Инкубатор для вундерваффе

28 ЗЕМЛЯ-2. 28.03.1668 ОКРЕСТНОСТИ ВАЛАНСА ГЕНРИХ ФОН БЮЛОВ

Французская армия двигалась на нас по дороге от Лиона, так сказал светлейший князь, который невероятным образом узнавал о вещах, происходивших на удалении сотен лье. Он категорически запретил тактику нападений летучих отрядов из засады на растянувшиеся королевские колонны, говорил, что таким образом истребим часть их живой силы (что, бывает и мертвая сила?! чур меня!), но не остановим, нужна генеральная битва как демонстрация превосходящей мощи сторонников Единого Бога, чтобы враги не погибали, а бросали оружие и потом всем рассказывали, что воевать с нами просто глупо.

Когда на небе растаяли последние звезды, в двух лье от Валанса батальоны вышли на широкое ровное поле. Городок остался сзади, справа я увидел длинный и низкий каменистый холм с редким кустарником, слева лес. Словно сам Бог создал поле брани, где удобно максимально использовать наше оружие при огромном численном перевесе врага.

Князь благословил нас и отправил первый и второй батальоны вправо. Драгуны спешились, коноводы стерегли лошадей в четверти лье к Валансу, где их не достанет шальная пуля.

В бинокль было видно, как французы неторопливо выстраиваются в боевые порядки. В крохотной горошинке, уместившейся в ухе (меж собой мы ее звали «глас Божий»), раздался голос Олега. Он приказал двигаться скрытно. Я крикнул Гансу, он ротным, и бойцы, пригибаясь и стараясь не шуметь, стали занимать позиции за камнями и кустами. Даже если герцог Савойский смотрел в нашу сторону в подзорную трубу, он, хвала Господу, вряд ли что-то мог заметить, на бойцах была пятнистая маскировочная форма. Снег давно сошел, и на фоне земли, камней и пробивающейся растительности батальон был практически невидим. Французы издалека светили своей яркой красно-сине-белой и всех других цветов формой, еще раз подтверждая правоту нашего командира, заставившего сменить привычные мундиры и доспехи на камуфляж.

Заняв позицию и проверив связь с ротными, я уложил винтовку на камень и прицелился в ближайшую шеренгу. Уверен, что даже с такого расстояния не меньше чем каждая вторая пуля найдет цель.

Но французы этого не ведали. Они выкатили вперед пушки, сложили горки ядер, приготовили фитили. Гарцевали кавалерийские офицеры, реяли знамена. И их было много, очень много, явно даже больше, чем десять тысяч. И если не было уверенности, что с нами Бог, то я, наверно, пришел бы в ужас от одного вида мощи вражеской армии.

Наши выглядели не в пример скромнее. Дорогу на Валанс перекрывало всего два батальона, причем вооруженных примерно так же, как и противник. Еще два батальона с винтовками и пулеметами Олег увел в лес напротив нас, явно хотел взять врага в огневые клещи и не допустить ближнего боя, где качество оружия не играет роли, а важнее численность солдат.

Против сотни французских пушек с нашей стороны сиротливо смотрели стволы десятка старых и неказистых орудий, а за спинами солдат притаилась странная деревянная установка, назначение которой не знали даже мы, командиры батальонов. На открытом пространстве стрелки стали в три шеренги, примкнув к мушкетам штыки, которыми мушкетеры должны были встретить конницу, если она таки прорвется к ним вплотную, а мушкеты будут разряжены. Над шеренгами гордо реяло единственное знамя нашей армии с двумя золотыми звездами.

Я приготовился к долгому ожиданию: пока со стороны посланцев дьявола не последует офицер, который предложит сложить оружие и превратиться в мясо для каторги, пока князь не пошлет его подальше в своих непередаваемых выражениях, и пока возмущенный парламентер не вернется к своим.

Но обошлось без обмена вежливостями. С той стороны офицеры махнули саблями, пушкари кинулись запаливать фитили, наши тоже, грохнули орудия, французская конница понеслась с места в карьер, двинулись мушкетеры с пикинерами, мы открыли фланговый огонь, из леса тоже раздалась стрельба. Сражение началось. Да поможет нам Бог, прими их грешные души!