Император Павел Первый и Орден св. Иоанна Иерусалимского в России

Р. Г. Красюков Некоторые исторические проблемы перевода Ордена в Россию при Павле I

Почти два столетия отделяют нас от событий, коренным образом изменивших облик Ордена св. Иоанна Иерусалимского и повлиявших на его дальнейшую историю. Этими событиями были избрание российского императора Павла I великим магистром Ордена и. перевод его управленческих структур в Россию.

Пребывание Ордена в России было непродолжительным. После гибели Павла I император Александр I со временем прекратил действие Ордена в России и передал в Ватикан часть орденского архива павловского периода его истории. В результате со временем возник ряд неясностей исторического характера, из которых наиболее существенными являются следующие:

во-первых, сохранился ли Орден в нерасчлененном виде после избрания императора Павла I великим магистром;

во-вторых, было ли признано избрание Павла I великим магистром иностранными государствами;

в-третьих, являлся ли Российский великий приорат конвентуальным органом или он стал органом управления Орденом;

в-четвертых, были ли объединены российское православное и католическое приорства.

По-нашему мнению, вопрос о нерасчлененности Ордена после перевода его в Россию не вызывает сомнений, так как в манифесте от 16 декабря 1798 года о принятии Павлом звания великого магистра он определил главным местом его пребывания город Санкт-Петербург и повелел, «чтобы орден… сохранен был при прежних установлениях и преимуществах» и чтобы он продолжал выполнять задачи, для которых был создан[66].

Это событие было беспрецедентным для своего времени — глава православной церкви в России возглавил католический Орден, духовным главою которого был римский папа. Однако, если кратко проанализировать военно-политическую обстановку в Европе в конце XVIII века, то данное событие не покажется сколько-нибудь экстраординарным.

Государство Габсбургов, основной оплот католицизма в Европе того времени, на помощь которого мог бы рассчитывать Орден, было занято в союзе с Англией и Пруссией борьбой с революционной Францией. Последняя, успешно боровшаяся с коалицией европейских монархий, готовилась перенести военные действия на их территории, завоевав к тому времени северную Италию, а в июне 1798 года — Мальту. Единственной силой, способной противостоять французской экспансии, была Россия.

Орден, в течение нескольких столетий сдерживавший натиск Османской империи, к концу XVIII века по различным причинам исчерпал свои возможности. Поэтому не случайно русское правительство, готовившееся к активному вмешательству в европейские дела, обратило внимание на Орден, оценив стратегическое значение его главной твердыни — Мальты. Кроме того, император правильно оценил значение многонационального Ордена как фундамента объединенного дворянства Европы. Помимо задач общестратегического значения такой оценке способствовали и личные качества императора — рыцарский характер, высокое представление о чести и доблести.

После сдачи Мальты французам великим магистром Ф. Гомпешем появилась реальная возможность Павлу I возглавить Орден. 27 августа 1798 года великое приорство Российское, заручившись поддержкой около ста зарубежных кавалеров (французов, поляков, немцев), находившихся в России и в сопредельных странах, выпустило манифест, которым низложило Ф. Гомпеша и обратилось к Павлу I с просьбою взять Орден под свою защиту.[67]

В ответ на это слегка завуалированное предложение возглавить Орден Павел заявил 10 сентября 1798 года в «Декларации», что он принимает «весь благомыслящий корпус под наше верховное правление и императорским нашим словом обещаем не только сохранить его во всех его установлениях, привилегиях и почестях, но и употребить все старания, от нас зависящие, к восстановлению его в то почтительное состояние, в коем он находясь, споспешествовал пользе всего христианства вообще и каждого благоразумного государства частно».[68]

До провозглашения императора великим магистром осталось сделать один шаг. Но он его не делает. Ему необходимо заручиться поддержкой папы Пия VI, духовного главы Ордена, и она, наконец, последовала. Находясь в монастыре Кассини близ Флоренции, папа написал 5 ноября 1798 года в Петербург графу Ю. П. де Литта, что он пришел в ужас, «узнав, что великий магистр, ради спасения собственных интересов, проявил недостойную слабость, принеся в жертву весь Орден». Ссылаясь на «Декларацию» Павла, он писал далее, что «мы будем сотрудничать с любой властью, которая необходима, так как в дополнение к напечатанному акту, подписанному императором, все остальные языки и приории, вместе и по отдельности, приглашаем присоединиться к вышеназванному акту, чтобы Орден мог быть восстановлен в своем былом величии».[69] Заканчивая свое письмо, папа интересовался: «Мы хотели бы узнать, сколько рыцарей из других приорий присоединились к благородному порыву императора, и какую резолюцию они могут принять в подтверждение этого (выделено мною. — Р. К.) и в пример другим».[70]

Только после получения этого письма Павел I был провозглашен 29 ноября 1798 года великим магистром.

В результате, лишенный перед этим своей столицы и многих владений во Франции и других государствах, разрозненный из-за военных действий в Европе, Орден приобрел новый центр и новые управленческие структуры. Об этом событии Павел I уведомил послов всех иностранных государств.

В течение 1799–1800 годов в Петербург прибыл ряд депутаций от зарубежных приорий, что свидетельствовало о признании Орденом своего нового главы. Для их приема был разработан специальный церемониал. Таким образом, несмотря на кажущуюся нелогичность происшедших событий, реалии того времени привели к тому, что Орден начал новую жизнь.

Возложив на себя обязанности великого магистра, император стал ревниво оберегать свои новые прерогативы и целостность Ордена. При этом он действовал сообразно обстоятельствам — в одних случаях твердо, но дипломатично, в других — прибегая даже к угрозам. Например, он был очень возмущен, узнав, что его предшественник Ф. Гомпеш, живший после низложения в Триесте, окружил себя как великий магистр придворными и появлялся в общественных местах в гроссмейстерском одеянии. Император немедленно написал своему послу в Вене графу А. К. Разумовскому, что германский император, допустив это, в то же время называет себя другом и союзником Павла. Он потребовал, чтобы Ф. Гомпеш оставался в Триесте как частное лицо, заключая свое письмо следующими словами: «…и чтобы подчеркнуть значение, которое я придаю своему требованию, я приказал генералу Корсакову остановить свой корпус и не двигаться с места, пока я ему не прикажу».[71] Инцидент был исчерпан.

В другом случае, когда Павел получил известие, что курфюрст баварский Максимилиан Иосиф IV, воспользовавшись затруднительным положением Ордена, ликвидировал его отделение у себя в стране, император пригласил к себе баварского посланника и заявил ему буквально следующее: «Господин министр! Ваш государь наглец! Он вздумал завладеть землями и собственностью ордена св. Иоанна Иерусалимского, великим магистром которого являюсь я! Отправляйтесь сегодня же в Баварию и скажите от моего имени вашему господину, что если в течение месяца, начиная с сегодняшнего дня, я не получу на эту аферу полного удовлетворения, то генерал Корсаков, который находится по соседству с 50 тысячами человек, получит приказ предать Баварию огню и мечу. Отправляйтесь, месье! И торопитесь!»[72] Как видим, император выступал надежным гарантом целостности и неделимости Ордена.

Вопрос о признании иностранными монархами императора Павла I в качестве великого магистра, по-нашему мнению, не стоял. Для этого не было оснований. Смена великого магистра была внутренним делом Ордена, равно как и смена монарха в любом другом государстве было внутренним делом этой страны. Ни один монарх в Европе не посмел оспаривать законности избрания Павла I великим магистром.

Возглавив Орден, император начал организацию его нового существования. Еще 4 (15) января 1797 года он учредил Российское римско-католическое великое приорство в составе 10 командорств.[73] В день официальной церемонии провозглашения Павла I великим магистром был издан указ об открытии Ордена для российского дворянства. Этим указом было основано Российское великое приорство в составе 98 командорств.[74] По смыслу указов от 4 января 1797 года и 29 ноября 1798 года в последнее Великое приорство могли вступать российские дворяне как православного, так и лютеранского вероисповеданий. Павел считал, что во всех европейских государствах исстари «звание дворянское и звание рыцарское имели одни и те же обязанности — честь и храбрость были главным основанием деяний дворянина и рыцаря».[75]

28 декабря 1798 года Павел издает указ, которым закрепляет создание двух Великих российских приорств — православного и католического.[76] Существование этих документов исключает вопрос о возможном объединении православных и католиков в одной приории. Причем обе приории были равны и имели одинаковые права. Великим приором православной приории был назначен великий князь Александр Павлович, старший сын императора. Великим приором римско-католической приории был назначен Людовик Жозеф, герцог де Бурбон, принц де Конде, командовавший корпусом французских роялистов в России.

Многие русские дворяне пожелали вступить в Орден и были награждены его знаком, известным в России как Мальтийский крест. Только за период со 2 июля 1800 года по 10 марта 1801 года, то есть за восемь с небольшим месяцев, было принято в Орден, пожаловано званием командора и награждено Мальтийским крестом более четырехсот человек.[77] Среди них были и иностранные подданные, в том числе архитектор Д. Кваренги; Карл Фридрих, наследный принц фон Изенбург-Бирштейн; шведский король Густав Адольф и его дядя наследный принц Карл, герцог Зюдерманландский; Фридрих Франц, герцог Мекленбург-Шверинский; Карл Фридрих, наследный принц Саксен-Веймарский и многие другие. Последний указ о пожаловании звания почетного командора Ордена премьер-майору Краснову был подписан Павлом 10 марта 1801 года в Михайловском замке,[78] за день до гибели императора.

11 января 1799 года Павел учреждает Кавалергардский корпус в качестве гвардии великого магистра, а 3 апреля того же года — двор великого магистра.[79] В августе 1799 года последовало два указа о включении мальтийских символов в государственный герб и в государственную печать Российской империи.[80] Вскоре Ордену была пожалована церковь во имя св. Иоанна Предтечи на Каменном острове с землею для погребения кавалеров.[81]

Оба Российских приорства, учрежденных Павлом, безусловно, приобрели исключительное положение, так как располагались в Петербурге. Им отводилась особая роль — служить местом встреч всех кавалеров Ордена. Для этого Ордену был передан Воронцовский дворец.[82] В нем по проекту архитектора Д. Кваренги, принявшего пост архитектора Ордена, в 1798–1800 годах устраиваются православная церковь и мальтийская капелла. В этом дворце заседал Священный совет, орган, посредством которого Павел как великий магистр управлял Орденом. Несомненно, что русское влияние в Священном совете было неоспоримо, потому что все ключевые посты в нем занимали подданные императора. Так, например, из 25 человек, включенных в состав Священного совета в период с 20 ноября 1798 года по 16 февраля 1802 года, 16 были русскими подданными.[83]

Возглавив Орден и открыв в него доступ российским дворянам, Павел I предоставил также право зарубежным кавалерам, прибывшим в Россию, «пользоваться… достоинством и преимуществами, сопряженными с офицерским рангом» и возможность поступить на русскую службу.[84] Это вытекало из трех задач, выполнение которых он возложил на Орден:

во-первых, заручиться союзом католического мира для борьбы с Французской революцией;

во-вторых, соединить в Ордене все дворянство Европы, образовав на этом уровне некое подобие объединенной Европы;

в-третьих, создать на острове Мальта надежную базу русского флота для достижения геополитических целей России в Средиземноморье.

Временной момент в историческом пространстве был для этого наиболее подходящим. Свои многовековые функции противостояния турецкой экспансии Орден передал в конце XVIII века России, которая уже около столетия к тому времени вела борьбу с Османской империей на уничтожение последней.

К сожалению, современники не оценили усилий своего государя, а преждевременная насильственная смерть Павла не позволила осуществить его планы.