И смех и грех, или Какая мука - воспитывать!

Эпилог

Четыре месяца спустя.

— Сднём — рож — день — я! Сднём — рож — день — я! Сднём — рож — день — я! — скандировали гости.

Арина с Марго, ради исключительного случая одетые в одинаковые красивые платья цвета мяты, с ассиметричным кроем и атласными декором, задували свечи на торте в виде двух вишенок со сдвоенным черешком. Традиции надо чтить. Девчонки очень старались, и когда все восемнадцать огоньков на каждом черешке сменились струйками лёгкого дыма, холл взорвался бурными аплодисментами.

Стоял тёплый апрель месяц. Его тридцатое число.

Весна выдалась на редкость ранней, поэтому в саду уже вот-вот собрались цвести яблони, показалась красивая, ярко-зелёная трава на газоне, принялся линять Тайсон.

По восемнадцать лет близняшкам исполнилось два дня назад, но отпраздновать решили в последний день учёбы перед праздниками. Завтра первое мая, и все эти будущие хореографы с артистами балета и завтрашние финансовые воротилы с экономными экономистами разъедутся на дачи, на море, на дачи на море, в гости, на экскурсии и просто за город.

А сегодня они здесь. И даже Алина Капланова.

Не пришел только Макар, хоть Арина и приглашала скопом весь класс. В последнее время Гусев, говорят, зависает с какой-то девятиклассницей.

«Хоть бы он поумнел быстрей, чем наделает глупостей», — вздыхала девушка. Она нет-нет да переживала.

А вообще, ей в последнее время пришлось поволноваться и похлопотать и без Макара. Подготовка к вечеринке отняла кучу времени и сил. Марго, по своему обыкновению, спряталась в училище, где они отрабатывали спектакль в честь проводов на пенсию Гетты Семёновны Авруцкой.

Хорошо хоть Арине помогали Иван с Денисом.

Титов не сказать, чтобы прямо «пришелся ко двору» — Беспалов, как заправский, боевой петух ревностно относился к посягательствам на свою единоличную гегемонию в вверенном ему курятнике и не сильно-то привечал потенциального «зятя». Особой угрозы своему культу личности в «минимэне» не видел, но и со счетов сбрасывать не спешил. Приглядывался, присматривался и наблюдал. Искал, к чему придраться, и иногда даже получалось, но всё равно шло туговато.

«Правильный кент. Чего уж там», — периодически сдавался самому себе Иван.

А вот Арина всё больше и больше убеждалась, что Дэн её сестру, скорее всего, действительно любит. Во всяком случае, всё очень походило на то — по его поведению, взглядам, интонациям, поступкам. Когда говорила об этом Марго, та, конечно же, фыркала и кривилась, но брыкалась всё реже и скучала без своего «минимэна» всё заметней.

Кстати, именно Титов организовал их поход в ресторан вчетвером самого двадцать восьмого числа, где объявил, что Маргарита приедет летом к нему в Вену и будет сдавать экзамены в школу балета при Венской опере.

После таких новостей Иван с Ариной как по команде сделали равнение на уплетающую грибное парфе «Матильду», как называл свою девушку сам Денис.

— Я обязательно сдам и пройду, — усиленно работала челюстями та. — Вот увидите. Я уже учу австрийский в интернете.

— Если мама тебе разрешит, — недовольно заметила Арина.

— Маму я возьму на себя, — басовито заверит Дэн.

«Наивный австрийский штрудель. — скептически кривился про себя Иван. — Это мать тебя возьмёт на себя». — Он скрипнул зубами от столь внезапно утраченной власти над бывшей подопечной, но стряхнув с себя эмоции, головой понял, что только выигрывает от этого и должен радоваться.

Однако, ему всё равно было грустно.

Сейчас, на вечеринке, он не кричал вместе со всеми и не хлопал в ладоши, а стоял в зоне кухни возле холодильника, потягивал клубничный сок, наблюдал за тусовкой и вспоминал все эти месяцы с девчатами.

Да, кровушки они из него попили — особенно Марго — это отрицать глупо и неуместно. Материал ему достался не самый благодатный и покладистый.

Но Иван ни о чём не жалел.

Ведь у него теперь есть Арина.

Всё нравилось ему в этой девчушке. Её белые носочки, то, как она закусывала нижнюю губку, когда переворачивала что-то в сковороде, как ставила при этом одну ступню на другую, как работали её пальчики, когда шнуровала кроссовки, как журила котов за «тыгыдыкерство» в три часа ночи.

Кстати, сразу после Нового года у Дрю с Арбузом внезапно вспыхнул и стремительно разгорался, как сухая августовская трава, роман. То один, то вторая орали серенады в любое время суток, и хоть всё основное произошло довольно быстро, ввиду полного совпадения интересов сторон, но недельку в кромешном аду хозяева прожили как миленькие. В середине апреля Дрю родила двух, таких же как она, трёхцветных котят и не отходила от них ни на шаг. А Арбуз, опять ставший Матрасом, тем временем пропадал где-то сутки напролёт, чем порождал у хозяев массу разговоров и шуток на предмет мужской верности и ответственности.

— Вот, смотри, это же твои дети! — приносила ему котят Марго, когда Казанова изволил прилететь «на харчи», заслышав стук гранул корма. — Ты о них заботиться думаешь или нет?

— Да ты просмотри на него: где он и где дети, — как на безнадёжного махала на кота рукой Арина.

Иван только ухмылялся — мужскую солидарность ещё никто не отменял.

Кстати, то, что Кнопка могла его рассмешить, заставляло парня замирать от восхищения. А как она забавно ревновала, когда он чисто в воспитательных целях мог не позвонить, задерживаясь с отцом допоздна на работе, и очаровательно злилась, когда не сдерживал обещания или не исполнял её желания. Да и не собирался.

Конечно, в этом Ваня опрометчиво, излишне сильно и даже не всегда оправданно полагался на её чувства к нему и отходчивость характера, но строгого педагога и наставника решил прибить в себе чуть позже.

Ему нравилось наблюдать, как Арина всё больше раскрепощается в постели и делает это довольно красиво. От её ещё не смелого, но такого искреннего и тем более ценного:

— Войди в меня.

Ивану рвало сознание в лоскуты.

— Я постоянно думаю о тебе, Кнопка. Даже днём, на работе, — говорил ночью, после того, как они вернулись из ресторана. Ласкал губами шею, вдыхая запах кожи, целовал ключицы, посасывал мочку ушка. Она плавилась в его красивых ладонях и протекала сквозь пальцы. — Подсел на тебя, как на наркоту.

Когда он бывал таким, Арина умирала от любви. Исходилась на счастье. Конечно, всё это говорилось шепотом, почти на ушко — не дай бог кто услышит. Да отведи и помилуй! Девушка понимала, что заставь Ивана повторить всё это днём, громко и при свидетелях, он онемеет и, скорее всего, довольно надолго. А вот так, ночью, под одеялом его иногда прорывало. Арину это, и умиляло, и окрыляло одновременно.

Столь же тайно, только под пытками или покровом ночи — ну или чего-нибудь в том же духе — Иван мог признаться самому себе, что ему льстит и доставляет моральное удовлетворение даже то, что Арина явно нравится одноклассникам и другим встречным-поперечным личностям с приборами в штанах. Она была из той породы молоденьких девушек, за которыми с раннего возраста, что называется, «бегают». Подходила далеко не только Ивану, и многих устроила бы в качестве подруги. Беспалов сделал вывод, что сам того сразу не осознавая, отхватил симпатичную, молоденькую, «без пробега» и «с нуля», умненькую, с потенциалом и амбициями — чего стоит её упёртое стремление стать педиатром — ненавязчивую, разносторонне развитую спутницу жизни. Таких, как Арина мужчины разбирают ещё «котятами» — что он, собственно, и сделал — и в последствии не разбрасываются.

Возможно, поэтому — а может, и ещё почему — больше не изменял. Не тянуло, не хотелось и не чесалось. Флиртовал и кокетничал напропалую, и испытывал некое особое садистское удовольствие, когда какая-нибудь «хищница» уже предвкушала, как подцепит его в коготки, а он уходил красиво, показательно и иногда даже с размахом.

Конечно же, Беспалов много сомневался, нет-нет да застывал в страхе, что обманулся ожиданиями, что сделал ошибку, что всё может в один момент закончиться. Пройдёт какой-нибудь отрезвляющий дождь и смоет краски с этого мира, с его чувств к Арине. А парню не хотелось такого сценария. Вообще от слов «Не дай бог».

Но тут же успокаивал себя, что сомнения — это нормально, и он далеко не оригинален. Многие влюбляются, присматриваются друг к другу, общаются, проверяют себя, свои чувства…

«А потом женятся». — Иван опрокинул в себя остатки сока и поставил стакан в мойку.

До самолёта оставалось пять часов.

Американцы отрыли им мультивизы на год, только ему почему-то на две недели раньше, чем Арине, однако, к майским праздникам они в любом случае успевали и на том спасибо. По билетам российская авиакомпания «Аэрофлот» совместно с американской «jetBlue» обязались доставить их из аэропорта «Шереметьево» в аэропорт «Маккарран» города Лас Вегас с пересадкой в Нью Йорке. К сожалению, прямых рейсов в столицу «одноруких бандитов» не оказалось.

В принципе, Иван был не прочь не ждать официального оформления отношений и перестать прятаться сразу после двадцать восьмого числа.

— Нет, ну правда. Достало. — обхватывал он себя рукой за горло.

Но Арина попросила дать ей возможность закончить школу.

— Начнутся расспросы, а у меня целых двадцать два одноклассника. Представь, что начнётся! Давай, я здесь уж как-нибудь, а в Универ буду поступать Беспаловой. — Она три раза постучала кулачком себе по макушке и обезоруживающе улыбнулась.

Кстати, девчушка собралась отсылать аттестат именно в Питерский Университет Педиатрии. Самый старинный в Мире.

«Придётся за ней в Питер ехать, — поначалу чуть не плакал над своей горькой долей Беспалов, но потом, много думая, всё больше находил плюсов от такого поворота дел. Да, будет трудновато, но в бывшей столице, опять же, никто не знает ни про мать, ни про отчима, ни про то, что Иван когда-то являлся опекуном своей будущей супруге. — Видимо, не судьба мне в Москве, да и чёрт с ней. Может, потом вообще куда-нибудь к Полю рванём».

Иван не делал Арине предложение, так и ограничившись заявлением в больничной палате. Но кольцо с бриллиантом купил. Очень красивое и похожее на саму Кнопку — простое, милое и очаровательное.

Беспалов вспомнил, что спрятал его в нагрудный карман пиджака и увидел, как какой-то прыщавый подросток пригласил его будущую жену на медленный танец. Иван твёрдо решил выдержать, и у него получалось, даже когда это чудо обняло девушку за спину, и её грудь прижалась к его груди. Но потом по ходу дела, Арина что-то сказала, улыбнулась или даже засмеялась, и ноги сами, без особого на то разрешения, понесли Ивана к цели.

— Слышь, братишка, мне нужно на минуточку, — обратился к прыщавому и потянул Арину за плечо слегка на себя.

Однако, непонятное нечто вальяжно улыбнулось и вцепилось в девушку.

— Отвали, кэп.

Иван опешил.

— Я тебе сейчас отвалю. Не унесёшь.

— Миша, извини, но… — Арина поняла, что дело запахло керосином, — это наш опекун с Ритулей, Иван, я должна с ним отойти.

— Пора, — сказал ей Иван, сразу как девушка избавилась от партнёра по танцу. Она тут же направилась к себе в комнату, а он — в коридор.

Чемоданы уже лежали в камере хранения в Шереметьево. Поэтому осталось прыгнуть в такси и по пути предупредить Марго.

— Мы уехали на праздники, — сказала ей по телефону Арина и сквозь улыбку закусила меж зубов указательный палец.

— Ты что! Что за выходки!

— А что тут такого?

— По нормальному нужно, вот что.

— Вернёмся после девятого.

— А-а-а, так вот почему ты всё темнила, когда я предложила в Питер смотаться. И куда вы рванули?

— Расскажу после приезда.

— Мой Бог, какие мы загадочные! Сколько таинственности! — Марго чуть помолчала. — Ладно, давай, звони дня через два. Я тут пока попсихую… позлюсь…

Только оказались в аэропорту, только взяли багаж, как объявили регистрацию.

Потом подали самолёт. Двухэтажный Боинг 747. Посадка началась вовремя, но, конечно же, затянулась — не очень-то быстро можно разместить пятьсот человек на борту.

— Боже мой, какой огромный! — ошарашенно оглядывалась Арина в десятирядном салоне. — Он почти с наш дом!

— В наш дом столько людей не влезет, Кнопка, — засовывал её рюкзак в багажную антресоль Иван. — Это ты ещё в Аэробусе не была.

— Что, он ещё больше?!

— Там восемьсот человек.

Наконец все расселись. Арине Иван зарезервировал место у окна — сам он через океан в своё время налетался до тошноты. У него даже ещё не сгорели накопленные мили у «Дельты».

Рядом с ними третьим разместился какой-то мужчина лет тридцати пяти. С дипломатом и в очках.

Заработали двигатели, и Арине показалось, что загудела вся планета Земля, а под самим самолётом вот-вот проснётся вулкан. Асфальт начнёт лопаться, пойдёт трещинами, и оттуда брызнет лава.

— Господи, а это чудище точно взлетит? Сколько оно весит? — вцепилась девушка в подлокотники.

— Как пёрышко. Лёгкое четырёхсоттонное пёрышко, — наслаждался её реакцией Иван.

«Однако, как ей мало надо». — Парень хотел сказать нечто подобное вслух, но его перебила бортпроводница, которая по громкой связи начала объявлять информацию по поводу рейса и поведения на воздушном судне.

А вообще, кадры в Аэрофлоте подобрали будто прямиком с конкурса красоты. Пока одна распиналась у микрофона, другие работали в салонах.

Красивая молодая девушка в пилотке и форме с пёстрым шейным платком в цвет российского флага проходила и проверяла у них ремни безопасности и настолько радовала глаз, что Иван не выдержал и самодовольно улыбнулся. Не мудрено, что после такого, «небесная принцесса», возвращаясь к своему месту, оглянулась и одарила парня заинтересованным взглядом.

Арина тут же поджала губки и отвернулась.

— Эй, — дёрнул её за ладошку Ваня. — Э-эй, Кнопка.

— Тамбовский волк тебе Кнопка.

— Ой-ой-ой, какой злюк! Кнопка — злюк.

Тут самолёт начал отъезжать со стоянки. Они медленно проехали мимо здания вокзала, крылья немного дрожали от неровностей покрытия, в салоне довольно шумно работала вентиляция.

— Ариш, — зашептал Ваня на ушко девушке, — я когда-нибудь говорил, что со мной будет легко?

Нуль реакции.

— Но хорошенько запомни одну вещь — мне нужна только ты, — не сдавался Ваня.

Кнопка заёрзала на кресле.

— Это может измениться.

— Конечно, может! Ты вот тоже ещё чуть повзрослеешь и поймёшь, что тебе нужен совсем не такой раритетный старикан, как я, — как заправский стрелочник свернул на Арину Иван.

— С десяти лет я уже достаточно повзрослела.

Парень улыбнулся — манёвр удался.

— Мои родители почти не жили вместе, — задумчиво смотрел он в иллюминатор на асфальтированную территорию аэропорта. — Я вырос чёрт знает где. Отчим этот… придурок.

Арина повернулась к нему и серьёзно-внимательно оглядела его лицо.

— Я очень хочу прожить всю жизнь семьёй, Кнопка. Отметить с тобой и двадцать, и пятьдесят лет совместной жизни. Я очень этого хочу, поверь.

Тут самолёт встал в очередь на взлёт. Иван и Арина смотрели, как перед ними один за другим уходят на взлёт лайнеры.

Наконец настала очередь и их летающего монстра.

Двигатели взревели, как могут реветь только моторы такой конструкции, как Боинг 747 — их ни с чем не спутаешь и ни с чем не сравнишь.

Арина задышала сильнее.

— Не бойся, — сжал ей ладошку Ваня и, когда она посмотрела на него, весело подмигнул. — Я с тобой.

Конец.