Инженерный Парадокс

Глава 6

— Съездили за барахлом, — иронично откомментировал я, не открывая глаз.

В себя я пришёл, судя по всему, через пару часов после столкновения, и первым делом проверил ментализмом всё доступное в теле. И, на удивление, выходило неплохо.

Точнее, НАМНОГО лучше, чем могло бы быть. Кости целы, мозг — без повреждений, хотя несколько мелких сотрясений я получил. А ведь я считаю свой мозг главным своим активом. И так бездарно допустил удар по нему. Каким бы я умным не был, а продумать всего не мог, хоть и стараюсь.

Впрочем, если бы стекло не тормозило об мою спину, могло прилететь в затылок на такой скорости, что оторвало бы голову. Надо было бы… Хотя, нет. Не то положение: если бы я укрылся за рулевым колесом, то просто не смог бы повернуть его вовремя. Не тот угол, не было бы рычага. А в таких раскладах — всех в машине просто превратило бы в фарш.

Так что я перестал думать глупости в стиле «если бы да кабы» и вернулся к проверке своего состояния.

Спина болит, явно куча ушибов и гематом, но на этом всё. Лежу на чём-то твёрдом на животе и помирать не собираюсь. Надо бегло проверить ментализмом, нет ли неявных последствий от микросотрясений.

Но заняться этим я не успел: заскрежетала дверь, причём точно в нашей мастерской — уже привык различать на слух. И раздались голоса:

— Не толкайся, Федька, — бурчал Эскулап, явно тяжело дыша после бега. — Сейчас посмотрим, будем ли твоего Марка лечить. Или пусть живёт. Даже лекарств захватить не дал, торопыга!

— Эй, а может его… того, парализатором? — раздался басовитый голос.

— Зачем? — почти хором послышалось от Феди и Эскулапа.

От друга — удивлённо. А вот от медика — задумчиво, вроде как «сейчас подумаю, может, и придумаю, зачем жахнуть невинного человека парализатором».

— Так это… лекарствов нет. Ну для этой… авутопсии!

— Анестезии, — хмыкнул Эскулап. — С аутопсией пока подождём.

— И убери парализатор, Теплый, — распорядился друг.

Хм, видимо, это тот парень с дыркой в ноге, которого Эскулап латал.

Такс… Нужно подниматься: этот неблагодарный бывший пациент не слишком меня волнует, но Федька притащил Эскулапа. А дед, судя по всему, профессионал. И становиться залеченным у меня никакого желания.

Впрочем парализатором тоже не хочется получать.

— Вместо размахивания оружием мог бы поблагодарить, как за него, так и за то, что я помог с твоим лечением, — сообщил я, открывая глаза и слегка приподнимаясь.

— Марк, ты как⁈ — подскочил ко мне Федя.

Я бросил на него быстрый взгляд и слегка задумался, пытаясь собрать свои мысли в кучу.

— Я — сносно. Травм нет, повреждений тоже. Ушиб спины, ну и позавчерашнее неудачно наложилось, — ответил я, подозрительно вглядываясь в мелко семенящего в мою сторону Эскулапа. — Здоров я! — специально для него сообщил я, потянувшись к своему парализатору, на всякий случай.

Однако докторишка только хитро хмыкнул и дальше стал подкрадываться.

— И как ты это определил, резкий парень? — прищурился, глядя на меня, медик. — По «самочувствию»? Так я тебе скажу такую вещь: половина трупов, которых я лечил — «прекрасно себя чувствовали» с их слов!

— Я оценил своё состояние Даром, — не стал грубить и ругаться я. — Ушибы мягких тканей спины…

— И жопы, — деликатно дополнил медик. — Трещины?

— Трещин нет. Сотрясение лёгкое, без гематом. Вроде бы есть рассечение, но не сильное, на затылке.

— Несильное, — признал Эскулап. — Какие лекарства нужны — знаешь?

— Да. Но какие можно достать в Нижнем — не очень, — признал я. — Да и где — тоже не в курсе.

— Ладно, тогда живи, — хмыкнул Эскулап, чиркая огрызком карандаша на бумажке и передавая ее Феде. — Купишь все, что я написал… Выдавать нужно строго по рецепту.

После этого он развернулся и зашагал к выходу. Но отпустить его просто так я уже не мог.

— Послушай, док! — обратился я к нему. — Я просто уточнить… Ты же понимаешь, что если там пиявки или мази из насекомых, то я нихрена ими лечиться не буду?

Я примерно понимал, чем здесь любят лечить.

— Вот молодежь… Никогда вам не угодишь, — пробурчал он себе под нос и метнулся к Феде, а затем стал переписывать список. — Таблеток хватит, но это будет дороже…

Док ушел на этой ноте, а я оглядел окружающих и инструментальный стол, на котором валялся.

Федя, тут понятно. Мои кандидаты в миньоны, в полном составе, пара Федькиных боевиков. Все целые, все на ногах.

Разве что Тёплый, прихрамывая, свалил из мастерской — видно подумал, что я ему припомню попытку анестезии. Правильно, вообще-то, подумал. Правда… как припомню, да и когда — я ещё не решил.

Но времени у меня еще предостаточно. Если такие ситуации не будут часто повторяться.

— Кроме меня, никто не пострадал? — уточнил я, на что народ отрицающе прогудел.

— Никто. Но говорят, если бы не ты, никто бы не выжил, — сделал характерный жест Федя, на что я просто пожал плечами.

В общем-то ничего «героического» я не сделал — просто спасался.

И мне должно было быть жутко обидно, что я весь такой из себя умный. Могу соорудить всё, что угодно, если дать мне инструменты, материалы и время… А тут чуть не умер там, где никто не пострадал.

А что поделать… Дар мой был совершенно небоевой. Я даже элементарный эфирный доспех практически не могу на себя повесить. Однажды, конечно, надеюсь, что смогу — так же, как пару раз в жизни у меня это получалось. Но это было скорее исключение.

По этой причине я не переживал и не обвинял весь мир в своих проблемах. Я был реалистом! Моя судьба зависит только от меня, а все, что со мной случается — тоже в моих руках. И обижаться или психовать я не собираюсь. Наоборот, теперь я знаю, как в будущем действовать.

— Прости, Марк. И ты, атаман, — вдруг пробасил сидевший за рулём в момент аварии Тимоха.

— За что? — удивлённо посмотрел я на парня.

Неужели он думает, что виноват? Вряд ли есть его вина в том, что кто-то решил нас протаранить, или просто убегал от преследователей. Здесь это норма… Как врезаться, чтобы ограбить, так и лихая езда.

И тут мне начали рассказывать. Оказалось, что бронестекло вырвало не просто так. А то было у меня ощущение, что я ошибся с расчётами, что было бы чертовски неприятно — но выходило, что нет. Дело в том, что Тимоха не успевал ни черта, кроме… укрепления металла двери Даром. Укрепил, чисто рефлекторно, а вылетевшее стекло — следствие как раз этого укрепления.

А после Тимоха понял, что я рассчитывал свои действия, ну и что моя травма — в некоторой степени следствие его вмешательства.

— Прощаю, да и не за что прощать: ты сделал, что мог, — сообщил я парню. — Просто неудачно вышло. Не твоя вина, что я уязвим в физическом плане.

— И я тебе то же самое говорил, Тимох, — покивал Федька, а затем опомнился. — То есть Марк не слаб…

— Федь… Все хорошо, честно, — ответил ему. — Просто в следующий раз на такой случай постараюсь успеть сделать двуствольную плазменную пушку скрытого типа на автоматическом управлении.

А вот с дебилом, врезавшемся в нас, выходило неоднозначно. Вроде всё ясно, но не слишком понятно. То есть, врезался он в нас потому, что жрал много алхимии — народ рассказывал, что на кусках этого придурка, причём реально кусках — его буквально выдавило из открытой кабины. Так вот, по его коже шли набухшие чёрные узоры вен — верный признак регулярного воздействия некачественной алхимии в огромных дозах. И с крышей у таких алхимистов крайне редко бывает хорошо, а иной раз её уносит так далеко, что можно считать, что её вообще нет.

При этом, кто этот тип, откуда эта машина, естественно ставшая трофеем банды — непонятно. В принципе такому обдолбанному товарищу закон не писан, он мог и с другого конца Нижнего приехать. Причём и до столкновения с нами устроить много «весёлого» в городе. Но пока — ничего неизвестно. Кто он такой и откуда…

Тем временем парни, отправленные Федей за лекарствами, вернулись, и друг стал меня выставлять. В смысле: пытаться грузить на носилки, на которых парни должны были дотащить меня до квартирки.

— Погоди, Федь, — остановил я друга. — Мне надо на Свалку.

— Ты сдурел, Марк⁈ — опешил он от такого моего заявления.

А я что? Не буду же терять время из-за парочки царапин и теперь боятся выходить из дома.

— Не сейчас, само собой, — фыркнул я, поморщившись от прострелившей спину боли. — Сегодня отлежусь, но завтра на Свалку надо. И мне, и банде.

Я знал, на что нужно давить… Для Феди банда была буквально семьей, и ради нее он был готов на очень многое.

— Сперва пару дней отдохни, — хоть он так и сказал, но звучало это не слишком уверенно.

— Зачем? Завтра я буду в норме. И либо поеду на Свалку, наберу нормальный хабар и начну работать… Либо буду торчать в мастерской без расходников. И делать мне будет особо нечего, — мечтательно протянул я.

Федя задумался, слегка передёрнул плечами: я ещё с детства ВСЕГДА находил, чем заняться. Правда, окружающим это почему-то не всегда нравилось. Мне даже приходилось бегать за несознательными товарищами, пытающимися убежать от почетного звания — «испытатель».

— Ладно, с утра к тебе зайду, тогда и поговорим, — махнул он рукой.

На этом и остановились, к моему удовлетворению. Ведь больше всего я не люблю стагнацию: она не приближает меня к мечте, да и ску-у-учно.

Меня перегрузили на носилки и потащили в квартиру. И по дороге я прикидывал, что и как сделать, чтобы обезопасить транспорт банды. Не нравилось мне быть убитым по причине обдолбанных криворуких водителей.

Понятно, что такие обдолбанные придурки нечасто появляются — они обычно дохнут раньше, но всё-таки бывают, как оказалось. Да и не только алхимисты, могут напасть более вменяемые, просто враги.

А вот колымага алхимиста — законная добыча банды. Её «бронирование», судя по фаршу из водителя, просто безграмотное, движок — вряд ли пригодится для транспорта. Но вот сами бронепластины найдут применение.

А пока я думал, мы добрались до дома. Парни поднялись к квартире и сгрузили меня на кровать, под почти не матерное шипение: спина, всё-таки, если не нестерпимо болела, то противно и ощутимо ныла после удара. А после я слопал набор таблеток, дождался, пока подействует обезболивающее, и уснул.

Новгород, особняк Барышниковой

В просторной ванной, больше похожей размерами на бассейн из белого мрамора с золотыми прожилками нежилась женщина, прикрытая клубами пены. Хотя «нежилась» — не совсем то слово, которое описывало бы её состояние.

На бортике выдолбленного в плите мрамора сантехнического устройства располагалась клавиатура, по которой бегали пальцы, а в воздухе, перед нахмуренным взглядом, мелькал картинками в такт движениям проекционный голоэкран.

Женщина явно не только расслаблялась и отдыхала, но и работала. Вдруг раздался звук вызова и один из экранов замерцал.

— У тебя десять секунд, чтобы найти оправдание тому, что ты отвлёк меня во время отдыха, — равнодушно произнесла женщина, глядя на закрытый шлем на одном из экранов.

— Мы взяли его, Ваше Благородие! — прогудел шлем, после чего судорожным движением был снят, показав лицо лет двадцати на вид, с довольной улыбкой. — В лесах, как вы и изволили указать!

— И вы уже в особняке, — встряхнулась баронесса, забегав глазами по экранам. — Отвечай, чего ты тянешь?

— Точно так, — с молодцеватым видом заявил егерь.

— Жду его через пять минут в кабинете, — с этими словами женщина разорвала связь, начав приводить себя в порядок почти с неподобающей для нее скоростью.

Обычно она привыкла делать все медленно и качественно. Но тут спешка была обусловлена превеликим желанием все-таки закрыть это дело и наконец-то выкинуть его из головы.

И через четыре минуты женщина уже сидела в кабинете. Несмотря на самоуверенность и то, что приведённый к ней не должен был отличаться сильным Даром, в последние секунды она перестраховалась: защитные системы кабинета активизировались-деактивировались, демонстрируя готовность.

Из пола выдвинулись несколько прозрачных стен, как и бронеплит, с потолка выдвинулись несколько турелей, хищно водящих стволами и окулярами лучевого оружия.

Но, через минуту, когда в помещение вошли трое человек, придерживающие четвёртого, кабинет выглядел совершенно безобидно. Хозяйка расположилась в кресле за терминалом, с интересом глядя на мешковатый кокон, перевязанный верёвками. Внутри кокона был человек, голову которого скрывал мешок.

Но вдруг выражение на лице женщины вдруг стало меняться.

— Кто это⁈ — требовательно обратилась она к старшему троицы егерей, с которым говорила из ванной.

— Мальчишка, Ваше Благородие, которого вы хотели видеть! — вытянулся он. — Силён, паскуда — три егеря в госпитале, отби…

— Идиоты… — прошипела женщина и схватилась за голову. — Мешок снять!

Мешок с головы удерживаемого был сдёрнут и под ним оказалось оскаленное, заросшее густой бородой лицо, хлопающее глазами от яркого цвета.

— Скажи мне, Геннадий, — вкрадчиво, с улыбкой, от которой пробирал мороз, обратилась она к побледневшему егерю, — кого вы мне притащили?

— Преступника, который…

— Ты, недоумок, сам говорил: «мальчишка». А притащил ко мне Одаренного сорока лет!

— Ваше Благородие, но он был там, где вы указывали! В землянке! Неделю по лесам от нас бегал… Может бородой…кхр-р-р…. — захрипел егерь, хватаясь за шею.

— Ироды! Лес гневаете! — глубоким басом произнёс бородатый, отвлекая женщину от экзекуции.

— Ты кто такой? — обратила она на него внимание.

— Человек я, барыня. В лесу живу, в единении с лесом, — солидно, несмотря на свое положение, ответил он. — Пришли варнаки, кричать да стрелять стали. Отпустила бы ты меня, барыня? — просительно уставился он на женщину. — А я лес за тебя век молить буду. Нельзя, чтобы такая красавица невиновного сгубила! — басил он.

Женщина задумалась, потом усмехнулась.

— Верните этого, откуда взяли, — распорядилась она, не став душить егеря своим Даром.

— Но он же, госпожа…

— Что?

— Видел нас, видел вас…

— И-ди-от! — по слогам сообщила баронесса егерю. — Видел — и что? Медведям расскажет? Да и если не медведям — то что? Или мне вспомнить, что ты его мне притащил? — на что держащийся за горло с ужасом замотал головой. — Верните его в лес и ищите того, кого я сказала, а не медведей под кустами. Свободны! — махнула рукой она.

Под выкрики бородатого: «Век лес молить буду!!! Ноги мыть и воду пить!!!» они покинули кабинет. А женщина хмыкнула, придвинула терминал и начала связываться со своими контактами.

Как бы не хотелось ей выместить злость от неудавшихся поисков, дурой она не была. И поняла, что мальчишка наверняка пустил по ложному следу. А лесовик-бородач… Ему она была скорее благодарна: его комичная рожа помогла ей взять в себя в руки и понять: Марка, скорее всего, никогда не было в лесах.

А срываться на подчинённых-придурках… Так все они придурки, других нет. И в данном случае просто искали там, где нечего было искать. И ведь какой сильный Дар у этого лесовика… Но другой не выжил бы в лесах. Да и чёрт бы с ним. Есть вещи поважнее: сделка сорвалась и кто-то за это ДОЛЖЕН ответить. Да и добравшись до титула, можно, если не получить ожидаемую прибыль, то хотя бы компенсировать убытки.

— И где же ты тогда, — пробормотала она под нос, бегая пальцами по терминалу. — Вот гадёныш! — с усмешкой, почти восхищённо воскликнула она.

Просто выходило, что мальчишка… Никуда не сбегал. Он просто спрятался в Новгороде. Если бы он перебрался в другой город, воспользовался банковскими счетами, хоть как-то проявился — его бы уже задержали. Всеимперский розыск, как-никак.

Понятно, что никаких обвинений нет, в итоге, парня бы отпустили, но она хоть узнала бы, где мальчишка и направила туда своих людей. Этого не было, что объяснимо беготнёй по лесам. Но леса прочесали мелким гребнем. И времени уже прошло слишком много: Марк, в любом случае, должен был бы объявиться в городах или соседних губерниях. В смерть мальчишки женщина не верила, значит, оставался только один вариант: парень спрятался и всё так же живёт в городе.

Теперь оставался только вопрос, где он спрятался.

— Посмотрим, гадёныш, долго ли ты будешь прятаться, если тебя будут искать там, где ты есть, — с усмешкой заключила Барышникова, хлопая ладонью по терминалу и направляя пакет приказов, просьб и требований нужным людям.

Розыск в городе практически гарантированно даст результат, если парень не сидит безвылазно в экранированном помещении. Но даже если и так — вечно так не просидишь. Попадётся, никуда не денется, хищно ухмыльнулась баронесса.

Лекарства парни купили в Нижнем, так что у меня, признаться, были опасения. Нет, точно не яд, конечно. Но вот в их эффективности я сомневался, да и расстройство желудка меня бы не удивило, или сыпь от мази.

Но препараты удивили меня в хорошем смысле: по крайней мере не мешали подстёгнутому ментализмом метаболизму. А если разобраться — скорее помогли. Так что с утра, в момент, когда ко мне заскочил Федя, я встретил его на ногах. Спина слегка чесалась, но не было никаких повреждений.

Так что разговор у нас шёл не столько о том, направляться ли на Свалку, сколько о том, ехать на машине или нет.

— Починили? — хмыкнул я.

— Там чинить особо было нечего, — отмахнулся Федя. — Только передняя пассажирская дверь и пострадала.

— Надо бы укрепить машину, — подметил я, глядя на транспорт.

— Не помешает, — не стал спорить Федя. — Но вторая машина…

— Не знаю, Федь, смотрел Андрей на эту развалюху или нет, но машина из неё не выйдет. Нас, собственно, спасло то, что движок трансконентальника просто не способен на разгон, километров пятьдесят для него предел. Впрочем, на более оборотистом движке эта груда металла вообще с места не сдвинулась бы, — признал я. — Так что на разбор, а часть брони — на машину.

— А движок с этой колымаги? — заинтересовался Федя.

— А чёрт его знает. Возможно в будущем сможем на станок поставить — как двигатель он нужен только тогда, когда тебе надо толкать десятки тонн груза тысячи километров пути. Может сойдёт на продажу…

— Не думаю, что его кто-то купит, — нахмурился друг.

— Ну вообще-то, ты тоже не забывай, что по машинам главный Андрей, — напомнил я.

— Ладно, разберёмся. Но поедешь на Свалку на машине…

— Без стекла, — напомнил я, хмыкнув. — Впрочем — пусть будет, — прикинул я. — Всё-таки не в руках придётся таскать хабар.

И через полчаса мы выдвинулись на Свалку. Никто в нас не врезался, впрочем, Тимоха, также занявший место водителя, просто не останавливался, хотя и замедлялся. Ну а прохожие, по непонятной мне причине, не желали становиться частью дорожного покрытия, так что расступались.

Добрались, выбрались из машины и начали поиск хабара. Тимоха с напарником изображали бдительную охрану, что как по мне было совершенно лишним, но в качестве подстраховки — пусть будут. Всё равно на сборку и сортировку эти боевики не годились. Впрочем, для этого и не годились и мои будущие миньоны, но это пока.

А в целом, к вечеру, я был скорее доволен, чем нет. Каких-то запредельных богатств не нашлось: стандартные приборы, в основном бытовые. Но я натаскивал парней, объясняя, что мне надо… И по-чёрному ругался!

То «интересно» одному придурку что-то, причём настолько, что его застрявшую в кожухе ласту приходится всем вместе освобождать. Двадцать минут, не меньше! Или очередному гению в голову придёт лизнуть контакты аккумулятора, причём заряженного по полной.

В общем, дело, несмотря ни на что, нужное. В смысле обучение будущих миньонов, а не лизание аккумуляторов, само собой.

И добычи набрали весьма неплохо, но полдня я чувствовал себя — то ли воспитателем детского сада, то ли санитаром дома душевнобольных на прогулке.

А вечером, загрузив машину «под завязку», мы уже было собрались выдвигаться, как я, усевшись на пассажирское сидение, увидел интересную вещь. Чертовски интересную, валяющуюся буквально на виду, но чёрта с два, стоя на ногах, её заметишь.

— Так, я посмотрю, а вы езжайте, грузить всё равно некуда, — открывая дверь, сообщил я, и тут меня за руку поймали. — И как это понимать? — очень спокойно, прикидывая, куда этого придурка Горелого бить, поинтересовался я.

— Эй, Марк, нельзя одному! — лупал на меня глазами парень, поддержанный гудением остальных. — И атаман говорил, и это… неправильно, в общем. Эй…

— Уговорил, — хмыкнул я. — Вот ты со мной и останешься.

— Марк, я тоже… — начал было Тимоха.

— Нет, лучше хабар охраняй и машину до мастерской доведите. Горелый будет со мной. Больше людей смысла нет, тут наша территория. Да и, — не договорил я, похлопав по парализатору на поясе.

Хотя, вообще-то, я бы предпочёл, чтобы со мной никого не было. Просто увиденное мной было наручным орудием механизированного доспеха. По крайней мере, насколько было видно с моего ракурса, а уж на схемы, фото и видеозаписи я у дядьки насмотрелся — полковник механизированной гвардии Его Величества, как-никак.

В общем, хотелось осмотреть находку без лишних глаз. И, скорее всего, прикопать её, если это то, что я думаю.

Потому что, если боевой ствол механизированного доспеха «всплывёт» в Нижнем Городе, то тут будет не спецназ жандармов… А натуральный полк гвардии, если вообще не каратели.

Впрочем, после осмотра находки мои опасения, да и надежды, рассеялись. Да, это была пушка, но, похоже, тренировочная, или что-то такое. Механизмы неремонтопригодны, ствол не то, что не нарезной — нарезы слизало напрочь, а даже слегка кривой от времени и нагрузки.

Но, при этом, мы наткнулись на весьма ценную находку. И я похоже узнал, откуда на Свалке армейская граната. Просто какой-то ушлый интендант положил в карман деньги за утилизацию, а утилизируемое выкинул на Свалку.

Стволов, не говоря уже о механизированном доспехе, не было. Но были патроны, причём ящики. Вот только просроченные лет пятьдесят как, а часть и подольше. И по маркировке на ящиках просроченные, да и проверил я их — в трёх из четырёх патронах даже капсули были нерабочие.

А вот ящик с гранатами, причём россыпью, это было интересно. Но и опасно, так что под невнятное попискивание Горелого «а может пойдём, Марк?» я провозился час, до темноты. Дымо-пылевые, зажигательные, осколочные армейские гранаты. Фугасно-бронебойных, с магнитным замком, не было. Но даже то, что есть — ОЧЕНЬ неплохо.

Парочку я даже привёл в порядок: полностью рабочие, только инициатор поменять, что дело десяти минут. Ну и положил в карманы, не помешают. А ящик с добычей спихнул Горелому — хоть какой-то прок от парня, помимо его нудежа.

И вот, идём мы со Свалки, но тут с боковой дороги, с визгом покрышек, вылетает какая-то дикая развалюха. Машина, в смысле, но обшитая шипами, листами кривого металла. При этом — даже без освещения. С визгом погорела покрышками, буксуя, развернулась к нам, остановилась и врубила фары.

Я глаза успел закрыть, в отличие от заматерившегося Горелого. А ментализм позволил подготовить глаза к яркому свету. Открываю — вылазит из машины четвёрка. Детали не разглядеть, но в руках холодняк, по силуэтам понятно.

Проблемы… Тут и гадать не нужно было. Вот только мы находились в Нижнем и здесь они могут быть на каждом шагу. Я был готов.

— Лишенцы, — раздался напыщенный и хриплый голос. — Грузите хабар в точило. Тогда — сдохните быстро. Начнёте залупаться — крюк под ребро и прокатим вас с ветерком. Экскурсия «всё включено», — загыгыкал говорящий, как и остальные трое.

Я конечно удивился таким маркетинговым ходом… Как по мне, обещать за хабар жизнь, было куда лучшей идеей. А так смерть, в любом случае.

— Марк, я… — раздалось от Горелого.

— Держи ящик. Я справлюсь, — спокойно произнёс я, делая шаг к машине.

— Эй, а ты борзый, паря! — раздалось насмешливое. — Ну, когда подсотрёшься, составишь компанию ему, — с этими словами он хлопнул ладонью по черепу, заменяющему колпак одного из фонарей. — Живыми берём лишенцев! — заорал он. — Повеселимся! — под улюлюканье подельников, совершенно маньячным голосом заорал он.

Параллельно с этим он начал фонить эфиром, как и остальная троица. А я, в замедленном ментализмом времени, думал и рассчитывал варианты. Самое поганое, что главный этих уродов — реально сильный Одарённый. И его эфирный доспех вряд ли «прошьёт» ручной парализатор. Впрочем… варианты есть, прикидывал я, тогда как мои руки на пределе возможностей копошились в поясных сумках.

И успел. Кинувшаяся на меня четверка с дубинами и мачете сначала стала тройкой, а предводитель — закувыркался по направлению своего рывка. Потому что эфирный доспех — эфирным доспехом. А физика — физикой, и когда рванувшему со всей дури придурку бьют по ноге на бегу — он падает.

Я тоже упал от удара, но вовремя сгруппировался. Перекатился, парализовал ещё одного, и стал ОЧЕНЬ напряжённо ждать поднявшегося главаря. Просто тут надо было действовать очень тонко и точно, если я не хочу сдохнуть.

В такие моменты я знатно проигрывал остальным. Ведь даже пропуск одного удара для меня мог быть фатальным. Но в будущем мы и этот вопрос решим… Дожить бы.

При этом оставшийся урод сцепился с Горелым, но, судя по отсутствию взрывов и присутствию всполохов огня, парень успешно пока отбивался. Но мне реально было не до того, я сосредоточенно отслеживал поднимающегося главаря.

Тот поднялся, провёл оттопыренным большим пальцем у горла, ткнув указательным в меня, на что я просто кивнул. В ответ послышался рёв и, окутавшись эфирным доспехом, урод рванул на меня, размахивая мачете. А я, поднырнув под оружие, получил удар проносящимся мимо меня корпусом и с грохотом врезался в дверь машины.

— Марк, я сейчас!!! — раздалось от Горелого.

— Стоять! Разберись со своим! — крикнул я.

— Во-во, стой, собачка, может не будешь страдать. Парализатор — неплохо, — неторопливо шагал ко мне парень лет двадцати пяти, с жутко шрамированным, явно не в драке, лицом. — И ты, паря, серьёзно… А-а-а!!! — внезапно заорал он.

Получив одной из одноразовых заготовок, импульсной вспышкой по глазам, он замахал вслепую мачете и с размаху вогнал его в дверь машины — но меня там уже не было: я ушёл перекатом в сторону Горелого.

Правда, тот справился и сам, хотя смотреть на его противника не хотелось — Дар повышения температуры, да ещё довольно сильный. Нет, понятно, что напавшие на нас уроды заслуживали и не такое, просто его, скорее всего, мёртвый противник представлял из себя редкостно неаппетитное зрелище.

Подхватив ящик с гранатами, я впихнул его в руки парню и преувеличенно взволнованно заорал:

— Бежим! — и потянул Горелого за собой.

— Марк, а этот… — уже семеня с ящиком, недоумённо спросил Горелый.

— Парализатор разрядился. Бежим! — соврал я.

И мы побежали, через пять минут выскочив на освещенную, пусть и скудно, улицу.

— Марк, я не понял, — уже в относительной безопасности зачастил Горелый. — Почему мы этого урода оставили? У нас уже неделю собиратели пропадали, а теперь ясно, кто это! Ну парализатор, понятно… Так я его мог…

— Парализатор прекрасно работает, Горелый.

— Эй, не понял.

— Сейчас доберёмся до мастерской — поймёшь, — сообщил я, доставая планшет, и удовлетворенно кивнул выводимым на экран данным.

Вообще-то, конечно, какая-то нездоровая череда неприятностей со Свалкой. Впрочем Свалка на то и Свалка — неспокойное и опасное место, где риск обменивается на добычу. А, главное, если всё пройдёт, как я задумал — и я, и банда будут в приличном плюсе.

— Пока идём, Горелый, рассказывай, что там с пропавшими собирателями, — решил уточнить я.

Мрачный парень сначала забурчал, а потом разговорился. И «да», выходило, что я совсем не зря не пошёл по «быстрому, всем понятному, неправильному пути».

Просто я изначально предполагал, что эти отморозки часть большей группы. Но рассказ Горелого, точнее, география и временные интервалы происшествий последнее время это уверенно подтверждали. Более того, под ударом были не только «наши» собиратели.

Даже несколько собирателей Гиен пропали. Причём подчинённые Яна пытались на наших «наехать», но делали это столь неубедительно, что было видно: сами ничего не понимают.

— Ясно, — кивнул я рассказчику. — Ну вот, почти пришли.

— Эй, пришли Марк. Но я ни хрена не понимаю, почему мы их отпустили! — снова насупился Горелый.

— Сказал же — поймёшь, — усмехнулся я, толкая дверь мастерской.

Сегодня парни узнают меня с совсем другой стороны. С той, которую знает Федя и слегка ее опасается.

Однако никто не посмеет трогать собирателей. Они, между прочем, работают сейчас, в том числе, и на меня!