Игра Хаоса. Книга двенадцатая

Глава 14 Черные кузницы Шалвахора

Глава 14. Черные кузницы Шалвахора

Жар внезапно дышит в лицо, мгновенно стянув кожу и высушив нос. С трудом удается подавить рефлекторный кашель, рвущий превратившееся в сухую бумагу горло. Тут же опускаю забрало шлема, мгновение на подстройку, и сквозь мембрану проходит тепловатый, но уже не обжигающий воздух. Дышать можно, хотя обзор стал хуже. Что-то где-то ухнуло или вздохнуло, а может, просто высвободилось, и раскаленный воздух бурным потоком хлынул вперед, обдав все тело густым маревом и заставив броню слегка потемнеть. С другой стороны, льдистая сталь и не с таким должна справиться, но как там моя спутница⁈

Резко оборачиваюсь, обеспокоенный тишиной за спиной, и подсознательно ищу в прорезях шлема безвольное тело, кучей тряпок осевшее на землю. Но вместо них вижу глухой стальной блеск и полупрозрачные блики вокруг уверенно стоящей на своих двоих девушки. Представшие перед глазами детали не сразу складываются в единую картину. Какие-то металлические накладки по всему телу, спокойно проходящие сквозь друг друга, будто иллюзии, другая часть элементов и вовсе не обрела материальности, оставшись слабо светящимися голограммами, прозрачный шлем, напоминающий голову птицы…

Да это же рунный доспех! Те металлические плашки, нашитые на комбинезон фаты как раз там, где сейчас появились самые крупные элементы, оказались не украшением или пустым фиглярством, а главной его частью. Судя по тому, как они светятся под прозрачными щитками мелкой, словно муравьи, вязью, именно на них неведомый мастер нанес систему рун, по сложности не уступающую той, что вплавлена в мою броню, если не превосходящую ее. Рунный кузнец, похоже, потратил на сотворение своего шедевра большую часть своей жизни, если не души… А наг нехило так раскошелился, защищая своего Владыку мыслей! Только вот фонит такое богатство в активном состоянии наверняка не слабо, хорошо, что Щит Рассвета способен прикрыть нас обоих.

Что ж, раз с этим порядок, стоит вернуться к тому, зачем мы здесь. Не стоит забывать, что погоня за нами может отправиться в любой момент, да и Кузницы считаются весьма опасным местом даже для Бездны.

Глубокий вдох, выдох. Шаг вперед, затем еще один, я настороженно оглядываюсь по сторонам, оценивая обстановку вокруг. Хвала Хаосу, никого, насколько я могу видеть. Жарко словно в доменной печи, повсюду витают черные хлопья смога, из-за которых сложно что-либо четко разглядеть. Тяжелый серый песок, проклятое багровое небо — нет ничего интересного, кроме кусков камней, похожих на уголь, что разбросаны повсюду или сложены в огромные кучи, с которых они периодически скатываются вниз.

М-да, привычная схема разведки местности с помощью призванных существ и артефактов здесь не сработает: большинство моих разведчиков в таком жаре не продержатся и пяти минут, а артефакты сразу выдадут себя, слишком чужеродны, чтобы затеряться в местных магических потоках. Кто у меня есть из нематериальных существ? Дух-пустотник в Аду будет лакомой добычей для любого, а Синайский уловитель настроен только на эманации Хаоса… Использовать поисковые заклятия? Поиск разума, Присутствие жизни? Радиус у них невелик, да и слишком легко засветиться и привлечь ненужное внимание: они площадные и выйдут за пределы маскировки щита. Астральный взгляд я использовал еще до перехода, но он не увеличивает поле зрения. Тогда что?.. Двигаться вслепую, надеясь на удачу, или… Я повернулся к Мистре, стоявшей у меня за спиной:

— Ты можешь почувствовать присутствие жизни или как-то еще засечь местных обитателей?

— Я не знаю, Рэн, — фата растерянно пожала плечами, продолжая удивленно озираться по сторонам. — Мне кажется, здесь все живое… Эти камни, — она показала на черные булыжники, разбросанные повсюду, — они все фонят жизнью, энергией, излучают почти человеческие эмоции. Здесь просто жуткий ментальный фон. Я не представляю, что это или чем было раньше, но они все словно живые. А местные обитатели… Пока я с ними не встречусь лично, не увижу их ауру, не изучу ее, — она качнула головой, — не смогу их отличить от всего остального. Так что ничего тебе обещать не могу.

Что ж, значит, придется двигаться так, надеясь на свои глаза и уши. Раз камень перехода хранил именно эти координаты в Черных кузницах, значит Зор’райг приходил именно сюда, и до цели его визитов должно быть не слишком далеко. Осталось надеяться, что наши с ним цели совпадают, и нам нужна одна и та же условно разумная сущность. Вон тот взгорок чуть выше остальных, быть может, с него удастся осмотреться?

Определившись с ближайшей целью, делаю осторожный шаг вперед. Порядок действий мы с Мистрой обговорили еще в храме, и та, послушно выждав, осторожно двинулась за мной. Девчонка молодец, держится. Я помню, как при штурме Акш’дхара ей пришлось выпить зелье Ментальной пустоты, чтобы оградить себя от эманаций боли и страха, владеющих толпой, и как она потеряла сознание в зале молящих, защищавших Коллекцию. И если здесь каждый камень звучит для менталиста в полный голос, то тут для нее должно быть ну очень шумно… Спутница же лишь временами морщилась, но продолжала медленно следовать за мной.

Шаг, еще шаг. Аспид вернулся в карту — с момента его призыва прошло слишком много времени. Его сменил серебряный кнут Хвост дракона , добытый на турнире, — слабая замена, но я уже начал привыкать к подобному типу оружия и хочется иметь нечто подобное под рукой. Браслеты-накладки Невидимых клинков на месте, они вернулись туда, где были созданы, но по-прежнему готовы по первому приказу появиться и ужалить врага. Кинжал-похититель жизни пока призывать не стал. Его срок существования тоже истек, но карту с ним я откатил самой первой, поэтому смогу позвать оружие в любой момент. Здесь, в Бездне, кровавый ритуал — единственная для меня возможность хоть как-то возвращать карты в строй, поэтому я должен быть уверен, что для кинжала обязательно найдется достаточно сильная жертва. Но главное мое оружие — Рарух и Рарог . Боевые топоры ждут своего часа на поясе, и я боюсь, что и на этот раз работа для них найдется, хотя так хочется, чтобы хоть раз вылазка прошла гладко!

Все эманации Хаоса надежно скрывает пелена, созданная щитом. Раз так, то пускай оружие будет под рукой: кто знает, где и в какой момент оно пригодится, времени на призыв может не быть.

Странно, вокруг никого. Для нас это к лучшему, но все же я как-то иначе себе представлял Черные кузницы Шалвахора. Книга Гузуфа рассказывала, что там как минимум полно рабочих. Еще десяток шагов вперед. Интуиция подсказывает, что что-то тут не так. Прислушиваюсь к себе, пытаясь понять, что именно меня насторожило. «Дрожь земли» , — коротко бросает Тай, и замолкает, знает, когда не стоит болтать попусту. Присев на колено, прикасаюсь к земле. Да, по плотно слежавшемуся песку время от времени пробегают ритмичные вибрации, но не они вызывают тревогу. Оглядываюсь по сторонам… и хочется материться! Камни, что скатываются с насыпей, делают этот вовсе не в такт вздрагиванию земли, а будто сами по себе! И отправляются «погулять» они все чаще и чаще…

По ушам внезапно бьет жуткий грохот, резкий, сильный, словно два железнодорожных локомотива на полной скорости врезались друг в друга. Шум, визг. Камни, сложенные в кучи вокруг, дружно начинают осыпаться вниз. Все это произошло настолько неожиданно, что я, заорав от боли, попытался закрыть уши руками, но сразу за первым звуковым ударом почти мгновенно последовал второй, а следом еще и еще. В глазах после каждого темнеет, и зрение возвращается все неохотнее… Удары, набирая силу, следовали нескончаемой чередой, не давая даже секунды на защиту и буквально вызывая вокруг настоящее землетрясение. Сотни черных камней, разных по форме и размеру, подпрыгивали и осыпались вниз жалящим дождем, а акустические пытка не прекращалась ни на секунду. Грохот, какофония звуков, словно невидимые жернова перемалывали в труху все, что не успело скрыться. Мелкие камни рассыпались в песок, более крупные покрывались трещинами, лопались на десятки более мелких фрагментов, и лишь защита на наших телах позволила выжить в первые мгновенья.

Щит Рассвета

Партнер оглушен, практически потерял сознание, его спутница не в силах что-либо сделать, нужно действовать самому, пока они оба не погибли.

Голубоватая аура щита слегка изменилась, сменив интенсивность свечения и вид. Яркое белоснежное сияние приняло форму ромбовидного кристалла, обхватив тесно прижавшиеся друг к другу человеческие фигурки, а затем уплотнилось, затвердев и отбрасывая от себя поток черных камней, что летели со всех сторон и грозили погрести под собой людей.

Очередной далекий удар — и звуковая волна, снося все, устремляется вперед, размалывая в пыль камни. Но в этот раз она встречает перед собой достойную преграду, которую не удается преодолеть, и, отразившись, уносится дальше. Новая волна… отбита, световая пелена смогла сдержать и следующую атаку… Если б мог, Щит Рассвета сейчас улыбался, вновь почувствовав себя в деле. Тот, кто был у Пика Белых Гарпий, знал бы, что его такими нападками не пронять. Крики королевы гарпий срывали плоть с костей, и только благодаря ему сэр Магнус таки сумел там выжить, пусть и вернулся наполовину глухим. А здесь мощь хоть и сравнима, но не направлена на убийство и не сконцентрирована на одной цели.

Еще удар, и новая звуковая волна пружинит от поверхности, следом лавина камней, удары, грохот… Настоящий бой и настоящая цель — спасти, защитить два крохотных огонька жизни, укрытых под ним. И он справится, не проиграет…

Тишина, столь восхитительная и неожиданная. Мгновения назад вокруг бушевала буря, крошившая все и вся, падали камни, разлетались осколки, черная взвесь скрыла за собой багровое небо — и вдруг все завершилось: камни, уставшие парить, с облегчением рухнули на землю, их крошево, хлестнув напоследок по мерцающей преграде, осыпалось вниз, даже хлопья смога и каменной пыли, словно с облегчением, начали оседать. Только двое выживших, прижавшись друг к другу, долго не решались выглянуть из-под щита, который в последние мгновения настолько разросся, что теперь защищал их вдвоем.

— Что это было? — громко спросил я, с трудом вставая с колен. Меня окружала ватная, абсолютная тишина, я даже собственного голоса не слышал.

«У тебя повреждены барабанные перепонки, — шепнула Тай. — Попроси фату помочь с их восстановлением, у нас осталось слишком мало зелий регенерации. Лучше их поберечь» .

«Рэн, я слышу звук рога, — губы Мистры открывались бесшумно, но голос девушки коснулся сознания, пусть и с легким запозданием. — Рунный доспех оказался весьма хорош, он почти сразу защитил меня от акустического воздействия» .

— Надеюсь, ты смогла выторговать его у нага, как часть платы, и если выживем, то он останется у тебя, — ответил я, невольно тряхнув головой. Шум в ушах не проходил, резко нарастая. Поврежденные барабанные перепонки давали о себе знать. Творение рунного мастера, в отличие от брони древних кузнецов, лучше себя показало в недавней переделке, видимо, было рассчитано на подобный вид воздействия.

«Тебе больно? — голос фаты вновь коснулся сознания. — Я помогу, только открой ненадолго забрало. — Легкое прикосновение пальцев и почти сразу пришла исцеляющая волна, убравшая боль. А девушка неожиданно задорно улыбнулась: — За последнее время я уже хорошо научилась восстанавливать твое тело» .

— Спасибо, — шепнул благодарно в ответ. Я снова слышал собственный голос!

Отвлекшись на разговоры, не сразу заметил, как обстановка вокруг нас стала меняться. Куски камней, разбросанные вокруг, начали неспешно притягиваться друг к другу, постепенно ускоряясь. Небольшой булыжник со щелчком подтянулся к куску камня побольше, а тот, пролетев с пару шагов, намертво прилип к угловатому валуну с меня ростом. Буквально через секунду еще один камень со звонким стуком занял свое место рядом с вросшим в валун собратом…

Все вокруг пришло в движение: черная пыль, клубившаяся в воздухе, налипала на камни покрупнее, те в свою очередь, начав обретать некое подобие формы, жадно сгребали к себе собратьев поменьше, вбирая и втягивая их в себя. Тысячи угольных обломков метались по воздуху, с разной силой притягиваемые самыми крупными камнями, будто между теми шла беспощадная борьба за каждый мелкий булыжник. Постепенно вырисовывались фигуры, отдалено похожие на моих каменных големов. Они яростно вступали в схватки с соперниками за каждый столь желанный для них кусочек материи. Разрастаясь, наполняясь, они меняли форму тела, отращивали конечности. Жуткие гротескные уродцы выхватывали мечущиеся в воздухе вокруг конкурентов обломки камней, чтобы затем засунуть их внутрь себя и снова продолжить борьбу, но не переступая определенной черты: даже стоя рядом, отличаясь формой, размером и массой, никто из них не пытался напасть на другого, сражаясь за ресурсы лишь в ментальном поле. Одни росли, становились больше и мощнее, с легкостью забирая наиболее лакомые камни. Другие, лишенные этой возможности, довольствовались объедками со стола сильных, подбирая слишком мелкие для тех куски и пыль.

Формирование завершилось буквально за несколько минут, и, словно сигнализируя об этом, в воздухе разнесся тяжелый раскатистый звук трубы, сотрясший воздух. Три десятка големов, разных по росту, форме и массе, в едином порыве повернулись на звук, а затем неспешно зашагали в его направлении.

— Я думаю, нам нужно следовать за ними, — тихонько шепнула Мистра.

— Согласен, — ответил я. — Ты можешь взять кого-то из них под свой контроль?

Поле незаметности, созданное фатой, на время скрыло нас от каменных уродцев-великанов, но постоянно поддерживать его тяжело и требует большого расхода силы. А вот если один из них прикроет нас…

— Я постараюсь, — девушка быстро кивнула, а затем начала сканировать големов, неспешно бредущих мимо нас.

Этот слишком большой, этот слишком непонятный. Как ни странно, но аура у каждого из созданий была разная, несмотря на общий фон силы, горевший в них. Вот этот подойдет.

Она остановила свой выбор на относительно небольшом големе, похожем на обломанный с одной стороны треножник для огня. В отличие от остальных, он был довольно компактным, всего полтора-два человеческих роста, и не вызывал у нее чувства опасности, зато весьма быстро ковылял за высоким каменным гигантом, находясь в его тени, больше всего напоминая домашнего питомца.

Контроль, воля. Невидимые струны силы касаются бредущего вперед порождения зова гигантской трубы. Покорность, подчинение… Готовые ментальные конструкции всплывают из глубин короны фат. Ей не надо тратить время на их создание, лишь вливать силу в проверенные временем заготовки. Каменный уродец замер, встряхнулся, словно собака, пытаясь отбросить то, что впивалось в его разум. Элементали и природные духи всегда плохо поддавались ментальным воздействиям, и все же не ему с ней тягаться. Память стихий, воля земли… ее приказы, наконец, замедлили, потом остановили движение треножника.

— Быстрее! — крикнула она, бросившись бежать к угольному голему, что замер на вершине холма. Еще чуть-чуть, и он бы скрылся из вида, пришлось бы его догонять, а на ходу столь ювелирные воздействия накладывать сложнее.

Первым на тело элементаля взлетел Рэн, оттолкнувшись от одной из согнутых ног, затем подхватил Нию, затащив ее наверх. Они почти сразу спрятались в глубокой «чаше», плащ-хамелеон лег сверху, сразу же начав процесс трансформации, принимая облик предметов вокруг него.

«Следуй к зову» , — приказ-мысль ослабляет поводок, и голем вновь начинает движение к силе, что его звала.

Мерное покачивание. Спуск. Подъем. Теперь снова спуск. Големы, вытянувшись цепочкой, неторопливо брели куда-то вперед. Контролируя обстановку, а я, приподняв край плаща, рассматривал окружающую местность. Длинная дорога, петляя, уползала далеко вниз, оббегая по кругу стенки гигантского карьера, на краю которого мы при переходе и оказались. По склонам, то тут, то там ползли еле заметные на общем фоне черные точки — такие же ожившие груды камней, неспешно стекающиеся к дыре в центре.

— Рэн, я чувствую их страх, — шепнула Мистра, — их нежелание идти вниз. Они очень боятся чего-то, ждущего их там.

— Понимаю, — кивнул, продолжая наблюдать за тем, что происходит вокруг. — Но нам нужно туда, причем к их самому главному, к Безумному Богу-кузнецу, хозяину и владыке этих мест.

— Мне страшно, — девушка поежилась и сжалась, будто стараясь стать меньше и незаметнее, — ты не представляешь, насколько я боюсь! Ты хоть понимаешь, что сущности подобного масштаба и силы могут с нами сделать? Его даже демоны боятся, ибо в своем безумии он может сотворить абсолютно все. А ты собираешься предстать перед ним, веря в старые легенды и рассказы проклятой книги о данном им когда-то обещании! О котором здесь, измененный Бездной, Кузнец давно мог забыть. И тогда никакие клятвы его не сдержат, не помешают превратить нас в какую-нибудь мерзость или сделать заготовку для одного из своих проклятых артефактов — сама смерть нам покажется избавлением и спасением!

— Он бог, — упрямо качнул головой, возражая. — Каким бы безумцем он ни был, его обещание свято и связывает его сильнее тысячи цепей и запретов. Он буквально не может преступить через него, это закон, и даже темные боги не в силах его нарушить, они обязаны выполнить все сказанное и обещанное ими, сама их природа не позволит им поступить иначе. Он обещал оказать помощь и защиту Гермесу Трисгемисту и любому другому, кто придет вместе с ним. А так же открыть для них дорогу к Реке мертвых… И у меня есть то, что является воплощением его слов.

Видя, что мои слова не успокоили молодую фату, я, чуть поколебавшись, открыл защищенный карман сумки и достал тонкую золотистую табличку размером с пару мужских ладоней, на которой было отчеканено суровое мужское лицо с взъерошенной бородой, грозно смотрящее вперед.

— Это материальное воплощение божественного обещания. Гермес, видимо, был тем еще прохиндеем и весьма опасался попасть сюда, потому и подготовил заранее дорожку для возможного бегства. И все же он сделал так, чтобы полученным обещанием смогли воспользоваться и другие: за возможность спасения из Тартара можно выторговать очень многое, буквально все, а ведь туда низвергали даже богов… Глупо делать такой актив доступным только для себя, если заранее не знаешь, придется им воспользоваться или нет.

Мистра осторожно коснулась таблички, провела кончиками пальцев по выбитому в металле лицу, затем взглянула на меня:

— Это не только обещание, это нечто большее, словно отголосок памяти, черты личности, — она растерянно развела руками, не зная как описать словами то, что почувствовала. Словно на миг она прикоснулась к личности бога, к поверхностным ее слоям. Я недоуменно пожал плечами, почувствовав образ, посланный мне фатой. Зачем было закреплять обещание так сложно? «Гефест» — имя буквально пронизывало все слои восприятия, словно стержень, нанизывая и удерживая на себе все сложные цепочки памяти, знаний и образов, вложенные в табличку. При этом сама клятва помочь шла где-то побоку, словно малозначительная второстепенная деталь…

Впрочем, это дела богов, а не смертных, главное, чтобы табличка сделала то, что я ждал от нее — открыла нам проход домой.

Кажется, мы куда-то подходим. Черный зев воронки провала словно раззявленная пасть втягивал в себя уныло бредущих големов. Даже я, вернув себе вместе с пробуждением Тай возможность более полно управлять щитом разума, чувствовал их нежелание продолжать спуск, и все же сила, что их звала и контролировала, не оставляла им выбора. Черный зев проглатывал их одного за другим. Наконец и наш треножник шагнул в черноту провала, погрузившись в его вязкую тьму. Сосущее чувство внутри желудка и шум в голове, мы проваливались или падали куда-то вниз… Не рискнув высовываться из-под плаща, окружающего в узкую щелку я не разобрал, но удара об землю так и не последовало. Темнота отступила, и я увидел в нескольких десятках шагов от нас раскаленный зев печи, а чуть поодаль — огромного краснокожего многорукого гиганта, с зажатыми в руках молотом, кнутом, лопатой и ломом. Раззявленный рот, покрытый щербатыми зубами, что-то ревел, но слова было невозможно разобрать в общем шуме, ибо тот шел отовсюду: стук, лязг, грохот, на время перекрывавший все. Мы словно попали внутрь огромного, непрерывно работающего механизма.

Големы неторопливо брели вперед, продвигаясь по просторному залу со множеством проходов, расползавшихся от него в разные стороны. В центре зала гигант с инструментами в руках изучал прибывающих, по очереди касаясь каждого одним из своих орудий. Вот массивный голем, один из наиболее крупных среди шедших в нашей партии, делает шаг вперед. Привратник быстро окидывает его оценивающим взглядом и наносит быстрый удар по плечу зажатой в руках лопатой. Увалень явно недоволен, пытается возразить, но почти мгновенно за первым следует еще один удар, только кнутом, отсекающий одну из каменных рук, и та, упав, разваливается кучками обломков угля, а потерявший в своей массе элементаль уныло бредет куда-то вниз…

— На растопку, — шепнула Мистра, повернувшись ко мне. — Мы сейчас среди заготовок, идет распределение их по работам.

— Это и есть Гефест? — с сомнением тихо спросил я, глядя на краснокожего гиганта.

— Нет, — быстро ответила фата. — Это просто привратник. Сам хозяин кузниц где-то внизу или наверху, точнее определить сложно.

— Попробуй с помощью нее, — попросил я, протянув ей золотистую табличку с запечатленным на ней лицом. — Она должна быть связана с тем, кто ее создал.

Мистра, быстро кивнув, подхватила наш пропуск домой и крепко прижала к металлу ладонь.

— Я чувствую его, — спустя несколько секунд произнесла она, — и кажется, он почувствовал меня.

— Тем легче, — ответил я. — Нам пора выбираться отсюда.

Все это время очередь продвигалась вперед, скоро подойдет черед и нашего треножника. Новый свист кнута привратника, и крохотный черный голем рассыпается на куски, а из него выбирается нечто, похожее на каменную горгулью с кнутом в руках.

— Надзиратель, — оценила девушка, против воли заинтересовавшаяся происходящим. Ей было интересно сравнить свои ощущения от каменных уродцев и итоговый результат. — Контролирует и подгоняет остальных.

— Готовься, — приподняв край плаща повыше, я огляделся по сторонам: мы стояли практически в самом конце очереди, вокруг никого.

— Хорошо, — согласно кивнула фата.

Поле незаметности отлично показало себя среди големов, они даже не почувствовали нашего присутствия. Думаю, его должно хватить, энергию щита лучше пока приберечь. И все же, решив подстраховаться, Мистра активировала еще и поле подавления жизни, скрывающее присутствие живых объектов от сканирующих заклинаний, о чем и сообщила мне.

— Сделала.

Я первым спустился вниз, готовый к возможной схватке. Быстрый кувырок, вскочить на ноги, оглянуться вокруг. Затем подхватить девушку, неловко спрыгнувшую с макушки голема. Не считая адского шума и грохота, вокруг все спокойно, наше появление осталось незамеченным: Привратник отвлекся на совсем крохотного голема. Повесив кнут на пояс, он сграбастал его своей лапищей и несколько раз скептически осмотрел со всех сторон, явно решая, куда же его определить. Видимо, так и не выбрав ничего подходящего, просто бросил мелкого элементаля в жерло печи, где несчастный неожиданно завизжал почти человеческим голосом, барахтаясь среди языков пламени.

— Нам туда, — дернула меня за руку фата, указывая на небольшой проход за спиной красного гиганта, ведущий куда-то наверх.

Мне оставалось лишь согласно кивнуть.

Прижавшись к стенке, мы короткими перебежками рванули вперед, из тени одного прохода в тень другого. Пробежать десяток шагов, замереть. Сортировка закончена, наш треножник, оказавшийся последним, был небрежно хлопнут по чаше лопатой и убрел куда-то вниз. Гигант, явно устав, припал на несколько секунд к ведру и начал с шумом пить. Хороший момент. Недалеко от нужного нам прохода виднелась небольшая кучка черных камней, видимо, остатки бедолаги, чем-то вызвавшего гнев Привратника, за ней вполне получится укрыться. От этой точки можно будет добраться к кучке поменьше, что находится всего в паре шагов от нашей цели…

Я почти добежал до нее, когда спину обжег резкий и сильный удар, отбросивший меня на несколько шагов в сторону, заставив зарыться лицом в каменную крошку. А по залу разнесся рев гиганта:

— Вы думаете, первые, кто захотел сюда проникнуть?!!

Дом Ярости, Зал чар и ритуалов

Ядро сущности пульсирует, то разгораясь, то угасая. Очищение постепенно выедает в нем остатки памяти и личности, всего того, что было Азамаем Пламенем Ярости. Алый Господин лично контролирует процесс. Здесь нужно действовать крайне осторожно, не перейти черту, вычищая эмоции и проявления характера, готовя основу Бесформенного, иначе ядро может легко распасться на сотни фрагментов, перестав быть чем-то единым. Подходящих же «заготовок» у Дома больше не осталось. И так пришлось оставить границы домена без должной защиты… Хотя, ему надо радоваться, что не успел потратить чужую сущность как планировал.

Упорство можно оставить, гнев, переходящий в ярость, тоже. Для будущего хранителя Огненных врат эти черты могут быть полезны. А вот это не нужно: шум арены, крики зрителей, чувство торжества над побежденным — это лишнее. Бесформенный лишь инструмент, призванный исполнять свою роль.

Браслет на руке завибрировал, когда архидемон осторожно зачищал ядро сущности от отголосков имени того, кто называл себя его братом, безжалостно уничтожая то, что делало Азамая именно тем, кем он был, и вносил новое имя, основу, что будет удерживать ядро от распада… Один из десятков глаз на лице неохотно скосился на метку сигнала. Он не мог приостановить кропотливый процесс ни на миг, рискуя потерять основу Бесформенного. Стоит этому произойти, и уже его суть ляжет на алтарь, заменяя утраченную. Танцующий в пламени лично пообещал ему это.

Сознание разделилось на несколько потоков, повинуясь его воле. Основной продолжал контролировать процесс перестройки личности, дополнительный изучал изменившуюся ситуацию, взятую им на контроль.

Все-таки ушли. Следящая метка, незаметно оставленная им возле храма, четко зафиксировала пространственный прокол. Заблокировав хаоситам физическую возможность покинуть Бездну, он все же учел, что они могут как-то использовать камень перехода, и подстраховался на этот счет. А в том, что чужаки забрали управляющий механизм портальных врат Зор’райга, Алый был уверен — на месте убравшейся в свою вселенную Коллекции осталась лишь пустая арка.

Кроме того, недавно от храма в Радугу миров прорвался призыв-обращение к кому-то из Светлых, что всколыхнуло всю Бездну. Значит, в бедах, обрушенных на Дом Ярости, не обошлось без светляков. Знать бы еще, кто именно поучаствовал в этом! Хотя, учитывая, кому принадлежит храм, догадаться не сложно. И это многое объясняет. Например, откуда у нага появилась возможность призвать Дикую охоту вместе с ее предводителем. Что ж, сочтемся потом. Сначала главное. Хаоситы вновь сумели уйти, видимо, получив от покровителей нечто, сумевшее заменить им портальную арку, но гораздо интереснее, куда они отправились дальше…

Заклинание-шпион, оставленное им, смогло отследить не только факт перехода, но и место, куда тот был направлен — Кузницы Шалвахора. Хм, а туда-то им, интересно, зачем? В гости к безумному кузнецу никто в здравом уме не отправится. Алый ожидал, что беглецы попытаются спрятаться на Свалке или Кладбище, будут тянуть время, надеясь на помощь. Или же сразу откроют проход в Радугу миров, если у них есть такая возможность — из верхних слоев Бездны это сделать проще. Там бы он их и прихватил. Но нет. Они выбрали опасное место, реликт, оставшийся со старых времен, такой же, как и его хозяин, полностью спятивший за века пребывания в Бездне, но не утративший своей силы.

Что ж, это все немного усложняет, но не меняет по сути ничего. Он дал себе обещание лично выдрать их души из тел, и никто ему в этом не помещает, ни Кузни, ни их хозяин. Осталось лишь закончить начатое.

Разозленный архидемон полностью сосредоточился на ядре сущности перед ним, стараясь поскорее завершить работу.

Храм последней надежды

— … И да прибудет Свет со всеми, кто нуждается в нем.

Завершающие слова молитвы прозвучали. Старый священник, встав с колен, неспешно побрел к лестнице, ведущей на колокольню. В душе было пусто, и привычные слова молитвы не несли прежнего утешения.

Они ушли… Он знал, что этот миг настанет. Их дорога ведет дальше, в те заоблачные дали, о которых он даже не мечтал. И все же теперь ему тяжелее стократ. Не разнесется больше во дворе храма певучий голос Мистры, Рэн не скрасит вечер очередной историей блужданий по Осколкам. За эти дни он узнал о мире больше, чем за все годы, прожитые им самим. Эти двое как камень, упавший в омут, всколыхнули привычный ему мир, и теперь потребуются годы, чтобы поднятая волна улеглась, но память о них его никогда не покинет. Пусть будут милостивы к ним все светлые боги, им сейчас как никогда нужна их поддержка.

Деревянная ступенька под ногой издала подозрительный скрип, и в списке дел на утро после молитвы добавился еще один пункт. Старый колокол привычно подставил бронзовые бока под яблоко языка, и звон, разнесшийся во все стороны, всколыхнул стену черно-бордового тумана, окружавшего храм. Новый удар вновь взбаламутил черную взвесь, создавая проплешины, и там, внутри, что-то… Ему показалось или нет? Он услышал звуки, заметил силуэты тел! Может, он ошибся, а глаза и слух его подвели, пойдя на поводу желания?

И все же следующий удар колокола был сильнее предыдущих, а к его звону прибавились слова молитвы, изгоняющей зло. Может, это они? Что-то не вышло, и они вернулись назад, в знакомое убежище! Радостная мысль прибавила ему сил, и колокол зазвенел яростнее и сильнее, словно встрепенувшись, а молитва в его устах буквально гремела. Туман, плотной стеной охватывавший храм, поддался, отброшенный на еще десяток шагов, и из него буквально вынырнула девичья фигурка, стремительно рванувшая вперед, к храму, единственному, что несло спасение в этом жутком месте.

Мистра! Отец Игнациус птицей рванул вперед, буквально перепрыгивая ступени. На бегу схватив с алтаря свечу, он побежал через двор к храмовой ограде, услышав как по калитке, ведущей внутрь, кто-то отчаянно барабанит. Дверь была распахнута одним рывком… и он замер, почти отпрянув назад с еще протянутой вперед рукой. Ибо за порогом была не та, кого он ожидал увидеть.

Невысокая демоница в потрепанной кожаной одежде замерла перед храмовой оградой, не в силах переступить порог. Она нервно обернулась, глядя на приближающийся туман-пожиратель, лишь на время отброшенный от храма. Но все же, даже оказавшись в западне, перед лицом неминуемой гибели, она попыталась исполнить то, что приказано:

— Отче, мне нужно передать это тем двоим, что скрываются в вашем храме! Этот амулет, он их дорога домой, ключ к спасению. Дом Похоти выполнил свой долг, пусть повелитель Рэнион передаст это своему хозяину! Ой, — демоница испуганно прянула к барьеру: клубы тумана подползли к ней совсем близко.

— Ты кто, э… существо? — отец Игнациус не смог определиться, как правильно обращаться к стоящей в паре шагов от него представительнице падшего рода. Больше всего она походила на сатира: короткая коричневая шерстка, выгнутые назад ноги с копытами, пара козлиных рожек и потрепанный кожаный доспех, порванный в нескольких местах, со следами крови. Видно, что пока демоница прорывалась сюда, девушку не один раз ранили.

— Я Таша, — крикнула демоница, практически прилипнув к ограде, спасаясь от сторожившей храм твари. — Загонщица из отряда госпожи Беризы. Меня послали вперед, пока сама госпожа с отрядом отвлекала на себя Живой Туман.

Священник тяжело вздохнул, рушить надежды даже такого падшего существа ему было… горько.

— Таша, здесь нет тех, к кому ты пришла. Вещь, которую ты им принесла, больше некому отдать.

— Тогда я погибла напрасно…

Сатира, опустив голову, неожиданно чисто по-человечески заплакала.

— Отче, я не всегда была плохой, просто однажды я совершила ошибку, а потом очень дорого заплатила за нее. Помолитесь за меня тому, чье имя я даже произнести не в силах.

— Ты сможешь это сделать сама, — решившись, отец Игнациус сделал шаг в сторону, открывая проход за ограду. — Пусть и не сразу, — добавил он с сомнением, когда демоница, отчаянно крикнув, буквально впрыгнула вперед, прижав к себе хвост, опаленный туманом. А потом вся поежилась и непроизвольно сгорбилась, шипя тихонько сквозь зубы, — светлая сила, разлитая в воздухе, немилосердно давила на нее, воспринимая весьма враждебно.

— Утешение нужно всем, даже тем, кто заперт в аду, — прошептал отец Игнациус сам себе, закрывая тяжелую дверь калитки.