Индиран Диор и тайна затерянного храма

Глава 13

Дальнейший путь до границы "дурных земель", что удивительно, прошел без приключений. Раны Маглора, по словам Аэлин, заживали удивительно быстро, хоть и не мгновенно, и проводник теперь шел впереди отряда, чтобы предупредить о новых нежелательных встречах. Но пока их не случалось. Патроны они потратили только на дичь, чтобы прокормить своих молодых подопечных.

Ещё по пути Индиран решил, что для сплава по реке они построят плот, ведь даже если спрятанная лодка уцелела, на всех ее не хватит. И возле заветной скалы им удалось справиться с этой задачей. Студенты, передавая друг другу топор, срубили несколько нетолстых деревьев, с которыми легче было справиться, и соорудили длинный узкий плот, скрепив его поперечными бревнышками с помощью лиан. Чудом кораблестроения плот не был, но оказался способен нести их всех по течению, хоть к вечеру они и оказывались неизменно мокрыми снизу. Именно так, на плоту, уже недалеко от лесной деревни, они встретили ещё одну группу искателей сокровищ. Хорошо одетые путешественники на трех нагруженных лодках с изумлением провожали взглядами мокрых и оборванных молодых людей. На торопливо выкрикнутые с лодок вопросы Индиран велел отвечать лишь одно — что они научная экспедиция, сбежавшая от сумасшедших фанатиков темного культа, и больше ничего не знают.

— Когда вернутся другие, к вам придут с вопросами, — сказал ему Маглор с переднего края плота очень тихо, не поворачивая головы.

— И уйдут ни с чем, — отрезал Индиран. Душераздирающую историю для прессы даже не нужно было придумывать, достаточно кое о чем умолчать. И отправить ее в прессу вовремя.

Капитан Симбар честно соблюдал уговор и ждал их в лесной деревне. Правда, он обрушил на Индирана поток жалоб, что пропускает столько великолепных заказов, и добился того, что путешественники пообещали ему доплату по возвращении.

Старейшина Рани даже вышел из хижины, поглядеть на вернувшихся и расспросить их, что случилось. Индиран рассказал ему коротко о поклонниках тьмы, приносящих человеческие жертвы, и что те могут попытаться скрыться в лесах. На это старейшина пообещал разослать гонцов и предупредить о людях, чтящих кровавого бога, всех своих соседей. Индиран надеялся, что это помешает остаткам фанатиков затаиться среди дикарей.

Настала самая спокойная часть пути. Пятнадцать человек и еда для них с некоторым трудом разместились на небольшом катере, и молодые люди усердно помогали капитану обслуживать паровую машину. Им всем очень хотелось вернуться к цивилизации.

Лицо и руки Аэлин постепенно приняли свой естественный цвет после того, как с них сошла клочьями кожа, и даже надоедливые ожоги Индирана на руках и животе под рубахой стали понемногу заживать. А голос Маглора уже не пугал такой потусторонней хрипотой, как в первые дни бегства.

Это не обсуждалось вслух, об этом ещё не было сказано ни слова, но Индиран ясно как день понимал, что после возвращения в Исве живое чудо они больше не увидят. И он жаждал использовать каждый день, чтобы узнать ещё хоть немного, хоть несколько эпизодов из фантастической истории длиной больше дюжины тысячелетий.

Обычно они садились вчетвером на носу катера, на небольшом расстоянии от остальных, чтобы шум парового двигателя заглушал их слова. И принимались мучить живое чудо расспросами.

Маглор рассказывал вполголоса, оберегая горло. Говорил о библиотеке Харадзо-Даро, где под покровительством короля пустынных скотоводов собирали и переписывали древние книги и сказания, а вокруг лежала разрушенная междоусобицами и голодом земля, и разрушения эти тянулись от западного побережья до кхандских джунглей. И как порой туда привозили пергаменты, обрезанные по самый текст, потому что люди варили и ели лоскуты кожи.

Говорил о школе, которую он построил за тысячу с лишним лет до того в северных горах Каттая, где всю эту тысячу лет он учил людей кузнечному мастерству, музыке, сказаниям древности и искусству боя, чтобы защитить себя и свои умения. И как всю эту тысячу лет вокруг него бурлили интриги и попытки подчинить себе слишком независимого мастера. Как ради учеников он учился заключать союзы и дружить с соперниками против врагов. Как не раз этих учеников переманивали владетельные князья-ваны и другие наставники, и приходилось начинать все сначала, иногда — отомстив за обманутых и убитых. Как он женился там однажды насвоевольной травнице и знахарке, едва не убитой собственным отцом за строптивость, и как потом укладывал в могилы через много лет своих состарившихся детей, а потом внуков и правнуков. Как дружил, соперничал и враждовал с одичавшими и обеспамятевшими феями и эльфами из народа авари, иные из которых были уже бесплотны и жаждали подчинить себе живое тело. И как воевал с темными служителями, что норовили привлечь к себе господ и мудрецов той земли обещаниями бессмертия.

Как задолго до того странствовал по Умбару и Хараду, истребляя чудовищ и ища смерти, и каждый раз она проходила мимо него.

Как водил войска ради лордов южного Умбара, сохранявших свои земли среди голода и сходящей с ума погоды. И как ему в бою вонзили в спину нож по приказу отвергнутой женщины, а меч после его мнимой гибели поднесли лорду в дар, и с тех пор его наследники передавали клинок друг другу как великую драгоценность.

Как до того он спал в пещере на севере Дол Амрота много лет, стремясь забыть все, что было раньше, и проснулся однажды, словно впервые, спустился с горы и встретил молодую вдову наместника с ребенком. Полюбил ее ещё до того, как вспомнил свое имя…

Как жил еще столетиями прежде того в одиночестве в Линдене на развалинах крепости брата Карантира, ну да, в той самой, пел песни птицам и рыбам и так запугал людей, что они и приблизиться не смели к развалинам, да ещё и жертвы ему приносить пытались, к счастью, просто едой.

Как бродил незамеченным среди бывших ещё отдельным народом полуросликов Шира.

Как следил за падением династии Телконтаров и вторым запустение Мории…

Он рассказывал о все более и более далёком прошлом, а люди записывали и делали пометки, как только успевали.

И Аэлин вслух ломала голову, как теперь доказывать принадлежность восьмиконечной звезды Дому Феанора, если этим знаком помечены тысячелетне более поздние мечи в сокровищницах Умбара, Харада и Каттая. А Маглор советовал ещё раскопать западные ворота Мории, скрытые обвалом, с таким же знаком.

И Индиран мечтал о более совершенных методах датировки, чтобы устанавливать настоящий возраст древних предметов.

И оба они жадно слушали о жизни в Первую эпоху. Научная-то общественность давно ее себе представляла как стычки первобытных племен людей с первыми луками и каменными топорами и чуть более прогрессивных племен людей, уже открывших обработку металла и камня, открывших тканую одежду и первое строительство, и этим так поразивших иноплеменников, что те сочли мастеров волшебниками, даже не принадлежащими к роду человеческому. Что ж, теперь появился шанс пошатнуть эту незыблемую картину благодаря раскопкам в крепости Карантира…

Под конец пути Аэлин спросила о совсем недавнем. О жизни под именем Линдара Нариона.

— Я искал общепринятый способ вернуть утраченное прошлое, — сказал Маглор на это. — Как и много раз до того. Но просто рассказать о прошлом теперь невозможно. Даже открыв это прошлое своими руками и приведя к нему знатоков. Иногда потом я думал — проще было назваться поэтом и писателем. Автором поэм в древнем стиле и вымышленных сказочных романов наподобие трудов сестер Верен, вашей родни. Оно бы вызвало меньше споров и меньше злобы.

— Мне сейчас тоже стало жаль, — подал голос Нарин. — Я люблю романы о волшебных приключениях и о древности. Вы, случайно, не пробовали все же писать?

— Может быть, и пробовал… — нехотя сознался Маглор, странно усмехаясь.

— Один мой знакомый издатель давно подбивает меня написать о древностях, — бросил Индиран. — Обещает хорошие деньги.

— А развалины на острове Химли? — спохватившись, спросила Аэлин. — это тоже Первая Эпоха?

— Это тот самый Химринг, крепость Маэдроса Высокого, — грустно сказал Маглор. — Однажды я провел там полсотни лет безвылазно. Только и делал, что вспоминал, пел да рыбу ловил. А потом туда приплыли умбарские военные парусники и стали развлекаться, расстреливая крепость из пушек. Я приплыл к ним ночью, и к утру все корабли потеряли управление. Капитаны взбесились и устроили на меня охоту, как на дикого зверя… Словом, там мало осталось от прошлого. И грабили ее, помнится, еще в первый раз усерднее всего. Но если будете пытать счастья…

— Однажды мы до нее доберёмся, — пообещала Аэлин.

— Или я, — заверил Нарин.

— И все же, — повторил Индиран, — мне жаль, что вы не писали романы.

— Возьмитесь, — усмехнулся Маглор. — Используйте эти знания как угодно.

— Вам безразлично?

Эльф посмотрел в сторону устья, на запад.

— Вскоре это будет неважно для меня, я надеюсь.

— Не исчезайте, по крайней мере, сразу, — попросила его Аэлин.

— Я не уйду, не попрощавшись с вами, — сказал ей Маглор очень серьезно. Коснулся ее руки. — И не уладив свои дела.

— Жаль, что мне не хватило сил захватить ваш меч, — сознался Индиран. — Когда он всплывет где-нибудь на черном рынке древностей… Интересно, сколько ему лет?

— Четыреста двенадцать, — вспомнил Маглор, помедлив.

— Тогда он не соответствует стилю эпохи ну совсем, — огорчился Нарин. — У вас был прямой обоюдоострый клинок, а не шпага и не сабля.

— Предвижу раздор между коллекционерами из-за датировки! — Индиран потер руки.

— Это если он не оказался в огненном озере… — Маглора передернуло. — Нет, ты точно сумасшедший!

— Я с детства о Камне мечтал, — Индиран со вздохом взглянул на заживающий ожог, вспомнил безумный бросок за Сильмариллом и поежился. Нет, прекрасный вид на озеро магмы он запомнил на всю жизнь, и порадовался ещё раз, что не полетел знакомиться вниз.

— Нашел, о чем мечтать, — зло сказал Маглор, отворачиваясь.

— Я понимаю, что из-за них вы натворили многое, но все же…

— Я не об этом, — оборвал его эльф. — Вы все забыли, все. Даже сказки все перевирают. Это действительно было предсказание, сделанное в начале Второй эпохи. Я узнал о нем сильно позже и не желал говорить с предсказательницей, но… Возвращение Сильмариллов из воды и земли, было сказано тогда, предвещает скорый конец нашего мира. Сильмариллы должны вернуться, чтобы с их помощью Арду исцелили от Искажения… В это можно не верить. Но попытку Моргота прорваться в мир мы видели своими глазами, все четверо.

Несколько минут только шум паровой машины звучал вокруг них.

— Кажется, ты очень серьезно относишься к предсказаниям, — заметила Аэлин.

— У меня есть причины. И да, скорый конец мира в нашем понимании, понимании эльдар, это могут быть сотни лет, и вашим жизням вряд ли что-то грозит. Но все же не тысячи лет.

— Сказки о конце мира мне рассказывали в детстве, — оживился Индиран. — Я тогда мечтал сразиться в Последней битве на стороне Светлых богов и вырезал себе деревянный меч. Думаю, револьвер тоже будет неплох. А в Дол Амроте такие сказки есть? — улыбнулся он Аэлин.

Маглор закрыл лицо руками. Засмеялся.

— Рассказывают, — кивнула коллега. — Я даже играла в эту битву с соседскими детьми. И стреляла из лука в чучело Ужасной Тьмы. Вспомнила — прямо руки зачесались.

— Это все ожоги!

— Договорились, — торжественно кивнул Маглор, не в силах перестать улыбаться. — Я постараюсь вас отыскать, когда Последняя Битва начнется. Если сказки верны, и люди явятся на нее сражаться с нами бок о бок.

— Как я понимаю, отыскать последний Сильмарилл будет затруднительно, — рассудил Нарин. — Получается, его должна извергнуть сама земля. Но под землю он попал на западе, значит, это должен быть вулкан на затонувших землях Белерианда. Может быть, даже подводный. Надо будет попробовать обосновать идею, что на западе ожидается возрождение вулканической активности, чтобы наблюдали внимательнее! Или даже устроить станцию наблюдения…

— Лучше напиши сказку, — посоветовала Аэлин. — Пострашнее и назидательную. Сейчас в романтических журналах это любят. Ее точно запомнят надолго.

И опять Маглор спрятал лицо в ладонях, только плечи у него тряслись.

— Я этого не слышал, — сказал он сдавленно. — Особенно про станцию наблюдения за Сильмариллом…

— Но ведь это же логично! Мы теперь предупреждены.

— И вооружены, — дополнил Индиран. — Попрошу себе в гроб револьвер положить и сундук патронов. Чтобы все под рукой.

— Прекрасная идея, — одобрила Аэлин. — И собрание публикаций в парадном переплете. Бить по неученым головам.

— Тогда мне нужно написать больше статей и даже книгу, — решил Индиран. — Чтобы собрание вышло достаточно увесистым.

— Переплет со вставками из базальта, — ввернул Нарин.

— Это не переплет, это могильная плита будет из базальта. Моя! — отрезала Аэлин.

— Чтобы бить врагов могильной плитой? — уточнил Нарин. — Но это же неудобно! Молот гораздо практичнее. А ещё лучше геологический молоток.

— Могильную плиту нужно делать щитом! — не выдержал Маглор. — Никакого базальта, легкий стальной щит с надежной ручкой с обратной стороны. Каменный щит лишит свободы движений!

— Слышу голос мастера! — поднял палец Индиран.

Заметил движение впереди по реке и всмотрелся. Разговор оборвался, все четверо обернулись.

Малый военный катер целеустремленно шлепал вверх по реке и вез несомненных солдат кхандского королевства в песочных куртках и высоких оранжевых шапках. Оттуда замахали руками, подзывая Симбара и его пассажиров.

— Да что там произошло? — не выдержал Индиран, — что за мм… морготова беготня по дикой реке происходит?

Торопливо отыскав Кориндиля, Аэлин вывела его вперёд. Пока катера не сблизились, они с Индираном наперебой наставляли его, что отвечать.

У командира отряда было темно-бронзовое лицо и короткая курчавая борода, тронутая сединой. Он потребовал сообщить ему, с кем встретился, и что происходит в верховьях реки.

Кориндиль был здесь великолепно уместен. Очень воспитанным голосом он сообщил о захвате научной экспедиции профессора Фэрамира поклонниками кровавого темного культа, о пребывании в плену в заброшенном городе, о бегстве и о сражении фанатиков с некими новыми пришельцами в момент их, ученых, спасения из города. Не отклонившись от правды ни единым словом, он проигнорировал все важные события, и складывалось впечатление, что все присутствующие, кроме хозяина катера, и есть бывшие пленники негодяев.

Нет, охрана им не нужна, они благополучно доберутся сами. Да, у них есть захваченное у врагов оружие, а добрые туземцы снабдили их припасами. Да, у нас есть медик, и раненые выздоравливают.

Командир отряда попросил уточнить их маршрут, Кориндиль, перебравшись к ним, сделал несколько отметок на их картах и подписал карандашом несколько пояснений. Имена Кориндиля и профессора Фэрамира военные записали куда-то в книжечку, после чего потеряли к беглецам интерес, и катер их устремился вновь вверх по течению.

— Цивилизация ломится в затерянный город, — задумчиво проговорил Кориндиль. — Скорее бы узнать, чем обязаны таким вниманием…

— Здесь точно замешан мой наставник, — уверил его Индиран. — Лишь бы с ним было все в порядке.

Когда вечером следующего дня они пришвартовались к городскому причалу в Исме, там царило непривычное для провинциального городка оживление. В море стояли на якоре пароход и две яхты.

— Идите все в гостевой дом Дора Менага, что позади ресторана на площади, — велел Маглор. — Скажите, что вы мои друзья. Он разместит всех, даже если в гостевом доме не будет мест, и не пустит к вам чужаков. Я найду вас сам.

И эльф соскользнул с катера, едва тот коснулся причала. Несмотря на свой рост, он легко смешался с прохожими и исчез еще до того, как на катер Симбара сбежались поглазеть и местные, и приезжие.