Иллюзия Истории

1

Мерно покачиваясь, машина неслась сквозь мглу, разрезая мокрый холодный воздух. Заднее сидение убаюкивало, навевая воспоминания.

— Фашизм необходим для создания атомной бомбы, — говорил Понс. — Только под страшной всеобщей угрозой можно создать такое чудовище. И испытать на людях. Чтобы человечество ужаснулось, поняв, что следующая мировая война уничтожит саму жизнь. Одним словом, атомная бомба не просто оружие и не только гарант глобального мира. Это новая эра цивилизации. Новая политика, возникновение сверхдержав, взлет технологий — ключевой момент Истории! Военные и политики уяснили, что наука может эффективно решать политические задачи и начали вкладывать деньги. Но создать атомную бомбу за три года невозможно. При правильной организации исследований нужно двадцать лет. В хаосе равноправных направлений, Оппенгеймер выбрал единственно верное решение. Потому, что ответ задачи онзнал! Подсказка могла прийти только из будущего!

Машина затормозила возле института — большого массивного пятиэтажного дома постройки прошлого века. В столь позднее время горели только два окна на третьем этаже и окно комнаты охранников. Несколько поколений выдающихся физиков творили в этом здании. Оппенгеймер посмотрел на ряд мемориальных досок у входа, освещенных светом из окон. Скоро здесь появится доска с моим именем, усмехнулся Оппенгеймер.

Из открывшихся дверей выбежал Брант. Он раскрыл зонтик и постучал по стеклу. Оппенгемер вышел из машины. В лицо ударил прохладный вечерний воздух. Он закутался в длинный плащ и вместе с помощником вошел в институт.

Лаборатория находилась на третьем этаже. Они поднялись по широким лестничным пролетам с ковровой дорожкой, прошли по темному гулкому пустому коридору, свернули в аппендикс. На двери с матовым стеклом висела табличка: «Лаборатория профессора Р. Оппенгеймера».

В большой квадратной комнате стояло три письменных стола, несколько книжных шкафов до потолка и длинная черная доска испещренная формулами и чертежами. За одним столом сидел второй помощник Оппенгеймера доктор Вильямс. Низко склонившись над кипой бумаг, он подпирал кулаком большую взлохмаченную голову. Половину стола занимали разбросанные раскрытые книги, таблицы, графики.

— Есть новости? — спросил Оппенгеймер.

Вильямс улыбнулся, надевая круглые очки.

— Кварков, о которых вы рассказывали, пока не нашел, — подмигнул он Бранту.

— Это сделает другой американец через двадцать лет, — невозмутимо ответил Оппенгеймер. Не снимая плаща он сел в кресло, заложив ногу на ногу. — За три года до моей смерти, он получит Нобелевскую премию за это открытие.

Брант и Вильямс переглянулись.

— Грустный юмор, профессор, — сказал Вильямс.

— Грустный юмор — тоже юмор. Так как с новостями?

— Результат первичных расчетов оказался неутешительным.

— Тупик? — спросил Оппенгеймер.

— Скорее наоборот, — озадачено сказал Вильямс. — Нет данных для дальнейших расчетов. Образно говоря, мы вышли на равнину и не знаем куда идти. Но к цели ведет единственная дорога. Потребуется много лет упорной работы.

— Ну что ж, джентльмены, — бодро воскликнул Оппенгеймер вставая, — картина предельно ясна.

Вильямс и Брант снова переглянулись.

— Есть замечательное предложение — не сходить ли нам поужинать?

Хозяин небольшого уютного ресторана возле институтского парка мистер Грэй — полный, улыбчивый, подвижный джентльмен — радушно встретил Оппенгеймера с коллегами. Поздний визит никого не удивил. Сотрудники института часто засиживались по ночам и, проголодавшись, заглядывали к Грэю. Ресторан славился отменной кухней и хорошим пианистом.

— Рады видеть, доктор, — широко улыбнулся хозяин, подзывая официанта. Наклонился к Оппенгеймеру и доверительно зашептал:

— В углу очень странный молодой человек. Приезжий. Плохо говорит по-английски, необычный акцент. Может он из Чехии или России?

Грей не раз видел Оппенгеймера в окружении высоких генеральских чинов и считал его посвященным во все государственные тайны.

— Наш институт — важный оборонный объект, мистер Грей. Не одна мышь не проскочит без ведома ФБР, — успокоил Оппенгеймер.

Бдительный владелец ресторана почтительно кивнул, удалившись за барную стойку.

После полуночи приглушили верхний свет, воцарился уютный полумрак, украшенный тусклыми пузатыми настольными лампами. На эстраде стоял концертный рояль. За ним сидел пожилой пианист. Он осторожно перебирал клавиши, извлекая спокойную красивую мелодию.

Оппенгеймер отложил столовые приборы и удовлетворенно откинулся на спинку стула. Вильямс поглядел на босса, аккуратно вытер рот салфеткой.

— Я вспомнил ваши слова, профессор, сказанные несколько лет назад, когда мы только приступили к работе: «Ситуация станет неопределенной, но выход найдется очень просто». Тогда я не придал значения туманным намекам, но теперь, когда все произошло, как предсказали, я бы хотел услышать разъяснения.

— Скажите, Вильямс, — осторожно начал Оппенгеймер, — вас устроит, если я укажу верное решение без всяких объяснений?

На лице Вильямса застыло недоверчивое выражение. Как первоклассный ученый он понимал, что гениальной интуиции недостаточно, требуется дополнительная информация, которой не было. Тривиальное везения исключено — невозможно найти иголку в стоге сена с первого захода.

— Я не совсем понимаю, — сказал Вильямс. — Если правильный путь можно определить научными методами, почему не рассказать все, что вам известно?

Оппенгеймер пожалел, что придал ситуации столько таинственности. Он хотел лишь эффектно преподнести красивое решение задачи. Глупое позерство может доставить серьезные неприятности, если не успокоить Вильямса.

Вдруг у самого уха кто-то на плохом английском произнес:

— Профессор Оппенгеймер, не подскажете, где найти моего старого друга?

Оппенгеймер вздрогнул от неожиданности и обернулся.

— Господи! — выдохнул Оппенгеймер не веря глазам. — Александр?!

2

Пришлось на ходу придумать историю про коллегу из Венгрии, сумевшего вырваться из фашистского ада. Но Вильямс отнесся к Александру с подозрением.

— Как ты очутился здесь? — спросил Оппенгеймер, когда они остались одни.

— И не спрашивай, — махнул рукой Александр. — Никто не поверит.

— Я поверю, рассказывай.

— Да что рассказывать? Всю жизнь? Как мы состарились? И хоть выгляжу как положено на тридцать три, а ведь уже сорок. Гораздо интереснее, как добыл эту одежду и куда спрятал золотые доспехи, — Александр лукаво рассмеялся. — Они ведь настоящие и стоят целого состояния, — подмигнул он, но сразу сделал серьезное лицо. — Все очень просто — тринадцать лет войн, сотня тысяч убитых людей, пять тысяч километров пешком и на лошадях, и я тут!

— Ничего не понимаю.

— Я нашел Трансхрон четвертого века в пустыне Гедросия.

Через пол часа они подошли к небольшому красивому двухэтажному особняку. На воротах висел старомодный звонок в виде головы льва с кольцом в носу. Полукруглая открытая веранда выходила в сад слева от дома. Аккуратный ухоженный сад с аллеями беседкой в плюще и маленьким прудом упирался в кирпичную стену за домом. Из будки навстречу выбежал лохматый пес, приветливо виляющий хвостом. Оппенгеймер ласково потрепал его, и они прошли в дом.

Не раздеваясь, хозяин с гостем прошли в высокую гостиную с камином в пол стены. Узкая дубовая лестница с резными перилами вела к окаймляющему балкону с балюстрадой. Посреди гостиной расположились диван и низкий столик. Широкий зев камина с боков охраняли собранные в рыцарей средневековые латы, а полку украшали старинные часы.

Сбросив плащ, Оппенгеймер подошел к камину. Через минуту там весело затрещали горящие полена. Хозяин достал бутылку виски. Некоторое время они молча смотрели на пламя, развалившись на диване.

Александр потянулся к бутылке. Прохладная четырехгранная стеклянная башня ладно разместилась в ладони. Жидкость благородного цвета аппетитно выплеснулась в широкий стакан. Зажмурившись от удовольствия, он отпил глоток.

— Не пил такое тринадцать лет, — умиротворенно проговорил Александр. — У нас только кислое пойло.

— Трудная жизнь властелина мира? — усмехнулся Оппенгеймер.

— Я пришел за помощью.

Оппенгеймер недоуменно поднял брови.

— О Трансхроне в Гедросии я знал еще до заброски, — сказал Александр, — но он оказался заблокирован до 1234 года. Без тебя мне не разобраться.

— Я думал ты хочешь вернуться в наше время, — удивился Оппенгеймер.

— Зачем? Ольги там больше нет.

Оппенгеймер смутился, уставившись на пламя в камине.

— А я бы вернулся, — наконец сказал он. — Я прожил здесь пол жизни, но остаюсь чужым. Военные ненавидят, просто терпят, пока нужен. Когда генералы получат бомбу, они от меня избавятся. Коллеги относятся с подозрением за космополитические взгляды. И что мне делать? Рассказать историю двадцатого века? Прочесть лекцию по Теории Великого Объединения, которую создадут через семьдесят лет? А может достаточно назвать пару следующих президентов Америки и провести отведенные мне двадцать лет в сумасшедшем доме? — он горько усмехнулся. — Я лишь хочу заниматься настоящей наукой своего времени.

Он снова надолго замолчал.

— Если разберешься с Трансхроном, сможешь вернуться, — прервал его размышления Александр.

В этот момент раздался стук в дверь.

— Кого-нибудь ждешь? — спросил Александр, пряча руку за пазуху.

— В четыре утра?! — пожал плечами Оппенгеймер. — Что там у тебя?

— Скорчер из Трансхрона.

— С ума сошел! — зашипел Оппенгеймер. — Если это полиция…

— Живым я не сдамся, — твердо сказал Александр.

Стук в дверь настойчиво повторился.

— Доктор Оппенгеймер! — раздался громкий голос. — Простите за беспокойство в столь ранний час, но необходимо переговорить.

— Прошу тебя, — сказал Оппенгеймер, касаясь плеча Александра.

Он быстро прошел к входной двери.

На пороге стояли двое крепких мужчин в одинаковых плащах и шляпах надвинутых на глаза. Один лет сорока, с умным холенным лицом, крупным аристократическим носом, проницательным уверенным взглядом. Второй не старше двадцати пяти. На волевом лице выделялись крепкий подбородок, тонкогубый рот.

— Мы из ФБР. Меня зовут Вудс, — представился джентльмен с аристократическим носом. — Агент О'Рэйли, — коротким жестом Вудс отрекомендовал напарника. — Вы позволите?

Оппенгеймер сразу узнал Вудса. Впервые они встретились в 1929, но Вудс ничего не мог помнить о тех фантастических событиях их молодости. Оппенгеймер изобразил непонимание и замешательство, но отступил в сторону.

Вудс цепко оглядел прихожую. Они прошли в кабинет. В центре стоял большой письменный стол. Широкое окно выходило в сад. Три другие стены закрывали высокие книжные шкафы.

Вудс перекинул плащ через руку, расстегнул дорогой двубортный пиджак. Изящным жестом поддернул брюки и сел на диван. О'Рейли встал рядом. Каменное лицо выражало готовность действовать.

— Видите ли, доктор Оппенгеймер, — доброжелательно начал Вудс приятным баритоном. — Два часа назад вас видели в ресторане Грэя в обществе одного странного господина.

— Не понимаю, — Оппенгеймер изобразил недоумение.

— Не вмешательство в частную жизнь, все такое прочее, — Вудс мягко улыбнулся. — Но идет война, а вы руководитель секретного проекта. Наша задача оградить вас от нежелательных контактов.

Вудс сделал паузу и быстро спросил:

— Кто это был?

Оппенгеймер не знал что сказать.

— Он русский? — тем же убийственным тоном напирал Вудс.

Молчание усугубляло ситуацию. С Вудса слетел аристократический лоск и готово было вырваться бешенство.

— Я не русский, мистер Вудс, — раздался голос Александра.

Вудс подпрыгнул на диване, но О'Рейли среагировал мгновенно — он выхватил пистолет и выстрелил. Александр успел сдвинуть тело и пуля, просвистев в сантиметре, с треском разнесла косяк. Замешательство пораженного О'Рейли длилось доли секунды. Он беспрерывно давил на курок. Используя сложную технику «пьяного» стиля не давая навести пистолет, Александр оказался возле О'Рейли. Подсечкой сбил с ног агента и обрушил на голову могучий удар.

Вудс был потрясен. Он хорошо знал О'Рейли, видел его в рискованных операциях, знал возможности бойца. Оттого проделанное незнакомцем поражало воображение. Тяжело опустившись на диван, Александр расслабился.

Фэбээровец приходил в себя, косо поглядывая на Александра.

— Успокойтесь, мистер Вудс, — сказал Александр. — Я не из России и атомными секретами не интересуюсь.

— Тогда кто вы и что здесь делаете? — резонно спросил Вудс. К нему вернулось самообладание. Аналитический ум опытного контрразведчика и нюх бывалого оперативника подсказывали, что ситуация из ряда вон.

— Даже не знаю что сказать, — усмехнулся Александр. — Всей правде не поверите.

— Попытайтесь, — подбодрил Вудс. — Иногда я бываю доверчив.

— Не тот случай, — неожиданно произнес Оппенгеймер. — Оставьте его в покое. Все может плохо кончится.

Вудс хотел спросить для кого плохо кончится, но зашевелился О'Рейли. Александр помог ему сесть на диван.

— Как вы это сделали? — проговорил оперативник заплетающимся языком.

— Минутку, О'Рейли, — остановил напарника властный голос Вудса. — Мы по-прежнему не знаем, с кем имеем дело.

— К безопасности Америки моя персона не имеет отношения, — сказал Александр.

— Это не вам решать, — осадил Вудс. — И не думайте, что фантастические приемы помогут вам, когда мы займемся вами всерьез.

— Ваша настойчивость не оставляет мне выбора.

— Вы угрожаете? — удивленно поднял брови Вудс. — Вероятно, очень слабо представляете возможности ФБР.

— А вы не представляете моих возможностей, — свирепо произнес Александр. — И не думайте, что фантастические приемы это все, с чем придется иметь дело.

Несколько мгновений Вудс и Александр испытующе смотрели друг на друга.

— Чего вы добиваетесь? — наконец спросил Вудс.

— Отпустите меня, только и всего.

— Невозможно, пока не узнаю кто вы.

— Всего на два часа.

— И что произойдет за это время?

— Я исчезну навсегда.

— Каким образом и куда?

— Это не имеет значения.

Вудс с сомнением разглядывал спокойное уверенное лицо. Несомненно, он блефует. Но странные приемы, где им можно научиться?! В России ничего подобного нет. В Японии и Китае правда существуют таинственные каратэ, джиу-джицу, кунг-фу, но здесь нечто иное.

— Если через час мы все вместе не появимся в управлении, здесь будет армия агентов ФБР, — сказал Вудс.

— Более того, я должен взять с собой доктора Оппенгеймера, — невозмутимо сказал Александр.

Вудс нервно рассмеялся.

— А знаете, — сказал он, — при других обстоятельствах вы бы мне понравились.

— Вы мне тоже, — без намека на шутку произнес Александр. — Мистер Вудс, мы хотели бы воспользоваться вашей машиной. Но вам придется поехать с нами. Разумеется, гарантируем полную безопасность. — Он достал скорчер. — И пожалуйста, без всяких глупостей. Одним выстрелом можно разнести квартал.

Вудс ухмыльнулся.

— Я в курсе всех секретных разработок. Что это за пистолет?

— У нас мало времени, мистер Вудс.

Первым в предрассветную тишину вышел Оппенгеймер. В окнах соседних домов было темно и тихо. Оглядев пустынную улицу, он махнул рукой и все четверо быстро прошли к машине. Александр жестом приказав О'Рейли занять водительское место, сел рядом. Сзади разместились Оппенгеймер и Вудс. Не включая фар, машина развернулась и выехала на улицу, ведущую за город.

Частые дорожные фонарные столбы хорошо освещали фешенебельный район. В окнах соседних домов было темно и тихо. В предрассветные часы город еще спал. В конце длинного квартала дорогих особняков улица круто забирала влево, переходя в открытое шоссе. Они проехали ночной бар, сверкающий огнями рекламы и освещенной автостоянкой, забитой трейлерами дальнобойщиков. Из открытых дверей бара доносилась бодрая музыка. Потом они проехали цепочку одноэтажных домиков мотеля. В их черных окнах отражались дорожные огни. Открытая дверь ресепшена выделялась ярким прямоугольником.

— За поворотом пост полиции, — сказал О'Рейли. — В городе несколько военных объектов, поэтому проверяются все машины.

— Думаю, ваши документы успокоят любого полицейского, — сказал Оппенгеймер.

Вудс промолчал, сделав непроницаемое лицо.

— Надеюсь на ваше благоразумие, мистер Вудс, — сказал Александр.

Машина повернула налево. В пятистах метрах открылось приземистое строение полицейского поста. Подъехав, О'Рейли свернул на обочину, опустил стекло. Полицейский неторопливо подошел к машине.

— Джентльмены, в городе действует особое положение введенное президентом, — сказал он, внимательно всех осмотрев.

— Разумеется, сержант, — сказал Вудс протягивая документы.

Полицейский тотчас почтительно вытянулся.

— Счастливого пути, джентльмены, — козырнул сержант, возвращая документы.

Через несколько минут они подъехали к озеру. Густой сосновый лес на всем протяжении извилистого берега, вплотную подходил к воде. В двухстах метрах от трассы берег обрывался бетонным причалом. В стороне, сквозь зелень бора, проступал красивый особняк с мраморными колонами — яхт-клуб городской элиты. У причала лениво покачивались белоснежные яхты. Там где от трассы спускалась гравиевая дорожка, стояла телефонная будка. О'Рейли остановился возле нее. Все вышли из машины.

— И что дальше? — скептически спросил Вудс.

— Один звонок и мы благополучно покинем вас, — ответил Александр.

— Хотите воспользоваться яхтой? Вас ждут сообщники?

— Вы мыслите стандартно.

Вудс повернулся к Оппенгеймеру.

— А вы, доктор, понимаете, во что ввязались? Вы оказываете содействие преступникам.

— Доктор Оппенгеймер отправится со мной, — вмешался Александр. — А вам обоим придется посидеть в машине.

— Через пол часа здесь будет армейский батальон и ФБР, — сказал Вудс.

— Нас не будет через минуту.

Колючие глаза Вудса, излучали холод и раздражение.

— Верните, пожалуйста, наше оружие, — сказал он.

— Когда будете сидеть в машине, я оставлю оба пистолета возле телефонной будки.

— И что потом? — не понял Вудс.

— Заберете оружие, когда она освободится, — невозмутимо произнес Александр, чувствуя, что Вудс закипает. Однако, он взять себя в руки и, махнув головой О'Рейли, зашагал к машине.

Оппенгеймер подошел к Александру.

— Значит, будка и есть Трансхрон?

— Вход в него.

Вдвоем они забрались в телефонную будку, Александр набрал нужный номер и они оказались в пустом помещении с белыми стенами.