Хюгану, или Деловитость

39

Войдя в обеденный зал гостиницы, старший полковой врач Куленбек и доктор Кессель увидели майора на своем обычном месте. Он читал только что полученную "Кельнскую газету", Вошедшие поздоровались, и майор, поднявшись, пригласил их к своему столику.

Старший полковой врач, кивнув на газету, изрек в высшей степени нетактично: "Нас ждет удовольствие почитать ваши статьи и в других газетах, господин майор?"

Майор лишь покачал головой и передал старшему полковому врачу газету, указывая на военную хронику: "Плохие новости".

Старший полковой врач пробежал глазами статью: "Не хуже, собственно, чем прежде, господин майор".

Майор вопросительно уставился на него.

"Ну, есть ведь еще просто хорошая новость, господин майор, и называется она — мир".

"Тут вы правы, — согласился майор, — но это должен быть почетный мир".

"Прекрасно, — сказал Куленбек и поднял свой бокал, — итак, за мир".

Господа чокнулись бокалами, а майор повторил: "За почетный мир… иначе к чему были все эти жертвы?" Он задержал свой бокал в руке, словно хотел еще что-то заявить, но молчал; выйдя наконец из оцепенения, он сказал: "Честь-это не какая-то там условность. Раньше отравляющий газ как оружие был бы запрещен",

Господа молча пили вино.

Молчание нарушил доктор Кессель: "Что дают самые распрекрасные теории о питании в военное время? Приходя вечером домой, я едва держусь на ногах; для пожилого человека этого как раз и недостаточно".

Куленбек сказал: "Вы — пораженец, Кессель; диабет, как доказано, сократился до минимума, карцинома имеет, кажется, такую же тенденцию. Это просто ваше личное несчастье, что вы не болеете диабетом. Между прочим, дорогой коллега, если вас беспокоят ноги… Нам здесь всем не по восемнадцать".

Майор фон Пазенов вставил: "Чувство — это не инертность мысли".

"Я не совсем хорошо вас понимаю, господин майор", — произнес старший полковой врач Куленбек.

Майор смотрел в пустоту: "А, ничего… Знаете… Под Верденом погиб мой сын… Сейчас ему было бы без малого двадцать восемь".

"Но у вас ведь есть еще семья, господин майор".

Майор ответил не сразу; не исключено, что он посчитал это замечание не совсем тактичным. Наконец он сказал: "Да, младший сын и две девочки… мальчик… его тоже скоро призовут… нужно отдать кесарю кесарево… — он запнулся, затем продолжил: — Видите ли, причина всех бед в там, что Богу не отдают Богово".

Доктор Куленбек поддержал разговор: "Даже человеку человеческое не отдают… Мне кажется, начинать необходимо именно с этого".

"Вначале — Бог", — было мнение майора фон Пазенова.

Куленбек гордо поднял голову; его черно-серая борода торчала в воздухе одиноким клинышком: "А мы, врачи, как раз гнусные материалисты".

Майор примирительным тоном возразил: "Да зачем вам говорить такое!"

Доктор Кессель был также другого мнения; настоящий врач всегда идеалист. Куленбек засмеялся: "Верно, а я и забыл о вашей работе в больничной кассе".

После небольшой паузы доктор Кессель продолжил: "Если можно было бы вернуться хоть наполовину назад, я бы снова возобновил занятия камерной музыкой".

Майор сказал, что его жена тоже охотно музицирует. Затем, задумавшись на какое-то мгновение, добавил: "Шпор- хороший КОМПОЗИТОР".