Инопланетянин на Рождество

Глава 13

Кэтлин

Использование рабочего оборудования в личных целях противоречило политике компании. Но прямо сейчас мне было насрать. Учитывая, что мои «личные цели» только что спасли эксперимент, на который они потратили миллионы долларов, несколько кредитов, которые стоил этот личный звонок, представляли собой маленькую долю в бюджете. Мне нужен был совет перед возвращением домой, и это было единственное место, где я могла поговорить наедине.

К моему облегчению, Кларисса как раз возвращалась со встречи и у нее нашлось немного свободного времени для меня.

— Привет, Китти-Кэт, — сказала Кларисса, ее теплая улыбка исчезла, когда она увидела выражение моего лица. — Это не лицо «моя киска поет от того, что ее так тщательно оттрахали», которое я ожидал увидеть. Что-то не так?

Я фыркнула и начала смеяться, но вскоре смех застрял у меня в горле, а на глаза навернулись слезы.

— О, милая, — сказала Кларисса тем сочувственным голосом старшей сестры, которым обычно сопровождались крепкие объятия, когда мне было грустно. — Все действительно так плохо?

— Он замечательный, Клэр, — сказала я дрожащим голосом. — Настолько потрясающий, что мне, естественно, пришлось по-королевски облажаться.

— О боже. Что ты натворила? — спросила она, готовясь к тому, что последует дальше.

Я рассказала ей о событиях последних четырех дней, включая ежедневные божественные массажи, приемы пищи, невероятные объятья во время просмотра фильмов и сна, а также греховные поцелуи и ласки, которыми Андерс все чаще одаривал меня. Помимо своего явного одобрения всего вышесказанного, Кларисса даже проявила некоторую зависть, если не ревность. А затем я объяснила, как за десять минут я все испортила.

— Поэтому нет. Хотя моя киска была свежевыбрита, она не получила того тщательного траха, которого так ждала. И теперь, может быть, этого никогда не будет, — сказала я, чувствуя, как слезы снова хотят навернуться на глаза.

Кларисса уставилась на меня со смесью недоверия, гнева и неодобрения.

— Я не знаю, за что я хочу выбить из тебя дерьмо в первую очередь: за то, что все еще не потрахалась с ним после четырех дней, проведенных в одной постели, или за тот дурацкий фокус, который ты выкинула с беднягой! — сказала Кларисса с лицом расстроенной мамочки.

— Ну, я не могла просто прыгнуть к нему в постель в первый же день, — сказала я, защищаясь.

— Почему бы и нет? — спросила Кларисса. — Он сказал, что ты его родственная душа, а эти парни не лгут о таких вещах. Он ходил с бешеным стояком. Ты меняешь влажные трусики быстрее, чем старомодный чайник готовит попкорн. Вы оба взрослые люди, которых никто, кроме вас самих, не заставляет заниматься блокировкой члена. В чем проблема?

Действительно, в чем была проблема? Этот тихий голосок в глубине моей головы говорил мне, что я не должна казаться легкодоступной или распутной? Но кому? Андерс бы так не подумал. Имело ли значение чье-либо еще мнение?

Точно не должно.

Я поерзала на стуле и пожала плечами, не имея веских аргументов. У меня чесались руки наброситься на него с первого дня. И все же у меня в голове было некое количество дней, когда пара должна подождать, прежде чем заняться сексом, чтобы он считался значимым.

— Если нет проблем, то займись им уже, — раздраженно сказала моя сестра. — При таких темпах бедняге Андерсу понадобится долбаный отбойный молоток, чтобы прорваться сквозь окаменевшую паутину, которой ты там заросла.

— Кларисса! — воскликнула я, пораженная тем, что моя «о, такая чопорная и правильная» сестра стала такой грубой.

— Не надо мне кларисс! — сказала она, на этот раз звуча искренне расстроенной. — Я годами наблюдала, как ты отпускаешь себя, увядаешь и все глубже погружаешься в отрицание. Ты красивая, умная и забавная девушка, живущая как гребаная отшельница и одевающаяся в мешки из-под картошки, достаточно большие, чтобы вместить двух борцов сумо бок о бок.

— О, да ладно тебе…

— Нет, Кэтлин! — рявкнула Кларисса. — Я достаточно долго позволяла тебе безнаказанно выкручиваться. Я знаю тебя так, как если бы я создала тебя. Это «Мне-все равно-и-мне-никто-не-нужен», которое ты показываешь, — чушь собачья. Ты одинока. Но чем больше времени ты проводишь, живя отшельницей, тем глубже проваливаешься в эту кроличью нору. Конечно, завидные холостяки на Марсе — это катастрофа, но даже до этого ты боялась связываться, потому что считала себя недостаточно хорошей ни для одного из «хороших» парней. Теперь у тебя есть идеальный парень, а ты пытаешься все испортить.

— Ты не понимаешь, — сказала я, сама начиная немного злиться.

— Чего я не понимаю? — Кларисса бросила вызов. — Что Андерс сделал тебя счастливее, чем ты когда-либо считала возможным, но что ты готова отказаться от всего этого, потому что боишься, что другие люди могут подумать о вас с ним вместе?

Я несколько раз открыла и закрыла рот, не в силах подобрать подходящий ответ. Она уложила все в одно предложение, и, видя это таким образом, я почувствовала себя совершенно глупо. И все же, хотя мой разум понимал, насколько нелогичной была моя реакция, в пылу момента мои эмоции побуждали действовать совершенно по-другому. Как можно просто отключить свою чувствительность к мнению других?

— Как бы то ни было, — сказала Кларисса более мягким тоном, — большинство людей, скорее всего, не думают о том, что ты собой представляешь, не то чтобы это имело значение.

— Что ты имеешь в виду? — спросила я.

— Гораздо больше людей, чем ты думаешь, знают о лирианах. Ты не знала потому, что слишком занята своими играми и всякой гиковской ерундой, — ответила моя сестра со своим обычным пренебрежительным видом, когда дело касалось видеоигр — она никогда не понимала этой страсти. — Несколько месяцев назад в одной из популярных дневных мыльных опер был показан персонаж-лирианин. Это вызвало настоящий ажиотаж в социальных сетях. Люди хотели бы, чтобы у них был лирианин. Большинство не может себе этого позволить, а тех, кто может, не выбирают, потому что их аура недостаточно приятна.

— Во сколько тебе это обошлось? — спросила я, внезапно обеспокоенная тем, насколько экстравагантным подарком это было для Клариссы.

Она закатила глаза и пренебрежительно махнула рукой.

— Во-первых, никогда не спрашивай кого-то, сколько он потратил на твой подарок, — сказала Кларисса строгим голосом. — Если бы я не могла себе этого позволить, я бы не предлагала. Во-вторых, из всего, что я сказала, только это привлекло твое внимание? Ты понимаешь, что лириане нарушили ВСЕ свои правила РАДИ ТЕБЯ?! Потому что ты настолько идеально подходила Андерсу, и насколько он был полностью сражен тобой. У тебя, Кэтлин, моя маленькая незамужняя сестра, такая прекрасная аура, что они были готовы нарушить правила. Все это только для того, чтобы Андерс мог встретиться с тобой и подтвердить, что почувствовало его сердце в ту минуту, когда он увидел тебя в том глупом видео. И тебя волнует мнение кучки идиотов, которые, вероятно, кипят от зависти и мечтают оказаться на твоем месте прямо сейчас?

Мои глаза снова затуманились, а горло сжалось от эмоций и благодарности к моей сестре. Я никогда не думала об этом в таком ключе. Кларисса всегда видела суть вещей, держа в голове общую картину. У нее было почти сверхъестественное понимание того, что движет людьми. Неудивительно, что она была безумно успешным руководителем крупнейшей галактической маркетинговой фирмы нашей планетной системы.

— Я идиотка, не так ли? — смущенно спросила я.

— Так и есть, — кивнула Кларисса.

— Мне нужно это исправить, — добавила я.

— Это так, — признала моя сестра.

— Я люблю тебя, сестренка, — сказала я слегка сдавленным голосом. — Спасибо, что разъяснила мне.

— Я тоже тебя люблю, соплячка, — нежно сказала Кларисса. — Теперь иди улаживай отношения со своим мужчиной, а потом заверши это хорошим, старомодным, грубым сексом. Это, возможно, избавит тебя от необходимости пользоваться отбойным молотком.

Я расхохоталась и покачала головой, прежде чем закончить звонок. Несмотря на мое нетерпение пойти домой и уладить все с Андерсом, сначала нужно было закончить дела здесь. Я выкинула варберри и забрала молодых кирди из главного вивария. Тщательно вымыв их жилище, я искупала братьев и сестер Мирика, а затем поместила обратно в виварий. К моей радости, они приветствовали возвращение матери, а также своего брата. Все они терлись о Мирика, делясь запахом и отмечая его как одного из них.

Малыш еще был под угрозой, но я верила, что благодаря заботе матери он полностью поправится в течение следующих нескольких дней. Тем не менее, не желая рисковать, я позвонила Милану, младшему лаборанту. Он был готов посидеть с ними следующие несколько часов. Он присматривал за моим второстепенным проектом, который, к счастью, не нуждался в особом надзоре, особенно на данном этапе. В любом случае, если бы что-то пошло не так в нерабочее время, меня оповестили бы.

У меня больше не было предлогов оттягивать неизбежную конфронтацию, и я направилась домой. Хотя по пути мне встретилось несколько человек, я была слишком погружена в свои мысли, чтобы действительно обратить на них внимание. Впервые дорога домой показалась мне слишком короткой.

С колотящимся сердцем я открыла дверь в свою квартиру, гадая, какой прием меня ожидает. Восхитительный аромат домашней еды защекотал в носу. Однако полная темнота в моей квартире не предвещала ничего хорошего. Я включила свет и позвала Андерса по имени. Ответом мне было только полусонное уханье Ворфа.

Неужели Андерс отказался от моей жалкой задницы?

Пытаясь обуздать свою растущую панику, я поспешила к его комнате и постучала. Когда меня снова встретила тишина, я открыла дверь и чуть не заплакала от облегчения. Он снова принял лирианскую форму и стоял внутри стазисной камеры. Андерс никогда раньше этого не делал. Обычно он просто ложился на кровать с той странной обучающей гарнитурой, которую называл Ментором. Чем бы он сейчас ни занимался, я могла только молиться, чтобы он не запросил экстренный транспорт, чтобы убраться к чертовой матери подальше от сумасшедшей человеческой старой девы.

Я хотела обнять его и чтобы он обнял меня в ответ, но сейчас определенно было не время. Чувствуя себя немного подавленной, я потащилась в свою спальню, чтобы принять обжигающе горячий душ. Помимо того, что я наполовину сварилась, это помогло ослабить некоторые узлы, скручивающие мою спину. Жаль, что они вернулись с удвоенной силой, как только я начала одеваться. Чего бы я сейчас только не отдала за еще один божественный массаж Андерса. Но мне нужно было вернуть эту привилегию.

На этот раз я не просто облажалась, а облажалась по-королевски. Я мысленно просмотрела список всех вещей, которые можно было использовать как жалкие оправдания. Параллельно я также перечислила все причины, по которым он, находя мою ауру привлекательной, стал святым. Его моральным долгом как святого было вернуть меня на путь праведности — наказанию, которому я бы с радостью подверглась. Кроме того, он отправился на другую планетную систему не только для того, чтобы отказаться от неуверенной в себе идиотки, на которой надеялся жениться всего через четыре дня, из-за одного большого промаха с ее стороны.

Мое сердце пропустило удар, когда из гостиной донеслось радостное улюлюканье Ворфа. Это был момент истины. Глубоко вздохнув, я уставилась на отражение в зеркале и немного подбодрила себя. Летнее платье без рукавов с африканскими узорами, присланное сестрой, укрепило мою пошатнувшуюся уверенность в себе. Несмотря на то, что платье было свободным и удобным, именно таким, как мне нравилось, оно на самом деле шло как моей фигуре, так и к цвету лица, в отличие от бесформенной, черной или темной одежды, которую я обычно носила.

— Ты сможешь. Он без ума от тебя, а ты без ума от него. Все остальное — ерунда, которую вы можете преодолеть вместе, — прошептала я отражению.

Вздернув подбородок, я вышла из комнаты и обнаружила, что Андерс накладывает в миску Ворфа наггетсы по-фудиански. Малыш вечно таскал еду с моей тарелки, но эти наггетсы обеспечили его необходимыми питательными веществами для здорового роста. Хотя количество, которое он съедал, казалось смехотворно большим, учитывая его небольшой размер. Но люди часто забывают, насколько массивнее он был на самом деле, когда вырастал до боевой формы. Всему этому нужно было питаться.

Андерс заметил мое приближение, как раз когда закрывал коробку. Он посмотрел на меня, его лицо ничего не выражало. Я не почувствовала в нем прежнего гнева, что стало большим облегчением. Казалось, он ждал, что я задам тон любому последующему разговору.

Я робко улыбнулась ему, и он ответил мне тем же. Ворф, сидевший на столе, зажав между ног большую тарелку с наггетсами, уставился на нас. Край миски остановился прямо у него под подбородком. Судя по тому, как он закидывал наггетсы в широкий рот, поворачивая голову то к Андерсу, то ко мне, можно подумать, что он ел попкорн, готовясь насладиться разворачивающейся драмой.

— Во-первых, я хотела бы поблагодарить тебя за твою проницательность по поводу варберри, — застенчиво сказала я, останавливаясь в метре перед Андерсом.

— Это как-то помогло? — спросил он с искренним любопытством.

— Это более чем помогло, — ответила я с благодарной улыбкой. — Это полностью сработало. Вся семья сейчас воссоединилась, и все они заботятся о нем, особенно его мать. Ты только что спас и мою работу, и жизнь маленького Мирика. Я никогда не смогу отблагодарить тебя за это.

Лицо Андерса расплылось в выражении чистого удовольствия и гордости. Черт возьми, этот мужчина был великолепен.

— Я так рад это слышать и быть полезным, — сказал он.

— Ты, конечно, был полезен. В ботанических исследованиях, к которым мы с Джози обращались, когда начали работать над этим проектом, нет абсолютно никаких упоминаний об этих спорах, — сказала я извиняющимся тоном.

— Ты права, — признал Андерс. — Оператор проверил все перекрестные ссылки на соответствующие работы как в Солнечной системе, так и на Альфе Центавра. Оказалось, что у горальдианских видов самый подробный исследовательский материал. Поэтому я многому научился у них.

— Я действительно ценю все те трудности, через которые ты прошел, чтобы помочь мне, — сказала я, нервно сцепив руки перед собой. — Это очень много значит для меня. И, если когда-нибудь это будет разрешено, я бы с удовольствием ознакомилась с горальдианскими исследованиями.

— Это было бы для меня удовольствием, Кэтлин, — мягко ответил Андерс, прежде чем принять застенчивый вид. — Что касается исследований, я уже заказал для тебя полную копию два дня назад. Единственная причина задержки в том, что оно недоступно на английском или любом другом человеческом языке, и в настоящее время переводится. Цифровая копия должна прибыть в ближайшие несколько дней, но физическая копия будет здесь еще как минимум через неделю.

Я снова была поражена тем, каким заботливым и удивительным он был.

— Ты такой замечательный, — я чуть было не сказала «Я тебя не заслуживаю», но в последнюю минуту сдержалась. Сейчас было не время говорить что-то подобное.

Андерс выглядел таким же смущенным, как и я. Между нами повисло неловкое молчание, казалось, ни один из нас не знал, что делать дальше.

— Я чувствую твой голод, — сказал наконец Андерс. — Я приготовил…

— Нет, — перебила я. — Я имею в виду, да, я проголодалась, но я не смогу ничего съесть, пока мы не… знаешь… — я сделала глубокий вдох и посмотрела ему прямо в глаза. — Я хочу прояснить то, что произошло ранее.

— Хорошо, — осторожно сказал Андерс.

Хотя его лицо приняло нейтральное выражение, напряжение, сковавшее его спину, было очевидным. Мне хотелось верить, что это хороший знак того, что он хотел исправить все так же сильно, как и я. В конце концов, он все еще был здесь, готовил для меня и присматривал за моим маленьким озорником.

— Первое, что я хочу сказать, это то, что мне жаль, — сказала я, вздернув подбородок. — Я была настолько поглощена своими чувствами, что не подумала о твоих. У меня никогда не было намерения причинить тебе боль. То, что я сказала, выходило за рамки, как в отношении твоего права приходить и уходить, когда тебе заблагорассудится, так и в отношении того, что я просила тебя скрывать свое происхождение. Это было неправильно, бесчувственно и совершенно неуместно. Я говорила это раньше и повторяю снова: ты абсолютно великолепен и совершенен такой, какой ты есть. Никто и никогда не должен заставлять тебя чувствовать, что ты должен менять свою внешность, чтобы угодить им, и меньше всего я.

— Я принимаю твои извинения, — мягко сказал Андерс. — И я особенно ценю их искренность. Внешность ничего не значит для меня и моего вида в целом, но моя личность имеет значение. Я могу измениться и с радостью пожертвую многим ради тебя, но не этим.

Я медленно кивнула.

— Ни ты, ни кто-либо другой не должен. Проблема не в тебе, а во мне, — нервно сказала я.

Андерс отшатнулся, на его великолепных чертах появилось обиженное и раздавленное выражение.

— Ты бросаешь меня?!

— Что? Нет! Я этого не говорила! — воскликнула я на грани паники.

Ворф ухнул и отправил в рот еще один наггетс. Он понятия не имел, о чем мы говорим, но чувствовал напряжение между нами.

— Ты сказала: «Дело не в тебе, а во мне». Согласно моим исследованиям, люди используют эту фразу, чтобы попытаться пощадить чувства партнера, от которого они хотят избавиться, даже если они действительно думают, что партнер на самом деле является проблемой, — утверждал Андерс с растерянным — и все еще очень огорченным — выражением лица. — Проблема во мне?

— Нет! Нет! Нет! Это совсем не то, — сказала я, сжимая руки перед собой. — Ты прав, что люди обычно используют это предложение именно так, как ты описал, — Андерс уставился на меня с пораженным выражением лица. — Но я нет! — быстро добавила я. — Прямо здесь, прямо сейчас, я искренне считаю, что проблема во мне. Ты не сделал ничего плохого.

— Какая разница, кто является проблемой, а кто нет, — раздраженно сказал Андерс. — Ты все еще хочешь отослать меня прочь.

— Боже мой, нет! Никто не говорит о расставании. Перестань говорить о расставании. Я не хочу расставаться. Блин! Ты — лучшее, что когда-либо случалось со мной. Я пытаюсь сказать, что облажалась, и мне жаль, и я не хочу потерять тебя, — воскликнула я, чувствуя себя одновременно раздраженной и напуганной.

Андерс изучал черты моего лица, напряжение сошло с его плеч, прежде чем он одарил меня глуповатой улыбкой.

— Ты это серьезно, — сказал он себе ошеломленно. — Твои эмоции не лгут. Ты действительно имеешь это в виду.

— Да! Я действительно именно это имею в виду! Так что, пожалуйста, позволь мне закончить мою мысль, не поднимая снова тему расставания? Это меня пугает, — сказала я, нервно проводя пальцами по волосам.

— Хорошо. Прошу прощения, — сказал Андерс с застенчивой улыбкой.

— Итак, как я уже говорила, — сказала я, расправляя плечи, чтобы немного снять нарастающее напряжение, — проблема во мне — в моей неуверенности. Люди довольно хороши в этом. Если у нас нет причины чувствовать себя неуверенно, мы придумываем ее. Я никогда не думала, что кто-то вроде тебя когда-нибудь захочет кого-то вроде меня. Итак, мазохист во мне повсюду ищет признаки, подтверждающие, что это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Мы также очень уязвимы к давлению со стороны окружающих и мнению других людей.

Я неловко переминалась с ноги на ногу, тщательно подбирая слова.

— Я знаю, что внешность ничего не значит для тебя, но для людей она значит слишком много. Меня считают серой мышью. Следовательно, такой красивый мужчина, как ты, не должен «тратить себя» на кого-то вроде меня. Я прыгаю выше головы, находясь с тобой, — объяснила я. — И все же, если бы я была супер горячей малышкой, они бы все равно жаловались. Только на этот раз они сказали бы, что я считаю себя слишком горячей и слишком хорошей для парня-человека, — добавила я, закатывая глаза.

Андерс фыркнул и недоверчиво покачал головой. Да, временами мы, люди, бываем интересным видом.

— Люди всегда найдут, что покритиковать. Даже об «идеальных» людях сплетничают. Моя голова знает, что это неправильно, но у людей нет выключателей, чтобы заглушить глупые эмоции, — сказала я, потирая затылок. — Я всегда гордилась собой за то, что я бунтарка, невосприимчивая к давлению со стороны окружающих. Я думала, что я круче, но, видимо, это не так.

Я снова тяжело вздохнула и сделала пару шагов к нему.

— Я не хочу, чтобы ты оставался здесь взаперти или менял себя. Но если ты готов дать мне еще один шанс, я определенно собираюсь много раз облажаться на этом пути — потому что это единственное, в чем я действительно хороша. Но в конце концов я доберусь к цели и стану лучшей девушкой, о которой ты когда-либо мог мечтать.

— Мне не нужна девушка. Я хочу пару, — невозмутимо заявил Андерс.

— Я могу быть и ей тоже? — добавила я тихим голоском.

— Тогда я смогу жить с этим, — сказал Андерс с улыбкой.

Облегчение захлестнуло меня.

— Я действительно без ума от тебя, Андерс, — настойчиво повторила я. — То, как я реагирую на мнение других людей, — это мое бремя, от которого нужно научиться отказываться. К сожалению, ты эмпат. Это значит, что я не могу скрыть от тебя эти дурацкие эмоции. Я только прошу тебя потерпеть, пока я с этим разбираюсь.

— Я не буду просто терпеть, Кэтлин, — сказал Андерс, сокращая расстояние между нами и беря мое лицо в ладони. — Я излечу тебя от причины твоей неуверенности. Я буду ежедневно напоминать тебе, что из сотен Искателей, которые были представлены мне, я отказывался от всех, пока не увидел тебя. Я ВЫБРАЛ тебя, Кэтлин, только тебя, потому что ты заставила мое сердце петь. Ты самая красивая женщина, которую я когда-либо встречал, включая мистера Пузика и Чуи, — добавил он, бросив веселый взгляд на большой палец моей левой ноги. — Я научу тебя любить себя так же сильно, как я люблю тебя. Тогда мнение других не будет иметь значения.

— Я смогу жить с этим, — сказала я, повторяя его слова.

Он улыбнулся и прижался своим лбом к моему.

— Буп, — сказал он, прежде чем поцеловать меня в губы.