Исцеляющее сердце (СИ)

Глава 13.1

Клара

Похоже, мои уши меня действительно не обманывают…

— Клара, могу я войти? — раздался за дверью обеспокоенный голос Уильяма.

Конечно, сейчас мне совершенно не хочется проводить время с новоиспеченным супругом, но думаю и он не успокоится, пока не увидит, что со мной все в порядке.

Поднявшись из-за стола, тихонько иду к входу чтобы впустить своего гостя. Открыв дверь, я отошла к столу и уселась на стул. Взяв в руку оказавшийся в поле зрения карандаш, почему-то я не нашла ничего лучше, чем уставиться в свой рисунок и калякать в уголке бумаги каракули.

— Как твое самочувствие? — поинтересовался Уильям, сев на соседний стул. — Я видел, как ты хваталась за живот, и побоялся что…

— Со мной все в порядке, — дополнила я, отложив карандаш. — Это было сказано лишь для отвода глаз. Не в обиду, но у меня не было никакого желания находиться там хотя бы минутой дольше.

Указательным пальцем супруг стал катать по столу мой карандаш.

— Возможно, пример не очень удачный, но я через это прохожу уже много лет. И от этого еще противнее на душе.

— Тогда зачем это все? — аккуратно забираю из рук Уильяма карандаш и продолжаю, сама того не осознавая, изливать ему душу. — Наблюдать, как гости скорее тебя провожают в последний путь, чем празднуют важное событие — зрелище не из приятных. Не говоря уже о некоторых не самых хороших личностях, что были среди присутствующих.

Правая рука супруга несколько раз нервно постучала по столешнице.

— Если ты о мадам Раисе, то я видел ее поведение, поэтому сразу после того, как ты убежала, выгнал рыжеволосую стерву с банкета. В глазах людей я может проявил себя как грубая, бесчувственная сволочь, но это не значит, что им позволено обижать близких для меня людей

Эта фраза заставила меня ненадолго притихнуть.

Я? Близкий ему человек? Как же это может быть? Он издевается надо мной или просто втирается в доверие?

— Жена на день не может быть близким человеком… — промямлила, отведя взгляд в сторону. В груди опять становилось тесно из-за нарастающего чувства обиды. Да и этот корсет мне уже надоел! Только вот сама я платье снять не могу, а попросить у кого-то помощи пока не успела…

Покачав головой, Уильям встал из-за стола, подошел ко мне сзади и положил свои руки на мои оголенные плечи, украшенные каштановыми локонами.

— Посмотри на свой рисунок, — шепнул он, приблизившись к моему правому уху. — Я вижу на нем пару, которая заботится друг о друге несмотря ни на что! Может, мы пробудем вместе не так много времени, но я помогу прожить эти дни счастливо, Клара! Никто не поднимет на тебя руку и не скажет обидного слова, а служба у слизняка Райнольда останется лишь воспоминанием! Для всех ты теперь леди Клара Джэнсен, а простая служанка осталась в прошлом!

После его фразы взгляд невольно упал на обручальное кольцо, что сияло на безымянном пальце. Может он и сдержит обещание, но как же не хочется сидеть ждать и отсчитывать минуты до собственной смерти!

Его сильные руки, аккуратно массирующие мои плечи, вновь затряслись, чем заставили меня на время забыть о своих переживаниях. На фоне всех прикосновений это вряд ли было бы отличимо, но все же я это ощутила.

Что же его так тревожит?

Пока я размышляла над самочувствием супруга, тот ненадолго отстранился. Взяв железную кочергу, Уильям принялся шевелить еще не потухшие угли. Послышался легкий треск вновь разгорающегося дерева, сопровождаемый легкими оранжевыми огненными искорками.

Они взмывали ввысь совсем невысоко, но после угасали также быстро, как и появились…

Огонь так очаровал, что я словно выпала из реальности в мир грез. За это время Уильям слегка приглушил свет в комнате, тем самым создавая тут необычную, я бы даже сказала весьма романтичную обстановку.

Ох, неужели все случится сейчас?

Казалось, будто сердце сейчас выпрыгнет от волнения!

— Давай я помогу тебе развязать корсет? С непривычки ты наверняка страдаешь от такой сильной затяжки, а ведь тебе пришлось ходить в нем целый день, — заботливо предложил Уильям совсем невозмутимым голосом. Ноги словно сами меня понесли в центр комнаты, где я и остановилась спиной к супругу и лицом к зеркалу. Левой рукой я машинально схватилась за бюст платья, хотя корсет еще даже не развязали.

Вряд ли, конечно, это случится, но как-то не очень хотелось, чтобы платье рухнуло с меня посреди комнаты…

В отражении я с трепетом наблюдала, как супруг внимательно смотрит на мою спину и развязывает надоедливый корсет. Веревки постепенно ослаблялись, одна за другой. Вскоре хватка платья настолько ослабла, что дышать стало намного свободнее, а кожу под корсетом стало обдавать приятной, облегчающей прохладой.

Только вот Уильям совсем не спешил отстраняться. Скорее наоборот, он еще больше приблизился, благодаря чему было почти отчетливо слышно его дыхание. Его левая рука прижала меня к себе, а правая стала гладить мое плечо.

Медленные, приятные, постепенно сводящие с ума движения…

Прижавшая меня к нему левая рука тихонько поднималась ввысь пока не добралась до ложбинки на груди, которую украшало подаренное им ожерелье. Дыхание снова перехватило, но на этот раз не от корсета, и даже не от страха. Игриво потеребив камешек на ожерелье, его шустрая рука уверенным движением слегка приспустила корсет и схватилась за левую грудь, что заставило меня издать странный звук.

Я такого еще ни разу от себя не слышала…

Я что, только что стонала?!

В правом ухе отдалось его возбуждающее, разжигающее ответную страсть учащенное дыхание, а через секунду теплые уста прильнули к моему плечу. И опять из моих уст раздался этот негромкий странный звук…

От его настойчивых, но приятных прикосновений живот стало как-то странно сводить… Мне совсем не больно, скорее даже наоборот — почему-то не хочу, чтобы он прекращал! Словно инстинктивно, поглаживаю правой рукой его руку, что мягко, но до сумасшествия приятно сжимала и расжимала мою левую грудь…

Поцелуи, опаляющие плечо, становились все настойчивее, иногда необычно и игриво засасывая нежную кожу. Постепенно он поднимался все выше, пока не добрался до шеи. Глаза в этот момент почему-то скользнули на наше отражение, где ярко блеснули его клыки.

Разожженая страсть мгновенно угасла, сменившись страхом, и я резко дернулась, испуганно вскрикнув. Уильям не ожидал этого движения и я, сама того не ведая, в итоге прилично поцарапалась о его выступающие клыки. Кожу на шее теперь стало неприлично жечь, а саму царапину обагрило небольшим количеством крови.

Заметив мою реакцию, Уильям резко отстранился, после чего, закрыв рот рукой и не проронив ни слова, стремительно ушел из моей комнаты. Так я и осталась стоять посреди полумрачного зала с расстегнутым корсетом, держа руку на груди в том месте, где еще несколько секунд назад была его горячая рука…

Аккуратно попятившись назад, тихонько сажусь на кровать и пытаюсь осознать произошедшее.

Все эти движения и поцелуи. Он лишь желал доставить мне удовольствие, мило ухаживал… А я же в свою очередь повела себя как трусиха и своими действиями прогнала его… Какая же я глупая…

В голове почему-то вспомнился уже знакомый сон. Кажется, теперь я поняла, как именно он губит своих жен. Его острые клыки впиваются в жертву, чем в итоге и отнимают невинные жизни.

Но зачем он пьет кровь? Ведь он совсем не похож на какого-то вампира… И почему это нужно делать лишь раз в год, а не раз в месяц или два?

Да и зачем ему для этого жениться? Достаточно лишь поймать девушку в свой капкан и та никак не сможет вырваться из такой сильной хватки… Их же, наверное, также окутывает дурманом, и это скорее блаженство, нежели пытка…

Но больше всего мне был непонятен указ Императора. Было ясно, что моя жизнь в руках Уильяма, но почему ждать надо столько времени? Что мешало сделать это прямо сейчас, как с другими его жертвами?

Вся эта романтичная обстановка и объятия с поцелуями… Приходи и кусай сколько хочешь! Тогда почему он сейчас ушел?

Нечаянное прикосновение к царапине заставило ту нещадно зажечься и вернуться из мира мыслей. Окончательно избавившись от надоевшего свадебного наряда, промываю свою рану и, облачившись в простое платье цвета фуксии, иду к зеркалу проверить свой внешний вид.

Да уж, выглядит шея теперь не очень красиво… Но раз царапина не крупная, то, думаю, через пару дней заживет.

Поправив прическу, я вышла из комнаты и стала искать Ханса или же Уильяма. Если я не найду супруга, то уж дворецкий наверняка сможет подсказать где он сейчас.

Эх, как же плохо, когда еще почти не можешь самостоятельно ориентироваться в таком большом доме…

Дворецкого я так и не увидела, но зато, кажется, нашла тот самый кабинет, в котором мне уже доводилось встречаться с Уильямом. Подобравшись ближе к закрытой двери, глубоко вдыхаю для храбрости и негромко стучу в дверь.

— Входите, — раздался с той стороны знакомый голос хозяина комнаты.

Аккуратно толкаю дверь и с порога обнаруживаю сидящего в кресле Уильяма. Он сидел почти спиной от входа и смотрел на пылающий в камине огонь. В руке он болтал невысокий стакан, частично наполненный коньяком, и после моего прихода не проронил ни слова.

В груди возникло отвратительное, сжимающее чувство стыда.

Я его явно обидела своими действиями, а ведь сейчас он совсем не желал мне зла. Нужно все исправить! Заодно во время нашей беседы поинтересуюсь у него парой вопросов…

В кабинете воцарилось неловкое молчание. Я стояла за столом и пристально наблюдала за его действиями, но он все также опустошенно смотрел в камин.

Допив остатки напитка, он встал, подхватил из угла кабинета свободный стул и поставил возле меня.

— Можешь присесть, — произнес он, холодно и без особого энтузиазма, после чего вновь сел в свое кресло.

Тихонько заняв место на стуле, настойчиво сверлю супруга взглядом и начинаю беседу.

— Уильям, я хочу кое-что узнать… — было непривычно переходить на «ты», но думаю это очень правильное действие в случае общения супругов.

— Если ты о том, что произошло в твоей комнате, то я больше не буду, извини.

— Нет, не об этом! — выпалила сходу, почувствовав на щеках багрянец. — Я немного о другом…

От волнения руки сами схватились за подол платья и стали его теребить.

— Тогда о чем же? — поинтересовался Уильям, удивленно подняв бровь.

Собравшись с духом, я выложила ему все свои мысли.

— Я хотела бы наконец-то узнать всё! Почему ты каждый год женишься? Почему твои невесты умирают? А самое главное — почему именно мне указом Императора полагается отсрочка на две недели, если обычно все происходило примерно в этот же день?!

Услышав мои вопросы, Уильям приподнялся на кресле и присел ближе к столешнице.

— Боюсь, тебе будет не очень приятно это слышать.

— Мне все равно насколько неприятная правда это будет! Если мне суждено считать дни, а потом умереть, то я хочу хотя бы знать, ради чего все это будет сделано! Я…

Жестом руки Уильям попросил меня остановиться.

— Ладно, твоя взяла. Потом только не говори, что я не предупреждал.

Согласно кивнув, с интересом придвигаюсь ближе к столешнице, укладывая на нее свои руки.

— Я внимательно слушаю.

Уильям замялся, видимо размышляя, с чего начать рассказ.

— Не знаю рассказывали тебе или нет, но Вестианские земли имеют особую магию. Лишь кровь тех, кого эти земли изберут хранителем, способна контролировать их. Вымирание наследной крови приведет к исчезновению этих пышущих жизнью земель. Вряд ли, конечно, здешние народы стремительно вымрут, но растения и прочая фауна перестанут существовать, что вынудит людей покинуть эти некогда цветущие края. Единая Империя же, в свою очередь, понесет огромные убытки, что не в лучшую сторону повлияет на качество жизни всех остальных жителей…

— Нет, мне такого не рассказывали, — пожала я плечами. — И причем тут ты?

— Я — последний из хранителей той самой наследной крови. Когда я был еще совсем юным, моя семья, похоже, перешла кому-то дорогу, и все мы теперь оказались прокляты. Сначала погибли мои родители, а после и меня самого еле вернули с того света…

Сердце в этот момент пропустило удар от волнения.

Неужели именно проклятие его так изменило?

— И поэтому у тебя выросли клыки? — интересуюсь, проглотив нарастающий в горле ком волнения.

Уильям замялся, но, сильно выдохнув для храбрости, все же продолжил.

— Да, проклятие изменило мою внешность и питается моей жизненной энергией. Именно поэтому я каждый год женюсь — чтобы остаться в живых и сохранить эти земли, я вынужден раз в год поглощать жизненные силы молодых девушек… Свадьба и указ Императора даруют родственникам моих погибших жен поблажки, которые немного облегчат тем боль утраты: наследство, освобождение от налогов, приоритет при поиске работы или выполнении заказов, небольшие скидки на покупки и многое-многое другое. Конечно, все это не заменит им тех дочерей или сестер, что я безжалостно погубил, но для самих девушек все же было честью отдать свою жизнь ради поддержания благополучия Вестианских земель и Единой Империи…

Закончив рассказ, Уильям достал еще один стакан и наполнил его коньяком, после чего протянул мне. Проделав тоже самое со своей долей напитка, супруг вновь откинулся на спинку и уставился на меня выжидающим взглядом.

Мой прежний мир в этот момент словно рухнул. В голове смешались все чувства одновременно.

Как и все люди, я называла его отвратительным чудовищем, уродом. Я считала его маньяком, который губит невинных ради собственного удовольствия! А он же на самом деле лишь пытался дать своему народу шанс на выживание…

Чувство стыда стало стремительно захватывать меня…

Я так глупо себя вела и осуждала его, вовсе не осознавая как тяжело ему пришлось… Какая же я дура!

Вздохнув для храбрости, отпиваю немного коньяка и отставляю стакан в сторону с целью продолжить беседу. Скривившись от крепости напитка, я решила продолжить разговор, пока хмель еще не сильно ударил в голову.

— Но если это так важно, то почему надо ждать? Ведь время уже пришло…

Супруг отрицательно покачал головой.

— Этого я и сам не знаю. Об этой отсрочке меня попросила Ниннэ после нашего с тобой визита к ней. Она ничего мне не расскажет как минимум до тех пор, пока не дождется результатов своего странного эксперимента. Именно поэтому в указе и сказано про две недели…

Поднявшись с кресла, Уильям подошел ближе к окну и уставился на небо, которое уже почти полностью потемнело.

На некоторое время в кабинете воцарилась неловкая тишина и потом я заметила, как рука Уильяма, что сжимала стакан, сильно затряслась и выронила его. Раздался громкий звон бьющегося стекла, а сам супруг оперся спиной на стоящую рядом книжную полку и, учащенно дыша и корчась от боли, стал тихонько сползать на пол.

До смерти перепугавшись, резко вскакиваю со стула, подбегаю к нему и сажусь рядом. Он достал из кармана небольшую стеклянную бутылку с неизвестной мне жидкостью и отхлебнул несколько капель.

— Уильям, что с тобой? Может позвать на помощь Ханса? — лепечу взволнованно, окидывая его не менее перепуганным взглядом.

— Нет смысла его звать, он ничего не сможет поделать… — выдавил сквозь боль супруг. — Эти приступы как раз и говорят о моем энергетическом истощении, вызванном проклятием. Настойка Ниннэ должна облегчить боль…

— Но ведь ты же не можешь пить ее вечно! — протараторила, расстегивая пациенту верхние пуговицы на рубашке в надежде облегчить ему дыхание.

— Не могу…

— Но как тогда помочь тебе?

— Спасти от приступов на ближайший год сможет только тот самый смертоносный укус, что насытит меня энергией, а после все начнется заново. Я постараюсь продержаться указанное Ниннэ время, но если же не получится… У меня не будет иного выхода… — Уильям замолк и медленно моргнул глазами, вновь глубоко выдохнув.

Хмельная дымка вместе с улышанным лишь усилила мое чувство стыда.

Человек страдает, а я тут корчу из себя невесть кого! Да даже служба у мерзкого Райнольда не сравнится с тем, через что столько лет проходит Уильям!

Почему-то от отчаяния я не нашла варианта лучше, чем приложить голову к его груди, чтобы вслушаться в сердцебиение. Похоже, настойка Ниннэ действует и дыхание постепенно возвращается в норму. Сердце вновь бьется размеренно, а грудь вздымается все реже…

Левой рукой я нежно погладила ее, словно желая перепроверить свои догадки, а он же в ответ крепко обнял мое левое плечо. Удивившись его движению, поднимаю голову и тону в его серо-голубых глазах, в которых сейчас отчетливо читалась боль. Его правая рука нырнула в мои локоны, направляя голову все ближе. Лишь мгновение — и его уста вновь соединяются с моими, но теперь уже в более долгом поцелуе. Это были не просто прикосновения как на свадьбе — его губы двигались страстно, уверенно и настойчиво. От неожиданности я, как, наверное, и он, совсем забыла о том, что только что происходило в этой комнате. Мы словно выпали из реальности. Не желая уступать в инициативе, пытаюсь поддерживать контакт ответными, еще неумелыми движениями губ.

Его жадно вторгшийся в мой рот язык окончательно снес мне голову.

Я и представить себе не могла, что это бывает вот так!

Чувствую как его рука скользит по плечу, постепенно оголяя нежную кожу, а от легкого прикосновения тело пробивает мелкой дрожью. Он нечаянно дотронулся до царапины на шее, но в порыве страсти я даже не заметила неприятных ощущений или жжения.

Через некоторое время он ненадолго отпустил мои губы, но вот мне теперь так просто прекращать наш поцелуй не хотелось, поэтому я хитро перехватила инициативу в свои руки. Нырнув рукой в его волосы, делаю то же, что он — направляю его лицо к себе и жадно впиваюсь в его губы. Мы обменивались невыносимо страстными поцелуями, а я все чаще издавала те самые странные звуки.

Но то ли хмельная волна ударила мне в голову, то ли я стала увереннее — я совсем не стеснялась и хотела продолжать дальше! Не отпускать его ни на секунду…

Вскоре от уст он перебрался к шее. Сначала Уильям медленно спускался от подбородка к ложбинке на груди и, пару раз поцеловав укромное местечко, стал подниматься к раненому участку, где еще виднелась царапина. Млея от наполняющих меня сладостных чувств, я затихла и закрыла глаза, оставляя супругу дальнейшую инициативу.

В тот миг не был страшен даже тот самый возможный смертельный укус. В волне наслаждения мне показалось, что ради облегчения его боли я готова на все…

Вновь чувствую легкое покалывающее ощущение от его клыков в этом же месте…

Это все? Получается, мое время пришло?

Стук в дверь, раздавшийся в этот момент, заставил его отпрянуть, а меня — прийти в чувство. Мы оба поднялись с пола и Уильям, стараясь вести себя как ни в чем ни бывало, сел на свое кресло и положил руки на стол.

— Кхм-кхм, — раскрасневшийся супруг кашлянул в сжатый кулак. — Войдите.

На пороге возник Ханс, который, судя по подносу с едой в руках, решил принести своему господину угощение.

— Хм, кажется я не вовремя, — смутился дворецкий, бросив взгляд на мое оголенное плечо, которое я совсем забыла поправить после страстного времяпрепровождения с супругом. Залившись румянцем, шустро поправляю платье и, попрощавшись, стыдливо выбегаю из кабинета и отправляюсь к себе в комнату.

Хмельную волну от стыда как рукой сняло.

Как же я развязно вела себя, это же просто ужас!

Умывшись на ночь и переодевшись в ночную сорочку, я взяла в руку палитру с кистями и приступила к рисованию. Эмоции лились из моего сердца и я переносила их на холст: стыд за то, что считала его маньяком и чудовищем, страх за жизнь супруга в момент, когда его пронзил приступ, и невиданная страсть, что распаляла сердце…

И почему-то теперь, когда я узнала правду, на душе стало гораздо спокойнее.

Те страдания, через которые прошла я, ничто по сравнению с тем, что вынужден терпеть он. Смогла бы я спокойно жить, будучи безжалостным монстром с клыками, что вынужден губить невинные жизни ради других? Наверное нет…

Одно я знаю точно — на душе мне теперь легче и страха стало меньше! Теперь нужно обязательно поведать об этом Ноа и Лэйле. Они тоже должны узнать то, что мне сегодня удалось узнать… Но, конечно же, не сейчас — время позднее и они наверняка спят.

Не стоит их беспокоить…