Хрустальный шар моих желаний

Глава 18 Подземелье…

Ровно в шесть вошел слуга и пригласил пройти в столовую.

Гостиная-столовая встретила их таким же великолепием, как и зал для торжественных приемов. Здесь все кричало о богатстве, величии и патрицианской роскоши.

Колонны с капителями в обрамлении дверей, в углах статуи из розового почти прозрачного мрамора, кажется, это живые люди застыли и превратились в холодный камень; ярко- красная драпировка на окнах от пола до потолка; золоченная витая мебель; фарфоровые статуэтки, золотые часы и мелкие прелести, разложены по стеклянным буфетам. Свет масляных светильников, что расставили слуги, мерк в лучах заходящего солнца, чьи лучи пробивались сквозь драпировку в открытые окна.

Кушать их пригласили за огромный стол, во главе которого сидел герцог, по правую руку от него сидела герцогиня, а на другом конце стола накрыли приглашенным гостям.

Гости четы герцогов тоже были странными. Тут сидела парочка — мужчина и женщина, что изображала из себя шутов, они глупо шутили, сами же смеялись над своими плоскими шутками, толкая локтями соседей. Второй парой была супружеская чета обнищавших баронетов, одетых в поношенную, вышедшую из моды одежду, с жадностью поглощающих всю пищу, которую перед ними ставили слуги. Здесь же сидела Бера, сестра Белинды, зло сверкая глазами и облизывая синюшные губы.

Максиму и Эстер было неуютно в этой компании, кусок в горло не лез.

— Вы, дорогуша, мне кого-то напоминаете, подскажите, уж не вашим ли отцом был мой камердинер Элиас Вэйтен.

— Да, ваша светлость!

— Фу, с нами дочь камердинера за одним столом, — зашептались нищие баронеты.

— Помню вашего папеньку, хороший был слуга, умный и молчаливый, не то, что нынешние слуги, ваша маменька, насколько я помню, была ведьма?

— Вееедьмаааа, — прошипели за спиной гости.

— Она была лекарем, ваша светлость, — с достоинством ответила Эстер.

— Но судили ее как ведьму, — с нажимом сказал герцог, — надеюсь, вы не унаследовали ее способности, в нашем королевстве ведьм бросают в тюрьму.

— Нет, ваша светлость, я не имею таких способностей.

Эстер с удивлением воззрилась на герцога, как это возможно, с ним рядом сидят две самых страшных ведьмы королевства, они совершают кровавые мессы, едят человеческую плоть, а он уверяет окружение, что ведьм бросают в застенки! Она уже было хотело спросить, но столкнувшись с взглядом Белинды, закрыла рот и опустила взгляд в свою тарелку.

Остаток ужина прошел в относительной тишине, лишь брякали серебряные приборы об именной фарфор, да изредка гости что-то шептали друг другу…

Потом гости и хозяева сидели в малой гостиной и пили чай, обсуждая сплетни столицы, и только ближе к девяти герцог с женой удалились в свои покои, а гости, выдохнув свободно, разбрелись кто куда.

— Самое время попробовать пробраться в подвал, — сказала Эстер, когда они шли в выделенные им спальни.

— Пошли.

— Нет, сначала подождем, вечером к нам зайдут слуги, мы скажемся уставшими и ляжем спать, подождем с полчаса, потом пойдем.

Эстер знала, что слуги подглядывают за гостями и докладывают своим хозяевам. Спешить в таком деле опасно. Если их хватятся, им головы не сносить.

Прошел час.

За это время слуги дважды заходили в их спальни, то воду горячую принесут, то свечи. Наконец в доме все затихло, только где-то снаружи ходила стража, звякали оружием, да перекрикивались для поверки.

— Пора, — сказала Эстер.

— Пошли… — Эстер перекинула через плечо сумку, сунула туда тетрадь и карту, и открыла дверь…

Они выскользнули в длинный темный коридор, освещенный редкими факелами, да лунным светом, что проникал через узкие бойницы. По длинному коридору они дошли до винтовой лестницы, ей пользовались слуги. Спустившись на два этажа вниз, они натолкнулись на толстого стражника. Тот спал на своем посту, облокотивших на щит. Очень осторожно обошли его и выдохнули, старый дядька, время которого давно прошло, и которого использовали только для охраны лестницы, мирно продолжил свой сон, даже не пошевелившись. На минуту замерли, успокаивая стук сердец, они продолжили свой путь.

И вот, наконец, перед ними низкие своды подвала, здесь закопченный потолок, узкие каменные ступени, железные решетки, за которыми ходит стража.

— Что будем делать, — шёпотом спросил Максим.

— Где-то здесь есть дверь, ведущая еще ниже, — так же тихо ему ответила Эстер.

— Куда уж ниже, мы в подвале.

— Это спуск в канализационные сточные канавы, что отводят стоки из замка, из них должны быть входы в тюрьму, минуя охранников.

— Да уж, никогда по сточным канавам не лазил, даже в детстве.

— Вот и попробуешь, какого это, — с этими словами Эстер сделала шаг в сторону и стала ощупывать стену, она продвигалась осторожно, чтобы не попасть в круг света, что падал сквозь решетку. Охранники были так близко, протянув руку можно было коснуться их мечей, они играли в домино на бочонке из-под пороха и так были увлечены, что не смотрели вокруг. Им и в голову не могло прийти, что кто-то попытается пробраться ночью в темный подвал.

Наконец, она нащупала дверь. Старая и ржавая, она предательски скрипнула, как только Эстер попыталась ее открыть. Ее сердце чуть не выпрыгнуло из груди, от страха она замерла, пытаясь унять расшалившееся сердце. Рядом с ней слился со стеной бледный Максим.

На скрип выглянул охранник, подслеповато щурясь, у него не было факела, в темноте он ничего не разглядел.

— Чего там? — спросил его кто-то из стражников.

— Да походу опять крысы бегают…

— Надо попросить у кухарки яду, надоели эти мерзкие животные…

Охранник прошлепал босыми ногами, потыкал древком копья в пустоту, да и ушёл опять в сторожку, через минуту по пустому бочонку застучали костяшки домино.

Эсер с Максом перевели дух, их сердца еще не утихли, по спинам бежал холодный пот. Максим осторожно провел рукой по лицу, стирая капельки пота со лба.

— Что делать будем? — тихо спросил он.

— Сейчас…

Эстер полезла в кармашек, нашла там несколько крупинок волшебного песка, конечно, это было не самое разумное решение, воспользоваться магией, ведь ведьмаки были всегда начеку, но у них не было выхода. Волшебный песок растворился в воздухе, оставляя после себя легкий след, и двери открылись, впуская в помещение зловонный запах сточных вод.

Эстер осторожно сделала шаг, потом еще, здесь было темно, она нащупала перила лестницы и первые ступени, схватив Макса за руку, подтащила ближе к себе и щелкнула пальцами, дверь бесшумно закрылась, отрезая их от охранников.

— Темно….

— Сейчас, потерпи!

— Воняет!

— Вот, — в руках Эстер зажегся огонек, то светлячки собрались в маленький фонарик, освещая им путь.

— Я уже дважды воспользовалась магией, нам надо идти быстрее, иначе меня вычислят ведьмаки, — сказала Эстер и поспешно стала спускаться по лестнице.

Максим скривился от жуткого запаха, но поспешил за Эстер.

Сточные подвалы хоть и воняли невыносимо, но тут было сухо, посредине только в канавке тек зловонный ручеек, а по берегам было сухо, попискивая и сверкая красными глазами, сновали крысы, пугая путников. Идти пришлось недолго, в стене канавы фонарь высветил деревянную дверь, старую и трухлявую. Эстер даже не пришлось прибегать к магии, Максим только раз по ней ударил ногой, как доски ее сломались, образуя большую дыру, в которую они и пролезли.

Внутри было жутко темно, спертый воздух, где-то вдали были слышны голоса, надсадный кашель. Они тихонько почти на ощупь продвигались по длинному извилистому коридору, что уходил куда-то вверх. Стены и пол были скользкими, словно покрытыми толстым слоем слизи, и им с большим трудом приходилось подниматься по наклонной поверхности. И вот за очередным поворотом мелькнул свет, тусклый, но все же свет. Пару шагов и они оказались в тюрьме. Это было огромное помещение с колоннами, между которыми установлены решетки, что образовывали ячейки квадратов — камер. Ряды таких камер тянулись на многие метры вглубь помещения. На каждой двери толстый амбарный замок, замки не простые — магические, их открыть не так просто.

В камерах пусто, только где-то вдали слышны голоса. Максим взял Эстер за руку и шагнул вперед.

— Стой, — только и успела она крикнуть ему.

— Что случилось?

— Надо проверить на наличие магии, — с этими словами Эстер посыпала пудру тетушки Матильды и подула, легкая как пыль пудра, оставляя в воздухе сверкающий след, осыпалась на пол. — Теперь можно идти.

И они осторожно начали передвигаться от камеры к камере.

Вдруг куча тряпья, в одной из них, зашевелилась и вполне себе человеческим голосом произнесла: Эстер?

— Папа, — удивленно спросила Эстер.