Инструкция по соблазнению. Часть 1

Совет 16 Присутствие одного жнеца смертельно. Присутствие двадцати ведет к катаклизмам

— … а он возьми и скажи «Чего ждать лета. Я хочу стать счастливым уже сейчас», — возбуждено жестикулируя, Ирэн вот уже двадцать минут распиналась в моих покоях, толком так ничего и не сказав.

Из всей мешанины охов и ахов, что вообще не свойственно фурии, я вычленила главное, Михаэль сделал что-то, что превратило его невесту в сумасшедший энергетический мячик. Честно говоря, ее восторги были разнотональным фоном, что шел параллельно моим мыслям, пока я поковала вещи. Завтра делегация сальшиенов возвращается на родину, и я еду с ними. Только от этого голова идет кругом, а почва норовит убежать из-под ног. Этого момента я старалась избежать в течение ста одного года, но все попытки провалились. Когда-нибудь мне все равно пришлось бы навестить отчий дом, но надежда не застать в нем отца была такой манящей, что я ей верила. Глупо, демоны живут долго, а такие упрямые, как Гарзиф, кажется, и вовсе вечно.

— … и он обещал вытерпеть все мои походы по салонам столицы, чтобы я смогла выбрать идеальное платье и выйти замуж по всем законам Сальши! — и фурия буквально упала в кресло, тяжело дыша от этого словесного марафона, и блаженно улыбалась.

Хоть кто-то в этой гостиной испытывал радость.

— Ирэн, ты прости, но я почти ничего не поняла, — спокойно ответила на испытующий взгляд фурии.

Она явно ожидала ответной радости и восторгов, но я просто не знала, чему радоваться. Может, нужно было просто обнять ее, счастливо улыбнуться и запальчиво прокричать «Поздравляю! Как же я за тебя счастлива!», тогда можно было избежать повторного излияния чувств со стороны подруги.

Но я ошиблась, больше Ирэн не визжала и не скакала вокруг меня.

— Не зря Михаэль так переживает за тебя, — задумчиво проговорила девушка, полностью растеряв былое воодушевление и восторги.

— На тебе лица нет, Раэль. Не удивительно, что меня ты даже не пыталась слушать, — ровно произнесла фурия и встала с кресла, — я позову Михаэля. Тут без него никак.

Она повернулась ко мне спиной и вышла из гостиной. Хлопка двери прихожей я не слышала, потому сомневалась, ушла ли фурия.

Не ушла. Через секунду из-за выступающей стены показалась половина лица Ирэн и заговорила.

— Он предложил выйти за него в столице Сальши. Всего через неделю у меня свадьба, и я хотела, чтобы ты помогла мне, — она тяжело вздохнула, — у меня никого кроме вас нет. Да и ваши традиции без тебя мне не понять.

И после этих слов я услышала хлопок двери. Да, я повела себя грубо и не вежливо. А еще не по-дружески. Ведь у нее действительно никого нет, да еще я все время забираю внимание ее жениха. Фурии тяжело, и я это знала, но не думала, что эта сильная воительница признает свои слабости передо мной. Что ж, если она пошла мне на встречу, будет глупо и оскорбительно отказать Ирэн в помощи.

Я еще полчаса пеняла сама себе на зацикленность только на своих проблемах. Могла просто выслушать ее. Со мной делились радостью, а не горем, а я все равно погрязла в своем болоте страхов. Некрасиво.

У невесты есть все основания хорошенько на меня обидеться. Не думаю, что я стала бы ее выбором на роль связующего, если бы у нее был хоть кто-то близкий. Все же я никого, кроме демона, не подпускала к себе и держала с фурией дистанцию, как и она.

Эх… Сложности семейных отношений — это мой конек.

— Раэль, ты тут? — из прихожей донесся хриплый голос Михаэля.

Наверное, Ирэн подняла его с кровати, что неудивительно, ведь демон наверняка всю ночь продумывал стратегию и готовился к пути на родину. Для него это тоже испытание, но в отличие от меня, его не тронут. Его безопасность обеспечивает наша кровная связь.

— Хочешь поговорить? — советник тихо прошел в гостиную и обнял меня за плечи, согревая их движениями шершавых пальцев.

— Да, но не с тобой.

Я развернулась и посмотрела прямо в малахитовый глаз, уже давно игнорируя скрытую повязкой и смоляной челкой пустую глазницу. Михаэль удивился, но отпустил.

— Я обидела твою невесту. Проблемы и переживания есть не только у меня, — и печально улыбнувшись, я направилась к комнатам демона, где совершенно точно что-то громила фурия.

— Раэль, она понимает, что тебе тяжело, и я нужен тебе, — слова догнали меня у выхода.

— Понимать и принимать не значит не чувствовать свое одиночество и ревность. Мы слишком близки с тобой и в свои отношения не пускаем никого. Пришло время допустить в наш круг еще одну пострадавшую душу, — и дверь за мной захлопнулась.

Мои опасения насчет разгрома покоев демона не оправдались, чему я была и рада, и не очень одновременно. Если фурия не громит от злости мебель, значит, все гораздо серьезнее.

Я все это путешествие старалась оставить возлюбленных наедине и не мешать, но может стоило не ограждать Ирэн от себя, а наоборот?

Стук, еще один, но ответа нет.

— Ирэн, я вхожу.

Внутри темно, несмотря на раннее утро. Все окна занавешены тяжелыми шелковыми шторами, что не пропускают и лучик света в покои зама. Еще один тревожный звоночек и подтверждение, что давно пора что-то изменить.

В гостиной и кабинете фурии не было. Зато она обнаружилась в спальне, стоящей напротив окна и гипнотизирующей темно-синюю ткань штор. Руки сложены на груди, а кулаки сжаты. Ногти вдавлены в ладонь слишком сильно, а потеря контроля заострила их, и вовсе заставляя прорезать толстую кожу фурии.

Кап. Кап. Кап. Кровь нехотя, но вынуждено покидает тело хозяйки, а боль не отрезвляет. Мне знакомо это состояние. Загнана в угол и одинока. Мы похожи больше, нежели я думала.

— Знаешь, — тихо и плавно, незачем кричать, — когда-то я так же стояла напротив глухо зашторенного окна и царапала свои предплечья в попытке заглушить физической болью душевную, — я медленно подошла и встала рядом с девушкой, — и знаешь что? Мне это не помогло. Я могла хоть всю себя изрезать, но результата все равно не было бы. Нельзя заглушить боль глупым вредительством самой себе. Душевные терзания притупляются, только когда ты встаешь с колен и двигаешься дальше.

Я не смотрела на Ирэн, но чувствовала, что меня внимательно слушают.

— Я встала и пошла. Боль не исчезла, просто скрылась где-то глубоко и не беспокоила меня, — я на минуту замолчала, пытаясь не углубляться в свои переживания. Вдох-выдох и продолжаю, — но сейчас мне кажется, что я все еще там, в клетке обстоятельств, и все еще стою на коленях, не имея сил подняться.

Я повернулась к фурии и поймала ее оживший взгляд. Да, я доверилась кому-то помимо своего названного брата и надеюсь никогда не пожалеть об этом.

— Встав однажды, на второй раз сил может не хватить, — тихо прошептала, осознавая, что эта Рахом проклятая поездка может меня погубить.

— Не падай снова, Ирэн. Тогда не придется вставать, — и я разжала ее уже расслабленные кулаки, давая регенерации возможность залечить раны.

Полукружья покрылись коричневой коркой, останавливая кровь. Еще час и на ладонях останутся лишь светлые отметины, а завтра и их не будет.

— Спасибо, — порывистый шёпот и меня крепко обняли.

Так как фурия была выше меня, я просто уткнулась ей в плечо, держа свои глаза закрытыми и не давая им породить слезы страха. Сейчас нужно поддержать ее, а не скатываться в собственный кошмар.

— Я была обычной наемницей. Убийцей, что отнимала жизни у тех, на кого указывал унизанный золотыми кольцами палец.

И тишина. Воспоминания ранят, но излить душу, единственный шанс получить облегчение и двигаться дальше.

Правильно, Ирэн, смотри прямо в глаза своим страхам. Только так ты избавишься от них.

— Фурии изначально были воительницами, что восстанавливали справедливость. Мы чтили закон, соблюдали его, и карали нарушивших его. Что изменилось в этом мире, что одна из дочерей защитниц стала кровавой убийцей без чести и принципов?

Тихий судорожный вдох. Старая боль, детская, и от того еще более сильная терзала сердце девушки, что прошла не менее тяжелый путь.

— Изменился мир, Ирэн. Он стал жестче и требовательнее. Кем бы ты ни была в прошлом, — я отстранила от себя воительницу и заглянула в потемневшие глаза, — это не важно. Мы родственники не по крови, но по духу. Поверь мне, такая связь гораздо сильнее кровной. Уж я это хорошо знаю.

И она улыбнулась. Еще криво, слегка грустно, но с надеждой. И все же еще один страх не отпустил ее.

— Я боюсь, что он выберет тебя, — прямой взгляд и такое признание. Как же тяжело ей было произнести его.

— Что за глупости лезут в твою голову? — насмешливо спросила девушку, стараясь перевести ее страх в категорию безобоснованных, но она все пустила прахом следующей фразой.

— Он любит тебя, — и все такой же прямой непоколебимый взгляд.

— И я его, но то не та любовь. Эти чувства братские.

— А ты наивная, — усмехнулась фурия, — неудивительно, что чувства наемника проходят мимо тебя, — и она смахнула первую несмелую слезу.

— Он был влюблен в тебя еще в Сальши, до вашего нашумевшего побега, — и она отвернулась от меня, приложив указательный палец к губам, — как можно было этого не заметить.

— Я этого не говорила, — нехотя признала свою осведомленность я.

Ирэн развернулась ко мне, быстро стирая еще две слезинки с влажных щек, и я заметила: в глубине ее черных глаз плескалась паника. Как хорошо я ее понимала, вот только мои страхи воплотились в жизнь, ее не сделают этого никогда.

— Но это было лишь мимолетное чувство, что переросло в крепкую дружбу. Не более, поверь.

— У него почти образовалась цепь! — вдруг, не выдержав, выкрикнула Ирэн и тут же сама себе закрыла рот рукой.

— Это он тебе сказал?

Признаться, таких подробностей я не знала. Цепь. Ну ты и идиот, Михаэль! Кто же рассказывает о таком невесте, да еще фурии?!

— Да. Когда сделал предложение, он сразу все рассказал. Потому и тянул так долго со свадьбой. Он проверял, смогу ли я смириться с его образом жизни и твоим постоянным присутствием в ней, — она вышла из спальни и жестом пригласила меня сесть на диван. Сама же устроилась в кресле напротив.

— Если ты решишь заполучить его себе, он согласится немедля, — ровно, без истеричных ноток сказала девушка.

Сколько же эта мысль уже терзает ее? Неудивительно, что иногда я видела ненависть в ее глазах.

— Он любит тебя. Ты его цепь, — мягко увещевала расстроенную невесту.

— Но я не чувствую цепи! — воскликнула Ирэн, — я не демон, я не чувствую ее!

— Она есть… — попыталась остановить надвигающуюся истерику, но мне не дали и шанса.

— Откуда ты знаешь?! Откуда?! Тебе даже не известно, что он сам предупредил меня в начале наших отношений о тебе! Если ты захочешь отношений, он уйдет к тебе без колебаний! Это можно назвать цепью?!

Она уже кричала, а я все больше убеждалась, что мой зам — законченный остолоп. Решил за спасение своей шкуры и теплый кров исполнять любой мой каприз. Кажется, кого-то пора отправить в отставку.

— А теперь вытри слезы и послушай меня, — я говорила уверенно и в приказном порядке, по-другому меня фурия не услышит, — я была связана цепью с Алииром, братом Михаэля, и любила его безумно, а он связал себя с другой. Как думаешь, будь я действительно такой мелочной, не потребовала бы я отца принудить Алиира взять меня в жены? Но я этого не сделала. Я дала им свободу и выбрала для себя другой, трудный путь. И я не жалею об этом. Мне больно, да, но изменить ничего не хочу.

Я тряхнула Ирэн за плечи, заставляя смотреть мне в глаза.

— Я отпустила свою цепь, свою любовь. И ты считаешь, что я поступлю по-другому с Михаэлем, к которому у меня лишь сестринские чувства? Ответь, Ирэн! Я действительно пала так низко в твоих глазах?

И я достучалась. Свет начал потихоньку возвращаться во взгляд, а слезы остановили свой бег. Слова не потонули в пространстве. Это была победа.

Я пересадила фурию к себе на диван и крепко прижала к груди. Поддержка, вот чего я не дала этой девушке. Не будь я столь поглощена своими проблемами, давно бы заметила, что раны кровоточат не у одной меня.

— В столице за платьям пойдем вместе, и только попробуй не позвать меня с собой! Связующие на церемонии могут много сюрпризов преподнести, — пригрозила фурии вполне реальными вещами.

Она засмеялась мне в плечо, снимая напряжение последнего часа. Дальше были пустые девичьи разговоры, которые подняли настроение не только мне, но и Ирэн. Мы обсуждали традиции демонов, покрой платья и, конечно же, жениха, как без него, родимого. Пусть мне и хотелось его придушить, я стоически говорила о нем только хорошее. Почти. Когда пришло время обеда, мы просто переместились в столовую и продолжили, хихикая, обмениваться опытом и сплетнями. Только вечером нас разогнал недовольный Михаэль. Ему хотелось внимания, а обе особы, что могли его обеспечить, нагло игнорировали мужчину. Именно тогда, когда счастливая невеста накричала на жениха и обвинила его в эгоизме, раз он не дает девочкам поболтать о сущности бытия, я осознала, мы стали подругами. Не такими, как раньше, а чем-то большим. Один разговор. Поддержка и понимание. И чудо свершилось.

— Хватит, Ирэн. Время уже позднее, завтра продолжим, — спокойно прекратила ссору между голубками, в душе радуясь их счастью.

— Но завтра мы выезжаем? — растерянно напомнила фурия.

— В дороге еще так уговоримся, что отдыхать друг от друга придется.

Махнув рукой напоследок, прочла по губам зама «спасибо» и улыбнулась. Может не такой он и идиот.

Шаг за порог и я со спокойной душой ушла к себе. А ведь некоторые вещи так и остались не собранными. Придется упаковывать все в спешке. Ночь обещает быть долгой.

Прохладное весеннее утро. Непривычная суета в столь ранний час и ржание нетерпеливых коней вперемешку с негромкой речью. Кто-то помогает грузить вещи на телеги, кто-то придерживает коней, некоторые просто стоят в сторонке в ожидании отправления, а остальные пришли пожелать доброго пути. Такая мирная картина, что хочется просто смотреть и не шевелится. Но дело в том, что ждут именно меня.

Я спокойно спускаюсь со ступенек главного входа, и недавнее умиротворение превращается в кошмар.

Когда мне было двадцать, отец впервые решил отпраздновать мой день рождения балом. Я, по сути еще сущий ребенок, должна была явиться на свой праздник, когда все соберутся в большой праздничной зале. Тогда тоже царила праздничная атмосфера, все занимались своими делами, разговаривали, выпивали. Музыканты играли ненавязчивую мелодию. Все было как надо, только не хватало именинницы. И вот двери распахнулись, музыка смолкла, все затихло. Я до сих пор помню, как ступила в центр зала, а все гости смотрели на меня и не могли понять, почему веселое празднество прервала эта девчонка. И вообще, им не было дела, на чей праздник они явились, здесь каждый преследовал свои цели.

Больше я никогда не праздновала свой день рождение на балу. Праздник есть, но души в нем нет.

Сейчас, стоя под взглядами десятков существ, я ощутила себя похоже. Только в этот раз было отличие. Целью уставившихся на меня демонов, серых и вампиров была, как не печально это признавать, я сама.

От этого не было легче. От этого становилось страшно.

— Раэль, ты вовремя, — окликнул меня Михаэль и подошел, — мы как раз через десять минут отправляемся.

Я слегка улыбнулась и пошла в сторону своих демонов, что уже стояли строем. Дижи нетерпеливо переминался с ноги на ногу в ожидании хорошей скачки.

— Застоялся, мой хороший, — я провела ладонью по широкой морде, — прости, но повеселиться не получится.

Я примирительно улыбнулась, на что скарх ткнулся мне в ухо и громко фыркнул, разрушая всю прическу, сооруженную Риной.

— Да-да, я это заслужила, — похлопала ехидно скалящегося скакуна по мощной шее и одним слитным движением вскочила в седло.

— Мы едем в родные края, Дижи. Еще успеешь поноситься по полям.

Я даже расслабилась за этим монологом, когда воздух вокруг нас сгустился и стал тяжелым. Настороженно принюхалась и обернулась назад.

— Твою мать! — выразительно, но слава Сирану, не слишком громко выругалась я.

А ругаться было чего. Всего в паре метров позади меня остановилось двадцать абсолютно незнакомых мне жнецов. Одиннадцать верных мне демонов напряглись и так же с опаской осматривали новоприбывших. А одиннадцать, потому что Азриэль присоединился к нам.

— Чего это ты напряглась так, мышка? — шепот в самое ухо и мгновенная дрожь по всему телу. Мак.

— Тебе же не в первой путешествовать с серыми, — и самодовольный оскал, такой родной и знакомый, но жутко раздражающий.

— Какого лича ты тащишь с собой целое войско? — прошипела почти в самое лицо наемнику, так как ближе придвинуться не позволяли габариты наших скакунов, а жнец не сильно стремился наклониться ко мне поближе. Умный, знает, что получит по наглой роже.

— Ну как же. Глава клана под нашей защитой. Или ты думаешь, я пошутил, — последнее сказано было так, что верилось сразу — не шутка.

— Но вы и впятером неплохо справлялись, — заметила я.

— Тогда это были ваши территории. Сейчас, мышка, ты сунешься в логово врага. Каким бы невероятным я ни был, — с придыханием отметил Мак, — против целой империи даже мне туговато придется.

О Рах! Вот как он умудряется даже слабость свою признавать так, что она больше похожа на силу. Неисправимый себялюбивец!

— Держи себя и своих людей подальше от меня, — предупредила и слегка потянула скарха в сторону.

— И как ты себе это представляешь? — снисходительно посмотрел на меня Шут, — они, вообще-то, обязаны тебя защищать, а это будет трудно делать на расстоянии.

Как же мне хотелось вцепиться когтями ему в лицо и стереть это выражение превосходства над всеми раз и навсегда. Когда драконье безумие покинуло меня, вся тяга к наемнику испарилась, оставив глухое раздражение и нарастающую ненависть. Это же надо еще уметь так выводить из себя!

— Я вас об этом не просила, — прошипела сквозь отросшие клыки. Этот беспринципный хам снова пах умопомрачительно, но орка с два я ему это покажу.

— Нас не надо просить, мы сами знаем, что делать, — и аловолосый жнец махнул своим подчиненным.

Тут же два десятка серых окружили мой небольшой отряд со всех сторон.

— Так надежнее, — и наемник пристроился рядом со мной.

Я молчала. Спорить смысла не было, мне хватило снисходительного тона и подколок на весь день.

Когда спустя минуту напряженного молчания, что казалось таковым только для меня, моих демонов и фурии, подъехала свита Шута. Естественно они окружили меня и Михаэля с фурией, взяв в кольцо. Такое явное покровительство заставило стоящего в голове всей делегации Алиира заскрежетать зубами. Я улыбнулась, склонив голову к самой груди, чтобы никто этого не видел.

Что ж, есть в ситуации со жнецами что-то положительное, хоть демона позлю.

И я расслабилась. Пусть все идет своим чередом.

Прощаться я ни с кем не стала. Единственный, с кем это нужно было сделать, не явился к отъезду. К тому же, Верховный еще вчера вечером зашел ко мне и сказал все, что хотел.

— Останешься у демонов, отдам земли Итану, — обнял и вышел, оставив меня в тихой злости.

Вот же шантажист со стажем! Чтоб на него полоумие напало. Может тогда станет менее коварным.

В общем, три дня ходу верхом прошли спокойно и без эксцессов. Двигались мы не то чтобы медленно, но и не быстро.

Целью является портал на территории демонов, что перенесет нас в столицу. Однако, до него еще две недели пути на юг. Зато граница с Сальши в двух днях.

Еще в первый день мы прошли сквозь столичный портал, что перенес нас на южную границу, и теперь осталось только добраться до следующего перехода.

Признаться честно, я бы лучше шла пешком до самой столицы Сальши, но кто ж мне даст. Это я туда не тороплюсь, а вот Алиир просто жаждет поскорее избавиться от моего сопровождения. Ведь во дворце за мной не будут ходить двадцать жнецов.

Да уж, двадцать может и не будут, зато один конкретный может.

Я тут же скосила глаза на наемника, что ехал слева от меня. Справа неизменно был Михаэль и Ирэн. Я решила воспользоваться ситуацией и постаралась как можно непринужденнее рассмотреть Шута.

Ну что сказать, хорош, это даже не обсуждалось.

Широкие плечи обтянуты черной кожей походной куртки, литой торс проступает сквозь серую рубашку каждый раз, когда ткань обтягивает мышцы. Куртка не застегнута, поэтому все это открыто для моих глаз. Мне сложно представить, каким тренировкам нужно себя подвергать, чтобы накачать такую фигуру. Но дело даже не во внешности, а в силе, что кроется за поджарым телом. Я уже давно убедилась, что мощь, таящаяся в наемнике, просто огромна.

За своим изучением я добралась до лица и тут же вздрогнула, наткнувшись на понимающую улыбку и блеск бирюзовых, как морская волна, глаз.

Думает, что подловил, а вот коготь тебе в ребра!

Я, больше не скрываясь, нагло встретила насмешливый взгляд. Это был вызов. За это я точно не собираюсь краснеть.

Мак в ответ повел себя странно. Улыбка превратилась в предвкушающий оскал, и он начал воровато озираться вокруг. Легкий наклон головы, несколько еле заметных жестов, и сзади ехавшие жнецы начали постепенно и незаметно оттеснять от нас всех остальных. И так ненавязчиво они это делали, что привыкшие за три дня поездки к серым Михаэль и Ирэн ничего не заподозрили, как и остальные демоны.

Наблюдая за перестановками и ощущая себя, как за стеной, где с одной стороны я и Мак, а с другой все остальные, я даже не стала возмущаться. Впервые любопытство и азарт победили во мне осторожность.

Кровожадный Рах, когда я стала безрассудной?

Ответа на этот вопрос не было. А вот предвкушение и волнение с удовольствием заполнили все мое естество.

— Идем, — одними губами прошептал Мак, указывая на густую и широкую линию рощи, что отделяла дорогу от полей.

Я в нерешительности замерла, но когда мужчина нагло улыбнулся, лишь наклоном головы и мимикой говоря «Что? Испугалась?», я резко дернула скарха с дороги.

Неужели этот наемник так легко играет на моих слабостях? Нет. Я сама позволяю ему это делать. Только почему? Почему он?

Силуэт ездока легко просматривался сквозь листву, но я все равно послала Дижи рысью, чтобы нагнать провокатора. Еще несколько минут езды между деревьями, и мы вырвались из плена густой рощи. Перед нами простирались необъятные поля, что перетекали снизу вверх согласно холмистой местности. Будто огромные волны навсегда застыли в одном положении. Красиво и впечатляюще. Здесь свободно гулял ветер, ничто не сдерживало его свободолюбивый нрав. Здесь легко парили птицы, пикируя к самой земле в попытке ухватить полевую мышь. Здесь повсюду простор. Здесь все дышит свободой.

Косой луч солнца касается щеки и сообщает о приближающемся вечере. Облака наперегонки плывут по небу, желая захватить всю синь в свои объятья. Высокая трава шепчет о жизни, о процветании, и ее шелест оглушает непривыкший к такому разум. Неужели свобода так ярка и многозвучна?

— Вперед, — говорит Мак, чуть выступив.

— Что? — я все еще оглушена.

— Скачи! — кричит так громко, что Дижи срывается всего на секунду позже коня наемника.

Галоп. Неистовый, стремительный и свободный. Скачи куда хочешь, взрывай копытами скарха поросшую зеленью землю и дыши ароматом весенних трав. Возьми влево, крутись по кругу, перескачи ров и раскрой душу. Руки в сторону, поток холодного воздуха в лицо и дикая, счастливая улыбка, от которой сушит десны, и болят щеки. Вот это я могу назвать СВОБОДОЙ! Не безопасность за стенами, не затворничество в своих землях, а возможность просто нестись куда душа зовет и не трястись за свою шкуру. Да, я никогда не была более свободной, нежели сейчас.

Когда скарх избавился от застоя и присмирел, а я начала задыхаться от избытка чувств, мы остановились.

— Спасибо, — сквозь частые вдохи смогла сказать то, что хотела уже давно.

— Ты добровольно заперла себя в клетку, — спокойно сказал наемник и повел нас к небольшой речушке, на другом берегу которой зеленей непроглядный лес.

— Сегодня ты жила, — легкая улыбка, ни тени превосходства, — ты можешь продолжить это делать, если примешь мою помощь.

И я задумалась. Впервые серьезно, а не просто из привычки все учитывать и планировать. Сегодня я захотела согласиться.

На берег я ступила первой и тут же подбежала к воде. Ледяная, проточная и так хорошо утоляет жажду, что я даже зажмурилась от удовольствия. Поднялась на ноги, только когда начали неметь от холода пальцы. Пусть уже второй месяц весны, но реки еще не прогрелись.

Я встала лицом к закату, что отражался в быстро текущей воде, и только сейчас поняла, что прошло более трех часов. Неужели я так увлеклась скачкой? Тогда понятно, почему Дижи успел спустить всю свою мощь в беге.

— У тебя волосы отдают сиреневым от красных лучей заката, — проникновенный голос сбоку и в волосы вплетаются длинные пальцы.

Я не хочу поворачиваться. Не хочу прерывать колдовское мгновение. Я боюсь.

— Не бойся, — тихий шепот возле освобожденной от сапфировых прядей шеи, и я задыхаюсь от этих ощущений.

Запах грозы становится четче, как и сладковато-терпкие нотки смолы в нем. И я поворачиваюсь. Просто потому, что свои страхи нужно побеждать, и сейчас я смотрю в глаза одному из них.

— Смелость — добродетель, — выдыхает мне в приоткрытые губы, не отрывая взгляда от моих глаз.

В морском шторме я вижу огонь. Это пожарище мне знакомо, ведь я его дитя. Я та, кто порождает это всепоглощающее пламя. В его глазах страсть.

Одновременный рывок навстречу, долгожданное слияние. Поцелуй — единение душ, не тел.

Он проходится влажным языком по внутренней стороне губ, вытягивая этой лаской из меня выдох. Это ему и нужно, разомкнутый вход. И я с наслаждением впускаю его. Касание к небу, поглаживание моего языка и неожиданный укус нижней губы с животным рыком. И страсть затопила обоих. Просто потому, что он разжег ее. Просто потому, что я подпитала ее.

Никогда не думала, что начну срывать рубашку с мужчины с таким остервенением, будто она скрыла от меня смысл жизни. С последней оторванной пуговицей, я поняла, что сделала это зря. Запах его возбуждения немедля пробудил мою основную сущность — жажду. Крепкое сжатие бедра, влажный укус ключицы и требовательная ладонь на напрягшейся груди — все это только усугубило дело, как и разгорячённый мужчина надо мной.

Тогда я не смогла его укусить, меня просто блокировали, но сейчас я не собиралась лезть к Маку в штаны, чтобы лишить его остатков разума. Его уже не было, и дело встало за малым.

Не в силах терпеть, я схватила алые пряди в кулак и притянула наемника к себе, страстно целуя в губы. Мак не растерялся и тут же нашел мой язык своим. Минута, и отрываю его от себя, поцелуями укусами спускаясь к шее. Не чувствую ткани на животе и груди, только тепло чужой кожи. Ну и пусть, я уже у цели.

С наслаждением провожу языком по синей жилке, ощущая твердое подтверждение страсти Шута, что давит на низ живота, и, выпустив клыки, единым движением прокусываю шею. Сверху в беспомощной ярости рычит жнец, вибрации щекочут мои плотно прижатые к коже губы, но поздно.

О ДА-А-А! Блаженство и эйфория в чистом виде. Незамутненная энергия, нектар жизни. Мой личный наркотик.

Всего несколько глотков, а я насытилась, кажется, на годы вперед. Аккуратно отстраняюсь и, блаженно прикрывая глаза, сыто зализываю ранки. Тишина сверху начинает настораживать. Поднимаю глаза и вижу каменное лицо жнеца. Ни намека на прежнюю страсть и желание. Неужели ему настолько больно и неприятно. Но я же лизнула шею перед укусом, боли не должно быть.

Растеряно смотрю на Мака, все еще держа мужчину в объятиях. Когда только успели лечь на траву. Наемник все еще не шевелится, держа свой вес на руках.

— Наелась? — безэмоциональный вопрос.

— Более чем, — с вызовом смотрю в его оттаявшие глаза. Я не собираюсь мяться и скрывать свое удовлетворение.

— Понравилось? — уже с легким интересом и прямым взглядом.

— О-о-очень, — сладко протянула и в ответ получила улыбку.

— Я рад, — и лёгкий поцелуй, который Мак не упустил возможности углубить.

— Пора возвращаться, — наемник встал и за руку поднял меня, — темнеет.

Шут наклонился, взял что-то с земли и протянул мне. Я глупо посмотрела на грязную тряпку и перевела непонимающий взгляд на наемника. Он широко усмехнулся и поддел меня:

— Мне, конечно, и так нравится, но не думаю, что ты любишь демонстрировать свои достоинства всем вокруг, — и бирюзовый взгляд опустился на мою грудь.

— Ашарас! — вскрикнула и выхватила из рук наемника, как оказалось, свою грязную рубашку.

— Аха-ха, — тихо рассмеялся Мак, застегивая собственную с неполным набором пуговиц.

А на поля медленно, но верно наползали сумерки. Возвращались мы, когда еще не стемнело, поэтому быстро нашли цепочку всадников и телег, что растянулись по всей дороге.

— Раэль, — окликнул наемник, когда я уже направила скарха из рощи на дорогу.

— Да, — я придержала Дижи и обернулась.

В тот же момент меня приподняли за талию и притянули к теплой груди. Несдержанный, почти грубый поцелуй, от которого губы горят огнем, и меня вернули в седло.

Я тут же ударила скарха по бокам. Дижи рыкнул, так как силу я приложила не малую, но это от растерянности, и выскочил на дорогу. Все серые тут же начали потихоньку разъезжаться, пропуская нас с наемником в центр построения. Я поравнялась с Михаэлем, который что-то увлеченно рассказывал.

— И этот олух не придумал ничего лучше, чем плашмя ударить мечом по лицу и повалить противника на землю.

Ближайшие демоны, да и жнецы захохотали, а зам повернулся ко мне и, как ни в чем не бывало, сказал.

— А ты чего такая невеселая? До этого же так задорно смеялась, — и ни капли беспокойства, лишь интерес.

Я смеялась? Да меня четыре часа здесь не было! Что, оборотень задери, здесь происходит?

Я в растерянности уставилась на Шута, но ответом мне была лишь хитрая улыбка, что играла на лице наемника, пока он смотрел за окончательно потемневший горизонт.