Хронум Книга I

Глава 24

Пещера наполнилась воплями сотен голосов. Женщины, мужчины, дети. Металлический скрежет когтей, лай десятков собак. Накинув на себя одежду, я приказал Сане оставаться внутри нашей каморки, а сам завалил вход большим валуном.

Интуиция меня не подвела. Угроза пришла, откуда я и предполагал: с нижних уровней пещеры. Грот наводнили адские гончие, вырезали всех на своем пути и практически не встречали сопротивления.

На моих глазах гончая располовинила старика по позвоночнику. Адская псина просто прошлась острыми, как бритва, когтями от паха до головы.

Воины держались особняком, вооружившись копьями, но почему-то не торопились защищать своих соплеменников. Трусы!

Астай был неподалеку и в одиночку сдерживал напор двух гончих, делая быстрые выпады копьем. Получалось лишь держать их на дистанции.

Оценив обстановку, я мгновенно запустил пелену времени, ухватил поудобнее свой двуручник, ринулся в бой. Когда время вернуло свой привычный ход, на земле валялись десятки поверженных мною тварей.

— Астай, уводите женщин и стариков в центральную часть грота! Займите круговую оборону, разведайте обстановку на выходе из пещеры и, при необходимости, отправляйте на балкон лучников.

Для него, как и для других, все произошло слишком быстро. Местные стояли с ошарашенным видом. Их замешательство можно было понять. Еще секундой назад они отбивались от адских выродков, а теперь уже эти самые выродки валяются вокруг, не подавая признаков жизни и распадаясь на части на их глазах.

Меч Шиву пел в моих руках. Его кромка была остра — адских гончих резала, как масло. В очередной раз я порадовался подарку.

Смахнув с лица капли крови и пота, Астай коротко мне кивнул в знак принятия команды и тут же развернулся к аборигенам, на ходу отдавая им распоряжения.

Где Стивен? Я его выпустил из виду! А еще дети! Надеюсь, они живы. Гребаные часовые не могли подать вовремя сигнал тревоги. Если они вообще там были.

Шаг за шагом я пробивался к дальнему гроту, где находились дети. Метров через двести мне начали попадаться разорванные гончие — здесь определенно поработал Стивен. Теплилась надежда, что пес в данный момент охраняет приют от мерзких тварей.

На моем счету были уже десятки гончих, но их поток не становился меньше. Часть их неслась на меня, сверкая алым блеском бешеных глаз, другая, наверное, более сообразительных гончих, воспользовавшись значительной шириной грота, оббегала меня стороной и мчалась дальше.

Как же мне не хватает сейчас хронума. В его облике зубы и когти не так страшны, а дьявольский вид мог по меньшей мере внести сумятицу в чумные головы гончих.

Я был близок к приюту. Хотелось услышать лай Стивена и пусть и жалкий, но милый сердцу скулеж гончих. Оставался последний поворот, и я запустил пелену времени. Стив самоотверженно закрывал вход в грот, а перед ним валялась гора разорванных трупов. Твари окружили моего пса, наскакивая на него и скаля ублюдские морды. Я подоспел вовремя, потому как мой пес уже выдыхался, получив ранения.

Увидев эту картину, я вконец разозлился. Располовинил с десяток гончих, а самому ретивому, что застыл, устремившись в полете на Стива, обнажив черные клыки, разорвал челюсть голыми руками.

Когда время вернуло свой привычный ход, Стив не сразу понял, что произошло и едва не накинулся на меня.

— Свои, Стивен! Свои!

— Хозяин!

Пес запрыгнул на меня, уткнув мне в лицо свою слюнявую, окровавленную морду, завилял хвостом.

— Я тоже рад тебя видеть, друг. Дети целы?

— Целы.

— Молодец! А теперь дуй к Астаю и помоги ему разобраться с остальными. Я здесь сам.

Пес недоверчиво посмотрел на проход в горе, что вел на нижний уровень и из которого появлялись адские твари. Их кровавые глаза сверкали в черноте проема, а угрожающее рычание доносилось из десятков глоток. Инстинкт самосохранения все же работал и у безмозглых выблядков Асмодея, потому как они не решались нападать.

— Как закончишь, отправляй его сюда с десятком аборигенов. Будем заваливать ход.

Стивен лизнул мой нос еще раз и побежал выполнять поручение. Я сопроводил его взглядом. Не нравилась мне его хромота. Надеюсь, заразу не занесли. Все же я не жалею о том дне, когда впервые встретил его.

Я шагнул к проходу в горе, и адские гончие попятились назад.

— Что, суки, страшно?

Большое желание было трансформироваться в хронума, но Астай наказал этого не делать. Еще я напомнил себе, что отрава Асмодея в моей крови может заявить о себе в самый неподходящий момент и, не теряя драгоценного времени, я принялся за работу.

Удачно вокруг лаза валялся скальник, материала для запечатывания входа было достаточно. Мне потребовалось минут двадцать, прежде чем вход был полностью завален. Каждую ходку за камнем я прислушивался к звукам, доносящимся с нижнего уровня. Десятки, если не сотни гончих заходились лаем, досадуя, что охота закончилась раньше срока, но никто не намеревался пробить ход. Рука невольно дрогнула, когда из глубин пещеры послышался грозный рев нематоды.

Эти, если захотят, с легкостью пробурят новый ход. Впрочем, они так и сделают, это лишь вопрос времени. Возможно, даже сейчас под нашими ногами разворачивается грандиозная стройка новых тоннелей, а несметные орды бесов ждут своего часа, чтобы зайти к нам в тыл.

За моей работой наблюдали любопытные мордашки. В какой-то момент, когда им показалось, что угроза миновала, они с радостными криками облепили меня со всех сторон.

Астай пришел со своими подельниками, когда работа по запечатыванию входа была полностью завершена. Сходу начал докладывать:

— На подступах к горе снова непонятное оживление, Лев.

— Лучники работают?

— Стрел мало.

— Ну так сделайте еще!

Хакас понял, что сморозил глупость, а меня интересовало другое. Состояние моего здоровья не сулило мне долгого противостояния. С трубками в руках я долго не протяну, а нужно завершить битву с Асмодеем.

— Детей пересели ближе к центру грота. Сюда поставь часовых. Не как в прошлый раз, Астай! А нормальных аборигенов, способных хотя бы вовремя подать сигнал.

— Сделаю. Что-то еще?

— Мне нужно время. Час, может быть два. И… вина твоего, Астай.

Он протянул мне фляжку, и я ушел в свою каморку. Мне не требовалось самоутверждаться за счет глупых местных аборигенов. Я их жалел, сам тому противясь. Они слабые, неорганизованные, трусливые, но все же люди. В отличие от тех, кого направил по наши души князь верхнего мира.

Астай часто от меня огребался, но моя злоба была направлена не на него. Просто он был здесь вождем, а свой функционал выполнял откровенно плохо.

Я отворил вход в каморку, и девушка накинулась на меня с кулаками.

— Не оставляй меня больше одну, — почти приказала Сана.

С поразительной быстротой она осваивала наш язык.

— Так должны встречать героя?

— Не оставляй!

Сана была непреклонна и очень эмоциональна. Близость с ней добавила ненужных нюансов и… чувств тоже. Не то, чтобы ненужных, ведь без любви сложно, но подобная привязка была не к месту.

Я прислушался к себе, своим чувствам и с удивлением понял причину.

— Черт! Черт! Черт! Ну зачем мне это⁈

Чакра любви или по-другому чакра Анахата, была изменена. Она разделилась на две части, и одна ее половина была наполнена эссенцией души Кати, а другая занята Саной.

Но как такое возможно? Всем известный факт: запечатлеться можно было лишь раз в жизни! Я пребывал в глубокой задумчивости. Это в принципе было невозможно, но произошло именно со мной.

Запечатлеться с партнером — волшебство, пришедшее в наш мир вместе с одаренными. Индийский ученый Анахат смог отыскать эту чакру под сердцем, а также изучить ее содержимое. Открытие повергло человечество в шок. Оказалось, что душа у человека тоже есть, и она находится в подкорке головного мозга.

Встретив партнера, предначертанного тебе судьбой, частичка души переходила в его чакру Анахата и оставалась в ней навсегда.

У меня все это ассоциировалось с паразитами. И надо же было такому случиться: во мне поселилось два паразита.

Люди могут прожить всю жизнь и не встретить того, кто заполнит их чакру эссенцией души, а такому безнадеге, как я, «повезло» в двойном размере.

Больше всего я страшился оставить девушек одних, ведь с моим образом жизни своей смертью я не помру, а им без меня будет плохо.

Запечатленный, всю свою жизнь носит под сердцем частичку партнера, и продолжает нести ее и после его смерти. Они не смогут полюбить снова, а их чакра станет кровоточащей раной, которую не способен залечить ни один лекарь в мире. Часто случается так, что потеряв свою половинку, они уходят в глубокую депрессию и кончают жизнь самоубийством.

Вздрогнув от этой мысли, я крепко обнял Сану за талию. Впился в ее губы. Патроны посыпались из моих рук. Потом. Все потом. Асмодей со своими мелкими выблядками подождёт.

Подхватив девушку на руки и не отрываясь от ее губ, я бережно отнес Сану на наше ложе.

То был нежный секс. Чувственный и долгий. Мы кончили одновременно, и за это время нас никто не отвлекал. Никто не принес дурной вести. Даже Стивен был занят другим.

Мы лежали голые, обнявшись. Сана накручивала на детский пальчик волосы на моей груди, я смотрел в потолок, курил трубку и думал о будущем. Тишину нарушил робкий голос девушки.

— Останься со мной, Лев. Не уходи.

— Я заберу тебя в наше время.

— А что я там буду делать?

— Жить. Со мной.

Она замолчала и крепче прижалась ко мне. Мы пролежали так еще немного, а затем меня начало лихорадить. Гребаный Асмодей!

Сана сорвалась с места и буквально через десять тактов сердца начала пробивать мои вены, трясущимися от волнения руками. Я улыбался, подбадривал ее и думал лишь о том, как бы забрать ее в свое время.

Хотелось провалиться во тьму, что подкидывала мне флэшбэки из прошлого, но либо я был ограничен в них, либо Сана успела вовремя и прервала мое перемещение во времени.

Когда она закончила процедуру кровопускания, я вновь чувствовал себя слабым. Будто вместе с кровью ушли мои силы. Впрочем, так и должно быть. Любой человек, даже одаренный, потеряв литр крови, не в состоянии контролировать свое тело.

Свободной рукой я потянулся за фляжкой с вином. Помню себя еще студентом: мы сдавали кровь, и вместо денег нам давали сладкий чай и пряники. Пряников здесь, к сожалению, не было. Альтернативой стало приторно сладкое вино Астая. Редкостное дерьмище.

Мне потребовалось время, чтобы прийти себя. После чего я сел за создание взрывчатого устройства.

Сана с интересом наблюдала за моими действиями, напоминая меня маленького. Я также сидел возле отца и смотрел, как он заправляет патроны для своей двустволки. Тогда сам процесс казался магией, и я, словно завороженный, смотрел на него.

Мне же требовалось сделать обратное. Вооружившись бесовским когтем, я начал аккуратно расковыривать свечной воск, затем плотный войлок и дальше уже добрался пороха и дроби. Слегка расстроился, когда из одного патрона получилось с ноготь пороха. И столько же вышло дроби.

Сана приблизила факел, чтобы рассмотреть крупицы на доске, и мне экстренно пришлось запускать пелену времени, чтобы предотвратить возгорание пороха.

— Балда!

Слегка приложил ее ладонью по лбу. Сана потерла место. Насупилась. Вернее, сделала вид, что обиделась.

Сам порох даже из десяти патронов не спровоцирует взрыва, а вот капсули показались мне интересными. Пока я осторожно выковыривал один такой из корпуса патрона, весь облился потом.

Именно капсула представляла для меня большую ценность, ведь на нее была нанесена неизвестная мне руна. Я в принципе ничего не знал о рунологии. В нашем времени руны мало изучены и единственное успешное применение руны я прочувствовал на своей шкуре, когда отправился к вратам Чистилища.

Нужно было удостовериться в своих догадках, поэтому я провел испытание одной такой капсулы. Установив капсулу на плоский камень, отошел на пару метров и бросил массивный булыжник сверху.

Хорошо, что Сана вышла в этот момент из грота. Взрыв был такой силы, что у меня заложило уши, а камень разлетелся в труху и посек мелким крошевом лицо, ноги и руки.

Посмотрел на свои ладони, перепачканные черной кровь. Выругался на сволочного Асмодея, что отравил меня. Только сейчас в голову пришла мысль, что мне следовало засекать периоды бодрствования. Чтобы после очередной процедуры «лечения» знать хотя бы примерное время, когда отрава Князя Тьмы вновь нокаутирует меня.

— Сатанинское ты отродье! Зачем реликвию-то ломать⁈

Я и не заметил, как сюда зашел Астай и с порога начал на меня наезжать. В голове еще гудело от взрыва, и я не сразу заметил, что фаллоподобный сталагмит раскололся на две части. Мое лицо непроизвольно расплылось в довольной ухмылке.

— Ну ничего себе! Нет, ты видел⁈ Вернемся в наше время, ты мне таких патронов тонну добудь.

— Непременно. Вначале вытащи нас отсюда. Домой я хочу.

Хакас не сводил глаз с порушенного сталагмита, а я потерял к нему всякий интерес и с большим энтузиазмом принялся выковыривать капсулы из девяти оставшихся патронов.

Не меньше часа я корпел над самодельным взрывным устройством, и когда все было готово, в руках лежало два плотных кожаных мешочка, доверху набитых порохом, дробью, капсюлями и когтями адских выродков. Последние должны были обеспечить поражающий эффект и разворотить уродливое лицо Асмодея. А может быть и все три.

— И что это такое?

Астай протянул руку, но я с недоверием отнесся к его желанию потрогать мое творение. Впрочем, подумал еще и вручил ему эти два мешочка, наказав спрятать их в нагрудном кармашке и на всякий случай не прислоняться грудью к чему-либо. Подумал еще и забрал обратно.

— Завтра выдам. Перед боем.

Не хотел я, чтобы он был ходячей бомбой.

— Значит, слушай меня, будущий террорист-смертник. На завтра план такой: мы со Стивом будем пробивать дорогу к порталу. Ты пойдешь вслед за нами и понесешь эти взрыв-пакеты с собой. Сражаться не будешь, пусть аборигены выстроятся живым щитом вокруг тебя.

— Как-то ты плохо к ним относишься, Лев. Они ведь наши предки.

— Тебе они может и предки, мне нет. Хотя, ты подумай стоит ли хвалиться таким родством.

Астай осуждающе покачал головой.

— Сбил меня с мысли. Так вот, твоя задача — донести к порталу эти мешочки и передать их мне, когда я скажу.

— Что ты задумал?

— Разорвать морды Асмодея в клочья.

— Хорошая задумка, — улыбнулся мне моджахед китайской наружности.

Мы раскурили его трубку, и Астай доложил обстановку.

Лаз, ведущий на нижний ярус, основательно заложили камнем, и хакас пообещал мне, что даже нематода не сможет пробить преграду, чему я, конечно же, не поверил, но Астай был непреклонен:

«Не пробьёт нематода и все тут!»

Дальше?

Стрелы делают в режиме нон-стоп. На это дело отрядили женщин и стариков, и их количество растет быстрыми темпами. Но и качество стрел падает.

Еще что-то? Где Стив пропадает?

Стивен охотится на червя в одиночку и не слушает старого террориста Астая, рискуя своей собачьей шкурой понапрасну.

Так дословно он и сказал. Нематоды окружили гору, роют лазы и вот-вот должны проявиться. Об этом говорит постоянная дрожь земли.

Поэтому нам нужно было торопиться. Но успех кампании напрямую зависел от моего состояния. Упаду в неподходящий момент от отравы, и все полетит к чертям. Были и другие тонкие места в моей задумке, но я все же надеялся на свои таланты. Ведь Лев Ахматов не только «великий» стратег, но и прекрасный импровизатор. Хотелось в это верить.

Остаток дня я провел за отстреливанием мелких тварей с балкона. Вниз не решался спускаться, дабы не вырубиться в неподходящий момент, а стрельба с безопасного расстояния позволяла расслабиться и привести мысли в порядок. А еще это было весело. Там, где местные совершали один выстрел, я успевал сделать три.

Они жаловались мне, показывали мозоли на подушечках пальцев от тетивы лука. Я соучастно выпячивал нижнюю губу и кивал очередному бедолаге. Но знали бы они, как мне плевать на их общество. Кроме сирот. Дети есть дети. В любую эпоху. Они не виноваты в том, что их родители — доисторические идиоты. Подрастут, станут такими же, и я потеряю и к ним интерес. А может быть и нет. В моем времени выпускники приютов продолжают быть со мной, работая на наших производствах.

Приходила Сана, наблюдала за мной. С удивлением заметил за собой странности. То тетиву натяну чуть сильнее, то встану в позу.

Чтобы Ахматов кому-то что-то доказывал?..

Не помнил я, когда такое бывало.

Девушка влияла на меня, и каждое мое попадание по твари сопровождалось ее искренними овациями. В эти минуты я хотел, чтобы это никогда не заканчивалось.

Появился Стивен. Вымазанный в крови, дерьме и с кусками плоти на зубах. Приволок с собой шмат мяса, размером с себя. Бросил мне под ноги и прыгал от счастья, виляя хвостом. Ему-таки удалось завалить червя.

— Мой-то ты кормилец, — искренне хвалил его и гладил по слипшейся холке.

Попросил Стивена сходить туда еще раз и постараться унести больше. Отправил с ним всех мужчин, что были на балконе, кроме одного босоногого мальчугана, лет четырнадцати на вид.

Я несколько проникся к нему. Если другие плакались мне и рассказывали о том, какие они бедные и «устали, как собаки», то паренек не требовал к себе внимания. Наоборот, он был сосредоточен и наряду со всеми истреблял монстров.

Паша, его звали Паша. Вот такое удивительное имя ему дали родители. Через Сану я узнал о нем чуть больше, и его мотивация стала понятна. Он потерял мать и отца во время сегодняшнего прорыва гончих из нижнего уровня.

День близился к концу, но я чувствовал себя отдохнувшим. Такое ощущение, что отрава перестала действовать. Я решил проверить и резанул себе руку, но кровь была землистого черного цвета.

Нас сменили на балконе, но Паша продолжал исступленно уничтожать адских выродков. Я тронул его за плечо, и только тогда он вышел из боевого транса. Глаза выражали полное непонимание того, где он находится и что делает. Паша переводил взгляд с меня на свои окровавленные пальцы. Только сейчас до него стало доходить, что я от него хотел.

Сана позвала на ужин, и я решил взять его с нами. Выразить свое почтение юному воину.

На ужине он был молчалив и задумчив. Несколько раз я подмечал за ним, как его глаза увлажнялись, но Паша находил в себе мужество и гасил все эмоции.

— Завтра берём его с собой. Береги парнишку, Астай.

Хакас усмехнулся в сизый ус, лукаво улыбнулся.

Опять что-то заключил про себя, проницательная морда.