Хулиган. Его принцесса

Глава 31. Боль и раскаяние

POV Даня

— Знаешь, ты просто идиот, — сказал я Рябинину, когда доктор вышел из палаты. — Какого хрена ты это сделал?!

Влад ничего не ответил и просто уставился в потолок.

Я вздохнул и откинулся на спинку стула.

Я ненавидел находиться в больнице, ненавидел этот больничный запах, ненавидел гнетущее чувство и воспоминания. Больница была последним местом, где я хотел бы оказаться.

И это была вина этого маленького засранца, что мне пришлось здесь оказаться.

*****

— Я лишь оказал тебе услугу.

Именно это Влад сказал Орлову вчера, когда Леха спросил, что он сказал Ксюше. Насколько я мог судить, этот сопляк столкнулся с Ксюшей и наговорил ей такого, что довел девчонку до слез, а Леху до ярости.

— Заставив меня потерять ее?! — прорычал Орлов.

Влад поднялся на ноги и встретился с ним взглядом.

— А ты планировал оставить ее у себя? Навсегда? Или ты, может быть, собирался рассказать ей всё? О себе? О своем прошлом? О том, почему ты делаешь то, что делаешь? Думаешь, она сможет справиться с твоими демонами, если уже считает тебя монстром?

— Рябинин, сука, это не твое собачье дело.

— Не мое дело? — недоверчиво повторил Рябинин. — Блять, Орлов, посмотри правде в глаза! Вы с ней не будете вместе вечно. Когда-нибудь она поймет, что ей лучше без тебя. И что станет с тобой тогда? А? Где ты окажешься без нее?!

— Заткнись, — сквозь стиснутые зубы процедил Леша.

— Я не устаю повторять тебе, что никакие отношения не длятся вечно! Блять, если бы это было так, то у моей мамы не было бы четырех бывших мужей, а папа не разводился бы сейчас со своей второй женой. Родители Громова не ссорились бы постоянно. А родители Черепа хоть и жили счастливо, но прожили недолго, потому что умерли. И твой отец не бросил бы твою мать!

Орлов сделал выпад в сторону Рябинина, но я быстро оказался перед ним, сдерживая порывы лучшего друга наваляться тому, кто очень сильно напрашивался.

Я бы и сам был не прочь от души навалять ему, но сначала нужно было успокоить Орлова. Череп был того же мнения, потому что стал отталкивать своего друга подальше от Лехи.

— Рябинин, твою мать! Почему тебе так трудно держать свой гребаный язык за зубами? — огрызнулся Череп на Влада.

Но тот даже не слушал.

— Очнись, Орлов, — отчаянно кричал он. — Ты совершил ошибку, начав с ней встречаться.

— Не тебе это решать, — сказал Орлов, пытаясь сдержать дрожь гнева в голосе. — Никто из вас не решает.

— Мне это уже осточертело! Мне, блять, надоело видеть тебя жалким. Посмотри, каким жалким ты стал с ней. Ты совершаешь ошибку. Неужели мать ничему не успела тебя научить?

И тогда Орлов вырвался из моей хватки и набросился на Рябинина, повалив того на пол. И я был почти готов позволить Леше забить этого придурка до смерти, выместив на нем всю свою злобу, но я знал, что он никогда не простит себе, если с Владом случится что-то непоправимое.

Когда Черепу удалось наконец оттащить Орлова от Влада, я быстро вытащил своего лучшего друга на улицу, чтобы успокоить его.

А когда Леха наконец взял себя в руки, Череп сказал мне, что Рябинина нужно доставить в больницу. Влад потерял сознание и Череп сильно волновался за него.

*****

И вот мы были здесь.

Влад не отвечал и ни с кем из нас не разговаривал. Орлов был дома и заперся в своей комнате, а Череп присматривал за ним. Он хотел прийти, но не хотел видеть Рябинина. Он был зол на него за то, что тот сказал, и хотел показать Леше, что не сердился за то, что произошло с Владом. Череп знал, что Орлов уже сожалел о своих действиях, а потому не стал его корить за то, что он так поступил.

— Я знаю, что ты хотел как лучше, — пробормотал я, обращаясь к лежащему на больничной койке другу. — Я знаю, что Орлов тебе дорог. Но то, что ты сделал, было неправильно.

Он по-прежнему молчал, побудив меня устало вздохнуть. Я уронил голову на руки, уперевшись локтями в колени, и закрыл глаза.

Может быть, мне стоит просто уйти, вместо того чтобы разговаривать здесь с самим собой…

— Я просто пытался спасти его от будущего горя.

Влад произнес это так тихо, что я чуть было не подумал, что мне это показалось.

Открыв глаза, я посмотрел на сильно побитого друга.

— Ты не можешь заставишь его порвать с ней, — тихо сказал я ему.

— Но если он не порвет, что тогда с ним будет? — взгляд Рябинина метнулся ко мне и его бесстрастная маска треснула, а голос надломился, когда он спросил: —Что будет с Лешей, если она порвет с ним?

— Разве ты не видел их двоих? Он ей нравится. Возможно, она уже влюблена в него. Она его не бросит.

— Видел бы ты моих родителей, — от искренних эмоций, прозвучавших в голосе Влада, и боли в его глазах у меня болезненно сжалось сердце. — Она также любила моего отца. А потом вдруг перестала, разлюбила. И это его разбило… Как и всех остальных…

— Влад… — начал я, но тут лицо Рябинина стало жестким, и он продолжил.

— Ты знаешь, что они разводятся?

— Кто? — спросил я нахмурившись.

— Моя мать и отчим.

— Почему?

— Ничего нового, — Влад пожал плечами. — Она его разлюбила.

Бля…

Я даже не знал, что на это ответить.

Только лишь смог запустить пальцы в волосы и, опустив руку, снова посмотреть на друга.

“Я не устаю повторять тебе, что никакие отношения не длятся вечно! Блять, если бы это было так, то у моей мамы не было бы четырех бывших мужей, а папа не разводился бы сейчас со своей второй женой.”

Твою же…

Так вот почему он был таким.

Неужели развод родителей и недолговечные отношения матери так повлияли на него?

Вот причина его паршивого характера и неверия в любовь…

— Только не говори Орлову, — продолжил Рябинин. — Даже Черепу не говори. Я не хочу, чтобы Леха чувствовал себя виноватым. А Череп… Я не хочу, чтобы он стал по-другому ко мне относиться… Ты прав. То, что я сделал, было неправильно. Я не должен был этого делать.

— Тогда зачем ты мне рассказал? — спросил я в замешательстве. Может, мы и друзья, но не совсем уж близкие, чтобы вот так делиться сокровенными тайнами.

Рябинин криво улыбнулся.

— Потому что тебе на самом деле наплевать на меня. Тебя волнует только Орлов.

— Если бы мне было на тебя наплевать, я бы заставил тебя исчезнуть, как только ты начал лажать и доставлять Орлову неприятности, — ответил я. — Я забочусь о тебе, малыш, но это не значит, что ты меня не бесишь. Ты как непокорный, бесчувственный, вредный младший брат, которого у меня никогда не было.

Мои слова, похоже, смутили Рябинина, потому что он прочистил горло и отвел взгляд в сторону.

— А Череп? — спросил он.

Я откинулся на спинку стула и ухмыльнулся.

— Медлительный и глуповатый брат, которого у меня никогда не было?

Рябинин рассмеялся, но уже в следующую секунду скривился, схватившись за ребра.

— А Леха? Твоя родственная душа?

— Я сделаю для него всё что угодно. Я даже готов стать настоящим гомиком ради него.

— Ты только что проявил неуважение ко всем гомосексуалистам в мире.

— Но если серьезно — он мой брат от другой матери и другого отца.

Юмор угас и на смену ему в голосе Влада зазвучала грусть.

— Какой была его мать?

— Совсем не похожа на мою мать, — ответил я, ненадолго погрузившись в воспоминания. — Или на твою, если уж на то пошло. Она была доброй. Бескорыстной. Любила розы и наполняла ими свой дом и сад. Она была высокого мнения о своем муже и сыне, и это было взаимно. Они были идеальной семьей. Они были так счастливы, что мне хотелось, чтобы я действительно был его братом, а его родители — моими… нашими.

— Но потом всё пошло прахом.

Я сжал кулаки и процедил сквозь зубы:

— Да.

Мы встретились взглядами и раскаяние в глазах Влада причинило мне боль.

И тогда я решил всё ему рассказать.

Я рассказал ему об отце Леши и о том, почему он бросил жену и сына, поверив лжи о ее измене с его братом и лжи о том, что Леша на самом деле не был его сыном.

Я рассказал ему о матери Леши и о том, как она умерла, изнасилованная и избитая до смерти.

Я рассказал ему о Леше, о том, что он был свидетелем всего этого, о том, что впоследствии у него развилось посттравматическое стрессовое расстройство, и о том, что он так и не смог пережить смерть своей любимой матери.

И я рассказал ему о дяде Леши. Человеке, который разрушил их семью. Человеке, который еще больше разрушил Лешу, подвергнув его физическому насилию.

На каком-то этапе моего рассказа глаза Влада покраснели, а руки крепко сжали простыни. А когда я закончил рассказывать, он поднял руки и спрятал лицо в ладонях.

— Твою мать, — пробормотал он хриплым голосом. — Я облажался.

Я встал и, подойдя к кровати, сел на ее край и сжал плечо друга.

— Я все улажу, малыш. Просто отдыхай.

Влад убрал руки и уставился на меня совершенно другим взглядом.

— Я знаю, что ты это сделаешь. Ты всегда это делаешь, — тихо сказал он.

Я лишь усмехнулся и, услышав голоса за дверью, встал на ноги.

— Это, наверное, твоя мать. Я пойду.

Рябинин кивнул и поспешно вытер глаза. Как раз в тот момент, когда я собирался открыть дверь, друг снова позвал меня. Я оглянулся через плечо и тут же пожалел об этом, когда услышал от него:

— Ты всегда всё исправляешь для нас. Когда же ты начнешь исправлять для себя?

POV Таня

Я никогда в жизни не била девушек.

Даже на занятиях по карате.

Большинство учеников моего дедушки были мальчиками, поэтому у меня никогда не было шанса сразиться с девочкой.

Теперь же, возможно, мне представилась такая возможность.

Я с трудом сдерживала желание ударить эту суку, которая стояла передо мной и которая к тому же испортила наши посиделки с Ксюшей и Ульяной. Мы сидели в пиццерии недалеко от универа и мне пришлось придумать предлог, чтобы выйти на минутку, когда я увидела ее в окне.

Антонову Анастасию.

— Привет, Настя, — холодно сказала я ей.

Антонова недружелюбно зыркнула на меня. Ее рыжевато-русые волосы струились по плечам, светясь на солнце и создавая впечатление, что она была милой, очаровательной и невинной девушкой, хотя на самом деле была полной противоположностью этого образа.

Она была змеей.

Она была стервой.

Я знала ее еще со времен школы. Так что я не понаслышке знала, какой сукой она была.

— Привет, Таня, — отозвалась она в ответ. В ее голосе не было обычной фальшивой слащавости, но ее тон был кислым. — Надо же, какое совпадение увидеть тебя здесь.

Я оглянулась на пиццерию, в которой мы встретились “по счастливой случайности”, а затем вернула взгляд на нее.

— Совпадение?

Ее глаза расширились в притворной невинности.

— Конечно же.

Совпадение, как же…

Она была здесь из-за Ксюши.

Было ясно — она узнала, что у Орлова появилась девушкой.

Было ясно — она стала неинтересна Орлову, из-за чего и потеряла его.

Было ясно — она жаждала крови.

Крови Ксюши.

Какой бы красивой и манящей ни была Настя, она не могла сравниться с Ксюшей в ее поразительной красоте и непринужденном обаянии. И как только я увидела через окно ее лицо, обращенное к Ксюше и полное неприкрытой злобы, я поняла, что Настя тоже это знала.

Она также не могла сравниться со мной.

И она также знала это, поэтому при виде меня инстинктивно напряглась.

— Почему бы нам не поговорить? — предложила я. Мне нужно было увести ее подальше от пиццерии и Ксюши.

— О чем? — нахмурилась она.

— У тебя есть вопросы.

— И ты думаешь, что у тебя есть ответы, которые мне нужны?

— Ты не узнаешь, пока не спросишь.

Настя пристально уставилась на меня. Ее глаза были нарочито безучастны, но я видела, как работал ее мозг.

Она выглядела так, словно собиралась потратить всё время мира на то, чтобы обдумать мое предложение. Однако у меня не было столько времени, которое я могла бы потратить на пустое ожидание.

— Отпусти меня, — прошипела Антонова, когда я потянула ее за руку и повела в конец здания. — Как ты смеешь…?

— Нет, — резко прервала я ее. — Это как ты смеешь показываться здесь на глаза?

Наконец, оттолкнув меня от себя, она отступила на шаг.

— Кто ты такая, чтобы указывать мне, что делать?!

— Та, кто однажды сбила тебя с пьедестала власти в средней школе, — я сделал шаг вперед, а она сделала еще один шаг назад. — Та, кто сделает это еще раз, если понадобится.

Насмешливо глядя на меня, она пробормотала:

— Думаешь, что только потому, что ты шлюха Громова, ты можешь пугать и командовать мной?

— Что? — потрясено спросила я, застигнутая врасплох. — О чем, черт возьми, ты говоришь?

Она не ответила, лишь просто улыбнулась.

Затем же она отбросила улыбку и сказала:

— А теперь уйди с дороги. Мне нужно кое с кем поговорить.

Я свирепо уставилась на нее, в очередной раз убеждаясь в том, какой стервой она была.

— Настя, Орлову это не понравился, — сказала я ей, теперь уже хорошо контролируя свои эмоции. Антонова не запугает меня, что бы ей ни было известно.

— Мне плевать, — отрезала она, сердито сжав руки в кулаки, дрожащие от силы ее гнева. — Я уже почти два месяца пытаюсь встретиться с ней. И сейчас я наконец поговорю с ней.

— Нет, ты этого не сделаешь.

— Дай мне пройти, Таня. Ты же не хочешь, чтобы я стала твоим врагом.

— Нашла чем меня напугать, — я насмешливо приподняла бровь, а позже серьезно добавила: — Уходи, пока Орлов не узнал о том, что ты была здесь.

— Он мой! — закричала она. — Он всегда был моим! Мы созданы друг для друга, Таня! Я не позволю какой-то невинной сучке забрать его у меня!

Я не сдержала ухмылки. Она это всерьез?

— Во-первых, он тебе не принадлежит, он не твоя собственность, — ответила я ей. — Во-вторых, вы всего лишь спали, а потому судить о том, что вы созданы друг для друга, глупо. По твоей логике, ты создана для всех, у кого есть член. И наконец, в-третьих, она не забирала его у тебя, потому чтоон никогда не был твоим.

Несколько секунд царила тишина, а затем она сокрушенно прошипела:

— Ты за это заплатишь.

— Ага, — равнодушно согласилась я.

— Я тебя уничтожу, сука! Я тебе все волосы…

Она подняла руку для удара, но я легко поймала ее.

— Ты так в этом уверена, Настя? — спросила я, сжимая пальцы на ее крошечном запястье, прежде чем отбросить ее руку. — Думаешь, что ты оставишь без волос ту, что с детства обучается карате? Я тебе руки сломаю, прежде чем ты успеешь до меня дотронуться.

Массируя запястье, она отступила от меня на несколько шагов, сверкая опасными глазами.

— Ты еще увидишь, на что я способна, Градова.

— Жду не дождусь, — закатила глаза.

Настя скривила губы, затем развернулась и зашагала прочь от меня.

Я закрыла глаза и вздохнула свободным воздухом. А когда повернулась, чтобы вернуться к подругам, увидела Ксюшу, прячущуюся за углом.

Черт…

Как долго она стояла здесь?

Как долго она подслушивала?

— Что ты здесь делаешь? — невозмутимо спросила я.

Ксюша нервно заерзала под моим пристальным взглядом, а затем опустила глаза на свою руку, сжимающую мой телефон.

— Твой… твой телефон звонил… — она снова подняла взгляд. — С кем ты разговаривала? — спросила она, не долго продержав свое любопытство в заточении.

— Ни с кем, — я пожала губы. — У меня просто спросили дорогу…

— Я всё слышала, Таня, — мягко перебила она. — Кто эта девушка? Бывшая Леши?

— Она не бывшая. Она просто девушка, с которой он спал, — видя, как ей тяжело давалась эта правда, я поспешила добавить: — Раньше, Ксюша. Он спал с ней раньше.

А теперь на ее лице и вовсе отразилась боль.

— Откуда ты знаешь, что он с ней больше не спит? — спросила она.

Я закатила глаза.

— Я думала, ты все слышала, — я закатила глаза. — Она бы не пришла сюда, желая поговорить с тобой, если бы Леша все еще спал с ней. Думаешь, что Орлов поступил бы так с тобой? Думаешь, он может спать с другой, находясь в отношениях с тобой?

Она уставилась на меня, а я в ответ.

Не так давно она была грустной. Причиной, конечно же, был Орлов. Странно, но мне было не по себе, когда я видела ее такой апатичной.

И почему-то с каждым днем мне всё меньше казалось, что наша дружба была притворной. Я начала чувствовать себя с ней непринужденно, чего совсем не ожидала.

Как бы я ни старалась сохранять дистанцию между нами, это становилось всё труднее из-за ее покладистого характера и вдумчивости. И, в отличие от Ульяны, она не нарушала моего личное пространство и знала, когда нужно было закрыть рот, а когда и вовсе отступить.

Эта дружба изматывала меня.

Но лишь потому, что это было инициативой Глеба, а не моей.

Глеб, к слову, уже договорился с ее бабушкой, и скоро она подпишет договор с нашей компанией. Мне было стыдно за то, что я использовала Ксюшу. А еще я сожалела, что не подружилась с ней сама, когда у меня был такой шанс.

Ксюша издала протяжный вздох, а затем пробормотала:

— Леша… Леша еще не спал со мной.

Мои брови взмыли вверх.

— И что? Думаешь, он бросит тебя после того, как сделает это? Или ты ноешь, потому что он еще не переспал с тобой? — я с отвращением покачала головой. Она только что помирилась с Лешей. Неужели она снова будет хандрить и игнорировать его из-за такой глупости? — Ксюш, я много раз слышала, как вы с Ульяной восхищались Орловым, и если ты думаешь, что я буду слушать твои жалобы на вашу отсутствующую сексуальную жизнь, то я лучше застрелюсь прямо сейчас.

— Ты же знаешь, что Уля всю душу высосет, но своего добьется. Я, может, и не хотела бы обсуждать наши отношения с Лешей, но порою это невозможно, — заметила она.

И всё же она осталась грустной. В ее отношениях с Лешей был разлад и этот приход Антоновой лишь сильнее усугубил ее внутренние переживания.

Хотела бы я промолчать, но язык вдруг зажил своей жизнью:

— Насколько я знаю, у Орлова никогда не было девушки, ни в школе, ни в универе, — начала я. — Он никогда не приходил на учебу с девушкой, никогда не ждал ее у аудитории, никогда не обедал с ней. Представь себе всеобщее удивление, когда он ни с того ни с сего завел себе девушку. Так что поверь мне, Леша не стал бы связываться с девушкой, если бы она не была по-настоящему ему дорога, — я чуть помолчала, думая над следующими словами, и всё же решилась: — Я не знаю, что случилось в тот день, когда ты вернулась с таким видом, будто плакала. Но ты бы видела Лешу. Он выглядел не лучше тебя. Ему было так же больно, как и тебе. Так что, теперь я знаю, что ты очень много для него значишь, Ксюша. Не разрушай это, сомневаясь в его верности тебе.

Выражение ее лица стало совершенно благоговейным и это побудило меня закончить свою речь.

Подождите…

Что я только что сделала?

С явным опозданием до меня вдруг кое-что дошло.

Я по собственной воле защищала Орлова!

Не думала я, что подобное когда-нибудь свершится.

— Ты права, — она улыбнулась. — Ты абсолютно права.

— Я знаю, — сказал я, кивнув.

— Спасибо, Таня. И спасибо, что защитила меня от нее.

— Не за что, — рассеянно пробормотала я.

Я все еще не могла поверить, что защищала Орлова, которого считала, если не главным, но виновником многих своих бед.

Вновь любопытствуя, Ксюша спросила:

— Откуда ты ее знаешь?

— Она училась у нас на прошлом курсе, — мрачно призналась я. — Ну, как училась, скорее тупо числилась, но на пары не ходила. У нее вроде у отца какой-тосерьезный бизнес, так что до высшего образования ей нет никакого дела. После окончания первого курса, она забрала документы из универа. Может, перевелась в другой или просто забила на учебу — этого я уже не знаю. И, Ксюша, — она слегка побледнела, когда я сделала шаг ближе к ней и понизила голос, — держись от нее подальше. Она сожрет тебя и не подавится, прежде чем ты вообще успеешь это понять. Ты меня поняла?

Она неуверенно кивнула, заставив меня задуматься — не настолько ли она глупа, чтобы не прислушаться к моему предупреждению? А после, быстро вздохнул, я выхватила у нее из рук телефон, и мы вместе отправились обратно в пиццерию.

И пока мы не вернулись к заждавшейся нас Ульяне, я пришла к одному обидному и совсем неутешительному выводу — я продолжала решать проблемы Ксюши, но была не в силах решить свои…

POV Даня

Я подтолкнул Влада в сторону Орлова.

Рябинин, как и подобает истинному засранцу, оттолкнул меня в ответ и свирепо уставился на меня.

Устало вздохнув, я снова толкнул его. И пока я это делал, Череп смотрел на нас, поджав губы, чтобы не заржать в голос.

Леха, прислонившись к капоту машины и глядя на листву деревьев, казалось, ожидал, чем закончится эта перепалка. Но я видел, как подрагивали его губы, и чувствовал его благодарность, даже если он это скрывал.

Орлов и сам хотел поговорить с Рябининым и извиниться, но я ему не позволил. Я подумал, будет честнее, если этот сопляк подойдет первым устранять образовавшийся конфликт, вина за который лежала на его плечах.

— Перестань меня толкать, — огрызнулся Влад, когда я снова подтолкнул его.

Окончательно разозлившись на его упорство, я толкнул его. Ощутимо сильнее прошлых разов. Рябинин чуть не рухнул наземь, но, к счастью, успел сохранить равновесие. Поняв, как близко он находился к Орлову, тот бросил на меня гневный взгляд, обещающий расплаты.

Повернувшись обратно к Орлову, он услышал от него:

— Подойди, Влад.

— Не подойду, если ты собираешься меня ударить.

— Твою мать, Влад… — простонал я и прикусил язык.

Когда-то давно я умышленно вырезал это ругательство из своего словарного запаса, запретив себе обращаться таким образом к Леше. Я знал, как болезненны были для него любые упоминания о матери, пусть даже такие.

Кажется, теперь мне стоило проделать то же самое и для Влада, стараясь не затрагивать его мать, да и родителей в целом.

Но почему он противился?

Разве он не хотел наладить отношения с Орловым?

Тогда какого черта он упрямился?

— Я знаю, какой на вкус его кулак, — ответил мне Рябинин. — И я не хочу получить его снова.

— Ты действительно думаешь, что я ударю тебя, когда ты, итак, хреново выглядишь? — спросил у него смиренный Орлов.

Влад пожал плечами.

— Мало кого это останавливает, знаешь ли.

Но, даже сказав это, он всё равно подошел и встал рядом с ним. Леха на мгновение уставился на него, а когда поднял руку, то Рябинин рефлекторно вздрогнул. Но у Орлова не было в мыслях ударить его, лишь немного позлить.

— Прекрати, — застонал он, когда Орлов стал ерошить ему волосы.

— Да. Только я могу это делать, — вставил Череп.

Я оперся о кузов машины и, закрыв глаза, издал протяжный вздох.

Наконец-то. Мир.

Мир между Владом и Лехой.

Мир между ними, моими друзьями.

Наступали мирные дни, если только никто из нас снова не облажается, и я собирался наслаждаться ими.

Тем более наступило лето. А лето я просто обожал.

— Парни, помните, я предложил устроить летнюю вечеринку? — неожиданно спросил Череп, и я открыл глаза.

— Вечеринку, о которой вы забыли мне сказать? — выражение лица Орлова в одну секунду стало поистине мрачным. — Но не забыли сказать о ней Ксюше?

— Точно также как ты забыл рассказать нам, что Антонова делала у тебя дома, — сухо парировал я.

Леха бросил на меня тяжелый взгляд.

— А должен был?

— Желательно, — пробормотал я. — Итак, мы внимательно тебя слушаем.

— Заткнись, Громов, — прошипел неожиданно Рябинин.

Нихрена себе…

Этот сопляк только что встал на сторону Орлова?

— Кстати, об этом — начал Череп. — Тогда может и ты расскажешь нам кое о чем?

Они все уставились на меня, а я подозрительно сощурил глаза.

— Ты о чем, Череп?

Они все обменялись взглядами, а затем почти синхронно пожали плечами.

— Чего? — потребовал я ответа.

Они все ухмыльнулись. Даже Орлов. И мне не потребовалось и нескольких секунд, чтобы понять, что речь зашла о Тане.

Когда я увидел Таню три недели назад в книжном магазине, где они с Ксюшей говорили о Леше, и практически стал ходить за ней по пятам, пока ей это не надоело и она не выскочила на улицу, мимо проходили Череп и Влад. Они оба замерли, когда увидели меня с ней. У обоих были одинаково удивленные лица. Но быстро взяв себя в руки, они одарили меня самодовольными ухмылками.

Таня их не заметила. Она лишь торопливо села в машину и уехала, не сказав мне ни слова. Я мог лишь смотреть вслед ее стремительно удаляющейся машине.

Черт возьми…

Я решил проблему Леши и Ксюши, примирив их.

Но не мог решить свою…

И черт бы побрал моих друзей, которые случайно стали свидетелями того, как я бегал за Таней.

И что знали эти два идиота? Только то что увидели или нечто большее?

— Эй, а это случайно не Градова?

Мой взгляд метнулся к одинокой фигуре, идущей через парковку. Желудок сжался при виде нее.

Она была так прекрасна в своем голубом платье. И ее ноги…

Бля-я-я…

Я до сих пор помнил, как они обхватывали меня во время лучшего в моей жизни секса. Я всегда любил ее ноги и помнил, как говорил ей об этом и получал в ответ раздраженный, но полный любви взгляд.

Черт, как же я по ней скучал…

Я услышал чей-то свист и понял, что не только я успел оценить ее прекрасные ноги.

— Может, мне стоит пригласить ее на свою вечеринку, — предложил Череп, не отрывая взгляда от моей Принцессы.

Моей.

Только моей.

— Она не придет, — прорычал я, едва сдерживая себя от желания втащить каждому, кто пялился на нее.

— Почему? Я могу быть настойчивым.

Я поборол желание ударить Черепа, но крупиц терпения оставалось не так мало.

— Разве мы не собирались поиграть у меня дома? Поехали, — заявил я, желая убрать этого озабоченного подальше от Тани.

— Подожди, я хочу попробовать поговорить с ней.

К счастью, Таня разговаривала по телефону, а потому не заметила нас, пока уверенно шла к своей машине.

Череп хотел было сделать первый шаг навстречу ей, но я быстро выставил ногу вперед. Рябинин разразился смехом, когда грузная туша Черепа рухнула на землю, подняв пыль в воздух.

— Упс, — насмешливо пробормотал я.

Череп бросил на меня взгляд, полный решимости убить, и поднялся на ноги.

А я пустился в бегство.

POV Таня

Что он делал в моей машине?

Какого черта Громов делал в моей машине?!

— Заводи, — приказал он, обливаясь потом и тяжело дыша. — Поехали!

Я посмотрела на него как на сумасшедшего психа.

Хотя почему “как”?

Он и был психом, с которым я точно не собиралась никуда ехать.

— Убирайся из моей машины, — пробормотала я, всё еще находясь под властью шока.

— Если ты сейчас же не нажмешь на педаль, я посажу тебя к себе на колени и сам поведу эту чертову машину.

Свирепо уставившись на него, я приняла решение — я не сдвинусь с места ни на сантиметр, пока он не выйдет.

— Или я открою окно и привлеку всеобщее внимание к нашей паре. Представляешь, что начнут говорить? Хочешь этого, Градова?

Вот же…

Придурок!

Придурок, которому мне пришлось подчиниться.

Кто-то озлобленно кричал, когда я выезжала с парковки, и, взглянув в зеркало заднего вида, я увидела бегущего за нами Кирилла, выкрикивающего имя Громова и отборный мат, адресованный всё тому же Данилу.

— Ты бежишь от Романова? — спросила я.

— И да, и нет, — расплывчато отозвался Громов.

Поджав губы, я думала о том, что теперь делать, и нашла единственно верное решение:

— Я высажу тебя где-нибудь в недосягаемости Романова.

Он промолчал, ничего не ответив, и просто уставился в окно.

А я, вспомнив нашу последнюю встречу, сильнее сжала руль.

*****

— Так-так-так, — протянул Громов, увидев меня в книжном магазине. Он разговаривал там с Ксюшей, в то время как я пришла искать книги. — Неужто это сама госпожа Градова?

Что-то в этом задело меня до глубины души.

Вселенная играла со мной, удача отвернулась от меня, а судьба, которая и без того никогда не была ко мне благосклонна, решила еще сильнее подпортить мою жизнь.

Я так старалась избегать его.

И вот он здесь, как никогда довольный собой.

Но вместо того, чтобы захотеть расплакаться от уровня досады, я чуть не засмеялась. Видно, нервы были ни к черту…

Тем не менее я не сделала ни того, ни другого.

— Не паясничай, Громов, — лишь холодно пробормотала я. — Ты что здесь забыл?

Громов поднял бровь.

— А мне что, запрещено заходить в книжный магазин?

— С твоим то уровнем интеллекта? — съязвила я.

Ксюша перевела взгляд с меня на Данила и обратно на меня.

— Вы знакомы? — удивленно спросила она.

— Нет, — резко отрезала я.

Но в это же время этот придурок ответил:

— О-о, да-а.

Ксюша не пропустила моего холодного тона в купе с недружелюбным взглядом, а потому привычно напряглась.

— Хочешь присоединиться к нам? — предложил Данил, пригладив место в кресле рядом с собой.

— Нет, спасибо. Я не хочу ничего подхватить от тебя, — сказала я, скривив губы.

Настала очередь Громова нахмуриться.

Тема с венерическими заболеваниями ему уже давно надоела, но не мне.

— Ты хочешь что-то купить, Таня? — в панике вмешалась Ксюша.

— Да, пару книг для подготовки к сессии, — ответила я. — Пойду посмотрю их.

— Я с тобой, — объявил Данил, поднимаясь на ноги. — Посмотрю, есть ли здесь хорошие комиксы.

Я бросила на него взгляд, полный отвращения, но Громов лишь вызывающе усмехнулся. Не говоря больше ни слова, я развернулась и пошла в другой конец магазина.

Черт возьми…

Находясь в такой близости от него, мне было всё труднее контролировать себя и свои желания.

Я корила себя за них, ведь Громов ни один раз подводил меня, делал больно и бросал в моменты, когда я больше всего в нем нуждалась.

Следовало бы искоренить, вырвать с корнем из груди эти чувства к нему, но это было выше моих сил. Даже если я этого не показывала — яего по-прежнему любила. Видимо, первая любовь она такая — болезненная и долгоиграющая.

Первым из моих желаний сейчас было упасть в его объятья.

Вторым — поцеловать его.

Третьим — сбежать с ним куда-нибудь на край света, где нас никто не достанет — ни моя семья, ни его друзья. Туда, где мы будем счастливы, где нас никто не потревожит.

Но это было и останется мечтами.

Потому что если Глеб и его люди увидят нас вместе, у меня будут большие, очень большие проблемы.

Мне нужно было убраться подальше от него.

Но, куда бы я сейчас ни пошла, он, без сомнения, отправился бы следом за мной.

И, похоже, ему надоело гоняться за мной, раз он схватил меня за руку, толкнул в пустой книжный ряд и развернул лицом к себе.

— Ну привет, — сказал он с ухмылкой.

Я попыталась наступить ему на ногу, но это лишь заставило его теснее прижаться ко мне.

— Отпусти меня, — прорычала я. — Что ты вообще здесь делаешь?

Он нахмурился, глядя на меня, продолжая вжимать меня стальной грудью в книжные полки, а потом сказал:

— Налаживаю отношения между Ксюшей и Лешей.

— А тебе не кажется, что будет лучше, если они расстанутся?

— Лучше для кого? — его бровь приподнялась. — Они несчастны друг без друга.

Лучше для меня.

— Как скажешь, — выплюнула я. — А теперь отпусти меня.

Но вместо того, чтобы отодвинуться, он уткнулся лицом в изгиб моей шеи и отвесил на коже невесомый поцелуй.

— Я злюсь на тебя, — прошептал он мне на ухо.

Я вздрогнула и он, почувствовав это, беззастенчиво усмехнулся.

— Отойди, — почти взмолилась я.

— Ты даже не поздравила меня с днем рождения. Знаешь, как мне было очень больно.

— Я была… занята.

— Чушь собачья, — огрызнулся он, подняв голову и пронзив меня злобным взглядом. — Но я забуду об этом и, в отличие от тебя, не стану держать обид.

— Я не держу обид, — тут же парировала я.

— Чушь собачья, — повторил он и неверием в мои слова довел меня до грани. — Если бы не держала обид — ты бы ответила хотя бы на один мой звонок.

Больше не теряя времени даром, я сделала то, что давно хотела сделать.

— Таня! — злобно прорычал Данил сквозь зубы, скорчившись от боли и схватившись за живот. — Снова! Ты, мать твою, снова меня ударила!

— Скажи спасибо, что я не вырубила тебя, — прошипела я, наконец, получив свободу от его тисков.

Пройдя мимо согнувшегося пополам Громова, я бросилась к двери. Но прежде чем уйти, я хотела увидеть Ксюшу. И я увидела ее, да не одну, а в компании Орлова. И судя по тому что я застала их за поцелуем, миссия Громова прошла более чем успешно и закончилась примирением нашей птичьей пары. Быстро они…

— Видишь? Они уже помирились, — сказал Данил, вдруг оказавшись за моей спиной и побудивший меня возобновить шаг. — Почему мы так не можем, Градова?

— Потому что ты придурок, Громов, — едва выпалила я, толкая дверь на выход.

*****

Это было почти месяц назад.

Я ничего не слышала от Данила со дня его рождения. Но с тех пор, как мы встретились в книжном магазине, он продолжал звонить мне снова и снова. Я позволяла ему это, но не ответила на ни один из звонков.

И с тех же пор Ксюша стала что-то подозревать.

Она еще в пиццерии заметила мелькнувшую фамилию Данила на моем телефоне. И хотя я просила ее никому, даже Ульяне, не рассказывать ни о его звонке, ни о моей встрече с Громовым в книжном, я знала — она понимает, что нас с Данилом что-то связывает. Но у нее хватило ума не расспрашивать об этом.

— Мы приехали, — сказала я ему, припарковав машину у обочины. — Вылезай.

Громов взглянул на меня с задумчивым выражением лица. Он барабанил пальцами по колену, его кольца тихонько позвякивали, ударяясь друг о друга. Этот звук должен был успокаивать, но в текущей ситуации он лишь раздражал.

Он меня вообще слышал?

Пока он не торопился покидать моей машины, я не могла спокойно сидеть на месте. Поэтому мой взгляд стал метаться по зеркалам.

Глеб был чрезмерно строг со мной после званого ужина у Кравцовых и даже приставил ко мне телохранителя, прежде чем уехать обратно в Японию. Какое-то время я даже не могла сама водить машину до универа и обратно, пока на прошлой неделе я не позвонила Глебу и не сказала, что не смогу гулять с Ксюшей, если буду постоянно находиться под присмотром его охраны. Поэтому Глеб сжалился и отдал приказ телохранителю присматривать за мной издалека.

А поскольку Диану нанял, как оказалось, мой брат, а не моя мать, я больше не могла вести себя свободно и в ее присутствии тоже.

Я была окружена со всех сторон. Я чувствовала себя заточенной в замке, окруженном рвом, через который мне было никак не перебраться.

Я даже не могла отвечать на звонки Аглаи, что ежедневно засыпала меня сообщениями, спрашивая, почему я не звоню и не отвечаю ей в последнее время. А я просто не хотела проблем для нее, которых она могла получить из-за продолжения общения со мной.

— Ты очень странно себя ведешь, — протянул Данил.

— Заткнись, — пробормотала я.

— Ты от кого-то скрываешься? Кроме меня?

Шумно вздохнув, я повернулась к нему.

— Ты не в себе, — отозвалась я и добавила: — Просто убирайся, Громов.

И тут я увидел ее.

Машину.

Машина моего телохранителя.

Она подбиралась всё ближе и ближе, достигая опасной границы.

— Ты побледнела, — Данил обхватил мое лицо рукой и повернул к себе. — Что случилось?

— Пожалуйста, — взмолилась я. — Уходи.

В мгновение ока его лицо ожесточилось. А затем, казалось, он что-то для себя решил, потому что, прежде чем выйти из машины, он выхватил ключи из зажигания.

— Эй! — только и успела крикнуть я, как он уже обогнул капот и открыл дверь с моей стороны.

— Выходи, — в неоспоримо приказном тоне выпалил Громов.

— Нет…

Но ему не было дела до моего слабого сопротивления, когда он схватил меня за руку и силой вытащил наружу. Он потащил меня к пассажирской стороне, открыл дверь и буквально затолкал на сиденье.

У меня не было выбора, я не хотела устраивать сцену, потому как машина моего телохранителя неотвратимо приближалась к нам, вместе с моей погибелью. Именно по этой причине я помалкивала и покорно мирилась с происходящим, видя как Громов устраивался за рулем моей машины.

Он выглядел как никогда прежде мрачным, сердитым, разозленным. Но я не могла подумать об этом, по мое сердце всё еще бешено билось в груди. Нельзя было допустить, чтобы меня увидели с Громовым. Глебу бы это не понравилось…

С диким ревом двигателя Данил погнал машину куда-то прочь от этого места. Мне лишь осталось схватиться за ручку двери, чтобы удержаться на месте, когда он резко свернул за угол.

А спустя еще несколько поворотов, когда я решилась посмотреть назад и не увидела машины моего телохранителя на хвосте, меня с головой захлестнуло облегчение.

— Что это, блять, было?

Я повернулась, чтобы посмотреть на Громова, выныривая из прострации.

— Что? — проблеяла я не своим голосом.

— Чего ты так испугалась? — спросил он, подобно выстрелу в упор.

Мои губы раскрылись, чтобы ответить, но из них не вырвалось ни звука.

Я не смогла. Не знала, что ответить.

Он заехал в ближайший двор и заглушил мотор.

— Это он? — спросил Данил, прежде шумно выдохнув. — Это был Глеб, да?

Сжав руки в кулаки, я покачала головой и отчасти не соврала, за рулем ведь был не мой брат.

— Градова, не смей мне врать. Я знаю это выражение твоего лица. И единственный человек, который мог его вызвать, — это твой ублюдок брат.

И он был прав. Данил хорошо знал меня, даже если я больше не была частью его жизни, как и он частью моей…

— Не лезь не в свое дело, — холодно ответила я, глядя ему прямо в глаза, стараясь быть сильной и храброй.

И тут, к моему шоку, Громов подался вперед, обхватив рукой мою шею сзади.

— Не отталкивай меня, — нежно прошептал он. — Ты все время отталкиваешь меня, Таня, — я затаила дыхание, а он продолжил тем же мягким голосом: — Ты знаешь, как с тобой трудно? Но даже несмотря на это я ловлю себя на том, чтохочу от тебя большего. Жалко, правда?

Нет. Он не был жалким. Он никогда не был жалким для меня.

Не дав мне возможности ответить, он продолжил говорить:

— Ты никогда не говорила, что любишь меня, — сказал он грустным голосом, от которого у меня защемило сердце. — Ксюша сказала мне, что любит Лешу, но девушка, которую люблю я, мне этого ни разу не сказала. Ни разу.

Я не знала, что ответить.

Что я могла сказать, если Глеб всё уже решил за меня…

— У меня сейчас столько дел, с которыми нужно разобраться. Проблемы Влада, депрессия Леши, вспыльчивость Черепа… не говоря уже о том, что в моей семье творится черт знает что. Я всё свое время пытаюсь разобраться со всем этим. Но даже когда я занят, я постоянно думаю о тебе, Таня. Я думал о том, как я с тобой обошелся. И ты была права. Я не смог поставить тебя на первое место, хотя должен был. Так что, возможно, ты и права, что бросила меня.

Он притянул меня ближе, обеими руками обхватив мою шею.

— Но я не хочу, чтобы ты меня ненавидела, — умолял он.

У меня запершило в горле от захлестнувших чувств.

— Данил… — прошептала я.

— Я никогда не хотел, чтобы ты меня ненавидела.

— Я не ненавижу тебя, Данил, — призналась я, хотядля общего блага стоило бы соврать.

— Тогда позволь мне помочь, — горячо выпалил он. — Позволь мне помочь тебе. Позволь мне сделать для тебя хотя бы это. Позволь мне всё исправить.

Я не могла сейчас заплакать. Только не перед ним. Я себе запретила это.

Даже если бы меня стали душить непролитые слезы — я бы не заплакала.

Слезы — это признак бессилия. Признак чувств, которых я не должна была показывать, заперев их глубоко в себе, в самом потайном уголке своей души.

Убрав его руки от себя, я лишь покачала головой.

— Ты не можешь мне помочь, Данил.

— Я могу хотя бы попытаться.

— Ты ничего не можешь сделать, — упрямо стояла на своем.

— Я могу защитить тебя! — сердито бросил он. — Я могу защитить тебя даже от Глеба.

С меня было достаточно. Хватит. Я больше не могла сдерживать себя. Я была на грани собственных сил. Если он продолжит говорить, мой контроль рухнет.

— Мне не нужна твоя защита, — твердо отрезала я, смотря ему прямо в глаза. — И мне не нужен ты.

Его глаза вспыхнули.

Несколько неимоверно долгих секунду, казавшихся вечностью, он буравил меня ненавистным взглядом, а затем открыл дверь со своей стороны.

— Скажи честно — ты плакала, когда рассталась со мной? — в сердцах выпалил он, прежде чем выйти вместе с моей душой. — Ты хотя бы любила меня? — спросил он и мое сердце сжалось от горького презрения в его взгляд. — Потому что глядя на тебя сейчас, я могу сделать вывод, что нет — не плакала, и нет — не любила…

Крепко зажмурившись, я услышала, как громко хлопнула водительская дверь.

А когда открыла глаза, его уже нигде не было видно.

Не плакала.

Не любила.

Я горько усмехнулась, пролив первую слезинку.

Если бы ты только знал…