Исчадие Кромки. Часть 2

Глава 2

Возврат к реальности происходил тяжко: голова раскалывалась на мелкие кусочки под монотонную работу молотобойца, отчего-то поселившего в моей бедной голове. Этот гад так фигачил своей колотушкой по моим мозгам, что я потихоньку начал звереть. Такой головной боли я уже давно не испытывал, даже забыл, как её зовут. А её, сука, оказывается и звать не надо — она сама приходит, и именно в тот момент, когда её не ждут!

А еще меня чудовищно мучил просто дичайший сушняк, превративший слизистую и язык, не иначе, как в наждачную бумагу. И, похоже, все коты специально со всей округи сбежались, чтобы непременно мне в рот нагадить. Черт побери, да где же бродит моя хваленая Регенерация, когда она мне так нужна? А то, неровен час, помрёт дряхлый дедушка, и поминай, как звали, на третий, девятый и сороковой день.

Сознание, несмотря на жуткую головную боль, постепенно очищалось от тумана, который постепенно поглотил меня за столом в походном шатре Кощея. Интересно, сколько этого дрянного вина я вчера выкушал? И что примечательно, неужелионо оказалось настолько паршивым, что я прямо за столом в полный аут ушел?

А ведь со мной такая оказия за всю жизнь всего пару раз и произошла, да и то по молодости. Контролирую я себя хорошо, лишнего никогда не позволяю… А здесь, прямо, как с цепи сорвался… Нализался, как конченный алкаш… Странно всё это… Как будто и не со мною произошло. Так, надо срочно подлечиться и в форму прийти, хотя бы с помощью Малого Целительного Заклинания, раз Регенерация отчего-то погулять вышла. Ведь я сейчас натурально ни ухом, ни рылом, ни петь, ни рисовать… Дошел, блин, до ручки, старикашка несчастный!

Я привычно потянулся к Силе… А вот фигушки — нет ответа! Не открывают дедушке потайные закрома, чтобы он по амбарам помел, да по сусекам поскреб, чтобы Силушки-то богатырской для Заклинания Лечебного набрать. Похоже, какая-то стерлядь очень сильно не хочет, чтобы бедному старичку с жесточайшего похмелья лучше стало? Это что же за тварь такая, бессердечная? Хуже фашистов, право слово, так дедушку пытать! Вот я же с тобой такое же непотребство сотворю, если и в этот раз выкручусь!

Пребывая в весьма «расстроенных чувствах», я попытался перекинуться в свою Проклятую Ипостась. По моим прикидкам, подобное действие тоже должно было избавить меня не только от головной боли, но и привести в порядок мои сдувшиеся физические кондиции. В виде злобного Монстра моя сопротивляемость ко всякого рода «враждебной Магии» куда выше. Однако, к моему большому изумлению, мне не удался и этот уже привычный мне фокус. Как я не пыжился, я так и оставался в своем немощном старческом теле! Вот что за хрень со мной происходи? Мне даже завыть от обиды захотелось.

— Так, стоп! Хватит ныть, старый, еще успеешь наплакаться вволю! — приказал я самому себе. — Вот скажи-ка мне, старый, отчего у тебя не только Сила не работает, но и руки-ноги совсем не слушаются?

Я попытался для начала пошевелить пальцами, как на руках, так и на ногах. А ведь действительно, не слушаются! Такое ощущение, что конечности мои затекли неимоверно, что утратили всякую чувствительность. Да как так-то? Что за невезуха? Как в народе говорят, что ни день, не понос, так золотуха! Надо было срочно разведать, что же такое со мной приключилось на этот раз?

Я едва разодрал глаза, с трудом приподнимая опухшие веки. Такое ощущение, что я, помимо воли, превратился в гребаного гоголевского Вия, который сам поднять веки не может. Только у меня, в отличие от этой Твари, не было под рукой шнырей, чтоб их поднять. Вот и приходиться теперь самому корячиться. Ох, когда же все это кончится? Дедушка устал, дедушка хочет немного отдохнуть! Но дерьмо на него всё еще продолжает валиться и валиться, не давая даже дух перевести.

Ну, ничего, дедушка выживет! Дедушка выстоит! И, как обычно, всем зад надерет, чтобы впредь неповадно было всяким дерьмом его спаивать! А потом еще и глумиться над болезным, заталкивать его в какой-то сырой и мрачный каземат, да приковывать руки-ноги к стенам, раскорячив старого больного человека, словно морскую звезду.

Да-да, вы не ослышались: разлепив глаза, я обнаружил себя в какой-то мрачной тюремной камере совершенно без окон и дверей. Хотя, нет — дверь была. Она представляла собой фигурную кованную решетку, всю сплошь усеянную Магическими Печатями. Таких навороченных Формул я еще не встречал. Даже Конструкты известного на весь мир «Дома Кюри», съевшего, так сказать, собаку на изготовлении сложнейших Блокираторов Магии, были куда как попроще.

А я, похоже, опять вляпался по самые помидоры. Ну, вот отчего мне без пи.дюлей, как без пряников? Теперь опять надо придумывать и изобретать, как выбираться и из этой задницы, в которую я сам себя по дурости загнал. Вот нахрена я из того кувшина винище начал глыкать? Крутого перца из себя решил изобразить? Ведь для чего-то меня этот гад на переговоры пригласил, только завидев приближение моего мертвого воинства?

— Похоже, что вино было изначально отравлено… — Мысли со скрипом крутились в голове, пытаясь выстроить логическую и не противоречивую картинку вчерашнего «застолья», отчего планомерно перешедшего в натуральную пьянку. — Причем, отравлено абсолютно неизвестным мне ядом, — продолжил я свои поиски истины, — раз я его не сумел распознать и вовремя среагировать. Но я-то думал, что неожиданно встретил лучшего друга, с которым неоднократно бился с Монстрами плечом к плечу. Как мне было ему не доверять?

— А с чего ты вообще взял, что это было именно Кощей? — возразил мне внутренний голос, выступивший этаким скептическим оппонентом. — Может, это хитровымудренный Морок, который ты не сумел распознать? А может, и вовсе — Тератоморф он, вспомни Вильяма Карловича, — не унимался голос в моей голове.

— Так-то да, — согласился я с этими доводами, — даже не знаю, отчего я так решил? Видимо принял желаемое за действительное. И когда увидел похожий результат, принял как должное… Так кем же может быть этот гад? — Я не заметил, как прокричал вслух последний вопрос.

— Ну, гад или не гад — утверждение довольно субъективное, — в поле моего зрения, отгороженный решеткой Блокиратора, появился тот самый фрукт, выдающий себя за Кощея.

Но, черт побери, он так на него похож! Просто один в один: мимика, манера говорить, повадки, жесты, какие-то мелкие детали, что я не успел осознать, но они были обработаны моим подсознанием. Все мои чувства просто вопили, что вот этот самый Великан, стоявший передо мной, и есть самый настоящий Кощей Бессмертный.

— А вот насчет моей подлинности можешь не сомневаться, — продолжил Асур так похожий на моего друга, — я и есть Кощей Бессмертный! Подлинный и неповторимый! А вот тот Кощей, которого ты знаешь, вот он и есть самая настоящая подделка!

— В смысле, подделка? — Пусть, я и пребывал не в лучшем положении, но разобраться со сложившейся ситуацией следовало пренепременно.

— В прямом! — заявил Кощей, вышагивая перед узорчатой решеткой моей Антимагической клетки. — Некогда мы были с ним единым целым. Одной полноценной личностью, — продолжал откровенничать Асур, — со своими радостями, страхами, страстями. В нас были смешаны в равных пропорция добро и зло, радость и печаль, ненависть и всепрощение. Но он, тот, которого ты считаешь своим другом, вдруг решил, что он несовершенен! — Кощей сжал громадные кулаки и натурально так заскрипел зубами. А зубы у него, я вам скажу, будь здоров — меня аж до мурашек проняло. — И, во чтобы то ни стало, решил от меня избавиться! Стать лучше, как он заявил.

— Ну-ка, ну-ка, а поподробнее можно, твоё бессмертие? — Я даже забыл о головной боли, плохом самочувствии, цепях и браслетах-блокираторах, растягивающих меня в разные стороны. — Твой случай очень похож на раздвоение личности, как заявили бы наши психиатры.

— Не было никакого раздвоения! — Мотнул своей уродливой башкой Кощей. — Мы еще были едины, когда он… то есть я… решили… решил сделать себя лучше…

Мне было хорошо заметно, как тяжело дается ему эта история. Похоже, что с того момента этот, как оказалось, «осколок личности» прежде единого и оригинального Кощея, ни с кем не делился произошедшим. Только сам с собой.

— И как, получилось? — поинтересовался я.

— Да, он отделил от себя все самое «плохое», решив избавиться от меня навсегда! — нервно воскликнул Кощей, злобно оскалившись и сверкнув глазами.

— А, так ты, — наконец-то для меня все встало на свои места, — тот самый кусок сознания, собравший в себе весь негатив оригинальной личности Кощея?

— Я — лучшая его часть! — раздувшись от собственной значимости заявило злобное альтер-эго моего друга. — На самом деле уничтожить нужно было отделенную от меня часть, что я с превеликим удовольствием и сделал! Но этот слабовольный слизняк умудрился выжить! И, как я понял, именно с твоей помощью?

Вот как меня достали все эти «Божественные приколюхи» с разделением сознания, с Аватарами, с гребаными Яйцами и Иглами вместе взятыми! Я уже с лихвой всего этого нахлебался! И у меня уже такая каша в голове заварилась, что хоть караул кричи! Но Провидению, видимо, было абсолютно недостаточно моих предыдущих приключений, и оно продолжало мне их непрестанно подкидывать. Одно за другим, одно за другим, одно за другим, совсем не давая продохнуть.

А ведь я так хотел вернуться обратно в Союз, и бросить все силы на борьбу с разрухой! А ведь с моими-то возможностями можно таких дел натворить… Да, хотя бы, в космос на десяток лет раньше полететь! Ведь с моим Гравитационным Талантом преодолеть земное притяжение — раз плюнуть! Да и на стройках народного хозяйства мне всегда дело найдется. Я, как те два солдата из стройбата, не только экскаватор могу заменить, а и чего покруче.

И еще я до сих пор лелеял глубоко в душе, пока еще несбыточную мечту — вновь вернуть Надюшку, супружницу мою, отдавшую Богу Душу еще в том, родном мире. А в этом она еще почти ребенок, дитя. Не с руки ей сейчас с таким стариканом под венец идти. Это я знаю, как оно было. И что я — это я… Но она-то совсем не в курсе, что мы с ней столько лет душа в душу прожили и счастливы были.

Но я не терял веры, что это потерянное счастье можно будет вернуть вновь. Это было бы лучшей наградой от Всевышнего, Создателя, или, кто он там, за все мои труды, подвиги и мытарства. Я был готов терпеть еще вечность, но Надюшка-то нет. А вдруг она встретит кого? Если уже не встретила… Нет-нет! Дождись меня родная! Я постепенно молодею — уже на шестидесятник выгляжу.

Правда, процесс идет не так быстро, как хотелось бы. Но, думаю, что еще через годок-другой до тридцатки тихой сапой доберусь. Но вот дождется ли она меня? Не факт. А вот если бы я рядом где обретался, так и в курсе бы всей её судьбы мог бы быть. И всех бы её чертовых женихов, кои появятся, враз бы разогнал. Моя она, и только моя! Никому её не отдам! Я привык за счастье бороться, как за личное, так и за общественное — народное! Уж в чем, в чем, а в этом меня изменить никому не удастся!

Потерявшись на мгновение в обуревающих меня чувствах, я совсем забыл о Кощее, вернее, о его двойнике — этаком мистере Джекиле, или злобном Санте.

— Извини, дружище — задумался о своём, о девичьем, — произнес я, вновь ощутив на себе пристальный взгляд Великана. — На чем мы остановились?

— Этот слизняк выжил! — недовольно проревел Асур. — Хотя я принял все меры, чтобы он рассыпался в склепе зловонной пылью…

— Так это ты его туда законопатил? — Еще большая часть сложного пазла сложилась в моей голове. — А сам тогда как же уцелел? Вы ведь еще делили между собой общее тело?

— Я использовал одного из клонов, выращенных в моей лаборатории, — самодовольно сообщил злобный дубль моего друга. — Это было неимоверно сложно усыпить его бдительность, после чего переселить свою разделенную сущность в одного из клонов, но мне это удалось. И тогда я без каких-либо сожалений уничтожил наше общее тело. Уничтожил вместе с этим предателем! Только вот как он сумел утаить от меня Иглу? Не понимаю, ведь я все так искусно рассчитал… Он не должен был возродиться ни при каких обстоятельствах!

— Ну… — При попытке пожать плечами Магические браслеты больно впились мне в руки. Но меня, наоборот, этот факт весьма порадовал — значит, мои руки еще не совсем отмерли. — Так было угодно Провидению…

— Не существует никакого Провидения, — презрительно сморщился Лжекощей. — Этот жалкий червяк тоже каким-то образом сумел меня обмануть!

— Тогда чего же ты остальных клонов не уничтожил? — задал я, в общем-то, логичный вопрос. — Тогда ему было бы гораздо труднее восстановить былое могущество.

— Проблем хватало, — нехотя ответил Великан. — Мы же были изгоями в Агартхе. Мне просто повезло, что я вообще сумел пробраться в лабораторию. Меня заметили, да и время поджимало — поэтому уничтожить остальных клонов мне не удалось.

— Что тебе сказать, родной, — я усмехнулся уголком рта, стараясь лишний раз не шевелить головой — боль потихоньку начала униматься, — соболезную твоему горю.

— Не думал, что после стольких веков вновь услышу о своей ненавистной половинке, — признался Асур. — Но сейчас, проведя столько времени на Кромке, куда он боялся возвратиться, я готов встретиться с ним лицом к лицу! В мире должен остаться только один Кощей! И им буду я!

— Слушай, а почему он о тебе никогда не рассказывал? — Я продолжал утолять своё любопытство, стараясь не думать о собственном бедственном положении. Ведь от того, что решит насчет меня этот огрызок нормального Кощея будет зависеть моя жизнь.

— Я аккуратно подчистил его память, чтобы убрать любую информацию о себе, — довольно улыбнувшись, ответил Асур. — После чего я всё и провернул!

Ага, вот значит, как оно было: сознание Кощея, перенесённое в Иглу после смерти его физической оболочки, была лишена знаний о собственном, лично же им и выбракованном «дубле». И если сейчас Кощей попытается проникнуть на Кромку, чтобы спасти меня, он обязательно столкнётся со Злобным Сантой — двойником. И столкнется с ним абсолютно не подготовленным к такой встрече! И спасать придётся уже его. Гребаный доппельгангер! С этим срочно нужно что-то делать! Иначе…

— Что затих, червяк? — Вновь отвлек меня от невеселых мыслей Лжекощей. — Думаешь, как я с тобой поступлю?

— И как же? — спросил я, хотя у меня и мыслей таких не было.

Однако, сказать, что собственная судьба меня совсем не волновала — это реально душой покривить. Вот только приученным я оказался прежде всего о других думать — родных, близких, друзьях, боевых товарищах и верных соратниках. А о себе, любимом, уже в последнюю очередь. Вот такие, наверное, неправильные установки по нынешним временам, еще тем, которые остались в далеком будущем, привили мне старшие товарищи. Папка с мамкой, а когда их не стало — воспитатели в детдоме, потом командиры в Красной Армии постарались блажь о собственном сытом благополучии из головы повыбить.

— К счастью, — говорили они, — всем миром двигаться надо! Иначе, не только коммунизма не построим, но даже и до настоящего социализма дотянуться не сможет!

И, в общем-то, как в воду глядели! Где он сейчас, этот коммунизм? Так и остался недостижимой мечтой, за которую отцы наши, да и мы сами и жилы рвали, и жизни отдавали не жалеючи! Уж я-то знаю, собственными глазами видел, как рассыпались прахом наши мечты о светлом будущем.

— У тебя есть два варианта, чужак… — медленно, словно смакуя, произнес Великан, растягивая слова. — Медленно сдохнуть… или…

— Да не тяни уже кота за яйца, твое бессмертие! — Я криво усмехнулся, понимая куда он клонит.

— Не твоё бессмертие, Хоттабыч, — навязчиво поправил меня Лжекощей, — а Владыка Света. Запомни это раз и на всегда, если хочешь пожить еще немного.

Все-таки мой Дар произвел на него сильное впечатление. А рассказ о том, что я собственноручно упокоил таких Монстров-Титанов, как Кронос и Гиперион — и вовсе изумил. Не зря же он меня столько расспрашивал о подробностях, пока не убедился в моей правоте.

И сейчас, по идее, он должен был меня завербовать в доблестные ряды «Сил Добра». Недаром же эта хреновая копия моего друга величала себя на Кромке не иначе, как Владыкой Света. Сколько же я, буквально за год, повидал подобных Владык? А выходило так, что немало: Хам Атойгах — удельный князёк Абакана; Адольф Гитлер — Фюрер Вековечного Рейха; Гиперион — откинувшийся сиделец из Вечной Бездны — Тартара; червеподобный Драмагар — забытый Монстр из далекого прошлого, которое не запомнили даже Боги с Асурами; ну, и Верховный Титан Кронос — Повелитель Времени, да и всего мира до кучи — куда ж без него? Теперь вот еще и Злобный Санта-Кощей нарисовался.

Не многовато ли для одного столетнего старикашки Гасана Хоттабыча? По-моему — перебор!

— А подумать-то можно будет? — произнес я к немалому удивлению гребанного отморозка. — Быть или не быть? Жить или не жить? А то я чего-то совсем подустал. Да и голова опять разболелась…