Инквизиция

ГЛАВА 41

Черная как смола Саламандра была вдвое крупнее Игнатуса. У нее даже имелись зачатки крыльев там, где у Игнатуса располагались лопатки. Но помимо этих аномалий, это несомненно была Саламандра — от заостренного хвоста до беззубой клювообразной мордочки.

Игнатус, похоже, тоже так решил, так как тихо заверещал, глядя на то, как демон прихорашивается на плече Хана. Флетчер мысленно его успокоил. Свита из шаманов протопала за альбиносом по мосту. Один нес мешок с желтыми лепестками из комнаты с рисунками на стенах.

Ни один не имел при себе ни демона, ни коврика для призывания, но даже с такой высоты Флетчер разглядел, что у всех них руки были разукрашены татуировками, прямо как у него. Татуировками щеголяли даже несколько новеньких одаренных, хотя некоторые и осторожно придерживали руки, будто пометили их только недавно.

Теперь Флетчер увидел, что эти одаренные были меньше, чем остальные, с торчащими из нижней губы недоразвитыми клыками. Кроме юбок из растений на них ничего не было, но тела были присыпаны белой пудрой, возможно, чтобы имитировать цвет кожи альбиноса.

От крика Хана Флетчер подскочил. Он гаркал приказы, указывая на пять углов пентаграммы. Сопровождающие его шаманы заняли там свои места, а одаренные, внимательно наблюдая, опустились на колени позади.

Спустя несколько фраз на орочьем шаманы начали чертить сложные символы, пересекающиеся в воздухе над звездой. От зрелища невозможно было оторвать глаз. Почему-то Флетчер всегда представлял орочьих шаманов недоразвитыми призывателями, способными контролировать исключительно бесов низших уровней. Ему пришлось напомнить себе, что орки стали призывателями намного раньше людей и, хотя он бы не посмел высказать это Сильве, возможно, и раньше эльфов.

Когда черчение прекратилось, Хан проревел еще один приказ. В воздухе над пентаграммой повисло странное кольцо двойной спирали, и светящимися голубым светом руками шаманы начали накачивать символ маной. Вскоре кольцо превратилось в крутящийся диск голубого света, двигаясь быстрее, чем Флетчер мог уследить.

Шаманы начали песнопения вперемешку с завываниями, перекрывая рев заклятия. Когда голоса достигли крещендо, Хан опустился на колени и нажал на маленькую кнопку на платформе. Она потонула в камне, и по пирамиде пронеслось громыхание. Звон и скрежет машин эхом отозвался от потолка прямо над головой Флетчера. На мгновение Хан взглянул наверх, и Флетчер нырнул за балку. Сердце трепыхалось в груди, как птица в клетке.

Только когда он услышал плеск жидкости в трубе рядом с ним, любопытство заставило его снова выглянуть. От увиденного его замутило.

Кровь изливалась из трубы прямо в дыру в центре пентаграммы, пульсируя, будто из разорванной артерии. Когда жидкость прошла через заклятие, она запенилась и зашипела, став вязкой и приобретя черный цвет. Далеко внизу жидкость сгустилась и застыла на яйцах гремлинов, вытекая из дыр в основании колонны в траншею. Затем яйца начали пульсировать, дрожа в воде и увеличиваясь в размерах. Жидкость подняла их прямо до краев.

Тихое ругательство из темноты позади него дало понять Флетчеру, что не он один все видел. Вскоре кровь из трубы превратилась в тонкую струйку. Заклятие затрещало и погасло, шаманы в изнеможении рухнули на землю. Пока Флетчер наблюдал за отвратительным ритуалом, ладони вспотели. Оказывается, кровь синих орков имела свое предназначение.

Хан одобрительно хмыкнул, сунул руку в сумку на поясе и дал Саламандре здоровенный кусок мяса. Демон жадно его сожрал, проглотив в два птичьих рывка головой.

Альбинос прорычал еще один приказ, и адепты, падая и спотыкаясь, поторопились выстроиться в ряд позади него на мосту. Каждый взял из мешка кучку желтых лепестков, и даже Хан прихватил горстку. Одновременно они запихали их в рот, жуя и шумно глотая. Молодые орки поморщились от вкуса, одного даже чуть не вырвало, пока он не запил глотком воды из горлянки на бедре.

Интересно, может, это какой-то вид наркотика или яда, чтобы вызвать онемение тела и лишить чувствительности? Они точно слегка покачивались, но непонятно, то ли это от страха, то ли от напитка.

После паузы Хан снова заговорил, его грубая речь поставила шаманов на колени. Они уважительно склонили головы, избегая смотреть Хану в глаза. Каждый макнул пальцы в кровь в пентаграмме и положил одну руку на ключ на своей части звезды, а другую на саму звезду.

— Ключи орков! — прошептала Сильва так, чтобы только Флетчер расслышал.

Сердце Флетчера подпрыгнуло, и ему пришлось накрыть рот рукой, чтобы не ахнуть. Под ними были координаты к орочьей части эфира — самый охраняемый секрет, который все сейчас видели. Он и не заметил, пока резной орнамент не наполнился кровью.

Флетчер энергично махал Лисандру, пока не привлек внимание Грифона. Он указал вниз и руками изобразил символы. Грифон наклонился вперед, рискуя всем, чтобы лучше разглядеть сцену внизу.

Флетчер знал, что люди по всему Гоминиуму будут тщательно переписывать знаки. Даже если они провялят миссию, все будет не напрасно. Им удалось то, на что Гоминиум уже давно не надеялся.

С координатами к орочьей части эфира призыватели Гоминиума смогут получить доступ к совершенно другой экосистеме с новыми демонами для ловли. Это бесповоротно склонит чашу весов войны в их пользу, и именно благодаря команде Флетчера.

Эти самые символы засветились голубым, как и пентаграмма. Кровь внутри зашипела и запузырилась, когда в нее потекла мана. Вскоре в воздухе появилась светящаяся кружащаяся сфера — портал в эфир. Шар был огромным, намного больше, чем Флетчер когда-либо видел. Пока он смотрел, как тот вращается, помещение наполнила глухая пульсация, становясь все явственнее с каждым поворотом шара.

Брызжа желтой мякотью лепестков изо рта и высоко подняв факел, Хан двинулся вперед и остановился в одном дюйме от портала. Он нахмурился, глядя на одаренных, красные глаза перебегали с одного на другого. Затем, ни минуты не колеблясь, он исчез в портале.

Флетчер услышал, как Сильва ахнула, когда, один за другим, одаренные последовали за вождем, исчезая в другом измерении. Оставшиеся шаманы тихо распевали и напитывали кровавые каналы пентаграммы постоянным потоком голубого света.

Минуты шли. В темноте наверху Флетчер ошеломленно смотрел. Их учили, что воздух эфира ядовит, вызывает паралич и даже часто приводит к смерти. Призывателям приходилось надевать герметичные костюмы. Когда капитан Ловетт отправилась в эфир почти два года назад, стекло на ее шлеме чуть треснуло, но это уже оставило ее парализованной.

Время шло мучительно медленно. Единственным, что изменилось в сцене внизу, был блестящий пот, который потихоньку образовывался на спинах шаманов. Команда наверху молча пряталась, едва ли осмеливаясь дышать.

Флетчер увидел, как Сильва подавила чих. Ее глаза заслезились, когда она зажала нос пальцами. Сердце Флетчер сделало сальто, когда она сглотнула, приподняв плечи от усилия.

Почти полчаса прошло, когда белый орк наконец вышел из портала с черной Саламандрой на плече. Одаренные появились секунду спустя, многие спотыкались, будто в сильной спешке. Когда они поторопились встать за спинами шаманов, белый орк захохотал.

Как только последний одаренный оказался по эту сторону портала, шаманы его закрыли, погрузив комнату во тьму. Единственным источником света служил факел Хана, который пережил путешествие в эфир.

С последним лающим приказом Хан повел орков через пентаграмму и в противоположный коридор. Изможденные шаманы еле волочили, хрипло дыша от усталости.

Когда в помещении снова воцарилась кромешная тьма, Флетчер и команда все равно хранили молчание, так как не были уверены, что орки не вернутся. Только когда с той стороны камня послышались приветственные крики, они поняли, что можно двигаться.

— Какого черта только что произошло? — прорычал Отелло, подойдя к Флетчеру и Сильве. — У орков что, иммунитет к яду эфира?

— Похоже на то, — прошептала Сильва, бросив вирдлайт в пустоту под ними. — Но теперь у нас есть их ключи. И это все провернула наша команда — гном, эльф и человек.

Она широко, с гордостью улыбнулась, и Флетчеру показалось, что ее улыбка осветила помещение так, как никакой вирдлайт не смог бы. Всего лишь на мгновение он позволил себе насладиться их достижением. Ключи орков ревностно охранялись, настолько, что их обнаружение даже не входило в цели их миссии. Его команда в тысячу раз превзошла все ожидания.

В последующие несколько минут Лисандр спустил их вниз одного за другим, пока они не оказались на платформе.

— Хорошенько рассмотри каждый ключ, Лисандр, — попросил Флетчер, указывая на наполненные кровью символы на полу.

Он перегнулся через край и послал вирдлайт на дно ямы. Яйца все еще были там, каждое раздулось до размеров бочки пива. Они пульсировали, как живые существа, желевидная скорлупа была скользкой от слизи.

Отелло присел на корточки и начал изучать пентаграмму. Внутри узоров осталась черная высохшая корочка, все еще дымящаяся от прошедшей через нее маны. Сморщив нос, он поднялся, оперевшись на ближайший выступ скалы.

Над пентаграммой послышалось хлюпанье, и Отелло взглянул вверх только чтобы получить в лицо струей крови из трубы.

— Да вы издеваетесь! — взвыл Отелло, делая шаг назад и энергично протирая лицо рукавом.

— Органические материалы для пентаграммы, — прокомментировала Сильва, также садясь на корточки и изучая ее. Кровь все еще тонкой струйкой вытекала из трубы и попадала в линии пентаграммы. — Прямо как наши кожаные коврики для призывания и ладонь Флетчера. Это, должно быть, труба, ведущая со дна алтаря.

— Да что ты говоришь? — саркастично ответил Отелло, умывая щеки водой из набедренной фляжки. Флетчер не смог удержаться от улыбки, глядя на несчастного гнома.

В помещении воцарилась совсем другая атмосфера: они столько всего обнаружили, и все же оставалось так много вопросов без ответа.

— Так что это было? Какая-то церемония посвящения одаренных орков? — начала размышлять Сильва, расхаживая вокруг пентаграммы. — Может, их первый раз в эфире?

— Скорее всего, — вздохнул Отелло. — Ну, теперь мы знаем, откуда берутся яйца гоблинов.

— Ага, какое-то жуткое заклятие, что смешивает кровь орков с яйцами гремлинов, — проворчал Флетчер.

Ногой он попробовал наступить на первую ступеньку лестницы, ведущей на дно ямы. При взгляде на спираль вокруг колонны закружилась голова.

— Кстати говоря… Пойдем посмотрим, с чем нам предстоит иметь дело.

Ступенька казалась устойчивой, так что он начал спускаться. Голова поравнялась с платформой.

— Нам не надо поискать других до того, как отправляться туда? — предложил Отелло, с тревогой взирая на лестницу.

— Если внизу окажется вход в пещеры гоблинов, то вот она, наша цель. Остальные скоро и так присоединяться, благодаря камню видения Лисандра их организаторы увидят, что все чисто. И направят их к нам при помощи своих демонов.

Флетчер потопал дальше, ведя пальцами по шершавому камню, как будто он мог каким-то образом защитить его от длительного падения вниз. Ему казалось, что стены надвигаются, и он вспомнил о лестнице, по которой провел его Дидрик по пути в зал суда. Страх проник под кожу, вызвав бусинки холодного пота. На лестнице они были уязвимы, спрятаться было негде, если вдруг враг возникнет внизу… или наверху.

Только тепло Игнатуса на шее успокоило его и укрепило решимость. Он продолжил спускаться в чрево монстра.

Траншея вокруг нижних ступеней была полна яиц и покрыта скользкой запекшейся кровью. Флетчеру ничего не оставалось, кроме как пробираться через них, с отвращением бормоча. К тому времени, как он вылез на почву на другой стороне, его штаны были покрыты этой гадостью.

Сильва и Отелло додумались спрыгнуть со ступенек повыше, так что их ноги едва коснулись края похожей на ров траншеи. Лисандр спорхнул вниз вообще без проблем, и Флетчер осознал, что мог бы спокойно прокатиться на его спине. В этот раз смеялся уже Отелло, когда Флетчер вытирал вонючую вязкую субстанцию тупой стороной меча.

— Похоже, что они добавляют несколько сотен новых яиц к своим запасам каждый раз, когда проводят церемонию, — заметила Сильва. — Интересно, почему мы на этих гоблинов только в этом году наткнулись? Они наверняка уже давно собирают армию.

Она вытащила фалкс и треснула по середине ближайшего яйца. Оттуда брызнула оранжевая жидкость, и зеленое яйцо сдулось, превратившись в сморщенный кулек. Запах был невыносимый, как из канализации.

— Ну спасибо, — проворчал Отелло, отходя от кулька подальше. — Теперь придется терпеть эту вонь.

Сильва закатила глаза:

— И откуда, интересно, мне было знать…

Плечо Флетчера пронзил арбалетный болт. Он уставился на него, синее оперение торчало из его тела, как какое-то странное новое дополнение. Еще один болт попал ему в бедро, и он рухнул на одно колено. Боли не было, только тупое онемение от шока. Рука бесполезно повисла на боку. Хопеш выпал из пальцев.

Сильва взревела и послала молнию в платформу наверху, откуда исходила атака. Молния разбилась о крышу пирамиды, вызвав облачко пыли и фонтан крошки.

Отелло уже сидел на спине Лисандра, Грифон нес его наверх, яростно хлопая крыльями. Эхо удаляющихся шагов дало понять Флетчеру, что все зря. Нападающий уже скрылся.

— Нет-нет-нет, — прошептала Сильва, ловя падающего на спину Флетчера.

Вот тут накатила боль. Ощущения были такие, будто его на части разрывают. Из-за направленной сверху вниз траектории полета первого болта он проткнул его в спину и попал в верхнюю часть груди. Было больно дышать.

— Вытащи ее, — прохрипел Флетчер. Он чувствовал металлический привкус крови на губах и знал, что арбалет проткнул легкое. — Надо залечить…

Он ахнул, когда Сильва отломила стальной наконечник и выдернула древко одним молниеносным движением. Затем он закашлялся, когда легкое начало наполняться кровью.

Ту же самую процедуру Сильва проделала с его бедром, только вначале она продвинула древко подальше, чтобы схватиться за наконечник.

Когда Флетчер уже начал булькать, Сильва начертила в воздухе исцеляющее заклятие. Белые нити света потянулись к ранам. Игнатус поддержал ее, зализывая рану языком, тем самым отчаянно пытаясь остановить кровотечение.

Медленно, слишком медленно. Земля у бедра окрасилась алым. Артерия была порвана.

Флетчер наблюдал за всем в мрачном молчании. Ему совсем не хотелось умирать в этой зловонной яме на глазах у всего мира. Он проиграет и станет символом раскола Гоминиума. Мучеником на алтаре всего того, что он так презирал.

Тут он кое-что вспомнил. Зелья Электры, прицепленные к груди.

Неспособный говорить, Флетчер вынул одно из кармашка и вытащил пробку щелчком большого пальца. Он проглотил зелье, вкус был таким же, как у крови во рту. Мгновение он чувствовал только то, как жизнь его покидает. Но затем…

— Вау, — ахнула Сильва. Ее исцеляющее заклятие растворилось в воздухе.

Флетчера окатило волной холода. Боль исчезла почти в тот же миг. Он посмотрел на ногу и увидел через дыру в штанах только запачканную кровью кожу. С грудью творилось то же самое.

Игнатус запрыгнул ему на плечо и обернулся вокруг шеи Флетчера. Он слышал, как под кожей Саламандры в страхе бьется сердце демоненка.

— Спокойно, братец, — пробормотал Флетчер. — Я все еще тут.

— Я думала, что потеряла тебя, — прошептала Сильва, прижавшись лбом к его лбу и выдохнув от переполнявших ее чувств. На кратчайший момент, так быстро, что Флетчер даже не был уверен, что ему не почудилось, он почувствовал, как ее мягкие губы коснулись его губ.

Тут Отелло с грохотом приземлился рядом с ними и сграбастал их обоих в медвежьи объятия.

— Ты чуть не умер, — всхлипнул Отелло, сжимая их так сильно, что Флетчер забеспокоился, что у него треснут ребра. — Никогда, никогда больше так со мной не поступай.