Ирландия. История страны

Власть графов Килдейра в Ирландии продлилась вплоть до конца тридцатых годов XVI столетия. И связано это с тем, что английская корона занималась другими делами: Генрих VII хотел закрепить трон за Тюдорами, а его преемник, Генрих VIII (1509-1547), воевал с французами и шотландцами, после чего сделал все для того, чтобы Англия вышла из-под контроля католической церкви.

Разрыв с католиками имел для Ирландии серьезные последствия, поскольку протестантская Англия начала с враждебностью относиться к своей соседке. Ирландцев называли упрямыми «папистами» (католиками) и даже считали, что они представляют для страны серьезную опасность, поскольку приверженность старой вере делала их потенциальными союзниками католических государств, таких как Франция и Испания. Разумеется, как заметил один историк, католическая Ирландия постоянно прислушивалась к нападкам Мадрида или Парижа в адрес англичан. Решение Генриха жениться на Анне Болейн (это был его второй брак) вызвало интерес к ирландским делам, поскольку Болейны притязали на поместья Ормонда и побуждали Генриха утвердить там свою власть.

Падение графов Килдейра

Тем не менее до 1534 года правители Килдейра занимались ирландскими делами как им было угодно, хотя большие территории находились вне их влияния. Английская корона выяснила, что графы Килдейра — Джеральд Мор Фицджеральд (1478-1513) и Джеральд Ог Фицджеральд (1513-1534) -были единственными в Ирландии, кому власть и репутация позволяли принять пост королевского наместника. И закон Пойнинга, как явствует из предыдущей главы, не смог уменьшить их влияние.

Следует отметить, что власть графов Килдейра была сильно ограничена, даже если и была шире, чем у королевских чиновников в Пэйле (те, по сути, полностью передали свои права графам). Документы Тюдоров за 1516 год дают ясную картину довольно анархического состояния Ирландии через шесть лет после восшествия на трон Генриха VIII:

Портрет сэра Томаса Ли, английского командира керна, 1594 год. Ли не вполне одет: сверху он облачен в костюм елизаветинского стиля, а ноги его обнажены и босы. В руке Ли пика ирландского керна. Портрет намекает на «гэльское варварство»

Возможно, падение королевской власти в Ирландии подвигло Джеральда Ог Фицджеральда и его сына, Томаса Шелкового, устроить в 1534 году мятеж против Генриха VIII. У Генриха появился шанс вмешаться в ирландские дела. Старший Фицджеральд умер в Тауэре. Шелковый в 1536 году был казнен за измену. Но очередные попытки Англии покорить Ирландию силой оказались не более успешными, чем прежние: королевская артиллерия и несколько воинских подразделений, посланных в Ирландию, смогли лишь рассеять ирландских лучников, те ушли в непроходимые болота и леса, и преследовать их не было смысла. Генрих понимал, что только большая, хорошо оплачиваемая армия сможет совладать с Ирландией, а такой армии у него не было.

Реформы Генриха VIII

Требовалось подобрать альтернативную стратегию. В 1537 году Генрих предписал Ирландии тот же религиозный закон, что и Англии (по этому закону он становился главой английской церкви, разорвавшей связь с Римом). Но это не возымело должного эффекта, поскольку корона имела слишком мало влияния. Поэтому Генрих решился на радикальный подход. Прежде всего, корона заявила права на все земли Ирландии, которые должны были ей покориться. Титул «повелитель Ирландии», как именовались все предыдущие английские монархи, заменили на титул «король Ирландии», и первым стал Генрих VIII.

По меньшей мере один историк, Киаран Брейди, склонен рассматривать акт 1541 года, провозгласивший Ирландию королевством, равным Англии (но, разумеется, подчиняющимся монархии Тюдоров), как более значительное событие, чем падение правителей Килдейра в 1534-1536 годах. Закон отменил статуты Килкенни, объявлявшие коренных ирландцев вне английской юриспруденции. Ныне закон одинаково относился к ирландцам и англичанам, особенно в том, что касалось собственности. Гэльским главам кланов предложили титул «главных землеправителей английской короны». Что касается монастырских земель, то Генрих намеревался конфисковать их в Ирландии, как сделал это в Англии во время Реформации. Те же привилегии передали англо-ирландским баронам, которых тюдоровские хронисты называли «выродившимися англичанами». Аристократы, будь они ирландцами или англо-ирландцами, должны были посещать парламент в Дублине, быть готовыми к военной службе, им запрещалось взимать «черную ренту», и они должны были позволить английскому королю обучать их сыновей. Последние два пункта относились только к ирландцам. Некоторые из них сделались частью англо-ирландской аристократии. Так, О'Нейлы стали графами Тирона, О’Брайены — графами Томонда, а Мак Уильям Бурки — графами Кланрикарда.

Новая политика, похоже, возымела успех. Ирландские пехотинцы, керны, в 1544 году сражались в армии Генриха при осаде Булони, и новый королевский наместник Сент-Леджер писал, что, если будут следовать новой стратегии «хотя бы два поколения», то все будет хорошо. Но этого не случилось. На первый взгляд кажется, что во всем повинны усилия Эдуарда VI (1547-1553) и его правительства сделать Ирландию «протестантской». Он сжег жезл святого Патрика и другие священные реликвии, и его поведение осудили ирландцы-католики. Но почему-то забывают, что яростная католичка Мария Тюдор (1553-1558), конфисковавшая земли мятежников О'Моров и О'Конноров и положившая тем самым начало ненавистной политике насаждения английских колонистов, создала в Ирландии графство короля (Лэис) и королевы (Оффали).

Настоящей причиной неудачи реформ явилось непонимание устройства ирландского общества. Ирландский вождь клана, в отличие от англо-ирландского господина, никогда не был феодальным лордом. Земля принадлежала не только ему, но и клану, и это регулировалось с помощью gavelkind (равного раздела земельной собственности с периодическим ее перераспределением между членами клана). Вождь клана избирался не по праву первородства: преемником становился самый сильный представитель мужского населения. Такая система землевладения делала реформы Генриха непригодными для использования. С этой проблемой столкнулась дочь Генриха, его преемница Елизавета 1(1558-1603). Она осуществила первую после Стронгбоу попытку завоевать весь остров — сначала с помощью убеждения, а потом силой.

Ирландия при Елизавете I

Мятеж Джеральдинов

Мятеж Джеральдинов, длившийся с 1569 по 1583 год, представлял куда более серьезный вызов короне, чем восстание Шейна О'Нейла. На этот мятеж повлияли три главных фактора. Одним из них была ревность: Джеральдины позавидовали влиянию графа Ормонда, англизированного фаворита королевы Елизаветы. Он давал ей советы относительно ирландской политики. Другим фактором послужили враждебные отношения между Англией и католической Испанией, страной, которую ирландские вожди кланов объявили своей духовной отчизной. С точки зрения королевы, положение с лояльностью было особенно плохо в Манстере. Самым важным, однако, было новое единение ирландцев, вдохновляемое оппозицией в стране, населенной в подавляющем большинстве католиками. Происходило это не потому, что английское правительство пыталось навязать населению новую религию, но потому, что во многих районах религиозность вообще была на низком уровне. Состояние новой церкви Ирландии (ирландская версия англиканской церкви) было и в самом деле тяжелым. Даже в графстве Мит, самом англизированном из всех ирландских графств, в 105 из 224 приходов не было священника, а в других местах викарии голодали, и мало кто из них говорил по-английски. Сотни храмов были разрушены, до конца правления Елизаветы на ирландском языке не выходили церковные книги. В 1604 году, через год после смерти Елизаветы, ситуация была столь тяжкой, что королевский генеральный прокурор заметил: «Религиозности в Ирландии не больше, чем среди татар или каннибалов». Мятеж Джеральдинов возглавил Джеймс Фицморис Фицджеральд (1530-1579), кузен пятнадцатого графа Десмонда. Он воевал на континенте и, вернувшись в Ирландию в 1570 году, возглавил оппозицию английским колонистам в Манстере. На начальной стадии Фицджеральд не смог получить поддержку испанского и французского двора, зато его хорошо встретил в Риме папа Пий V (1566-1572), который отлучил Елизавету I от церкви как еретичку. В июле 1579 года Фицджеральд с небольшой армией высадился на полуострове Дингл (графство Керри) и объявил «священную войну» против английских еретиков. Рой Фостер отмечает, что эта религиозная война была необычной, потому что в тот момент «католический» отнюдь не означал «ирландский». Показательно, что восстание Джеральдинов так ничем и не завершилось из-за ирландской раздробленности. Фицджеральд собирался искать поддержки на севере, но был убит в стычке с кузеном Бурком.

Восстание Хью О'Нейла

Хью О'Нейл (1540-1616), граф Тирона, был полной противоположностью своему незадачливому родственнику Шейну О'Нейлу. Этот истинно английский джентльмен вырос в Англии, исповедовал новую религию, с 1568 года служил в английской армии в Ирландии. Известно, что он сожалел об ирландском отказе перенять английские порядки, и все же именно он возглавил то, что потом назвали «последним великим гэльским сопротивлением». Почему это произошло? Все считали его протеже Елизаветы I. В 1585 году королева сделала его графом Тирона, но гэльское происхождение О'Нейла оказалось более важным фактором. Может, тому виной легендарное прошлое Уи Нейлов, претендовавших на титул верховного короля Тары? Связи с Ирландией действительно оказались сильными. Чтобы разобраться в произошедшем, надо помнить: Хью О'Нейл был лоялен по отношению к короне, когда ему это было выгодно.

Поначалу восстание оказалось успешным. О'Нейл объединился с соседями О'Доннеллами и в 1598 году одержал победу над английскими вооруженными силами в битве при Желтом броде (по иронии судьбы, английским командующим был его зять). Этим он поставил под удар английское правление в Ирландии. Королева Елизавета встревожилась и послала в Ирландию своего фаворита, графа Эссекса, чтобы тот во всем разобрался. О'Нейл обманул Эссекса: заключил с ним компромиссный мир, в то время как разгневанная государыня бомбардировала фаворита посланиями. «Милорд, О'Нейл, находится на севере, а вы на юге. Почему, милорд, почему?» — недоумевала она, совершенно игнорируя тот факт, что несчастному Эссексу нужно было подавить восстание в Манстере. Затем Эссекс спровоцировал историю, позволившую обвинить его в попытке свержения королевы, графа обезглавили, и наместником в Ирландию назначили его бывшего подчиненного, Маунтджоя.

Граф Тирона, Хью О'Нейл

Для усмирения Ирландии Маунтджой использовал драконовские методы, но в 1601 году наступил кризис: на помощь О'Нейлу вышел большой испанский флот. Он бросил якорь в бухте Кинсейл (графство Корк), вынудив Маунтджоя повернуть на юг, чтобы остановить испанцев. Между тем О'Нейл и Хью О'Доннелл находились в Ольстере, когда до них дошло известие о высадке испанцев. Хитроумно маневрируя, они прошли на юг, не наткнувшись на королевские военные подразделения. Войска Маунтджоя тем временем окружили в Кинсейле.

Произошло решающее сражение. На Желтом броде О'Нейл использовал партизанскую тактику, которой славились ирландцы, а вот в Кинсейле ему пришлось сражаться в открытую. Маунтджой разбил ирландцев, и армия О'Нейла обратилась в бегство. Сам граф официально сдался. Он долго стоял на коленях перед Маунтджоем, после чего его отправили в замок Дублина. Он добился прощения, но сила его была сломлена.

Традиционный взгляд ирландцев на завоевание их страны Тюдорами состоит в том, что последнее было частью долгосрочных систематических попыток покорить остров. Современные исследователи это мнение не поддерживают. Они считают, что это было последнее средство английского правительства, надеявшегося завоевать англо-ирландцев и отчасти гэльских ирландцев с помощью убеждения и подкупа. Подкуп мог означать передачу Батлерам и Фицджеральдам долю конфискованной монастырской земли (земля была с благодарностью принята). Закон о главенстве короля над церковью 1537 года не помог заткнуть «луженые ирландские глотки». Лишь много позже королевское управление действительно стало протестантским.

Так что пошло не так? На этот счет высказывались разные предположения, два из которых могут считаться наиболее вероятными. Первое: отсутствие ирландского двора означало, что у англо-ирландских и гэльских лордов не было естественного центра. Лондон был слишком далеко, а потому не мог стать адекватным заместителем такого центра. Второе: несмотря на то что в 1550-х годах графом Килдейра и Десмондам вернули королевское расположение, политическая стабильность в Ирландии так и не восстановилась. Хотя до 1530-х годов графы Килдейра состояли в альянсе с О'Нейлами, признававшими их авторитет, прежней власти у них уже не было. В этом политическом вакууме и возникли мятежи О'Нейлов в 1560-х и 1590-х годах. Сменявшие друг друга королевские наместники в Ирландии не смогли предложить адекватной альтернативы. Сначала они, подобно Сент-Леджеру рассчитывая на поддержку, осыпали ирландцев благодеяниями. Позже, подобно сэру Генри Сидни, бросили ирландцев на произвол судьбы, благодеяний больше не было. Обе тактики не привели к желаемому результату, и завоевание стало последней надеждой. Завоевание Ирландии шло рука об руку с заселением острова. В XVII веке эта концепция доминировала. Нелояльных гэльских ирландцев и англо-ирландцев замещали лояльными английскими и шотландскими колонистами.

Взгляд завоевателя

ЖЕНЩИНЫ

Отношение английской администрации к ирландским женщинам позволяет заглянуть в глубь конфликта гэльской ирландской и английской культуры (вспомним, что англо-ирландцы постепенно усвоили гэльский образ жизни). Английские путешественники часто недоумевали, когда ирландки приветствовали их поцелуем, пили вино и садились за праздничный стол. Все это воспринималось как признак нецивилизованного поведения, в то время тюдоровские англичане отличались грубостью и невоспитанностью. На самом деле ирландские женщины были намного свободнее своих английских визави. Они могли после брака сохранять свои фамилии, да и развестись здесь, по древнеирландскому праву, было намного легче. Практика пробных браков, так называемое добровольное совместное проживание, шокировала англичан. Ирландские брачные законы отличались от английских. Один историк заметил, что даже в XX столетии жены Донегала продолжали иногда жить в родительском доме. Известно также, что сексуальные отношения родственников (двоюродные брат и сестра) были обычным явлением, и ирландские иезуиты разрешали подобные браки, даже если это противоречило католической практике.

Рисунки 1575 года демонстрируют значительную разницу между гэльским ирландцем и горожанкой из Пэйла

В отношении некоторых аспектов поведения ирландских женщин английские историки разделились. Некоторые считали их сексуально неразборчивыми, другие утверждали, что они целомудренны. Большинство сходилось на том, что ирландцы обоих полов чувственны и непостоянны. Некоторые ученые находили в сексуальной распущенности доказательство, что ирландцев необходимо цивилизовать. Правда в том, что гэльская ирландская семья была более гибкой и крепкой. Англичан удивляла прочность связей с усыновленными детьми, несмотря на то что практика усыновления и в Англии являлась делом обыкновенным.

ТОРГОВЛЯ

В XVI веке экономическое развитие затрудняла позиция вождей гэльских кланов. Произошло это из-за финансового оброка, который они налагали на купцов, пытавшихся торговать с гэльскими районами. Поэтому торговля внутри и за пределами Ирландии (всегда небольшая) была преимущественно англо-ирландской. Скот, шкуры и льняная пряжа обменивались на вино, соль и промышленные товары. Экспортная торговля с Англией осуществлялась англо-ирландскими купцами в портах, таких как Дублин и Уэксфорд.