Инопланетянин на Рождество

Глава 7

Андерс

В течение многих лет, будучи Птенцом, я боялся, на что будет похожа встреча с парой, я боялся раствориться в личности и симпатиях другого человека. Но сейчас я просто хотел бесконечно наслаждаться аурой Кэтлин. Она была потрясающе красива. Мои руки болели от желания снова обнять ее. Она чувствовалась такой нежной, хрупкой и доверчивой во сне. Я ненавидел то, что мы будем спать в разных комнатах. Дело было не в сексе, хотя этого я тоже ждал с нетерпением. Мне просто нравилось проникаться ее аурой, когда мои руки обвивались вокруг ее тела, отчего мы почти сливались воедино.

Я открыл холодильник, и у меня отвисла челюсть от его пустоты. Кладовая была такой же жалкой. Моя женщина не шутила, говоря, что там довольно пусто. Хотя я и не большой поклонник консервов, я решил использовать крабовое мясо из одного из шкафов, чтобы приготовить крабовые котлеты. Горсть довольно уставшего обычного и сладкого картофеля, оставшегося в холодильнике, станет вкусным пюре, а удивительно свежий кочан салата-латука и помидоры черри станут отличным салатом. Хотя у Кэтлин в холодильнике было немного винного соуса, я решил приготовить его сам, поскольку у моей пары, по крайней мере, был очень приличный выбор специй.

Кэтлин вернулась, когда я чистил картошку, и предложила помочь, от чего я, естественно, отказался.

— Возможно, я нахожусь в режиме полного ухаживания, — сказал я, поддразнивая, — это не причина, по которой я отказываюсь от твоей помощи. По правде говоря, плачевное состояние твоего холодильника и кладовой вселяет в меня надежду, что ты не очень любишь готовить.

— Правда? — спросила она, глядя на меня так, словно у меня выросла вторая голова.

— Ммм, — сказал я, кивая головой, пока ставил вариться картошку. — Я люблю готовить и заявляю, что кухня — это мои владения, и предпочел бы не выгонять тебя за попытку узурпировать мое место.

Она расхохоталась, и этот чудесный звук окатил меня нежной лаской.

— Что ж, мистер Великолепный Лириан, кухня в твоем полном распоряжении, — сказала Кэтлин, как будто я согласился бесплатно выполнять всю работу по дому, что я почти и сделал. — Я не ненавижу готовить, но и не особенно люблю. По правде говоря, я большая лентяйка, когда дело доходит до готовки, особенно когда дело касается готовки только для себя. Ты даже не представляешь, сколько еды я в итоге выбрасываю, потому что даю ей испортиться в холодильнике. Поэтому теперь я стараюсь покупать только строгий минимум, чтобы не выбрасывать так много.

— Тогда радуйся, — сказал я с усмешкой. — Твои расточительные дни закончились. Теперь у тебя есть домашний повар, который буквально знает более миллиона рецептов как с Земли, так и с бесчисленных планет Альфы Центавра. Если ты специально не попросишь повторить блюдо, ты никогда не будешь есть одно и то же дважды. Даже при трехразовом питании, каждый день, нам потребовалось бы более девятисот лет, чтобы попробовать все известные мне рецепты.

— Ты можешь добавить пару перекусов в день и, может быть, ужин из четырех или пяти блюд по выходным? — беззастенчиво предложила Кэтлин.

Настала моя очередь расхохотаться.

— Это вполне можно устроить, — кивнул я. — И нам все равно понадобится более трехсот лет, чтобы попробовать все.

— Да, ты определенно находка, — сказала она, улыбаясь, когда я протянул лист салата Ворфу, который пристально смотрел, как я готовлю еду.

Он выхватил его у меня из рук с широкой слюнявой ухмылкой, прежде чем начали показываться его острые зубы. Фудиан сел на стойку на разумном расстоянии от зоны приготовления, его выпуклый живот почти скрыл короткие ноги, и начал жадно жевать лист. Он был невероятно очарователен. Хотя его эмоции были более примитивными, они также были очень милыми, чистыми и невинными. Несмотря на его первоначальную застенчивость, то, как он быстро открыл мне свое сердце, глубоко тронуло меня. Я не знал его истории, но он явно был не из тех, кто легко дарит свою привязанность, что делало подарок еще более ценным.

Кэтлин погладила маленькую макушку Ворфа, странно похожую на мою, что заставило его ухнуть, прежде чем возобновить свой перекус. Моя пара была такой идеальной. Находиться с ней было естественно и не требовало усилий. Я не чувствовал необходимости проверять, что я сказал или сделал, как это было в Улье. Меня считали слишком прямолинейным, слишком импульсивным, слишком ведомым эмоциями. Как я мог не быть таким? Я был эмпатом. Конечно, я реагировал на эмоциональные триггеры.

Обычно мне не следовало играть с Ворфом так, как я делал в ее отсутствие и без ее явного согласия. Владельцы домашних животных могут быть очень собственническими и контролирующими, когда другие люди общаются с их малышом. Но моя Кэтлин не возражала, совсем наоборот. Даже обнимать ее после массажа было обычно под запретом, особенно в нашей ситуации, поскольку она еще не полностью приняла меня как партнера. Физическое взаимодействие с нашим новым партнером могло быть начато только после официального устного согласия с его стороны. Но это было правильно. Инстинкты говорили именно об этом, и реакция моей женщины подтвердила их правильность.

Она была создана для меня, а я для нее.

Я воспользовался возможностью, чтобы подробно расспросить ее о ее предпочтениях в еде, аллергии, антипатиях, режиме питания и т. д. Пока я наносил последние штрихи на блюда, Кэтлин накрыла на стол. Это было не самое изысканное блюдо, которое я надеялся приготовить для своей пары в первый раз, чтобы произвести на нее впечатление, но я был доволен вкусом и подачей.

— Кстати, откуда ты столько всего знаешь? — спросила Кэтлин, доставая тарелки и столовые приборы, чтобы накрыть на стол. — Как кому-то удается выучить столько языков, рецептов, видов массажа, боевых приемов и всего этого за одну жизнь?

Хотя она сказала это небрежно, я почувствовал ее скрытое беспокойство. Я инстинктивно угадал, какие мысли ее беспокоят. Я склонил голову набок и улыбнулся.

— Я не киборг, если ты об этом думаешь, — поддразнил я. — И у меня в мозгу нет какого-то чипа памяти.

Она сморщила лицо с тем смущенным выражением, с которым я начинал знакомиться. Либо это, либо прикусывание нижней губы — и то, и другое было восхитительно.

— Мы учимся в том состоянии полустаза, в которое входим в самом начале полового созревания, — объяснил я. — В отличие от людей, репродуктивные органы лириан начинают функционировать не раньше семнадцати лет. В этом возрасте наши эмпатические способности переходят от базовых к полностью развитым. Это происходит в среднем в возрасте от восемнадцати до двадцати лет. К тому времени у нас уже есть четкие вкусы и предпочтения, которые определяют то, чему мы хотим научиться.

Я поставил на стол миску с картофельным пюре и крабовыми котлетами, затем вернулся за салатом и заправкой. Кэтлин налила нам по стакану чая со льдом, в то время как Ворф перепрыгнул через стойку, чтобы забраться на стол.

— В этот период, — продолжил я, — наш мозг подобен бесконечной губке, которая впитывает абсолютно все, что попадается на пути. Поскольку мы находимся в полустазисе, нам не бывает скучно или беспокойно. Но все заканчивается в тот день, когда мы соединяемся с парой, — сказал я, жестом приглашая ее присесть, прежде чем начать накладывать еду на ее тарелку. — Как только это произойдет, мы начнем учиться так же медленно, как и все остальные. И вот почему я задаю тебе так много вопросов. Я хочу усвоить как можно больше знаний, имеющих отношение к тебе, прежде чем мы будем связаны.

— Я полагаю, что если бы я подала заявление вместо моей сестры, ты бы уже получил всю эту информацию, — сказала она.

— Совершенно верно, — ответил я с улыбкой.

Она с восторгом посмотрела на свою тарелку.

— Это выглядит и пахнет просто восхитительно, — с энтузиазмом сказала она. — Приятного аппетита!

Я затаил дыхание, пока Кэтлин откусывала первый кусочек. Хотя я знал, что моя еда вкусная, я никогда раньше не готовил для человека. И этот человек значил для меня больше, чем любой другой.

Ее стон, когда она прожевала свой первый кусочек крабовой котлеты, снял тяжесть с моих плеч и наполнил меня гордостью.

— Это ооочень вкусно! — воскликнула она, как только проглотила. — Как, черт возьми, тебе это удалось? Если бы я не видела, как ты это готовишь, я бы поверила, что эту еду доставили!

Она попробовала картофельное пюре и снова застонала.

— Представь, что я смогу приготовить, когда у меня будет подходящий выбор свежих продуктов и полная кладовая, — сказал я с глупой ухмылкой на лице.

— Ты получаешь абсолютно все, что тебе нужно, если продолжишь так готовить, — с жадностью сказала она, прежде чем дать Ворфу кусочек крабовой котлеты, а затем полить салат моим винным соусом.

Кэтлин махом проглотила свою порцию и взяла добавку. Я не мог перестать улыбаться. Мои человеческие вкусовые рецепторы — на удивление чувствительные — тоже наслаждались едой. Но эмоции моей женщины усилили впечатление в целом.

В середине второй порции Кэтлин бросила на меня странный взгляд.

— Что? — спросил я.

— Мне интересно, кто ты сейчас, — застенчиво сказала она. — Ты лирианин? Человек? Смесь того и другого?

— Сейчас я полностью лирианин и останусь им до тех пор, пока мы не свяжемся узами, — ответил я. — Я просто превратился в человека. В этой форме наше тело выполняет те же функции, что и у вида, которому мы подражаем.

— Значит,… Ты можешь принять свою обычную форму? — спросила Кэтлин с искоркой в глазах, которая предвещала неприятности.

Я едва удержался, чтобы не заерзать на стуле.

— Технически говоря, да, я мог бы, — признал я. — Однако мы никогда этого не делаем.

— Почему нет? — спросила она, слегка нахмурившись. — Это запрещено?

На этот раз я поерзал на своем месте.

— Ну, это специально не прописано в наших правилах, но такого просто никогда не бывает, — ответил я. По правде говоря, у меня, скорее всего, были бы неприятности, если бы Джарак услышал, что я это сделал. С другой стороны, когда я вообще следовал правилам? — Вымой свою тарелку, и я покажу тебе, — сказал я, поддразнивая.

Вместо того, чтобы жаловаться, как я ожидал, Кэтлин буквально проглотила содержимое своей тарелки, прежде чем облизать ее.

— Вот, все вымыто, — сказала она, ставя тарелку обратно чуть более решительно, чем это было необходимо.

Я уставился на нее, разинув рот, прежде чем расхохотаться. Ворф ухнул в ответ. Он понятия не имел, что тут смешного, но наше веселое настроение было заразительным.

— Тогда отлично, — сказал я, поднимаясь на ноги.

Я сразу почувствовал себя неловко. Мало кто из людей активно общался с инопланетянами, многие из них даже никогда не встречали ни одного во плоти. Что, если мой внешний вид оттолкнет ее или напугает? Я с трудом сглотнул, прежде чем вернуться в свою естественную форму.

До сих пор я никогда по-настоящему не обращал внимания на процесс своего изменения. Но на этот раз я наблюдал за тем, что видела она. Моя кожа словно таяла, ее цвет потемнел и стал похож на жидкое серебро. Конечности сузились, а тело вытянулось, из-за чего я стал почти на целую голову выше нее. К счастью, мои обтягивающие шорты продолжали облегать мое тело, несмотря на то, что оно стало более тонким.

К моему облегчению, от Кэтлин исходили благоговейный трепет и крайнее любопытство, когда она изучала меня. Не растерявшись, Ворф пробежал по столу и остановился рядом со мной, чтобы прикоснуться к моей коже. Я подвинул руку поближе к нему, чтобы ему не нужно было так сильно тянуться. Фудианы славились тем, что грациозно приземлялись на ноги даже с большой высоты. Но с его коротенькими ногами я не знал, насколько развита эта способность.

Кэтлин, приближающаяся ко мне, полностью завладела моим вниманием. Она подняла руку, чтобы дотронуться до меня, затем, заколебавшись, подняла голову и с любопытством посмотрела на меня. Я кивнул с улыбкой, не зная, насколько она способна прочитать выражение моего лица, видя, насколько нечеткими для нее были лирианские черты. Сильная дрожь пробежала по мне, когда тепло ее ладони коснулось обнаженной кожи моего плеча.

Меня никогда не касалась нелирианская рука в моем естественном обличье. И даже эти контакты были очень редкими, когда мы стали достаточно взрослыми, чтобы самостоятельно удовлетворять свои основные потребности. Как и все остальное в моем мире, это было направлено на снижение риска развития у нас определенных привычек, которые могли помешать нашим будущим отношениям с партнером. В то время это меня не беспокоило. Но теперь, когда я ощутил блаженство объятий, я не мог представить, что вернусь к жизни, где нежные физические контакты не одобряются.

— Не останавливайся, — прошептал я, когда Кэтлин снова заколебалась. — Для меня это такой же новый опыт, как и для тебя.

Еще больше дрожи пробежало по мне, когда ее рука медленно прошлась по мне. Я желал, чтобы на мне не было этой чертовой рубашки, и она могла подарить мне больше касаний. Затем ее пальцы начали исследовать мои почти несуществующие черты лица, на мгновение задержавшись на короне. Хорошо, что я сейчас был в своей лирианской форме. Будь я человеком, моя эрекция снова подняла бы голову с удвоенной силой. Поскольку Кэтлин не видела конца видео, поскольку ее прервало мое пробуждение, она не слышала, как Джарак говорил, что наша корона — сильная эрогенная зона. Прикосновение к ней сигнализировало лирианину, что его пара хочет заняться сексом. Пальцы Кэтлин, порхающие по костлявым гребням моей короны, с таким же успехом могли поглаживать мой член. К счастью, лириане полностью контролировали свои тела, и мой фаллос не выпячивался, несмотря на жгучую желание.

Я склонил голову, чтобы дать ей больший доступ к моим рогам. Было щекотно, когда она теребила их, заставляя меня хихикать. Однако внезапная влага, обхватившая мой хвост, испугала меня. Я резко выпрямился, вырывая рога из рук Кэтлин, и взвизгнул. Она также взвизгнула, испуганно отступив на шаг назад, пока я оглядывался через плечо на то, что происходило с моим хвостом. Ворф, уставившийся на меня своими огромными черными глазами, зажав в пасти раздвоенный кончик моего хвоста, казалось, ждал, когда я его подброшу.

— Серьезно? — прошептал, прежде чем завилять хвостом и направить его в сторону гостиной.

Ворф сделал пару сальто в воздухе, прежде чем грациозно приземлиться на ноги, и заулюлюкал от удовольствия.

— У тебя есть хвост! — воскликнула Кэтлин.

— Да, — сказал я как ни в чем не бывало. Она странно посмотрела на меня, а затем внезапно испустила несколько сильных волн вины и самообвинения. — Что? Какая постыдная мысль только что пришла тебе в голову?

Она снова скривила лицо в той виноватой манере, которую я ожидал.

— Ничего.

— Кэтлин, — сказал я предупреждающим тоном.

Она скорчила мне гримасу, как будто я был совершенно неразумным, а затем обняла себя за талию.

— Я ксенобиолог. Я не могу избавиться от мыслей, которые приходят мне в голову.

Моя челюсть отвисла, когда меня осенило.

— Ты хочешь препарировать меня?!

— НЕТ!! Вовсе нет! — воскликнула она, искренне ужаснувшись — слава богам. — Я не любительница расчлененки.

— Но ты любительница уколоть иголкой и собрать образцы, — возразил я.

— По крайней мере, я не причиняю вреда своим подопечным, — сказала она, не раскаиваясь, пожав плечами. — И это была просто мысль, а не реальный план или намерение. Это твоя вина, что ты такой увлекательный. Теперь ты меня ненавидишь?

Хотя Кэтлин сказала это в шутливой манере, я почувствовал исходящую от нее неуверенность. Я вернулся в свою человеческую форму и заключил ее в объятия. К моему полному восторгу, она охотно согласилась.

— Вот твой ответ, — сказал я, прежде чем начать петь. — Ничто не изменит моей любви к тебе. Ты уже должен был знать, как сильно я тебя люблю…⁴

— Боже мой! — Кэтлин воскликнула, подстраиваясь под шаги когда я начал танцевать с ней медленный танец. — Это одна из моих любимых старых песен.

Я догадался об этом, потому что она исполняла эту песню в видео «Плохое караоке Кэтлин», который прислала нам Кларисса.

Она крепче обняла меня и уткнулась лицом в шею, пока я продолжал петь. Размытом зеленым чешуйчатым пятном Ворф с головокружительной скоростью одним большим прыжком запрыгнул на стол, а затем — мне на плечо. Он устроился на изгибе моей шеи напротив Кэтлин и издал негромкий свист. Мои руки крепче обняли мою женщину, и я нежно потерся щекой о макушку маленького фудиана. В этот момент я без всяких сомнений понял, что нашел свою семью.