Хрупкое желание

Глава 20

Небо было затянуто тучами, и темно-серое небо сгущалось на горизонте. Лениво позавтракав в постели, мы с Данило отправились на прогулку по лесу, прежде чем раскаты грома заставили нас вернуться в домик.

Как только мы оказались внутри, небо разверзлось и полил сильный дождь.

— Отличная погода для камина, — сказал Данило, собственнически целуя меня в шею, прежде чем направиться в гостиную.

Я улыбнулась, глядя, как он складывает в камин сухие поленья. Я переоделась из своей прогулочной одежды в более удобный шерстяной свитер и юбку, прежде чем спуститься вниз.

— Захвачу несколько закусок для пикника на полу, — сказала я мимоходом и направилась на кухню.

Пятнадцать минут спустя я вернулась с подносом шампанского, фруктового ассорти, бельгийских шоколадных трюфелей и французского сыра. В камине пылал огонь, и Данило уже собрал овчинные коврики вокруг камина.

Идя к нему, мой желудок сделал сальто о ранее забытом голоде. Я поставила поднос на пол и улыбнулась мужу. Он взял меня за руки и поцеловал ладони. Мы опустились на пол, моя спина прижалась к груди Данило, его ноги вытянулись по обе стороны от меня, Мы принялись за сыр и фрукты. В конце концов Данило открыл шампанское, и мы пригубили его.

Данило поцеловал меня в шею, затем осторожно опустил вырез свитера, обнажив мое обнаженное плечо. Его губы скользнули по моей коже.

— Ты невероятно красива, София. Каждый сантиметр тебя.

— Серьезно? — прошептала я.

Данило и раньше называл меня красивой, но после многих лет неуверенности в себе я не могла слышать это достаточно часто.

Данило решительно встретил мой взгляд.

— Серьезно. Мне придется говорить тебе об этом почаще.

Он поцеловал меня в плечо.

Поленья потрескивали, когда пламя пожирало их, и вскоре нас окутало тепло. Дождь почти сердито хлестал по французским дверям, и озеро казалось черным, как смоль, но изнутри, хорошо защищенное и теплое, зрелище завораживало.

Его руки пробрались под мой свитер, кончики пальцев скользнули по моему голому животу. Моя кожа сжалась от нежного прикосновения. Данило медленно стянул свитер через голову. Под ним я была только в кружевном лифчике.

— Позволь мне восхищаться тобой, София.

Он мягко надавил на меня, пока я не откинулась на подушки, которые он разложил вокруг овечьих шкур. Я заставила себя лежать неподвижно, вытянув руки над головой.

В течении долгого времени я чувствовала себя неполноценной, но теперь, глядя на Данило, который поглощал мое тело, я не сомневалась в его желании меня.

Данило покачал головой.

— Я хочу, чтобы ты увидела себя моими глазами только один раз, тогда ты никогда больше не усомнишься в моем желании к тебе.

Я подавила улыбку, когда он озвучил часть моих мыслей.

Данило низко склонился надо мной и поцеловал. Я крепко обняла его за шею, радуясь, что его тело защищает меня. Он погладил меня по боку, осторожно и нежно. Его губы снова встретились с моими, и вскоре его поцелуй стал более жадным, более требовательным, и мое тело ожило от ощущения его на мне, от его поцелуя и теплой ладони на моем боку. Он оторвался от нашего поцелуя и встретился со мной взглядом.

— Я хочу тебя, София.

Мое сердце дрогнуло, потому что его глаза подтвердили верность его слов. Он желал меня физически, а кроме того, и эмоционально. Я чувствовала это, и это осознание пролилось бальзамом на все раны прошлого. Я улыбнулась и обвила руками его шею.

— Я готова. Просто будь осторожен.

Глаза Данило виновато блеснули и смягчились. Он гладил меня по шее, пока его пальцы не запутались в моих волосах. Нежное прикосновение заставило меня вздрогнуть, а кожу покрыть мурашки.

— Поверь мне, я приму столько времени, сколько тебе необходимо.

Я кивнула. Я ему доверяла. Его поцелуи были нежными. Руки скользили вниз по моему телу, обнажая каждый сантиметр моих рук и боков почти благоговейно, успокаивая меня каждой лаской. Его ни в чем не повинное прикосновение не оставило меня равнодушной. Несмотря на невинную природу его ласк, мое сердце вскоре разгорелось от более глубокой потребности, потребности в большем.

Губы Данило неторопливо скользнули по моим, прежде чем опуститься ниже. Он нежно поцеловал мой подбородок и шею, прежде чем его губы украсили выпуклость моей груди. Мои соски тут же затвердели, напрягаясь под тонким материалом лифчика. Данило издал низкое мычание, затем провел кончиком языка по краю моего декольте. Мои соски жаждали внимания, почти болезненно возбужденные, и пульсирующее чувство охватило мой центр. Мне нужно было больше. Я так долго ждала прикосновений Данило, его желания и внимания, и теперь, когда я получила все это, это было как афродизиак, наркотик, которым я не могла насытиться.

— Так красива, — пробормотал Данило, легонько целуя мой сосок через ткань.

Я втянула воздух, моя рука взлетела к его затылку.

— Данило.

Нуждающиеся нотки в моем голосе не оставляли сомнений в том, что мне необходимо. Данило провел ладонями по моим бокам и просунул их мне под спину, расстегивая лифчик. Я помогла ему, ненадолго присев, давая возможность снять мой лифчик, но затем откинулась назад, чтобы Данило мог видеть меня. Его голодные глаза впились в мою обнаженную грудь, и мои внутренности перевернулись от очевидного желания, которое он испытывал ко мне. Это не первый раз, когда он видел мою грудь, но каждый раз, когда он смотрел, он выглядел так, будто это был первый раз. Теперь выпуклость на его штанах была очевидна.

Данило покачал головой, словно ему нужно было выйти из транса. Он навис надо мной и провел большим пальцем по моему соску. Я прикусила губу от покалывания, распространяющегося от груди до сладкого местечка между ног. Мои трусики прилипли ко мне. Он медленно потер мой сосок, все время наблюдая за мной. Несмотря на жар в моих щеках, я не сводила с него глаз. Его глаза встретились с моими, и с опасной улыбкой, искривившей его великолепный рот, он наклонился над моей грудью и высунул язык, кончик которого впился в мой сосок. Мои губы приоткрылись. Наконец, его рот сомкнулся вокруг моего соска, и он втянул его в свой рот. Удовольствие разливалось по всему моему телу, когда он сосал и мял одновременно другой рукой. Его зубы сомкнулись вокруг моих сосков, напугав меня. Он слегка дернул, потом сильнее. Я впилась ногтями в ковер от горячего желания, пульсирующего между моих ног с каждым движением его зубов. Он отпустил мой нежный сосок и успокаивающе облизал его языком, прежде чем втянуть в рот и нежно пососать. Я мяукнула. Мои трусики были полностью промокшими, поэтому, когда рука Данило скользнула вниз по моему телу, я напряглась от смущения.

— Расслабься, — прохрипел он мне в сосок.

Затем его слова превратились в низкое рычание, когда его пальцы погладили мои мокрые трусики.

— Ты мокрая для меня?

— Больше никого нет, — сказала я.

Я даже не была уверена, почему. Обычно мой фильтр между мозгом и ртом не был поврежден, но рот Данило на моей груди и между ног вызвал серьезную утечку, причем во многих смыслах. Я смущенно рассмеялась. Я была абсолютным дерьмом в сексуальных разговорах, очевидно.

На мгновение Данило уставился на меня, будто у меня выросла вторая голова, затем усмехнулся и с дерзкой улыбкой коснулся губами моих губ. Его пальцы скользнули по моему виску.

— Но я не знаю, кто там.

Конечно, мой мозг сразу же начал гадать, кто был в голове Данило, пока мы целовались, но его следующие слова сразу рассеяли мои тревоги. Его взгляд захватил меня, карие глаза были такими напряженными и всепоглощающими, что у меня перехватило дыхание.

— Ты преследуешь меня по ночам и дням, и что бы я ни делал, я не могу выбросить тебя из головы.

— Меня?

— Да, — пробормотал он. — Я не могу перестать думать о твоем сексуальном теле и обо всем, что хочу с ним сделать. Ты сводишь меня с ума от желания, София.

Я схватила его за шею и притянула к себе для нового поцелуя.

— Ты единственный, кто у меня в мыслях. Я хочу тебя.

Данило поцеловал меня сильнее, прежде чем его рот спустился вниз по моему телу, чтобы вновь вцепиться в мой сосок.

Он скользнул пальцем под мои трусики, касаясь моей разгоряченной плоти. Я крепко зажмурилась, сосредотачиваясь на ощущениях его прикосновений. Когда подушечка его пальца коснулась моего клитора, мне показалось, что части моего тела, о существовании которых я не подозревала, ожили. Я задыхалась, одной рукой схватила его за шею, удерживая на месте, прижимая к своей груди, а другой почти отчаянно сжимала ковёр.

— Мне нужно попробовать тебя на вкус, — прорычал Данило и отстранился от моей груди, несмотря на мои попытки удержать его. — Прошлой ночи было недостаточно.

Его понимающая улыбка заставила меня хихикнуть, но я замолчала, когда он стянул с меня трусики и отбросил их в сторону. Прохладный воздух коснулся моей разгоряченной кожи, возбуждая мое желание еще больше. Глаза Данило прошлись по моему телу с чем-то похожим на благоговение.

Данило осторожно раздвинул мои ноги.

— Я тоже хочу тебя видеть, — выдохнула я.

Он стянул свитер через голову. Он был невероятно сексуален. Каждый сантиметр его груди был четко очерчен, и тонкая дорожка темных волос, исчезающих в его штанах, почти довела меня до края.

— Твои штаны, — напомнила я ему.

Он покачал головой, сосредоточившись на моей киске.

— Сначала я получу то, что хочу.

Мое сердце сжалось в предвкушении. Все страхи, тревоги и сомнения вылетели из моего сознания, когда мое тело взяло верх, и я позволила ему, бредя от свободы, которую оно принесло.

София лежала передо мной, как богиня, раздвинув ноги, позволяя мне любоваться ее прелестной киской. Ее клитор был набухшим и красным, отчаянно нуждаясь во внимании. Ее половые губки и ягодицы блестели от вожделения ко мне. Блядь. Мое тело кричало, чтобы я действительно сделал ее своей, погрузился в эту великолепную девушку.

Вместо этого я провел указательным пальцем по внутренней стороне ее бедра, медленно продвигаясь к внешней стороне ее половых губ. Я мечтал сделать это уже несколько недель. Каждый раз, когда я ублажал ее вибратором, мое тело кричало, чтобы попробовать, почувствовать, погрузиться в нее.

Прошлая ночь была началом, кратким вкусом моей сексуальной жены. Мне нужно было больше.

Она сжала кулаки, и ее маленький бугорок, казалось, увеличился еще больше. Я застонал, ища глазами Софию, она покраснела, но не отвела взгляда.

— Не могу дождаться, чтобы снова полакомиться твоей прекрасной киской.

Она прикусила губу, ее глаза вспыхнули голодом, который направился прямо к моему члену. Я забрался между ее ног и устроился поудобнее. Приподнявшись на локтях я раздвинул ее бедра еще шире, предоставляя себе лучший доступ и великолепный вид. Прошлой ночью я не мог разглядеть каждую красивую деталь ее киски, как сейчас. Зная, что София наблюдает за мной, я медленно провел влажную дорожку от ее задорной ягодицы к маленькой ложбинке между половыми губами и внутренней стороной бедра. Ее потребность во мне просочилась наружу, и я высунул язык и слизнул это с киски. Она ахнула, ее киска сжалась от желания.

— Данило, — прошептала она. — Пожалуйста.

Блядь, она говорила так, будто мой рот был ее спасением. Она скоро поймет, что мой язык лучше любого устройства. Я бы питался ею каждый день. Наши глаза вновь встретились, и чувство абсолютной собственности наполнило меня при виде ее великолепного, нуждающегося лица. Ее губы приоткрылись, щеки пылали, а глаза умоляли о большем.

— Тебе нужен вибратор?

Она быстро покачала головой.

— Или ты хочешь, чтобы я лизал твою киску, красавица? Лизал глубоко и жестко, пока ты не кончишь на мой язык?

— Да, — сказала она, задыхаясь.

Как я мог отказать ей? Как мог отказать себе в этом чертовски вкусном удовольствии? Она божественно пахла. Я легонько поцеловал ее набухший клитор. Снова сжатие и резкий вдох. Ее пальцы запутались в моих волосах, почти болезненно. Я решил прекратить поддразнивания. София уже промокла и была готова к большему.

Подняв глаза, чтобы посмотреть на ее лицо, я лизнул ее маленькую жемчужину медленными, неторопливыми движениями, обводя кончиком языка, применяя только шепот давления. Я был вознагражден дрожащим стоном. Прижавшись к ней губами я начал исследовать ее мягкие складки языком, пробуя на вкус. Погрузившись между ее половых губ я долго облизывал ее клитор, не торопясь, чтобы она могла почувствовать каждое нервное окончание в своей красивой киске. Но мне необходимо было больше. Черт, я не был уверен, кому из нас это нужно больше. Мой рот сомкнулся вокруг ее клитора, и я пососал его, заставляя ее со стоном выгнуться под плюшевой овчиной. Я протянул руку, поймал ее сосок между пальцами и сильно потянул. София глотнула воздуха, и почти отчаянно прижала свою киску к моему лицу в крике. Я отстранился, снижая ее оргазм, не желая, чтобы она кончила слишком быстро.

— Тебе больше нравится, когда я лижу тебя? — спросил я, прижимаясь щекой к ее мягкому бедру.

Я хотел дать ей все, что она хотела. Прошлая ночь была наполнена первобытным голодом, и я не уделял достаточно внимания реакции ее тела, хотя ее оргазм был хорошим показателем того, что она наслаждалась им.

— Нет, — ответила она.

Я поднял брови. Несколько месяцев воздержания не сделали меня таким уж плохим знатоком женского тела, так ведь?

— И то и другое, — выдохнула она. — Мне нравятся оба.

Я усмехнулся.

— Давай узнаем, что еще тебе нравится.

Она энергично кивнула, заставив меня снова рассмеяться. Но потом я стал серьезным, когда мои губы нашли ее клитор. Я обвел его кончиком языка. Ее одобрительный кивок подсказал мне вердикт. Я опустился ниже и погрузил свой язык в нее, наслаждаясь крепкой хваткой ее стенок вокруг меня, трахая ее своим языком.

— О Боже, — прошептала она, начиная дрожать.

Я отстранился и поцеловал ее бедро, не торопясь раскрывать ее, прежде чем снова сосредоточиться на ее киске. Долгие облизывания плоским языком снова приблизили ее, но гораздо медленнее, чем раньше. Она была так возбуждена, что малейшее прикосновение к ее клитору заставило бы ее взорваться, как фейерверк. Я чередовал толчки и щелчки языком, пока все ее тело не сотрясала дрожь, а пальцы резко не потянули меня за голову. С гортанным криком спина Софии согнулась, и она кончила. Я смотрел на ее полное похоти лицо, мой рот все еще был погружен в ее киску, наслаждаясь ею, когда она содрогнулась от своего освобождения.

Она дернулась и попыталась оттолкнуть меня. Посмеиваясь, я поцеловал ее набухшую киску и пополз вверх по ее телу, наслаждаясь выражением удовлетворения на ее лице. Медленно, ее глаза затрепетали, открываясь, и взгляд в них был колющим и бальзамическим одновременно. Доверие и любовь. Я не понимал, как такая добрая девушка, как она, может любить меня. Даже не из-за того, что я был убийцей и преступником. Одно дело — грешить против чужих или врагов, но я грешил против собственной жены, которую должен был защищать со дня нашей помолвки. Вместо этого я бежал со своей гордостью и купался в ненависти к себе, причиняя ей боль в процессе. То, что она все еще позволяла себе нежность ко мне, показывало, насколько она добросердечна. Я долго думал, что меня одолели, что София совершила кражу, выйдя за меня замуж вместо своей сестры, но теперь я понял, что все было наоборот.

Там, где я был горд, София была скромна.

Там, где я мстителен, она всепрощающа.

Там, где я вспыльчив, она терпелива.

София была слишком хороша для меня, и это только заставляло меня хотеть ее еще больше — как сороку, привлеченную ее сияющим светом.

Я не был уверен, как долго смотрел на нее, но постепенно выражение ее лица сменилось замешательством и неуверенностью, вероятно, она уже искала недостатки в своих собственных действиях или даже в себе, когда должна была обратиться ко мне в поисках недостатков.

Было так много вещей, которые я должен был сказать, так много вещей, которые я хотел сказать, но снова моя гордость удержала меня. Вместо этого я поцеловал ее со всей страстью, все еще кипящей под моей кожей, и прорычал:

— Я хочу тебя, София. И больше ничего.