Играя в жизни 4

15. Агония

У меня все болело. Каждая клеточка тела ныла, в районе груди вообще все горело. Казалось, что какой-то великан взял меня за руку и лупил моим несчастным телом по стенам, а потом, после того, как великан наигрался, мои остатки соскребли в одну кучу и оставили. Я не хотела приходить в себя, потому что с каждой секундой мне становилось только больнее и больнее. Сознание было мутным, но я не испытывала страха, потому что помнила, что произошло последним, Гаррет меня куда-то нес. В машину. Мы спаслись. Я в безопасности. Странные звуки становились отчетливее, что-то пищало у самого уха и нервировало. Звук был монотонным и неприятным, он резал по перепонкам. Я бы не могла сказать, сколько времени я пробыла в состоянии полумертвой кучи, казалось, что прошла вечность и еще несколько дней.

Не помню, чтобы мне было когда-то настолько больно. Физически – не было.

Открыв глаза я увидела, что меня окружало слишком чистое, скорее, даже стерильное и белое пространство. Горло болело, но я не могла понять причину этого. Вроде не орала, хотя полностью оттолкнуть эту мысль не могла. Кричать – кричала, но по крайне мере не так сильно, чтобы горло так ныло, словно его исцарапали изнутри. Туман от лекарств не давал рассмотреть, что меня окружало, но я точно находилась в больничном помещении, больше нигде нет такой чистоты.

Я продолжала лежать с открытыми глазами достаточно долгое время. Безумно хотелось пить и в туалет. Когда я уже решила попытаться встать и вынуть иглу из вены, дверь бесшумно открылась, и в палату вошла девушка в белом халате. Она мило мне улыбнулась и спросила:

– Вы уже проснулись?

– Да. – Голос оказался хриплым, стоило слову сорваться с языка, как горло тут же закололо, и я закашляла.

– Старайтесь не говорить. Вам сделали операцию. Сейчас уже все в порядке, но вам сильно досталось.

– Где я?

– В Центре. Не переживайте, миссис Уорд, все в порядке.

Я смотрела на миловидную девушку, которой было не больше двадцати пяти лет и не понимала, что она сейчас сказала. Как она меня обозвала? Но я не задала этот вопрос, дверь снова открылась, и я тут же попыталась сесть, но грудь так прожгло, что я чуть не задохнулась от обилия боли. Ужас сковал легкие, а глаза чуть не выпрыгнули из орбит. Да какого хрена тут происходит?

– Не шевелитесь, – сказала девушка, но я ее не слушала, во все глаза смотрела на вошедшего.

Падла-судьба снова надо мной издевалась. За что? Неужели я когда-то, живя еще в Синте, сделала что-то настолько ужасное, что меня нужно так пытать? Я была уверена, что больше не выдержу. Не было у меня больше сил. Я устала от вечной борьбы. Я всегда проигрываю, кого-то теряю, страдаю. Будет ли в моей никчемной жизни хотя бы луч света? Или я так и останусь на дне тьмы?

Президент шел ко мне медленным шагом, остановился у кровати и сказал медику:

– Оставьте нас.

Девушка только кивнула своей светлой головой и быстро покинула помещение, я осталась один на один с человеком, который пытался меня убить с самого моего рождения. Да, он долгое время даже не подозревал о моем существовании, но делал все, чтобы моя жизнь была сложнее и короче. Мизерное финансирование Синта, Ристалище, игры избранных. Даже не хотела знать, что он придумал на мой счет, а мысли у него явно были, иначе я бы уже была мертва, а не лежала под капельницами и лекарствами, которые вытащи меня с того света.

– Самая знаменитая беглянка на моей памяти, – проговорил Рихан, смотря на меня, как на букашку. Собственно, ею я себя и чувствовала. Сейчас у меня не было возможности ему противостоять.

– Как ты сбежала из игр? Кто тебе помог? – спросил Рихан.

Я молчала. Мне нечего было ему сказать. Если он узнает, что это Гаррет меня спас, то уничтожит его. Помню, Гаррет рассказывал, что натравил членов Семьи Основателей друг на друга, они не подозревают, кто все это провернул. И от меня им этого не узнать. Меньшее, что я бы могла сделать для Гаррета, так это сохранить его тайну.

– Молчишь.

– Как я здесь оказалась? – спросила я, не надеясь получить ответ, но Рихан неожиданно заговорил, уже через несколько секунд я поняла, почему он не проигнорировал мой вопрос. Президент хвалился собой, и с каждым его словом мне становилось только хуже и хуже.

– Что-то мне подсказывало, что ты не скажешь правды, но она мне и не нужна. Я и так все знаю. Если Гаррет решил, что он самый умный и все продумал, то он ошибся. – Рихан изогнул губы в легкой, практически незаметной улыбке. Я физически чувствовала, как его гордость душила меня. – Все, что он делал, чтобы получить принадлежащую мне власть, пошло коту под хвост. Я знаю, что он помог вам, и ты будешь свидетельствовать об этом на суде.

О боже, очередной суд, очередной спектакль. Если бы я могла, то закатила бы глаза и не выкатила их обратно, чтобы не видеть этого самодовольного лица.

– Не понимаю, о чем вы говорите, – твердо сказала я, проигнорировав боль в горле.

– Я сохраню тебе жизнь только в том случае, если ты выступишь на моей стороне. Расскажешь, что жизнь на Синте была замечательной, вам всего было в достатке и это только благодаря Семье Основателей. Ты будешь говорить, что была рада оказаться на Ристалище и стать знаменитой. Ты расскажешь о радости, что испытала, когда тебя выбрали для игр избранных. А потом будешь говорить о том, чем ты недовольна. Ты поведаешь Столице, что Гаррет Уорд, президент корпорации, выкрал тебя с финала, на котором ты мечтала победить и озолотить тех, кто болел за тебя и делал ставки. А Гаррет Уорд решил захватить власть, вздумал переворот и заставил тебя дискредитировать нас. Ты умеешь читать?

– Да. Умею. Но с чего вы решили, что столичные жители поверят в этот бред. Вы говорите, что меня якобы выбрали для игр избранных, но это было не так. Вы прикрыли свой промах, но люди знали, что мы сбежали.

Рихан кивнул.

– Я распишу тебе все, что ты должна сказать. А что касается столичных жителей, то информация что была им преподнесена, немного отличается от той, что владеешь ты. Мы все перевернули так, словно именно мы отобрали вас и позволили вам сбежать, а все эти гонки и лица беглецов на экране, только шоу. Столичным жителям этого более, чем достаточно. Они не будут разбираться в твоих бедах, для них важно то, что говорит власть.

– Неужели вы не нашли более легкого пути избавиться от своих помех? – спросила я, поражаясь тому пути, по которому решил пойти президент.

– Более легкого? – переспросил он. – Ты предлагаешь мне убить его? Я так не поступлю, лучше все сделаю по закону, чтобы ко мне не было никаких претензий. Я следую букве закона, и он гласит, что, если корпорация подвергнет Столицу опасности, то общим советом и судом мы можем упразднить ее президента и назначить нового.

– И вы решили, что новый президент корпорации станет плясать под вашу дудку?

– Не переживай, об этом я позабочусь. – Рихан посмотрел на часы. – Мне пора. Слушайся докторов, не пытайся сбежать, поверь, я сделал все, чтобы тебе не удалось провернуть это вновь. Позже тебе принесут составленный мною документ, подпишешь его и выучишь наизусть все, что там будет написано.

– Я могу этого не делать.

– Не можешь. У меня есть то, что поможет тебе принять правильное решение.

– И что же это? – спросила я.

Рихан снова улыбнулся.

– Терпения у тебя совсем нет, – сказал он и глубоко втянул воздух. – Я хотел дать тебе время на раздумья. Суд будет только через неделю. Но раз ты настаиваешь, я расскажу тебе. У меня есть два весомых аргумента. Первый, я нашел твоего родственника. Живого и практически невредимого. Ник ждет встречи с тобой, но это будет только после заседания суда. Второй аргумент, это дно Столицы. Как оказалось, ты нашла себе друзей и их жизни сейчас полностью зависят от тебя. Ты ведь не подведешь этих людей?

– У меня нет родственников, – сказала я.

– Есть. А семья – это самое ценное, что только может быть.

Он развернулся и пошел в сторону выхода.

– Откуда вы узнали? – спросила я, вкладывая в вопрос все – помощь Гаррета, моего родственника и столичных нищих.

Рихан обернулся полубоком и ответил:

– Один из вас вас же и сдал.

Рихан ушел, и практически сразу же пришла девушка-медик. Она осмотрела меня, поменяла повязку на груди, оказывается, меня вскрывали, пока я была в отключке. Шов небольшой, не больше пяти сантиметров, расположился четко между грудей. Медсестра сказала, что мне нельзя ходить, максимум до туалета, который находился здесь же, дверь была за моей головой, поэтому я ее не видела. Когда девушка вышла, я еще немного полежала, думая, в какую жопу я опять влезла?

Один из нас, эти слова крутились в голове, и я не могла сконцентрироваться ни на чем другом. Я думала и думала. Кто это? Хант или Чейз? А может, я? Хант не должен был предать Гаррета, ведь тот обещал, что поможет и позаботится о благополучии его сестры. Я была точно уверена, что это не Чейз. У него не настолько близкие отношения с отцом, чтобы он ему помогал и сдавал нас. Да что говорить, я была уверена в Чейзе больше, чем в себе. Может, я где-то что-то сказала или… Я не знала. Мысли атаковали, а я даже не пыталась от них отбиться. Хотела найти нужную и получить ответ, но так и не получила.

Нужно было валить из этой больницы.

Ник. Неужели Рихан действительно нашел моего брата? Для чего? Для угроз и шантажа? В этом президент промахнулся, далеко не для всех семья столь важна, как для него. У меня не было этого культа поклонения. Если бы на месте Ника была мама или Мэри, да, я бы сделала все что угодно и даже больше, но не для брата, который бросил меня. Для него я делать ничего не хочу. А вот нищих, жителей Подполья Империи мне было очень жалко. Они не заслужили страданий из-за меня. Они вообще не заслужили их.

Кто предатель? Из всех вопросов, которые возникали в голове, я могла ответить только на один. Вскоре предателем должна стать я.

Мне удалось сесть, я боялась, что шов на груди разойдется, остальное меня не так пугало. Прошаркав по полу, я добралась до туалета, справила нужду и умылась, жадно выпила воду из-под крана. Вернулась в палату. Окон тут не было, я стояла и смотрела на дверь. Если бы только она отделяла меня от свободы, то это было бы замечательно, но я прекрасно понимала, что Рихан точно не оставил меня без присмотра. Сколько человек за этой белой преградой? Даже если один, это уже катастрофически плохо.

Меня угнетало то, что я оказалась слабой, сейчас меня бы даже медсестра одолела. Я прошла к двери и толкнула ее, она, естественно, не поддалась. Я заперта. Не успела я отойти от двери, как она снова открылась и мне удалось увидеть белый коридор. Как только за медиком закрылась дверь, то я услышала тихий писк. Какой-то автоматизированный замок?

– Почему я заперта? – спросила я у блондинки.

– Миссис Уорд, это прямое распоряжение президента Рихана.

– Почему вы называете меня «миссис Уорд»?

Девушка нахмурилась и смотрела на меня, как на сумасшедшую.

– Так было написано в документах, которые нам передали из больницы, – сообщила она.

Я вообще ничего не понимала.

– А я сейчас не в больнице?

– Нет. Вас привезли сюда четыре дня назад.

– Сюда – это куда?

Медсестра вздохнула, и ее плечи опустились. Кажется, она сама ни черта не понимала.

– Мне, наверное, не стоит говорить об этом, – сказала она.

Девушка оставила еду и ушла, я снова услышала пищащий звук со стороны двери. Я снова была заперта. Но мне не впервой пытаться выбраться оттуда, откуда нельзя. Больше всего меня волновало то, что я была слабой, и такой я решила оставаться как можно дольше. Когда медик пришла в следующий раз, я жаловалась на отвратительное самочувствие, сказала, что меня тошнило и голова кружилась невообразимо сильно, что я аж чуть не упала с кровати. Медсестра более тщательно меня осматривала, а я тем временем думала о том, что скоро нападу на нее, когда она станет выходить. Не сейчас, только после того, как мне принесут бумаги, по которым я должна выступать против Гаррета. Я должна понимать, что именно хотел сделать Рихан.

Где Гаррет? Где Чейз, Хант и Диего? Куда они все пропали? Как я оказалась в этом месте? И где это самое место находилось?

– Меня сюда одну привезли? – спросила я у медика, в надежде, что это не так, но девушка разрушила надежду быстрым кивком головы.

– Кроме вас, тут никого нет.

А вот эти слова снова вернули надежду. Я точно понимала, что находилась не на зоне номер семнадцать. Там была другая обстановка, другой запах и звук. Там вообще ничего не было слышно, а здесь я непрерывно слышала какой-то гул. Далекой и монотонный, но он постоянно присутствовал. Не прекращался ни на мгновение.

Через несколько часов мне принесли документы, которые я ожидала. Открыв первую страницу, я начала читать и поняла, что не смогу свидетельствовать против Гаррета, его отстранение равно смерти. Президент Империи Семьи Основателей убьет Гаррета и это будет по закону, потому что Гаррет помог сбежать преступникам. Он помог сбежать мне, и это каралось смертью. Кроме этой, самой важной для меня информации, была еще и другая. Из нее мне стало понятно, что Рихан еще не знает про Синт, иначе некоторых пунктов тут просто бы не было. Я прочитала документ около десяти раз, а потом легла на кровать и стала прислушиваться. Что это был за гул? Вроде бы казался знакомым, но в то же время был не определяем.

В следующий приход медсестры я сказала, что у меня безумно болит шов и все, что находилось под ним. В итоге недолгих разговоров, я выпросила обезболивающее, которое медсестра принесла через пять минут. Как только она воткнула иглу, в вену, я внутренне собралась и готовилась к нападению.

Попытка. У меня должна быть попытка на побег. Я не могла сидеть и ждать суда, на котором могло произойти все что угодно.

Я прикрыла глаза, но тайно наблюдала за медсестрой, когда она подошла к двери, я соскочила с кровати и чуть не взвыла от резкой боли, но быстро преодолела расстояние, сжав зубы. Медсестра открыла дверь и обернулась, видимо, я все же издала какой-то звук. Ее глаза расширились, но я быстро дернула девушку за руку на себя, прижала ее спиной к своей ноющей груди и заткнула рот ладонью. Я вставила ногу между дверью и косяком. Успела в последний момент.

– Ни звука, – прошептала я, а на лбу выступили капли пота. Короткий марш-бросок не прошел даром.

Девушка кивнула. Я скинула с ее шеи хрень, которой она слушала мое сердцебиение, и подсунула ее вместо ноги, чтобы дверь не закрылась.

Если честно, я была удивлена тому, что никто не ворвался и не вырубил меня. Где охрана?

– А теперь скажи мне, сколько людей за дверью, – спросила я.

Я начала медленно разжимать пальцы, ожидала, что девушка закричит, но она этого не сделала. Убрав руку от ее лица, я ждала ответа или вопля.

– Только я и вы. Этаж пустой.

Я нахмурилась и, повернув ее к себе лицом, приказала:

– Снимай халат.

– Что вы делаете? Я ведь пытаюсь вам помочь.

– Поможешь, когда снимешь халат.

Медсестра смотрела по сторонам бегающим взглядом, словно искала то, что могло бы ей помочь.

– Даже не думай, – сказала я, пристально смотря ей в глаза. – Я тебе глотку перегрызу.

Она скинула халат, я тут же натянула его на себя. Девушка тряслась, как осиновый лист. Она боялась. Как же это чувство было мне близко.

– Не убивайте меня, – просила она.

Я бы хотела ее успокоить и сказать, что и не собиралась этого делать, но не сейчас. Сейчас она должна меня бояться так, как никого никогда не боялась.

– Может быть, – сказала я. – А теперь иди к кровати и ложись.

Как же прекрасно, что она оказалась такой послушной. Я привязала конечности медсестры к кровати широкими бинтами, которыми она перевязывала мне грудь. Так же я завязала ей рот, предварительно и туда запихнув моток бинтов. Оставив девушку в таком состоянии, я отправилась вон из палаты. Аккуратно выглянула из-за двери, на этаже действительно никого не было. Справа тупик, а слева огромное окно. К нему-то я и пошла. Хотелось пуститься в бег, но мне нужны были все силы, и я не хотела привлекать чье-либо внимание. Да, в палате камер не было, но они вполне могли оказаться в коридоре. За окном была ночь, я приближалась к нему, а когда остановилась напротив, поняла, где находилась. Напротив оказался дом, в котором я провела несколько дней, я подняла взгляд на крышу и подумала, там ли сейчас Гаррет? На двадцатом этаже или сидит на крыше и смотрит на Столицу? Или его там и вовсе нет? Теперь мне стал понятен звук гула, который я слышала сквозь стены белоснежной темницы. Это голос Столицы, ее нескончаемый звук улья.

Я была так близко, и так же бесконечно далеко.

Я оказалась в доме Семьи Основателей, на высоте в дюжину этажей. Самое печальное, что я не могла найти выход с этажа. Я ходила из комнаты в комнату, они все были пустыми, никакой мебели, ни людей. Даже пыль отсутствовала. В одной из комнат скорее всего пребывала медсестра. Тут я нашла одежду, планшет и сумочку с косметикой, а еще пропуск медика из Центральной больницы имени Аугуста Бирмана и различные лекарства. Оперировали меня точно не здесь. Не было ни одного скальпеля или даже ножа. И ничто из имеющегося не могло помочь мне выбраться с проклятого этажа без лифтов и лестниц.

Я не знала, что мне делать. Бродила по этажу, десятки раз заглядывая в идентичные комнаты, доходила до окна и смотрела вниз, думая, что это мой единственный выход, но им я не могла воспользоваться. Даже если бы я разбила окно и выбралась на узкий карниз, то рухнула бы вниз. Меня и так шатало из стороны в сторону. Я устала. Вымоталась.

Я вернулась к палате, в которой закрыла медсестру, но дверь была заперта, и я не могла ее открыть. Хрен знает, как девушка это делала. Может, в одежде, которая была под халатом, находился электронный ключ?

Да что за неделя такая?

Все через задницу.

Велас пытался меня убить.

Я случайно убила мэра.

Нападение кочевников.

Потом я чуть не умерла.

Оказалась в лапах Рихана.

Но самое обидное из этого, что я сама заперла ключ к свободе.

Как же я себя ненавидела в этот момент.

Я толкала дверь и билась в нее, но не могла позволить себе использовать все силы, боялась, что шов разойдется, опасалась, что просто потеряю сознание. Голова стала кружиться сильнее, а руки опускались, я потратила слишком много сил на пустые действия, которые не принести нужного эффекта.

У меня не было пути отступления. Дороги назад нет.

Я отошла к противоположной стене, сфокусировала взгляд на двери, попросила у своего тела прощения и разбежавшись, хотя места для этого было слишком мало, врезалась плечом о дверь и тут же закричала. Я упала рядом с непреклонной преградой, и почувствовала, как шов стал намокать, прикоснулась к халату, но крови на пальцах не осталось.

Я поднялась и снова отошла, руки тряслись, как и нижняя губа, слезы стояли слишком близко. Втянув воздух, побежала, врезалась, дверь немного подалась. Я осела. Поднялась.

Упала.

Встала.

Отошла.

Разбежалась и снова врезалась, дверь распахнулась, и я хрипя завалилась на пол.

Не знаю, как долго я лежала там, свернувшись в позу эмбриона, и скулила от боли. Поднялась не с первой, и даже не с десятой попытки. Подошла к девушке, она смотрела на меня, как на сумасшедшую. Я уже и сама сомневалась в своем здравомыслии. Самолично избила себя и довела до истерики. А истерика действительно начиналась. Посмотрев на перекошенную дверь, я поняла, что она не закрылась. Слава богу.

– Ты знаешь, как спуститься с этажа? – спросила я.

Медсестра кивнула, и я чуть не расцеловала ее. Развязав бинт вокруг головы, я вынула другой изо рта и спросила:

– Как? Как отсюда выйти?

– Изнутри никак, – сказала она. – Нужно ждать, когда кто-то придет.

– Откуда сюда можно прийти? Ни лестницы, ни лифта, – шептала я и ловила ускользающее сознание.

Либо я настолько загнала себя, что хотела залезть на кровать и свернуться клубочком, либо это обезболивающее давало эффект жесткой сонливости. Но без обезболивающего я бы уже завалилась и не встала.

– Третья дверь от этой, – говорила девушка. – Там лифт, его не видно, если не знать о его существовании.

Я кивнула и снова наклонилась над ее лицом, чтобы вернуть кляп на место.

– Я буду молчать, – обещала она. – Не закрывайте мне рот.

На мгновение я зависла, но не из-за того, что засомневалась, причина была более приземленной, лицо испуганного медика поплыло у меня перед глазами. Как только я сфокусировала взгляд, то тут же вернула тишину на пустынный этаж. Я вышла из палаты и пошла к нужной двери, вошла в комнату и прокружив дважды по помещению, остановилась напротив левой стены, вот он лифт. Я была уверена, что он там, за стеной. Медик не соврала мне, с этой стороны не было ни одной кнопки.

Я стала ждать. Села справа, облокотилась спиной о стену. Голова плыла, меня уносило в зону беспамятства. Я держалась, как могла. Снова прикоснувшись к груди, я поняла, что из шва текла кровь. Она сочилась и марала белоснежное, уже помятое ворованное одеяние.

Меня разбудил тихий звяк, я тут же распахнула веки и стала подниматься, но ноги не слушались и не держали вес тела. Стена начала разъезжаться в разные стороны, и я увидела трех мужчин. Сначала я засмеялась, да так громко, что чуть не оглохла от своего смеха. А потом я зарыдала. Истерично и жутко.

Из лифта вышли оба президента и какой-то незнакомый мне старик.

– Гаррет, – прошипела я, сквозь боль и истерику. Я хотела его предупредить, хотела сказать, что задумал Рихан, но язык не поворачивался.

Я начала скользить по стене и завалилась на пол. Гаррет присел возле меня, помог снова вернуться в сидячее положение. Я чувствовала его присутствие рядом, глаза закрылись, веки отказывались подниматься. Но я слышала. Слышала все, что они говорили:

– Судья, прошу записать в протокол, в каком состоянии президент Рихан держит своих свидетелей. – Это был голос Гаррета. Как же я была рада его слышать.

– За ней присматривал медик, – сказал Рихан.

– Не вижу тут медиков. – Гаррет поднял меня на руки. – Она не будет давать показания в суде. Я ее забираю.

Кажется, услышав эти слова, я сжала рубашку Гаррета в кулак.

– Больно, – еле шевеля губами, прошептала я. – Помоги.

Гаррет прижал меня к себе, и на пару мгновений я получила его способность слышать удары сердца, и сейчас сердце Гаррета колотилось отбойным молотком. Дальше заговорил незнакомый скрипучий голос:

– Вы не имеете права. Она свидетель со стороны президента Рихана и будет давать показания в суде. Вам же разрешено только опросить ее, так же, как вы сделали с Веласом.

– Уважаемый судья, вы все говорите правильно, за исключением одного нюанса.

– Какого? – спросил судья.

– Члены семьи не обязаны свидетельствовать против друг друга.

– Она не твоя семья, – прогремел Рихан. – Она тебе не родственник, это невозможно.

– Не родственник, – подтвердил Гаррет. – Она моя жена. Можете поднять документы из больницы, откуда вы ее выкрали. Там все указано. Но по поводу этого правонарушения мы поговорим потом, когда моя супруга придет в себя.

И Гаррет унес меня, я бы сказала ему спасибо за столь искусный блеф, но после очередного звяка, я уже не могла говорить и даже слышать. Изможденное тело взяло свое и просто отрубилось.