Иль Мактуб. Судьба Эмира

Глава 22

Она вдруг резко обняла меня за шею и притянула к себе.

- А я задыхаюсь без тебя, Ахмад…Дай мне воздух, дай мне дышать, иначе я умру. Я больше не могу так.

Нависнув над ней, закрыть глаза, глубоко вдыхая её аромат. Да! без этого невозможно! Потому что мне нужен мой первый глоток воздуха. Тот, что позволит не загнуться тут возле её ног. Загнуться от того голода по ней же. Жестокого и бескомпромиссного, когда от ощущения, что заворачиваются кишки, хочется сдохнуть. Так мало просто смотреть. Нужно надышаться ею. Нужно насытиться прикосновениями к ней, звуками ее голоса. Наполнить себя ею настолько, чтобы снова заструилась по венам кровь. Чтобы снова запустилось сердце. И наполнить себя ею. Да, блядь. Наполнить всю до краёв собой. В самом примитивном и пошлом смысле этого слова. Долгим взглядом снизу вверх осмотреть, чувствуя, как застучала в висках кровь от мысли , как буду задирать ее черное платье, как стяну с плеч его лямки, чтобы обнажить полную грудь. От желания втянуть в рот соски, свело скулы. Я знал, какими они тугими и острыми становились, когда моя девочка возбуждалась. Взгляд на зовущие губы, соблазнительно приоткрытые, и все мысли улетучиваются из головы, кроме одной. ВЗЯТЬ! Взять прямо сейчас! Зарывшись пальцами в волосы, притянуть ее к себе и впиться в ее рот, застонав от облегчения. Даааа....гребаного облегчения чувствовать её вкус. Втянув, верхнюю губ в рот, посасывать, опустив ладони по спине вниз, к упругим ягодицам. Сжать их, вдавливая её в себя, прижимая к своему члену. Чувствуешь, как меня несёт от одного твоего поцелуя? Чувствуешь, каким твердым становлюсь от твоего вкуса? Состояние постоянного возбуждения рядом с ней, блядь. Языком ворваться в ее рот, касаясь зубов, дразня нёбо кончиком языка. Не сдержавшись, прикусывать губы, сильнее вжимая ее в себя. Оторваться на мгновение, опуская еще ниже ладони и задирая подол платья. - Соскучился, маааать твою! Словно псих соскучился. Трахать тебя буду, Вика. Без игр. Без прелюдий. Просто трахать. До тех пор, пока твоими слезами голод не утолю свой.

Глаза испуганно распахнуты, но в них горит та же жажда.

- Хочу плакать…, - шепчет она, - но не из-за тебя, а с тобой… Развернуть её к себе спиной и оттолкнуть на пол, на четвереньки. Задрав платье на спину и любуясь полоской черных трусиков. Одним движением содрать их с нее и, опустившись на колени, провести пальцами по заблестевшей влагой плоти. - Безумно красивая моя девочка. Везде красивая. С ума сойтииии,Викааа...какая ты красивая! Склонив голову, языком по розовой поверхности, по нежным лепесткам, ощущая, как самого бросило в жар от вкуса её возбуждения. Блядь, как же скулы сводит от желания погрузиться в нее языком, ощутить, как сжимает мои пальцы стенками лона. Приникнуть к нему ртом, зарычав, надавливая ладонью на поясницу, заставляя прогнуться ещё сильнее. Втянуть в рот клитор, посасывая, проводя пальцами по истекающим соками складкам. Вверх-вниз, размазывая влагу по лону, чтобы затем скользнуть в него двумя пальцами. И выругаться не сдержавшись. - Маааать твою... И языком по твердеющему клитору, продолжая удерживать его во рту. Резкими толчками пальцев вбиваться в неё, имитируя те же движения языком. Глубоко, резко. Продолжая таранить пальцами. Добавить третий и тут же ртом к ее губам...к нижним губам. Снова втягивая в рот клитор, исступленно посасывая его. Под громкие стоны, чувствуя, как сводит мышцы паха от потребности взять ее членом. Жестко сводит. Так, что кажется , щас болью разорвется. - Кричи, маленькая. Кричи.

- Даааааааааа...Ахмааад, - переходящим в протяжный гортанный стон болезненного удовольствия и плоть сжимается вокруг моих пальцев так сильно, что я сам хрипло ору вместе с ней. По ее щекам катятся слезы облегчения и все тело вздрагивает в огненных спазмах под ударами моего языка.

Развернуть к себе, опрокинув на ковер, разводя колени. Приподняться и перевести взгляд на её подрагивающий живот, на раскинутые в стороны длинные ноги. Так и выглядит моё персональное безумие. Встать между ними, поворачиваясь к ней лицом и, согнув в колене и подняв вверх, ворваться в блестящую, сочащуюся влагой дырочку. Войти и застонать от животного удовольствия. От космического удовольствия ощущать её изнутри. По-настоящему блядь. Вот так правильно! Вот так должно быть. Кричит, выгибаясь…Забыла…я большой, я уродливый, я страшный и меня надо уметь принимать. Застыл, всматриваясь в ее лицо, как оно на какие-то мгновения исказилось от боли вторжения. Медленно открывает глаза и смотрит на меня затуманенным взглядом, а потом шепчет слова от которых сносит крышу.

- Я хочу тебя, Ахмад… я безумно хочу тебя. Глубокими толчками. Сквозь зубы, глядя на ее приоткрытый рот, удерживая на себе ее взгляд и не давая отвернуться, закрыть глаза.. - Вот так, Виииика. В тебе. Бляяяядь. Вот так. Глубоко. Внутри. Дааа... Погружаясь на всю длину, чувствуя, как мокнет спина, под рубашкой, как сводит бёдра от желания вбиваться в нее на полной скорости. Задрав ещё выше ее ноги и склонившись прямо к лицу, вбирая в себя ее дыхание. Видеть на дне зрачков свое лицо, ощущая, как словно разрывает кто-то кожу изнутри, как выбирается, дьявол его подери, как выпускает когти, желая разрывать нежную кожу, жадно, открытым ртом вдыхая запах ее крови. Резким движением ладони схватить за горло. Всё сильнее двигая бедрами. Меняя направление ударов. Дааа...ударами. Не любить. Наказывать. Причинять боль. За то, что сам жутко соскучился. За то, что оголодал так по ней. Отстраниться назад, закидывая ее ноги на свои плечи. Насаживая ее за бедра на мой член. Не отрывая взгляда от её лица, искаженного болью и удовольствием. И видеть как вдруг выгибается, как запрокидывает голову, выгнув шею, как кричит, закатив глаза и бьется подо мной в судорогах оргазма.

- Ахмаааад…. – хрипло и так сладко.

Вкусноооо...Безумно вкусно ощущать, как стискивает меня своими мышцами, как заражает своим безумием моё. Как погружает еще глубже в бездну боли от желания скорее излиться и одновременного желания сожрать её всю, всеми способами. Под звуки своего имени ее голосом. Это и есть триггер. Тот самый спусковой крючок для психов, после которого им бошки срывает. После которого всё человеческое теряют и готовы убить, уничтожить за иллюзию удовольствия ценой чужой жизни. Моё не было иллюзией, оно вспыхивало в голове короткими вспышками, грозилось взорваться адским пламенем пресподней, едким дымом с ароматом ей эйфории, ее влажного от пота и наслаждения тела, оно врывалось в легкие, грозилось слизать языками пламени дотла, до костей. Смаковать каждый спазм, задрать ее ноги к самой груди. Выйти из нее и обхватив рукой член, медленно войти снова, резко выдохнув. Бляяяядь..как сжимает. До физической боли. Но мне плевать. Сейчас плевать. Хочу ее именно так. Остановившись на бесконечные три секунды, чувствуя, как утягивает в мрак ее взгляда. Уже не голубого, потемневшего от наслажения. И резким толчком погрузиться дальше. Сразу и на всю длину. Быстрыми движениями вбиваться членом в тесную глубину, убрав ладонь и позволяя громко стонать...кричать с каждым толчком. Очерчивая пальцем линию платья на ее теле. под грудью. Сжимая упругие полушария и сатанея при взгляде на то, как они колышатся при каждом толчке. Хваткой за шею…

- Чувствуешь? Чувствуешь, Викааааа Сильнее сжимая и тараня все безжалостней, зверея от ощущения того, как бешено бьется под ладонью ее горло. - Мояяяяя Рыча...не разбирая собственных слов. Меня ведет от осознания, что стоит только сжать сильнее пальцы....и она знает то же самое. думает о том же самом. Еще быстрее. Ускоряя темп, наращивая боль и наслаждение. Вздрагивая от того, как в истерике бьется подо мной...И отпустить… И самому. Надвое. На осколки адского наслаждения. Взревев от бешеного оргазма. И сразу стиснув зубы, запрещая себе сжать сильнее пальцы. потому что блядь себе хочется. сохранить только для себя. Раскрошить. И каждую крошку только себе. Потому что не хочу больше боли. Страсти хочу, наслаждения ее хочу, похоти. А боль…мы нажрались ею до рвоты. Изливаться в нее бесокнечно долго, отмечая собой, заливая спермой и осторожно убирая руку. Не выходя из нее, отдаленно слышать довольное урчание Зверя. Перевести взгляд на ее лицо и приникнуть к губам, вбирая в себя остатки ее криков. - Я все еще не надышался…- шептать в ее опухшие от поцелуев губы, облизывая их, целуя ее подбородок, шею со следами от своих пальцев, ключицы и снова шею, чувствуя как ее руки оплетают меня и она тянет к себе.

- Дыши до моего последнего вздоха.

***

Лежа рядом с ним, я чувствовала себя странно спокойно. Внутри было тихо, как после долгого, изнурительного шторма. Его тело рядом с моим было таким теплым и сильным, словно защита от всех тех бурь, что бушевали между нами годами. Мы были так близки, но в эту минуту — почти беззаботно, без боли и отчаяния, которые до этого всегда стояли между нами стеной. Я медленно провела пальцами по его груди, по неровным линиям шрамов, пересекающих его тело. Они рассказывали о его боли, о его прошлом, о том, через что ему пришлось пройти. Ахмад всегда был для меня чем-то больше, чем просто человек. Он был целым миром — сложным, жестоким, но таким притягательным.

— Они не страшные, — прошептала я, не поднимая глаз. Мои пальцы осторожно скользили по его коже, по каждому шраму, который когда-то пугал меня. Теперь я чувствовала только нежность. Они были частью его, частью того, кого я... любила.

— Нет? — спросил он с лёгкой улыбкой в голосе. Его рука мягко скользила по моим волосам, аккуратно перебирая пряди, словно это было что-то, что он мог делать вечно. Такое простое движение, но в нём было столько тепла.

— Нет, — я подняла глаза и встретила его взгляд. В его темных глазах, обычно таких жестких и закрытых, сейчас была удивительная мягкость. — Это всё ты. И я принимаю тебя таким, какой ты есть.

Его брови едва заметно приподнялись, и я уловила удивление в его взгляде. Казалось, он не привык к такой откровенности. Я продолжила водить пальцами по его шрамам, осторожно, почти благоговейно, и, не задумываясь, наклонилась, чтобы поцеловать один из них, тот, который пересекал его грудь. Ахмад замер. Я почувствовала, как его рука на моих волосах задержалась, а дыхание стало чуть глубже.

— Не надо, — прошептал он, но в его голосе не было приказа, только тихая просьба, будто ему было неловко от моего прикосновения.

— Почему? — я снова поцеловала шрам, позволяя губам задержаться на его коже. — Я хочу...

— Это... — он на мгновение замолчал, словно подбирал слова. — Это не те места, которые стоит целовать.

Я улыбнулась, почувствовав лёгкую дрожь под своей рукой. Он, такой сильный, казался сейчас почти беззащитным передо мной. Это было непривычно — видеть его таким. Не жёстким и властным, а просто мужчиной, которому было нужно тепло.

— Мне нравится, — ответила я мягко, прижимаясь к нему ближе. — Всё это — часть тебя.

Его рука снова скользнула по моим волосам, а затем нежно накрыла моё лицо. Он притянул меня к себе, наши лбы соприкоснулись, и я почувствовала его дыхание на своих губах.

— Ты делаешь что-то с моей головой, Вика, — пробормотал он, сдерживая улыбку. — Я не знаю, как это объяснить.

Я закрыла глаза, чувствуя, как внутри всё наполняется дрожью от его слов. Мы оба прошли через слишком многое, но сейчас, в этой тихой, почти невесомой близости, не было боли. Только мы.

— А я думала, что это я должна бояться того, что ты делаешь с моей, — прошептала я в ответ, и мы оба засмеялись.

— Я просто хочу все забыть…, — сказал он, скользя рукой по моему плечу, по моей руке, задерживаясь на талии. — Просто быть здесь, вот так. Без всего, что было до этого.

— Забыть? — я приподнялась, опираясь на локоть, и посмотрела ему в глаза. — Зачем забывать то, что является частью нас?

Он посмотрел на меня, серьёзность вернулась в его взгляд. Его пальцы мягко коснулись моего подбородка, и он слегка наклонил голову, словно задумался.

— Ты права…Я не хочу забывать, — наконец, сказал он, его голос стал тише, глубже. — Но я хочу оставить прошлое позади. И быть с тобой.

Я почувствовала, как внутри всё сжалось от его слов. Он смотрел на меня так, словно я была всем, что у него осталось в этом мире. И в этот момент я поняла, что для меня это тоже было правдой.

— Я... не знаю, как это сделать, — призналась я, чувствуя, как его пальцы скользнули по моему лицу, осторожно, как будто он боялся меня сломать.

— Не нужно знать, — его губы почти коснулись моих. — Достаточно просто быть рядом.

Мои руки снова нашли его шрамы, я провела пальцами по каждому из них, с трепетом и нежностью, словно это было моё собственное тело, а не его. Я наклонилась и поцеловала его снова — его плечо, его шею, те места, которые когда-то пугали меня. Теперь же они были чем-то важным, чем-то, что я хотела понять и принять. Ахмад закрыл глаза, его дыхание стало спокойнее, его руки медленно, почти лениво, гладили мои волосы. Я почувствовала, как его пальцы слегка касаются моей спины, затем нежно проходят вдоль позвоночника.

— Если ты ещё раз будешь целовать мои шрамы, — пробормотал он, полуулыбаясь, — я не смогу удержаться.

Я засмеялась, прикрыв лицо рукой, а затем снова посмотрела на него. Его глаза горели, но это был не тот огонь, что раньше. Теперь в них была нежность, была простая, но такая дорогая близость, которой раньше никогда не было между нами.

— Что ты сделаешь? — я решила поддразнить его, притворяясь, что собираюсь снова наклониться и поцеловать его в грудь. Ахмад мягко, но решительно притянул меня к себе, так что я оказалась под ним. Его руки легко удерживали меня, а глаза уже горели диким огнем.

— Я покажу тебе, что это значит, — прошептал он, склоняясь ближе, чтобы вновь поймать мои губы в поцелуе.