Инспектор угрозыска

Глава 22

Перестрелка, хоть и случившаяся в глухом месте, не осталась без внимания. Сначала на место примчался воинский патруль, а потом подбежали милиционеры. Все они с интересом рассматривали открывшуюся их взглядам картину.

– Да тут прямо как на поле боя! – не выдержав, присвистнул старший патруля.

– Это у вас, армейских, война закончилась. А у нас она каждый день, – пояснил я.

– Вижу, – кивнул тот. – Помочь чем?

– Справимся, – сказал я. – Тем более свой брат, милиционер на выручку пожаловал. Спасибо за бдительность, товарищи!

Патрульные ушли, а я отправился общаться с коллегами.

С их помощью, мы вызвали санитарную машину для тех бандитов, кому повезло выжить, и труповозку для тех, кому соответственно повезло не очень. Дожидаться прибытия мы не стали, и без того наступивший цейтнот заставлял сожалеть о каждой задержке.

Боря заходить в МУР для передачи органам правопорядка арестованного Черня отказался, сказав, что я и сам с этим справлюсь, однако любезно согласился подкинуть туда нас с легко отделавшимся главарём шайки.

– Георгий, как освободишься – дай знать. Я у телефона до конца дня сидеть буду, – предупредил Райнер, когда автомобиль подъехал к дому три на Большом Гнездиковском переулке, где до переезда на знаменитую Петровку 38 располагался МУУР, который я по привычке называл просто МУРом.

– Договорились, – кивнул я.

Мне повезло, сегодня дежурил Коля Панкратов, поэтому положенные законом бюрократические процедуры не заняли много драгоценного времени. Он так же не стал у меня выпытывать щекотливые подробности, почему это я оказался в одной машине с сотрудником ГПУ. В принципе, если бы он спросил, я бы рассказал ему всё, вернее, почти всё – не думаю, что информация о том, что Лаврову ищут чекисты дошла бы до ушей того забугорного гада, с которого по сути и началась эта заваруха.

После того, как за Чернем закрылись двери камеры, Толик позвал меня к себе в кабинет на пироги с картошкой, испечённые его женой.

Я покосился на часы и принял предложение муровца.

– Минут тридцать-сорок у меня есть.

– А я тебя дольше и не задержу. Пошли, Жора.

В кабинете было темно и пусто. Коля включил свет.

– Заходи, чувствуй себя как дома.

– А где все? – спросил я, озираясь.

– Тебе полный расклад дать или так, на слово поверишь, что по делам разошлись? – не преминул меня подкузьмить он.

– Ладно, понял. Не буду больше совать нос не в своё дело!

Мы сели за стол. Коля вскипятил чайник, разлил по стаканам заварку, залил её горячущей водой. Выдвинул ящик письменного стола и извлёк из него блюдце с кусочками сахара, покопавшись ещё в ящике, достал щипцы для колки сахара. За то время что я находился здесь, уже успел освоиться с этим инструментом, хотя нет-нет, да скучал по привычному белоснежному рафинаду. Пить вприкуску так и не научился, для меня это было слишком приторно, а может и впрямь здешний сахар был куда слаще, чем в отдалённом почти на сто лет будущем.

– Ты что-то про пироги говорил, – напомнил я, отхлебнув чай.

– Будут тебе пироги! – усмехнулся Коля. – Панкратов своё слово держит.

Он открыл сейф, достал из него чистую тряпицу, положил на стол и развернул. В домотканой тряпице лежали несколько кусочков свежего пирога. Начинки для него не пожалели.

Всё как я люблю. Мой желудок сразу напомнил о себе урчанием.

– Пахнет аппетитно! – признался я, не сводя голодных глаз с угощения.

– На вкус ещё лучше, – заверил Николай. – Жаль, конечно, что остыли, ну да мы их и холодными неплохо навернём. Как знал, что тебя встречу – специально приберёг немного, а то мужики почти всё расхватали.

– Вот за это моё искреннее милицейское спасибо! – приложив ладонь к сердцу, сказал я. – Что празднуем?

– Ничего. Вздумьев день, – произнёс Коля и пояснил:

– Жене напечь вздумалось, а я что – против буду?! Это надо дураком быть, чтобы от пирогов отказаться. Налетай!

– Уж будь спокоен, налечу! – заверил я, запуская зубы в ароматный пропечённый бочок пирога.

Вкус у него оказался просто божественным!

Пироги и чай ушли быстро. Я с сожалением посмотрел на сейф, но чуда не произошло: второго пирога там не завалялось.

– Спасибо за угощение, дружище!

– И как? – с ревностью в голосе спросил Панкратов.

Я поднял вверх большой палец правой руки.

– Во! Передай своей драгоценной супруге, что она – мастерица! Пирог знатный! Я чуть язык не проглотил.

Коля просиял.

– Обязательно передам. Она у меня и в самом деле прямо Марья-искусница: и стряпать, и семью обшивать – никакого портного не нужно…

– Может и я тебе скоро «отомщу» таким способом, – с улыбкой произнёс я.

– Когда свадьба?

– Ещё не знаю, но, думаю, что скоро, – мечтательно сказал я.

– Это ты правильно надумал! Пора уже из бобылей в люди переходить. Что ж за красавица смогла тебя окрутить?

– Увидишь. Как твои успехи? – перевёл я разговор на другую тему.

– Нормально. Кстати, Чума раскололся. Надеюсь, не забыл его?

– Такого забудешь!

Слишком мало времени прошло с того момента, как мы с Толей брали уголовного авторитета по прозвищу Князь и его подручного – здоровенного детину Чумакова, он же в просторечии Чума. И такого амбала в самом деле забыть сложно, пусть в целом тот арест прошёл достаточно спокойно, при этом парочка адреналиновых моментиков имелась, чего греха таить. Больше всего я переживал, что нас не выпустят с большой суммой денег из славящегося криминальной репутацией квартала. К счастью, обошлось, но нервы попортились.

– Только ты в прошлый раз говорил, что они с Князем как рыбы молчали, – продолжил я.

Коля пожал плечами.

– Как было, так и говорил. Только всё течёт, всё меняется, – на его лице появилось лукавое выражение. – В общем, нашёл я подход к Чумакову. Не совсем пропащий тип оказался, хотя, конечно, пороть его поздно – лавку сломает. Сдал и себя и Князя с потрохами, даже слезу на допросе пустил.

– Думаешь, раскаялся? – удивился я.

Лично мне Чума показался закоренелым преступником, который вряд ли станет на путь исправления. Тот самый классический случай с горбатым, улучшить которого сумеет только могила.

– Может и раскаялся, а скорее – перепугался. Мы ему со следователем такую картину нарисовали: кого хошь проймёт! – засмеялся Панкратов. – Особенно следователь расстарался. Заявил, что лично расстреляет на допросе из именного «нагана», даже в кобуру полез…

– Хороший у вас следователь! – похвалил я неведомого следака.

– А то! Мы с ним душа в душу! – похвастался Панкратов.

– И что любопытного вам наболтал Чумаков?

– Про налёт на типографию всё в деталях обсказал, ну да тут мы и без него бы справились. Зато несколько других дел с его помощью поднять удалось. Они с Князем много где успели наследить. Есть ещё кое-какие любопытные сведения… Чумаков краем уха слышал, что у нас в городе появился новый бордель…

– Тоже мне новости! – фыркнул я. – Да у нас эти заведения как кролики плодятся: не успеваешь один закрыть, так второй на том же месте вырастает.

Муровец поморщился.

– Погоди, Жора, не перебивай, а то рассказывать ничего не буду.

– Прости, Коля, – повинился я. – Говори, чем тебя этот новый бордель так заинтересовал.

Панкратов покладисто кивнул.

– Заинтересовал он меня тем, что со слов Чумы туда попадают не простые девицы, а всякого рода благородные дамочки из бывших.

– Ну… таких тоже хватает. Концы с концами свести не могут и на панель, – вздохнул я.

Таких историй по одной только Москве наверное были тысячи. Лишённые иной возможности прокормить себя и семью, особенно в нынешнюю пору безработицы и разрухи, лишённые избирательных и прочих прав женщины довольно часто выходили на улицу торговать своим телом.

– Так-то оно так, только в этот бордель проституток не нанимают. Похищают вполне приличных женщин, даже семейных, а потом либо подсаживают на марафет, либо, чтобы совсем уж «товар» не портить, силком заставляют обслуживать клиентов. Причём, и это пока тоже со слов Чумы: публика эта отнюдь не простая: вроде как не только нэпманы захаживают, но и кое-кто из ответственных совработников. Может и брешет, гад, конечно.

– Значит, говоришь – женщин похищают… – задумчиво протянул я.

Что если и пропавшая Ольга Лаврова на самом деле оказалась волей рока в этом борделе? Ниточку с константиновским рублём мы отработали, вытянув пустышку, по бытовым версиям успели отработать чекисты, тот же Гаврилов, который занимался расследованием до того, как ему проломили голову… Похищение подпольными дельцами, организовавшими этот «интим-салон», выглядело вполне логичным.

Ольга из бывших, привлекательная на внешность, собой прежде не торговала… Лакомый кусочек для сутенёров.

– Что тебе ещё успел рассказать об этом заведении Чума?

Панкратов улыбнулся.

– Вижу, глаза у тебя, Жора, загорелись… Что, напал на какой-то след?

– Очень даже может быть. Я сейчас занимаюсь пропажей женщины, Ольги Лавровой. И сведения твои, Коля, походу ложатся прямо в масть. Колись, что ещё удалось узнать от Чумы?

Сыщик расстроенно вздохнул.

– Про публичный дом-то? Больше ничего… Так, краем уха услышал просто. Даже не помнит от кого, но не врёт, это я тебе со всей ответственностью заявляю. У меня глаз намётан, если бы соврал, я бы сразу раскусил.

– А из других источников сведения подтвердить удалось?

– Частично, – хмуро произнёс Панкратов. – Да, пропадали женщины, вон, твоя Лаврова, к примеру. Но сам знаешь, сколько их каждый день выходят из дому и не возвращается… Есть у меня парочка осведомителей среди сутенёров, но, видать, не того полёта птицы, я их спросил – слышали что-то, но на уровне слухов. Кто всем заправляет, где бордель находится – неизвестно.

– А если надавить?

– Толку давить, если ничего не знают! – в сердцах воскликнул Панкратов.

– Вот что, братец ситный, не верю я, что никто в Москве толком об этом вертепе ни сном, ни духом. Быть такого не может! Слухи есть? – спросил я и сам же ответил на вопрос:

– Есть! Выйдем на тех, кто их распространяет, а там, глядишь, и всю подноготную установить получится! – оптимистично заявил я.

– И ты, конечно, уже придумал, как мы это сделаем? – внимательно уставился на меня Коля.

– Разумеется! – не стал отрицать я.

У меня действительно в голове забрезжила одна идея. Правда, самостоятельно воплотить её в жизнь я бы не сумел при всём желании. Требовалась помощь большого количества людей.

Эх, не зря я зашёл на чай с пирогами к Николаю! Когда ты «заряжен» на работу, сама биосфера тебе помогает. И не я это, кстати, придумал. Думаю, многие сталкивались в жизни с подобным, когда решение проблемы внезапно находится само собой.

Правда, пока уверенности в том, что Лаврова похищена этими людьми у меня нет. Только предположения, больше основанные на интуиции.

– Где в Москве женщины лёгкого поведения… ну не совсем уж такие, чтобы клейма негде было ставить, а, скажем, классом повыше, на «работу» выходят? – закинул удочку я.

– Ну… на Цветной или Страстном бульваре, – подумав, сказал Панкратов. – Думаешь, там этот бордель искать?

– Нет, конечно.

– А зачем тогда спрашиваешь?

– Сейчас всё узнаешь. Бей в набат, иди к начальству и договаривайся насчёт облавы. Прошерстим дно сеткой с мелкой ячейкой, авось, попадётся нужная рыбка, – заявил я. – Если начальник заявит, что есть дела поважнее, так я мигом звонок из самого верха ГПУ организую.

– Погоди, Жора! А при чём тут ГПУ? – нахмурился Николай.

– При всём при этом. Извини, не сказал сразу: это по их заданию я ищу гражданку Лаврову. Но ты, сделай милость, забудь, что я тебе об этом говорил!

– Понял тебя, Жора. Ты посиди пока в кабинете, подожди немного, а я до товарища Николаева сбегаю. Обойдёмся и без ГПУ!

– Хотелось бы, – с надеждой произнёс я. – Только не всё так просто… Не возражаешь, если я с вашего телефона сделаю один звонок?

– Чекистам? – догадался Панкратов. – Товарищу Райнеру, с которым ты сегодня на одной машине по городу разьезжал?

– Тебе бы в лотерее играть, Коля! – улыбнулся я.

– Пробовал.

– И?

– Только деньги впустую потратил! Не выиграл ничего!

– Значит, в другом повезёт. Например, с облавой, – резюмировал я.