Индиран Диор и тайна затерянного храма

Глава 11

Индиран прыгнул за ним, сдергивая с шеи повязку для лица. Поймал Камень тряпкой уже в воздухе, падая животом на край. Несколько мгновений неустойчиво смотрел вниз, в красное свечение далёкой лавы, в поток жара, затем соскользнул с края, повиснув на левой руке.

Стена трещины под ногами была возмутительно гладкая, зацепиться не за что.

— Брось его! — возмутилась сверху Аэлин, вцепляясь в его запястье.

— Ни за что! — проорал Индиран, засовывая Камень за пазуху. Тот жегся даже сквозь тряпку, не давая прижаться к стене животом и подтянуться. Правой рукой он пытался ухватиться за край трещины, но Камень не давал прижаться, обжигая тело как углем, обожженная рука соскальзывала, только обдирая кожу о черный камень.

— Идиот!!!

— Я всю жизнь об этом мечтал! — пыхтел Индиран.

— Сдохнуть за него???

И вдруг кто-то вцепился в его правую руку, потянул к себе. Нарин. Ох, хороший ты парень…

Индиран подтягивался, отчаянно перебирая ногами по стене, коллеги тянули его наверх и вытянули, как овощ из грядки. Драгоценный урожай.

Маглор приподнялся им навстречу, лицо у него было белое как мел.

— Уходим! — выкрикивал Нарин, единственный здесь невредимый. — Туда, скорее!

Индирану хватило вредности сперва схватить шкатулку со стола и тоже сунуть за пазуху. Потом он вместе с Нарином кое-как поставил эльфа на ноги и потащил к потайной двери. Уцелевшие охранники сидели на полу, качаясь, словно от глубокого горя, и не пытались им помешать.

Но не успели они дотащить Маглора до цели, как из дальнего конца зала долетел лязг и стук. Кто-то ломился в дальнюю дверь, медленно и настойчиво открывая ее силой. Нарин уже нажал на рычаг, и закрытая сама собой потайная створка опять поползла в сторону, опять неспешно.

— Демоновы двери! — шипел Индиран, торопливо выхватывая из пояса патроны, они скользили в обожженных ноющих пальцах. — Морготовы патроны!!!

Вот в конце зала протиснулся в щель невысокий мужчина с ружьем, высвободил оружие неловко и двинулся к ним, целясь на ходу. Выстрелил. Пуля выбила осколки камня возле головы эльфа, что стоял, прижимаясь к стене.

Выстрел, совсем близко…

Фанатик шарахнулся в сторону, нырнул за статую у стены. В щели потайной двери торчало дуло ружья.

— Профессор, с вами все в порядке? — осведомился Кориндиль с той стороны очень вежливо. — Вы нашли профессора Верен?

— Ловите! — заорал Индиран, с силой пропихивая Аэлин сквозь щель в темноту потайного хода. Затем прицелился и выстрелил из револьвера в голову фанатику — три патрона Индиран все же зарядить успел. Дальше он недолго состязался с вражеским стрелком в скорости стрельбы и удаче, а Нарин протаскивал сквозь открывающуюся дверь все ещё полудохлого эльфа. Раздался вскрик "Всеотец, это кто?" Индиран упал в дверь последним и надавил на другой рычаг всем весом. Дверь так же нехотя поползла опять к стене. Эйверин выстрелил в щель ещё два раза, потом у него патроны кончились. Просунувшееся вслед за беглецами дуло ружья он сшиб прикладом.

Студентов тут было пятеро вместе с Кориндилем. Самые нетерпеливые и бодрые. И от эльфа они шарахались даже вооруженные.

— Дай сюда, — Индиран отобрал у парня бесполезное теперь ружье и вогнал дуло в щель над рычагом. Рычаг дернулся раз и другой безуспешно. Теперь они были на время в безопасности.

— Торопитесь, — сказал он, — скорее, на выход. Помогите ему. Это наш проводник, э-э, Мэйтар, ему сильнее всех досталось. Давайте, давайте, скорее, — повторял он, почти наощупь заряжая револьвер. Хотя студенты уже поспешили вперёд, поддерживая Маглора с двух сторон и ведя под руки Аэлин вопреки ее протестам, через рубашку и жилет Индирана смутно пробивалось свечение Камня, а живот по-прежнему жгло.

Он торопливо отвернулся от них. Убрал револьвер и нащупал под рубашкой Камень и брякнувшую шкатулку. Просунул туда руку, кое-как приоткрыл там шкатулку и закатил в нее Камень прямо в тряпке. Закрыл, услышал щелчок.

Никаких дурацких объяснений. Ему может с одним Маглором хлопот хватить, когда тот в себя придет…

На выходе из потайного хода они, наконец, собрались все вместе. Студенты из экспедиции и их преподаватель, Аэлин с Нарином, эльф и Индиран. Маглор выглядел ещё вполне как эльф, видно, сил ему не хватало себя спрятать за видением или как там его умение называлось. Что о нем думают студенты, Индиран и знать не хотел. Когда кто-то начал спрашивать, просто оборвал его.

— Пережидать больше нельзя, — сказал он, — идём к нашей стоянке в пригороде. Там есть небольшой запас еды и патронов, лекарства. Там сделаем вид, что перешли реку, сами пройдем по воде вверх по течению и спрячемся. Может быть, это запутает уцелевших волков.

— Что с вашим проводником? — уточнил Кориндиль. — Ему нужна помощь?

— Ему нужны перевязка и отдых, но отдыхать нельзя. Рядовые фанатики могут не знать, где этот выход, но дверь они однажды вскроют…

Жаль, эльфа обобрали. Его напиток бы здесь не помешал.

— Покажите руку, — повелительно сказала Аэлин рядом.

Маглор, сидевший на полу у стены, запрокинув голову, нехотя на нее посмотрел — и молча повернул правую руку ладонью вверх. Аэлин хотела что-то сказать — и промолчала.

— Что? — спросил Индиран, подойдя.

— Это не свежий ожог, — прошептала она.

— Разбираетесь?

— Немного.

Она сдернула с шеи тряпку, которую повязала на лицо, и которая так там и болталась. Ничего чище у них все равно не было.

— В усадьбе перевяжу нормально, — сказала она. — Помогите ему.

Нарин и ещё кто-то молча помогли эльфу подняться, подставили плечи. Удивительно было, что он вообще ходит, а не лежит пластом. Впрочем, они все в любом случае легко отделались.

Снаружи стояла глубокая ночь, но луна ещё не опустилась за горизонт и недурно подсвечивала им дорогу. Должны пройти. Выбора и нет.

У беглецов были на всех два револьвера и три ружья, одно уже разряженное, не считая его личных. Огрызаться смогут. Вооруженных ружьями Индиран позвал к себе в голову отряда, двух парней с револьверами отправил прикрывать идущих сзади. Ему предстояло самому найти отсюда дорогу в пригород, и на кону стояло куда больше, чем просто опозориться. Потому он старался просто держаться меж двух ориентиров — купола храма справа, желательно не вздрагивая при виде него, и блестящего притока Гэлханда слева, у подножия горы. И выбирать проходы и тропы, ведущие хоть приблизительно куда надо.

Над куполом густел дым. Кажется, пока они шли, земля вздрогнула под ногами несколько раз.

— Будет жаль, если там что-нибудь обрушится, — сказала сзади Аэлин. Привычно вытерла пот с красного лба, вздрогнула, отняла руку. Припухшая кожа на ее лице и руках была сплошным лёгким ожогом.

— Туда ему и дорога, — бросил Индиран.

— Ни в коем случае! Вы не представляете, какое чудо у нас под ногами! Нарин, я жалею, что вы это не видели! Хм, в других обстоятельствах, я хочу сказать.

— Простите, а что там было?

— Если я правильно понимаю, там магматический резервуар внутри горы!

И Аэлин пустилась описывать несказанную красоту увиденного, вслух сожалея, что невозможно было зарисовать это прямо на месте. Нарин переспрашивал и вздыхал: казалось, он был не прочь вернуться и посмотреть сам. Ну, может быть, не прямо сейчас.

Мэйтар, тьфу, Маглор молчал и никак не прерывал это безобразие, способное их легко выдать. То ли считал, что им ничего не грозит, то ли просто старался удержаться на ногах. Впрочем, студентов это, кажется, взбодрило и ужаснуло одновременно: должно быть, они ясно представили себе, как их медленно опускают в озеро магмы, отчего двигались очень бодро. Даже Вельхин. Рассказ уже прекратился, а они так и рвались прочь от подземелий.

— Левее, — раздался вдруг очень хриплый, неузнаваемый голос. Индиран даже оглянулся. Нет, действительно говорил их невероятный проводник. Оживает.

— Левее так левее, — покладисто сказал Индиран.

Снова перед ними замелькали увитые лианами полуразрушенные стены, каменные ограды, остатки вымостки и совсем уже невнятные развалины, сплошь скрытые листвой. Ещё несколько раз проводник поправлял его, ни к кому не обращаясь, и Индиран послушно менял путь, куда сказано.

Запыхаясь, к нему пробрался Вельхин. Ему тяжело давался этот путь, особенно после долгой малоподвижности.

— Вы уверены? — пробормотал он. — Вы доверяете этому… Этому…

— Это наш проводник, — повторил Индиран с нажимом, — а если вам что-то кажется, доктор Вельхин, пусть кажется только вам.

Это было зло и даже жестоко, но ему хотелось пресечь жалобы и недовольство как можно надежнее. Вельхин растерялся и умолк, лишь пыхтел теперь почти в затылок Индирану, стараясь не отставать.

Спешили они не зря. Когда луна скрылась, стало совсем темно, и им пришлось двигаться почти наощупь. Зажигать огонь беглецы не осмеливались, даже свечу. Да и Индирану продолжало казаться, что взгляд с купола храма еще пытается их найти. Пришлось медленно пробираться в темноте, с трудом находя дорогу среди серых и черных пятен, которыми стали стены и листья.

Парни спотыкались все чаще. Слабый отсвет на поверхности реки, который временами различал Индиран, показывал, что пока ещё они идут правильно, но каждое препятствие или развилка грозили спутать им направление.

— Пропустите, — снова раздался хриплый голос Маглора после небольшой передышки. Теперь эльф шел сам, хромая. Молча отодвинув Индирана, он без сомнений вышел вперёд и свернул в самый темный из проходов перед ними. Должно быть, видел как кошка своими светящимися глазами.

И это вышла последняя часть пути до усадьбы. Она запомнилась сплошными черно-серыми пятнами в глазах, среди которых Индиран искал, куда поставить ногу, то поддерживал Вельхина, ковыляющего рядом с ним, то сам опирался на руку одного из студентов. Под конец Маглор повел их куда-то вглубь зарослей, и там обступила уже полная темнота, только звезды светили наверху, между веток. Но Индиран все время различал высокую фигуру впереди себя в этой темноте, шел за ним безошибочно и вел других. И вот оттуда, из зарослей, они и вывалились на дорогу к воротам поочередно, а до усадьбы было дойти уже легко.

В ее стенах беглецы почувствовали себя в безопасности, хотя это и казалось неразумным. Разумом Индиран это понимал, но чутье твердило, что можно лечь и отдохнуть без боязни, словно склоны лощины и старые стены надёжно укрыли их даже от волков.

Он отдал студентам свои свечные огарки и зажёг их, и в зале без крыши, со стволом дерева внутри, прикрытым листвою, даже сделалось уютно.

…Маглор, едва войдя, отбросил левой рукой ветки со своих вещей и опустился на землю. Положил голову на вещевой мешок, закрыл глаза.

— Вам нужна перевязка, — настойчиво сказала Аэлин, наклоняясь к нему. — И промыть раны.

— После.

— Я настаиваю.

— После, — повторил Маглор с заметным усилием.

Индиран распотрошил свои вещи, отыскал мех для воды и запасные фляги, спустился к речушке за водой. Не родник, но пресная и чистая: он надеялся, что все будет в порядке. Пить хотелось чудовищно. Казалось, на зубах до сих пор скрипит пепел из подземелья. Аэлин и Нарин тоже не утерпели и отправились к воде следом за ним. Все трое напились прямо из речушки обильно и жадно, наполнили водой все, что с собой было. В доме Аэлин раздала воду студентам, предупредила, что из бассейна пить нельзя, и оставила флягу воды возле Маглора.

Тот безошибочно взял ее, не открывая глаз, долго и жадно пил.

— Отдыхаем, — приказал Индиран, гася свечи. — Дежурных вы пятеро выберите среди себя. Вот мои часы, сменяйтесь каждый час.

— Мы не слишком устали, — сказал Кориндиль спокойно. — Продержимся и дольше.

— Нет, нужно свежее внимание. Сменяйтесь и, чуть что, будите меня, — велел Индиран, сам разгреб сумки и устроился на своем мешке. Драгоценная шкатулка под рубашкой казалась теплой.

Его сегодняшние ушибы и ожоги изрядно болели. Но сон был сейчас куда притягательнее, чем возня с аптечкой. Даже если перевязывать будет лично Аэлин.

"Да, — подумал Индиран, засыпая, — не двадцать лет уже, вот и подушка стала привлекательнее женских рук…"

А разбудили его далёкие выстрелы. Он вскочил, хватаясь за оружие, выглянул в окно и определил, что стрельба идёт в стороне храма.

— Не иначе, это явились те, кто приветствовал нас выстрелами по дороге, — Аэлин не спала, а разбирала аптечку. — Мы им ещё обязаны будем!

— Я готов их благодарить от всей души. И ещё больше буду благодарен, избежав встречи.

Осмотрев свои кисти рук в красных пятнах и обожжённые пальцы правой руки — "Глупец я, левой надо было его трогать…" — Индиран решил: — Надеюсь, здесь, в этой лощине, прямо сейчас мы в безопасности. Но медлить не будем. Перевяжем всех, кто пострадал, и выходим прочь отсюда.

— Вы кого-то подозреваете? — спросил Кориндиль.

— У богатейших коллекционеров не самые добрые связи. Чем быстрее мы уйдем, тем лучше. Они наверняка проявят настойчивость и задержатся здесь, пока надеются хоть что-то найти.

Нарин молча покачал головой.

— Они могли бы нам помочь?.. Если бы вы не пришли, я хотел сказать? — спросил осторожно Мирен.

— Сомневаюсь.

На коллекционеров работали разные люди, большинству из них Индиран бы и своей старой шляпы не доверил.

— И вы ждали такого хвоста?

— Рассчитывал опередить их. Получилось. Согласитесь, они пришли на редкость вовремя.

Аэлин только хмыкнула. Отложила завёрнутые в вощеную бумагу бинты и вату, расставила несколько баночек и флаконов. Нанесла самой себе мазь на красные лицо и руки. Протёрла руки вонючей жидкостью.

— Разбирайте вещи, — велел Индиран молодым людям. — Распределите между собой. Проводник понесет только оружие, если сможет. Госпожа Верен понесет только аптечку. Выходите, в очередь к госпоже профессору выстраиваться строго снаружи!

Медленно сел Мэйтар, из-под головы которого вытянули вещмешок.

— Госпожа Аэлин, поручаю этого сумасброда вашим нежным рукам. Верните нам его целым и невредимым, умоляю!

Аэлин молча нанесла ему на кисти два мазка того же средства, развернула его и выпихала вон из комнаты.

Женщина из хорошей семьи обязана уметь разные полезные вещи. Управлять домом. Уметь провести званый вечер и праздник с пользой для семьи, даже если на кухне вчера повесилась мышь. Уметь перевязать раны, полученные где-нибудь мужчиной, неважно, в сражении или в уличной драке…

Вот последнее умение ей пригождалось в экспедициях чаще всего.

Вместо кипячёной воды, чтобы не разводить костра, она принесла горячей воды из бассейна в бурдюке.

— Сядьте сюда, господин не очень хороший археолог. "После" уже наступило.

Маглор послушно поднялся и снова сел, двигаясь медленно, как в воде. Он словно погас, глаза его больше не сияли, и неизвестно, это его скрывающее волшебство — или это последствия вчерашнего.

Просто работа, сказала она себе. Даже самый совершенный мужской торс из всех, что она видела вживую, лишь поле для работы.

Срезать тряпки, которыми ему торопливо замотали раны вчера, и пожалеть мимолётно, что негде сжечь эту пакость. Что ж, раз эльф прожил эти десять тысяч лет, не потеряв ни руки, ни ноги, скорее всего, его раны не слишком легко гноятся… Пришлось разрезать штаны вокруг раны в бедре. Убрать пинцетом присохшие лоскуты ткани. Промыть водой вокруг обеих ран. Промыть сами раны, теперь драгоценным обеззараживающим. И перевязать чистыми бинтами, а в это время отчаянно радоваться, что ей не двадцать лет.

Потому что такое с ней творилось только во время влюбленности. Пожалуй, и тогда не было такого откровенного, внятного телесного голода, сводящего живот и кидающего в жар. От каждого прикосновения к удивительно гладкой коже, словно светящейся, или к блестящим черным волосам с рыжеватым отливом…

Вот и красное лицо пригодилось, кто бы подумал!

— Надеюсь, вы сможете идти. Вам ужасно повезло с этими ранениями, они сквозные, и кость не задета. Конечно, можем соорудить и носилки, но вы же знаете студентов, носильщики из них прескверные. Уронят и потеряют все. Будет обидно потерять вас посреди леса. Нет, если вы сами захотите потеряться, другое дело.

Молчание.

Он не захочет потеряться, но лучше шутить об этом, чем нет.

— Теперь вашу руку.

Разрезая намотанный вчера лоскут рубашки, Аэлин мысленно готовила себя к виду горелого мяса и радовалась, что не ела с утра. Потому она ни инструмента не выронила, ни выкрикивать ничего не стала.

Кажется, Маглор и сам не мог поверить.

— Лопатой меня по голове, — все-таки сказала археолог из хорошей семьи.

Шипело же вчера и воняло жареным. И ночью виделось чёрное и лопнувшая клочьями кожа.

…Там был полностью заживший ожоговый рубец. Розовый, чуть стянувший кожу ладони.

Маглор недоверчиво пошевелил пальцами, кожа натянулась, но движений его не стеснила.

Как можно было это не заметить?

Как можно было…

Ладно. После Моргота — все может быть. Даже Всеотец и Валары, как ни странно.

— Думаю, будет полезно его массировать с мазью, — сказала Аэлин деловито, одолевая растерянность.

Маглор молча перехватил ее правую руку, повернул ладонью вверх. Она вздрогнула. Подушечки трёх ее пальцев блестели гладким сухим ожогом, как от горячего стекла.

— Это мелочи.

Стремясь скрыть растерянность, она, покопавшись в аптечке, вытащила жестяную коробочку, в которой что-то стучало и перекатывалось. Не без труда открыв жестянку, она торжественно вытащила и положила Маглору на ладонь, на нежную розовую коду невозможного ожога, горошину лимонного леденца и пояснила:

— Я их обычно выдаю за мужество при перевязке. Вы точно заслужили.

Неподвижное лицо дрогнуло, наконец, и Маглор чуть улыбнулся. И забросил горошину в рот. Еще несколько раз согнул и разогнул пальцы, привыкая к ощущениям. Потом резко встал и склонился к своему мешку с вещами, достал оттуда сложенную одежду, поискал что-то.

Немного растерявшись, Аэлин свернула остатки бинтов и ваты обратно в бумагу. Кажется, больше никому перевязки не требовалось… Тело сходило с ума. Голова была в растерянности, потому что желать чудо… Не то, чтобы неправильно, но как-то странно, вы не находите, госпожа археолог?

Живое чудо вытащило из сумки ещё один мешочек, из мешочка пузырек с чем-то светлым. Открыло его. Запахло… Детством оттуда запахло. Море, солнце и холмы близ Дол-Амрота, дом прадеда из ракушечника и пучки "королевского листа", которые бабушка расставляла по дому для свежести.

Чудо вложило пузырек ей в руки и жестом попросило ее выйти. Да, рваные штаны ему тоже стоило переодеть. А ей — не стоило на это смотреть. Иначе пар повалит из ушей, и Вельхин будет спрашивать что-нибудь про подобающее и неподобающее. И тогда она точно его ударит.

— Таланты нашего проводника иногда просто пугают, — Индиран снаружи распоряжался переупаковкой снаряжения. С интересом он посмотрел на флакон у нее в руках, втянул запах. — Если он ещё и медик окажется…

Студенты сноровисто делили между собой мешки с едой, патроны, вещи. Вельхин раскладывал свертки с едой.

— Не обещайте съесть свою шляпу, она осталась в подземелье.

— У меня есть запасная, не хуже!

— Снаружи она будет полезнее, чем внутри вас!

…Мазь с запахом королевского листа была чуть холодящей и мягкой.

Сколько занятий можно было сменить за дюжину с лишним тысяч лет? Сколько раз приходилось изучать снадобья разных земель? Чтобы сохранить себе руки-ноги, например.

— И как вам его таланты?

— Пахнет лучше, чем работа апрекаря в Исме. И ощущается тоже.

— И ведь он не стал отбивать хлеб у аптекаря, какое благородство!

— Простой расчет не ссориться с соседями.

— Вы мне будете возражать даже в мелочах?

— Надо же чем-то развлекаться на обратном пути, — она выдохнула, чувствуя, как ее отпускает. Голод тела сворачивался и уходил обратно в глубину.

Вдобавок она заметила, как оттопыривается на животе под жилетом рубашка Индирана, скрывающая его ненаглядный Камень, и вспомнила, что некоторые заботы только начались.

Затем из старого дома к ним вышел…Мэйтар. С обычным людским лицом, тронутым временем. Чудо скрылось от лишних глаз.

Студенты переглядывались, явно гадая, привиделось им прошлой ночью или нет.

Проводник молча взял одно из ружей, не спрашивая разрешения. Перебросил через здоровое плечо.

Индиран нахлобучил запасную шляпу, взмахнул рукой и первым спустился к речушке. Им предстояло пройти вдоль нее до пересечения с тропой Фэрамира, а потом до темноты уйти по ней как можно дальше от города.

Со стороны храма все ещё стреляли, и эти звуки преследовали беглецов довольно долго.