. Я не знаю, - в голосе лаборанта снова появились скулящие нотки. – Он ничего не объяснял. Зачем ему? Он только приказывал. И угрожал. Говорил, что убьёт Алика, если я откажусь! Что мне оставалось? Сын – это всё, что у меня есть. Если его не будет…

- Вы договаривались о новой встрече? Он хотел, чтобы вы раздобыли ещё гирудин?

- Не знаю. Он ничего не говорил. Но я отдал ему много - должно хватить надолго.

- У гирудина ограниченный срок хранения, - сказал Резцов, вспомнив отчёт патологоанатома. – Потом он перестанетбыть полезен, сколько бы его ни осталось. Менгеле понадобится ещё.

Парамонов застонал.

- Как вы передавали ему украденный препарат? – спросил Резцов, не обращая на это внимания.

- Оставлял в закладке. Он забирал оттуда.

- То есть, вы точно знали, где будет Менгеле? – Резцов был готов прикончить лаборанта на месте. Пальцы сжались в кулаки. Спокойно! Спокойно! Это просто… просто…

- Сколько было закладок?

- Три. Каждый раз в новом месте.

Резцов кивнул Свирину, и тот понял без слов. Положил перед Парамоновым лист бумаги и ручку.

- Пиши адреса! - злобно процедил он.

Лаборант вздрогнул и торопливо застрочил. Когда он закончил, Свирин забрал лист и протянул Резцову. Все закладки в пределах Московского района.

- Алику всего шесть, - заговорил Парамонов, просительно глядя на полицейского. – Кто знает, будут ли у меня ещё дети? Это до сих пор под вопросом. Я не могу рисковать! Вы бы поступили так же на моём месте!

- Забирайте его! – велел Резцов, вставая из-за стола. Он чувствовал брезгливость – словно вляпался в чёрную вязкую жижу.

Опера схватили Парамонова и, заломив руки, потащили к выходу.

Подошёл Свирин.

- Урод! – прокомментировал он, глядя в спину арестованного.

Резцов был с ним совершенно согласен. Но без этого продажного лаборанта им никогда было бы не выйти на след Менгеле.

- Теперь куда? – спросил Свирин. – В управление?

- Да. Здесь нам делать больше нечего.

- Телефон у этого болвана забрали?

- Само собой. Но оставшиеся в памяти номера, с которых звонил Менгеле, бесполезны, раз он каждый раз пользуется новым.

- Он не знает, что мы взяли Парамонова, и будет звонить на его трубку. А мы его засечём.

- Придётся использовать лаборанта.

- Используем. Теперь он сделает всё, чтобы выслужиться.

- Обработаем, - кивнул Свирин. – Будет, как шёлковый. Не мог он поступить иначе, видите ли!

- Поставь кого-нибудь ждать звонка от Менгеле.

- Сделаю. Вот только, даже если мы засёчём выродка, радиус поиска будет приличный. Не меньше двух-трёх кварталов.

- Почему?

- Точность зависит от количества ретрансляторов, расположенных на минимальном расстоянии друг от друга. А их сейчас осталось не так много.

Свирин был прав. Резцов поджал губы от досады. И здесь не слава Богу!

- Всё равно, - сказал он вслух. – Это лучше, чем ничего. Три квартала можно и прочесать.

***

Резцов не считал, что они вернулись из рейда в «Центр крови» ни с чем. Результат был, и его даже можно было с чистым сердцем назвать прогрессом, но это оказалось не совсем то, на что он рассчитывал. Да и другие тоже.

Когда Парамонов раскололся, на миг Резцову показалось, что лучик в конце тоннеля не просто забрезжил – было ощущение, что разверзлись ворота, и из них хлынул в подземелье сияющий свет. Но всё было не так просто, и предстояло ещё вычислить, где именно засел Менгеле.

Резцов взглянул на часы. Стрелки показывали половину четвёртого. Какая досада - меньше часа до сигнала будильника! Если он хочет успеть домой и отведать приготовленного Олей мяса, то выезжать надо немедленно. Резцов собрал документы в пластиковую папку, застегнул её и, сунув подмышку, поспешил на улицу к припаркованному возле управления «Джипу». В тонированных стёклах автомобиля отражались в искажённом виде освежённые окна шестиэтажного здания, куда переехал меньше года назад объединённый следственный отдел. Резцов подумал, что, возможно, Менгеле сейчас подкарауливает очередную жертву, и не пройдёт недели, как на каком-нибудь перекрёстке…

Он тряхнул головой и решительно влез в машину. Резко захлопнул дверь, чтобы звук отвлёк его. Он поедет домой и проведёт время с семьёй! Сейчас он не в силах ничего сделать и сидеть в кабинете, по десять раз просматривая отчёты, попросту бесполезно. А вот завтра он займётся Менгеле вплотную. Резцов чувствовал, что осталось пройти совсем немного, и можно будет загнать зверя в его собственном логове. Если бы он только позвонил на телефон Парамонова! Если бы Резцов по-прежнему верил в Бога, он непременно помолился бы ему об этом.