Хронум Книга II (СИ)

Глава 6

Катя что-то сделала со мной. С моей кровью. Я искал лечения на стороне, а спасение было рядом. На расстоянии вытянутой руки. Нужно было лишь поговорить с ней, спросить. Я ведь догадывался о ее даре. И как она смогла получить этот восьмой ранг? Такое в принципе возможно с ее образом жизни? Некоторые годами пытаются преодолеть преграду возвышения. Иные же хотят просто возвыситься. А Залевскую я знал уже много лет и не замечал, чтобы она что-то делала для прокачки своего дара.

После вердикта бесполезного лекаря Пожарского, раздосадованный Олег пошел жаловаться ей, что, мол, Лев — мудак и скрыл от них свой недуг. Залевская тут же прекратила свои дела и бросилась вытаскивать меня с того света. Как оказалось, очень вовремя. Во время флэшбэка мое сердце перестало биться. Даже звериная доза адреналина в сердце не смогла запустить мой насосик. А Катя смогла…

Еще я узнал, что в момент моего пробуждения в комнате находилось немало обеспокоенных моею «кончиною» близких. Но все они вскоре поспешили ретироваться, чтобы не мешать мне с Залевской. С легким чувством стыда узнал об этом позже, когда мы с Катей, обнявшись, после, наверное, десятого соития, разговаривали по душам.

Ну как по душам?.. Несомненно умная головка Кати была занята мною лишь наполовину. А может и того меньше. В перерывах между сексом, она успевала рассказывать мне про Суходольское, про наши финансовые дела и много чего еще.

Заходил Матвей, от вида которого меня передергивало. Нет, я лояльно отношусь к лицам нетрадиционной ориентации, но все же для меня это чуждо. Он всячески извинялся, что «нарушил наш покой», и просил больного, то есть меня, лечь на кушетку.

— Аритмия сердца.

Но скользнув недовольным взглядом по диванчику, где Катя, накрывшись пледом, отдыхала после очередного «раунда переговоров», добавил:

— Скорее всего из-за соития с госпожой Залевской.

Его недовольство легко можно было объяснить: Матвею нравились мальчики.

Катя вопросительно приподняла брови, хотя и так уж все с ним было понятно.

«Контуры энергоканалов частично восстановлены, энергетическое ядро стабилизируется. Нужны анализы крови», — продолжал он монотонно.

После чего грубо откачал кровь из моей вены, и удалился. Сообщил, что придет через час. Мне показалось, что на фоне черного появились красные вкрапления. Что не могло не радовать.

— Матвей странноват. Тебе не кажется?

— Не кажется, а теперь поворачивайся боком.

— О-оо, Боги! Где я нагрешила, что меня так наказывают⁈ — наигранно сокрушалась Залевская, жаловалась, что у нее «там» все болит и натерто, но противоречиво продолжала накачивать «пещеристое тело». Сделала минет. Чему я, конечно же, только радовался.

Магия крови — неизвестный мне доселе элемент мира одаренных. Катя могла держать меня в «тонусе» долгое время, и отдых почти не требовался. А еще я чувствовал, как по венам разгонялась кровь, а организм активно отторгал отраву.

Вскоре у меня началась сильная диарея. В отхожее место страшно было зайти — из меня выходило все адское дерьмо, накопившееся за эти дни. От фекалий черного цвета прожигало канализацию.

— Так что насчет Суходольского? Я прослушал.

Катя, цокнув, покачала головой:

— В третий раз повторить? Виконт Суходольский сильно задолжал кому-то. Распродает свое имущество. Лот выставлен на торги, и с утра цена на электронной площадке аукционного дома была в районе ста двенадцати миллионов.

— Дорого.

— Не дорого, — возразила Залевская и поспешила пояснить.

По ее словам в пересчете на рубли один домик продается по сорок две тысячи рублей. В том числе резиденция самого виконта, расположенная на берегу озера. Есть в Суходольском школа, сад, два продуктовых магазина, центральное отопление. Село рассчитано на две с половиной тысячи семей. А сами домики новые и только готовились к заселению.

Приобретение такого количества жилья решало многие мои проблемы. Село Смородина Ростовской области давно уже не вмещало семьи бойцов сквада (новое жилье не строилось), а тут еще и хакасы изъявили желание перевезти свою родню поближе к столице.

— Кто-то еще борется за этот лот?

— Трое. Но борьбой это не назвать. Лот закроется при цене в сто пятьдесят миллионов. Но при такой цене теряется выгода сделки.

— К черту, Катя! Мне нужно Суходольское. Займись этим вопросом немедленно.

— Немедленно?

Она накрутила волосы на моей груди на свой красивый пальчик, эротично прикусила нижнюю губку.

— Когда мы закончим, — поправился я.

Еще час мы провалялись на диванчике с порванной кожей и торчащей пружиной посередине, что минутой назад сильно впилась в мой зад, когда Катя примеряла себя в роли наездницы.

Зачем были эти годы робости и стеснения. Я заключил для себя, что был полнейший дураком, когда намеренно держал дистанцию между нами.

— Тебе нужно чаще со мной быть. Не прерывать лечения, — осторожно сообщила Залевская.

Возможно, она была со мной не совсем честна и скорее желала привязать меня к себе, но я был и не против. На деловые встречи я ее брать не планировал — опасно, но находиться в усадьбе с ней рядом был готов.

Впервые я осознал причину, по которой так долго держал Залевскую на расстоянии: я боялся ответственности. Боялся быть уязвимым. Ведь что для мужчины его женщина? Обуза, «Ахиллесова пята». Я тянул ношу, называемую бизнес-империей, и всячески противился обычным человеческим отношениям, мне все время было «не до того».

«Трусливый ты пацан, Лев, а не палач, и уж тем более не Воин Света», — для таких умозаключений не требовалось замедлять время, это пришло само собой.

Ближе к вечеру я решил прервать свой замечательный выходной. Мне слышался звон пустоты в яичках. А еще я зверски хотел есть.

Ужинали мы вдвоем. Втроем. Еще Стивен. Он удобно расположился под столом и благодарно плямкал костьми, что передавала ему под стол Залевская.

— Больше никого не будет?

— А кто тебе нужен? — с прищуром ответила мне вопросом на вопрос Катя. Ревность?

— Олег, Астай, Егор, — начал перечислять ей тех, кого желал бы видеть на ужине.

— Твой брат не изъявил желания явиться на ужин. Сказал, что обижен на тебя, и поехал в «Пьяную вишню». — И буднично добавила. — Остальным здесь не место.

— Вот как? Поясни-ка.

Я отложил в сторону столовые приборы, и вопросительно уставился на Залевскую.

— А что тут пояснять? — пожала Катя белоснежными плечиками, продолжая разделывать мясо, — ты работодатель — они твои подчиненные. Тебе самому не надоел бедлам, который творится на каждом сборище?

В ее словах была толика правды, но как-то не привык я ставить себя на позицию выше.

— Привыкай, Лев.

После небольшой паузы, Катя добавила:

— Олега надо женить.

Тут я не выдержал и расхохотался. Даже настроение поднялось. Вот как она это делает⁈ Решил рассказать ей о своей сделке с Романовым. Ведь если не ей, то кому?

— Я уже нашел ему жену, только Олегу ни слова не говори.

— Хм, и на ком планируешь поженить? Это будет Карелина или ее неугомонная подружка?

Катя передернула плечиками. Женщины… Главное, чтобы ревность не вышла из-под контроля.

— На дочери князя Романова.

— Да ладно⁈ Но как⁈ Ты же от него избавился. Или я чего-то не знаю?

— Ты ведь не думала, что я настолько глуп, и на самом деле буду убивать князя? Романов продолжает топтать землю, а в обмен на эту услугу, я потребовал женитьбы Олега на одной из его дочерей, и… кое-какие привилегии для себя.

Я ожидал реакции, но ее не последовало. Что это? Доверие? Но почему от Залевской исходит еле видимая волна негодования? Не может быть такого, что она была недовольна проваленным заданием арбитров. Или может?.. Впрочем, на этом я не стал заострять внимание. Чужая душа — потемки, особенно, если речь идет про женскую душу.

Покончив с трапезой, я направился к Астаю, что с семьей разместился в гостевом домике неподалеку от казарм. К слову, этот маленький домик был раза в три больше его прежнего жилья, и я очень надеялся, что им там понравится.

Старый пейрам осваивался на новом месте. А после моего освобождения из «крестов» навестил всего лишь раз. Поохал, сказал, что я слабак, неспособный держать удар, но искренне обрадовался, узнав о моем выздоровлении.

Когда я подходил к домику Астая, в небе тускло светила луна, и если бы не оранжевый огонек его трубки, я бы непременно врезался в грустного хакаса. А он определенно грустит.

— Как ты, друг мой? Все тебя устраивает?

Он тяжело вздохнул:

— Жене нравится тут, детишкам тоже.

— А тебе? — перенял у него трубку.

— Не мое это, Лев. Мне ближе деревня, нежели город, — и снова он тяжело вздохнул.

— Собирайся, Астай, съездим кое-куда.

Наблюдать кислое выражение лица старого пейрама было невыносимо. На ужине Залевская сообщила мне о выкупе лота — Суходольское уже можно было считать своим. Оставалось уладить вопросы с документацией, чем Катя активно и занималась.

— Я готов, хронум. На кого идем войной?

— Сегодня обойдемся без войны.

— Ты и без войны? Слабо верится, хронум. Я пока проверял бойцов на преданность тебе, выяснил много интересного. Как можно быть таким, Лев?

— Собирайся, Астай. По дороге мне все расскажешь.

Минут через десять мы мчались по трассе в направлении Суходольского. Астай был подобен Стивену, что также напросился с нами. Восторгался от быстрой езды, разве что не высовывал пасть в окно, как Стив.

— Нравится?

Сам я не мог скрыть улыбки, глядя на восторженного хакаса. От его сонливости и плохого настроения не осталось и следа. Такой Астай мне нравился больше.

— Очень! Быстрее, чем мой Малыш (так звали его рысака).

— За «Ферратум» я тебя не посажу, штучный экземпляр, но позже дам пару уроков вождения.

— Правда? — его глаза заблестели.

— Ну, да, — пожал я плечами. — Что тут такого? Рассказывай, старый, в чем твое недовольство.

— А-аа, — отмахнулся он рукой, — все, как я и думал. Ходишь по столице и убиваешь людей направо и налево. Не таким должен быть Воин Света.

— Только гадов, Астай. Хороших людей я не трогаю.

— Да знаю я. Твои так же думают.

— Кстати, забыл спросить, что это за проверку ты учинил моим людям?

— Егор попросил. Говорит, врагов у Ахматова много, проверь, мол, не затесались ли предатели в сквад.

— И что? Каков результат?

— Одиннадцать бойцов какого-то Всеволода Римского вызывали сомнения. Иными словами, работали только за деньги.

Я искренне удивился:

— И что тут такого? Разве не все работают за деньги?

Астай лениво мне улыбнулся:

— За идею, Лев, за сильного руководителя. Говорят разное. Что Ахматов сам подставляется под удар, но людей бережет. И вот за это тоже.

— Брехня.

— Пейраму лучше знать, так это или не так.

Спорить с ним не стал. От его слов на сердце стало легче. Ведь я не задумывался над тем, что думают обо мне мои люди. Мне казалось, я «купил» их верность, обеспечив семьям безопасность и хороший быт. Оказалось несколько прозаичней.

Асфальт сменился гравийкой, а судя по карте, до Суходольского оставалось километров пятнадцать.

Выругавшись про себя, медленно поехал по колдобинам. Не зря говорят в народе, дальше Питерской КАД дорог нет.

Еще минут двадцать ужасной езды, от которой на «Ферратуме» забренчала подвеска, и мы оказались на окраине села.

— Вот здесь, Астай, скоро мы будем жить.

Он недоверчиво посмотрел на меня:

— В каком доме?

— Во всех. Я купил Суходольское. Присматривай себе домик.

Мы пошли по тихим улочкам, освещенным фонарями. Дорожки были вымощены брусчаткой с аккуратным бордюром по бокам. Заборы — произведение искусства: кирпичная кладка с причудливой ковкой. Домики все, как с иголочки — капитальные кирпичные строения. Расположены на одинаковом расстоянии друг от друга. Мы забрались на ближайший холм, дабы оценить столь красивое творение дизайнера-педанта. Молчание моего друга было красноречивей множества слов.

— Впечатляет?

— Не то слово. И ты купил прям все-все?

— Прям все-все, — улыбка не сходила с моего лица.

— А разве так можно было? Сюда ведь всю Сыю можно переселить, — задумчиво проговорил Астай.

Я понял, к чему он клонил. Но после увиденного, мне перехотелось переманивать население Сыи в свои ряды. Там, в будущем, изучив карту вдоль и поперек, я увидел одно красное пятно на территории российской империи — вторжения адских отродий. Это была Хакасия. Но до вторжения еще три года, и я даже кое-что спланировал на этот счет.

— Нет уж, Астай, — моя улыбка сошла на нет. — Твои соплеменники должны остаться на своей земле.

— Почему это? — искренне удивился Астай.

— Не так давно я узнал, что работаю на брата Асмодея — Левиофана. Не верить словам уважаемого человека не вижу смысла, тем более, что я видел будущее…

Хакас воскликнул от услышанного. Чего было больше, удивления или негодования, я не разобрал. Но вполне мог понять его эмоции.

— Плохо, Лев, очень плохо. Что делать-то будем? Вторую Сану мы вряд ли найдем.

— Это еще не все, Астай. В будущем нас ждёт священная война.

Почему именно священная, я не мог объяснить сам себе. Вылезло откуда-то из глубин подсознания.

— Рассказывай подробнее, что ты знаешь! Что видел в будущем?

В висках больно кольнуло — пейрам запустил свой дар и требовал ответа немедленно. Я скривился от боли:

— Астай, сука! Прекрати!

Тот спохватился и чуть ослабил свой дар, но не до конца. Пришлось отрезвить его подзатыльником.

После обстоятельного разговора, в странном месте, в кромешной темноте, старый хакас пребывал в глубокой задумчивости. Единственное, что я утаил от него — мою встречу с его дочерью в будущем и ее просьбу порвать с ними раньше, чем оно (будущее) настанет.

Ведь я знал, что нас ждёт, а значит мог изменить. Достаточно было добиться того, чтобы девушек не было со мной в Бессарабии. К тому же нельзя было не заметить, что Карелина питает ко мне некие чувства. Даже Астай мне об этом говорил. После долгой паузы хакас отвернулся в сторону Суходольского и указал на домик неподалеку от озера, что тускло освещался фонарем. Он располагался обособленно от остальных.

— Вон тот домик свободен? Хочу поближе к воде жить.

Честно говоря, я ожидал еще кучу вопросов или предложений от старого пейрама, но тот, кажется, смирился с мыслью о будущем.

— Договорились.

— Вижу, что тебя интересует вопрос, что я об этом думаю, но ты в своей манере решил дождаться моих пояснений.

— Хм, как хорошо ты меня знаешь, — усмехнулся я его проницательности.

— Я фаталист, Лев. Ты никогда не задумывался о том, что твое появление в Сые было тебе уготовано? Череда событий привела тебя в нужное место в нужном времени. Ты встретил мою дочь, а ведь мог и не встретить, столица не маленькая. Маринка привезла тебя в Сыю, а могла и не привозить. Я отвел тебя в ту роковую пещеру. Но не сделал бы этого, не чувствуя за собой вины за смертельную рану. Только ты смог открыть тот ход в потайную комнату с порталом. Дальше была Улуг Хуртуях Тас. Подумать только! Матерь Богов полюбила простого смертного! Хотя, какой же ты простой смертный? Ты Воин Света! Судьба вела тебя за руку. Каждый наш шаг, каждое слово и поступок ведет к конечному итогу, не зависящему от нас. Будущее неотвратимо, Лев. Его не изменить.

Он говорил это так проникновенно, с таким придыханием, что по моему телу пробежали мурашки. Минуту назад я размышлял о том, что смогу предотвратить смерть Роксаны, но после слов Астая засомневался в этом. Интересная точка зрения и имеет право на существование.

— Мне тоже что-то уготовано. Не зря я здесь.

— Ты здесь, потому что сам решил, что так будет правильно.

— Нет. Я здесь по воле судьбы, — Астай был непреклонен.

— Ты сказал, будущее не исправить. Роксана… умрет. Твоя дочь просила это предотвратить.

— Значит, такая у нее судьба. Тебе этого не изменить.

— Ну почему же? Я могу уволить ее, отправить обратно в Хакасию или на остров далеко отсюда.

— Нет, нет, и еще раз нет! Если ей уготована смерть, то так оно и случится. Умрет при других обстоятельствах: подавится косточкой, захлебнется в этом озере или, что более вероятно, получит шальную пулю в свою дурную голову. Кто-то, кто над нами, считает ее ненужной, возможно даже вредной и потому уготовил ей такую судьбу.

— А что, если ты не прав?

— Может и не прав, — пожал он плечами и меланхолично закурил трубку.

— Так что мне делать?

— Нести добро людям, Лев. Не забывай, что ты Воин Света.

Воин Света… Добро… Даже я не придавал этому большого значения, хотя и помнил в деталях Суд Божий. И что есть добро? То, чем я сейчас занимаюсь, можно назвать этим словом?

Астай продолжал пребывать в глубокой задумчивости. Наконец он не выдержал и спросил:

— Ты когда Маринку видел, с ней все было в порядке?

— Она стала сильней. Достигла четырнадцатого ранга или выше. Была подавлена смертью подруги, но в целом все с ней было нормально.

— Меня там не было?

— Тебя нет. Стивен был.

— М?

Стивен навострил уши, услышав свое имя.

— Вкусняшку будешь?

— Конечно буду, хозяин. Шоколадные?

— Шоколадные, — почесал за ухом благодарную псинку.

С некоторых пор я ношу в кармане вкусняшки. Мне очень повезло со Стивеном, и я решил почаще его радовать.

— Ну, что, едем домой?

Доходило уже два ночи и меня сильно клонило в сон. Тем более, я обещал Кате, что курс лечения прерывать не буду и спать лягу с ней.

Подъехав к усадьбе, мы услышали какую-то активность во дворе и фырканье… лошади? Недоуменно переглянулись с Астаем. Не могло показаться сразу двоим.

К этим звукам добавился цокот копыт по брусчатке. Хлопнув дверью «Ферратума», мы спешно вошли во двор. Картина, представшая нам, казалась сюром. Кентавр с человеческим телом, головой и конечностями лошади, стоял в окружении моих бойцов. Глаза горели красным пламенем, а изо рта капала кровь.

Пока мы стояли с видом ужасающего осознания, Стивен прошмыгнул внутрь оцепления и начал с ним разговаривать. Минуты две ему потребовалось что-то выяснить на незнакомом мне языке, после чего песель подошел к одному из бойцов сквада и врезал ему по ногам, сломав обе конечности.

— Ублюдский кожаный мешок! Совсем уже охренел! — и перевел взгляд на кентавра. — Пошли, коняшка, они тебя больше не тронут.

Коняшка, как его назвал Стивен, благодарно поклонился и, хромая, пошел в сторону подземелья под изумленными взглядами… всех! Только сейчас до меня дошло, что это один из его конструктов.

Выглядел он ужасно. Полностью вымазанный в земле, крови и, кажется, фекалиях. От него исходил терпкий запах гниющего мяса. Голова изодрана, клочья шерсти сваливались с нее. Нога прострелена. По-видимому, тот боец, с поломанными ногами выстрелил в Коняшку. И даже поплатился за это.

Хм, Коняшка…

— Что тут происходит? — рявкнул в толпу зевак, что так и не заметила моего появления.

— О, Константиныч! Да мы тут сами толком понять не можем. Вроде как проникли диверсанты, вырубили моих бойцов. В какой-то момент появилось это чудо, — взглядом указал на спину хромающего кентавра, — и расхреначило их в кашу.

— Лев, — Астай легонько дернул меня за рукав, — это что такое?

— Не бери в голову, Астай, — отмахнулся от него, занятый поиском тел диверсантов, — зверушки Стивена. Хочешь, вон сходи и сам все посмотри.

Астай последовал моему совету, а я не мог разобрать в мешанине ни число нападавших… да вообще — ничего! Что ж за тварей создает Стивен, что мои бойцы не смогли, а Коняшка смог?..

Видя мое непонимание, Егор принялся рассказывать подробности:

— Их было трое. Туманник шестого-седьмого ранга и два сильных менталиста. Мозгокруты под покровом доспеха использовали сильную мыслеконструкцию. Как итог: четверо наших бойцов останутся инвалидами.

— Блядство! Раненых к Матвею. Выяснил, чьи это люди?

— Не успели еще.

— Ну так выясняй!

Я был раздражен. Из-за своих людей (что подверглись удару менталистов и, скорее всего, останутся инвалидами). Из-за своей слабости и небрежения мерами безопасности. Чертовы амулеты ментальной защиты стоили дорого. Но что значат деньги, когда на кону жизни моих людей?

Стоя над грудой мяса, я принялся раздавать команды. Все, хронум, больничный закончился. Набрал брата, сказал ему возвращаться домой и быть осторожным в пути; Аликперова: попросил дядю содействия в поиске заказчика покушения. Хотел будить Катю, дать ей команду на закупку амулетов ментальной защиты, но вовремя передумал. Все же был третий час ночи. Гребаная столица со своими ублюдками жителями!

Служба Имперской Безопасности

Кабинет Пожарского

Князь Романов искренне не понимал негодования своего старого друга. Казалось, что тут такого, кинуть наглого Ахматова? Ан-нет, Пожарский видел в нем пользу и требовал от князя соблюдения договоренностей.

— Игнат, да ты пойми меня. Не могу я отдать свою дочь за его бестолкового братца. Ты понимаешь, какой репутационный урон я понесу?

— Плевать я хотел на твою репутацию! — выпалив это, Пожарский на миг стушевался, ведь репутация в мире аристократии не пустой звук. — Думаешь, тебе сойдёт это с рук?

— А кто мне запретит нарушить свое обещание? Ахматов? Или арбитры? Теперь я в курсе, что от меня хотят избавиться. Предупрежден, значит, вооружен. Не так ли? К тому же ты знаешь мои возможности.

— Знаю, знаю. Но предупредил тебя Лев. А это стоит многого.

— Да срать я хотел на заносчивого простолюдина. Ахматову дали задание моей ликвидации, но тот понял, что не справится и поэтому решился на диалог со мной.

— Тут ты ошибаешься, — лукаво улыбнулся Пожарский, подлил коньяка в пустой бокал. — Я разговаривал с ним. И знаешь что?

Романов заинтересованно подался вперед. Ему действительно было интересно узнать детали разговора от того, кто всегда добивается истины. Ведь и сам князь не до конца понимал мотивацию этого сомнительного персонажа.

— Ахматов вынужден работать на арбитров. Тебя не стал убивать по двум причинам: считает, что Романовы нужны государству, и вторая причина — перед смертью пытается обеспечить своим близким достойное существование. Именно поэтому он попросил женитьбы. И поверь мне, захоти он кончить тебя, сделал бы это.

— С чего такая уверенность? — скептически хмыкнул князь, пригубив дорогого коньяка.

— Потому что я знаю. Помнишь то местечко в Хакасии?

— Аномалия, где младенцы рождаются с узорами?

— Именно. Около сотни одаренных из тех мест перешли на служение Ахматову. Туманники, лекари, высокоранговые граверы, уникальный кузнец и даже пейрам.

— Пейрам? Такой же как ты? — удивился князь.

— Не такой же, но тоже очень сильный одаренный.

— Но как⁈ Как ему удалось переманить их к себе?

Пожарский выдавал информацию порциями — сохранял интригу. Ему нравилось видеть недоумевающее выражение лица своего друга. Впрочем, когда его люди начали давали информацию о скромном предпринимателе Ахматове, князь реагировал точно так же. А ведь он повидал на своем веку многое.

— Знаешь, какой у него дар?

— Слабенький хронум он, — сказав это, Романов непроизвольно скривившись от недовольства, ведь на самом деле он так не думал.

— Сам-то веришь в это, Степаныч? Не ты ли мне рассказывал детали встречи в ресторане? Где Ахматов лично расправился с твоими головорезами. Он уже далеко не слабый хронум. Осведомители выяснили детали его пребывания в Хакасии. Помнишь детскую сказочку про Воина Света?

Романов отрицательно покачал головой.

— Не помнишь? Почитай на досуге. Он убедил местное племя, что он Воин Света, и они пошли за ним. По неподтвержденной информации у него даже аналитик есть.

Дорогущий коньяк пошел через нос, и Романов закашлялся. Ладно лекарь, лекари — не редкость, туманники и сильные граверы… Такого добра и у князя немало. Но аналитик!

— Да ну не может быть! Надо ехать в Хакасию и вербовать остальных. Если у него получилось, то и я смогу.

Князь забегал по кабинету, но довольный произведенным впечатлением глава СИБ осадил своего друга:

— Ты Воин Света? Нет. Сиди тихо и не высовывайся. Вообще-то тебя считают убитым, если ты забыл.

— Да, да. Чего это я… — спохватился князь. — Что-нибудь еще расскажешь про моего будущего родственничка?

— Хех, присаживайся. На вот, сам смотри.

Пожарский протянул Романову электронный планшет, на рабочем столе которого красовалась одна единственная папка с названием «хронум». В ней содержались фото- и видеоматериалы от осведомителей, а также досье на Ахматова и аналитические справки.

Вначале Романова заинтересовало видео с говорящим названием «Давид против Голиафа», где с камеры дрона велась съемка битвы на заброшенном заводе под Петербургом.

Князь досмотрел видео до конца, множество раз перематывал запись, останавливался на сильных моментах, требовал пояснений: так ли оно было на самом деле или это видеомонтаж. Пожарский улыбался в ответ и монотонно отвечал одно и то же: «Да, так проявляется дар хронума», «Да, Лев высасывает жизни», «Не знаю я, что жертвы видят в его глазах». И так по кругу: Романов охал и ахал — Пожарский ему пояснял.

— Однако… А его брат тоже неплох. С пятым рангом так долго противостоял более сильным одаренным.

Романов уже начал свыкаться с мыслью, что Олег Ахматов — будущий зять.

— Так, а тут что у нас? «Хакасия. Хронум уже не хронум», — зачитал он вслух название другой видеозаписи.

Видео было смазанным, сделанным на старую камеру с маленьким разрешением. На нем Лев принял облик ангела с крыльями и наказывал какого-то наглеца. Это произвело самое сильное впечатление на князя. Ведь такого дара попросту не существовало. Не могли люди иметь крылья.

Дальше один за другим пошли аналитические справки и отчеты подчиненных Пожарского. По их мнению, косвенным и прямым признакам, Ахматов был замешан в биржевых спекуляциях (весьма грамотно реализованных), убийствах аристократов, а также в рейдерских захватах. Теперь Романов не думал о будущем зяте, как о голодранце с улицы. У Ахматовых была целая бизнес-империя, о существовании которой князь и не догадывался.

Переваривая полученную информацию, Александр Степанович долго молчал, оценивающе рассматривал фотокарточку Олега Ахматова.

Он любил своих дочерей. Его преследовало желание выдать Ольгу (две старшие уже были замужем, а младшие не достигни совершеннолетия). Но не за простолюдина. Как бы Романов не лгал себе, что все дети для него равны, Ольгу он любил больше остальных, и партию желал найти ей под стать. Однако и просьбу друга он не мог игнорировать. Игнат не ошибался в людях и плохого ему не советовал.

Но что, если…

— Данилыч, что ты имел ввиду, когда говорил про смерть Льва? Это была метафора?

— Нет. Он на грани смерти. Отравлен черной магией. И даже мой лекарь не смог ему помочь.

— Ого! — удивился князь, — Так ты и лекаря ему выделил? Значит, он действительно представляет интерес.

— Алексиса Габриаскаса.

Это имя было знакомо князю Романову. Грек по происхождению — лекарь двенадцатого ранга. Его услугами пользовались многие влиятельные рода. В том числе и его род.

— А черная магия? Что это?

— Древнее зло, Саш. Нет времени рассказывать. На досуге почитай про гробницу Тутанхамона, и что случилось с археологами после ее открытия.

Зеленая кнопка коммутатора загоралась уже в третий раз, а это значило, что его секретарша настойчиво просила отклика.

— Ирочка, я вас слушаю.

— Игнат Данилович, вы просили сообщить о прибытии Скворцова

— Да, да, пусть заходит.

— Саша, спрячься пожалуйста за ширму и не высовывайся. Скворцов как раз занимается делом Ахматова. Думаю, тебе тоже будет интересно послушать.

Князь что-то буркнул недовольно своему другу, но сделал, как он просил.