Исчадие Света

ГЛАВА 24

Квентин Ли так внимательно вслушивался, что даже вздрогнул, когда Тамис легонько дернула его за рукав.

— Он приближается, — прошептала она.

Тамис знала, что мозг Арда Патринеля еще жив, поэтому она не могла говорить о ронке «оно», только «он», как будто человеческая составляющая была главной. Все остальное — корпус, провода, механизмы — могли быть искусственными и бездушными, но его живой и неповрежденный разум был заперт внутри. Ронк думал как Ард Патринель, применял его опыт и преследовал их с неустанным и неотвратимым упорством.

Услышав предупреждение, Квентин снова попытался уловить шум погони, но так ничего и не услышал. Он посмотрел на девушку, освещенную последними лучами заходящего солнца. Ее широкое, характерное для эльфов лицо было покрыто капельками пота, в коротко остриженных темных волосах запутались травинки и мелкие веточки, одежда была порвана, покрыта пятнами крови и грязи. Она выглядела как загнанный зверек, преследуемый опасностью, столь же неотвратимой, как смена дня и ночи.

«Точно мое зеркальное отражение», — подумал Квентин. Ему не надо было смотреть на себя со стороны, чтобы узнать, как он выглядит. Они были достойны друг друга — двое беглецов от судьбы, которой нельзя избежать, которой можно только противостоять.

Они бежали уже целый день, с самого рассвета, когда убедились в необходимости принять бой и убить ронка. В обширных лесах, окружающих руины Погребенного Замка, они играли в кошки–мышки с неизбежностью, пытаясь найти способ разрушить неумолимое чудовище. Преследование прекращалось на время, потом возобновлялось опять, обе стороны меняли тактику, применяли различные уловки, рассчитывая и на свой опыт и на случайное везение. Ронк представлял собой смертельную угрозу, которая усиливалась работающим мозгом Арда. Иногда он не скрываясь шел по их следу, пользуясь своим преимуществом в силе и неутомимости, иногда делал круг и поджидал их в засаде. Несколько раз ронк на время прекращал преследование, давал им передышку, а затем неожиданно нападал, стараясь застать беглецов врасплох. Не однажды они были на волосок от гибели, но каждый раз благодаря объединенным усилиям, находчивости и необъяснимой удаче им удавалось ускользнуть.

По мнению Квентина, только благодаря счастливой случайности они все еще оставались живы.

Поиски ямы–ловушки для ронка заняли гораздо больше времени, чем рассчитывал горец. По словам Обата, вокруг деревни ринджи было множество таких ям, особенно со стороны Погребенного Замка. Еще утром Квентин и Тамис пытались отыскать ближайшую из них, но ронк чуть не застал их врасплох, и им снова пришлось скрываться, забыв о поисках. О приближении ронка нетрудно было догадаться, поскольку его массивная фигура редко не производила шума при движении. Но даже если они не слышали его, приходилось постоянно быть настороже из–за хитрости и ловкости, присущей Арду Патринелю.

Для Квентина Ли смысл жизни теперь заключался в одном простом понятии — выживает сильнейший. Он никогда не предполагал, что придется принимать участие в борьбе не на жизнь, а на смерть. Все его помыслы о грандиозном приключении и новых впечатлениях, последовавшие за согласием на участие в экспедиции, остались только в воспоминаниях. Энтузиазм, которым он щедро делился с Беком, предвкушение безграничных возможностей в случае удачных поисков сокровища и уверенность в себе, помогавшая ему пройти через предыдущие испытания, — все обратилось в пыль. Он почти забыл о Страннике и поисках волшебных книг. Мысли о спасении товарищей, включая Бека, вылетели у него из головы. В голове Квентина осталась только непреодолимая упорная решимость пережить еще один день, ускользнуть от преследователя и, в конечном счете, остаться самим собой.

Квентин не мог проникнуть в мысли Тамис, но мог достаточно точно угадать, о чем она думает. Конечно, она тоже беспокоилась о своей судьбе, но кроме того, ее мысли были омрачены воспоминаниями о любимом человеке. Она могла скрывать их даже от самой себя, но Квентин понимал, что Тамис не до конца отреклась от своих чувств и не могла объективно судить о том, что им предстояло сделать. Для Тамис уничтожение ронка было не только способом остаться в живых. Ее целью было дать Арду Патринелю свободу, которую он не мог обрести никаким иным путем. Неприятие случившегося сквозило в каждом ее слове, в каждом движении. Эта борьба значила для Тамис гораздо больше, чем для Квентина, и ее эмоциональное состояние внушало опасения. Но не ее непревзойденное мастерство, как заметил Квентин. Ард Патринель лично обучал ее искусству следопыта, и Тамис в совершенстве овладела правилами игры, где ошибки были недопустимы. Она знала, чего можно ожидать от преследующего их существа, ей были знакомы и образ его мышления, и его хитрости. Она могла предвидеть его ходы и предотвратить катастрофические последствия. Ронк обладал большей физической силой, и столкнись они лицом к лицу, результат схватки не вызовет сомнений. Но Тамис осталась цельной натурой, а ронк — это существо, состоящее из различных фрагментов. Это давало Тамис преимущество, которым она не могла не воспользоваться.

Возникла странная ситуация: они бежали и в то же время стремились найти возможность остановиться. Положение было противоречивым и нелогичным: бежать от опасности и искать возможность встретиться с ней. У Квентина не было времени до конца обдумать возникшее противоречие. Его подавляла мысль, что преследующее их чудовище стремится уничтожить одну часть его существа и оставить в живых другую. Антракс пытается получить его улучшенную копию, способную использовать волшебную силу меча Ли, но только по его приказу. Возможность превратиться в механизм, подобный Арду Патринелю, настолько ужасала Квентина, что он не мог долго останавливаться на этой мысли, опасаясь потерять рассудок, как не мог долго смотреть на солнце из опасения ослепнуть. Но даже за эти короткие мгновения он успел понять отчаянную решимость Тамис помочь Арду Патринелю.

Весь долгий день беглецам пришлось преодолевать труднопроходимые заросли. Звуки погони преследовали их постоянно и, казалось, со всех сторон. Погоня ослабевала только изредка, если ронк менял тактику охоты. Солнце то пряталось за облака, то появлялось снова, создавая быстро бегущие тени, наводя на мысли о присутствии духов. И Квентин, и Тамис уже устали, их силы таяли с каждой минутой. Им пришлось проходить места, где сломанные ветки и вытоптанный кустарник напомнили о недавней ожесточенной схватке. Там же лежали тела убитых накануне. Большинство из них были ринджи, на это указывал красноватый оттенок кожи. Один из погибших был эльфом, но от него осталось так мало, что невозможно было опознать тело. Кровь, застывшая на земле и деревьях, почернела под солнцем. Повсюду валялись обломки оружия и обрывки одежды. Над этой страшной картиной царила полная тишина.

По мере приближения к деревне ринджи трупы погибших попадались все чаще. Их было гораздо больше, чем число охотников, вызвавшихся помочь пришельцам. Войдя в селение, Тамис и Квентин обнаружили, что все хижины разрушены, а жители исчезли. Несколько тел, лежавших среди развалин, принадлежали смельчакам, прикрывавшим бегство сородичей. Сознание того, что весь этот хаос сотворен одним–единственным существом, причем безо всякой определенной цели, оглушило путников. Еще больше ужасал тот факт, что разум Арда Патринеля принимал участие в страшном преступлении, не в силах его предотвратить. Тамис с трудом удерживала слезы, навернувшиеся на глаза.

Противоположная часть деревни выглядела нетронутой. Поскольку все оставшиеся жители убежали в горы, ронк утратил к ним интерес. Квентин и Тамис остановились у крайних хижин, со страхом осматривая покинутое селение.

— Ты не мог ошибиться, глядя в глаза ронка? — в отчаянии спросила Тамис.

Из голоса пропали присущие девушке нотки бравады и иронии. Сейчас она едва могла заставить себя говорить.

Квентин сумел только кивнуть в ответ.

Тогда Тамис продолжила:

— Он никогда бы не сделал ничего подобного, будь он в своем уме. Ард скорее бы убил себя. Он был добрым, он был самым лучшим из всех, кого я знала. Он считал гвардейцев своей семьей, а себя — их отцом. Обучая новичков, он в первую очередь давал им понять, что ради их безопасности сделает все возможное. В часы отдыха он рассказывал забавные истории и пел. Ты знал его неразговорчивым и строгим, но таким он стал только после смерти короля. Ард не переставал казнить себя, считая виновным. Килен Элессдил отстранил его от командования. Это было большим несчастьем для Арда. А сейчас это чудовище, Антракс, лишил его возможности управлять своими собственными поступками, но оставил способность воспринимать происходящее.

Такой длинной речи Тамис ни разу не произносила, более того, она впервые оказалась близка к тому, чтобы высказать вслух свое отношение к человеку, которого любила. Словно устав разговаривать, Тамис надолго замолчала, растерянно и грустно глядя вдаль.

— Ты можешь себе представить, что с ним сейчас творится? — спросила Тамис после паузы.

Квентин мог это представить. Хуже того, он представил, что творилось бы с ним самим в такой ситуации, и это потрясло его до глубины души. Горец крепче сжал рукоять меча. Теперь он уже не убирал оружие в ножны на случай неожиданного нападения. Меч Ли был его единственной надеждой хоть как–то уравновесить силы в смертельной борьбе. Странно, но прикосновение к оружию на этот раз не ободрило его.

Квентин и Тамис снова пересекли деревню в поисках ямы–ловушки. Солнце продолжало свой неторопливый путь по небу, день проходил, не принеся ничего утешительного, близился приход ночи, обещавшей новые страхи и неопределенность. Время назойливым шумом в ушах напоминало о том, что ставкой в этой борьбе была их жизнь.

Пока Квентин и Тамис обходили деревню, все было тихо. Подойдя к крайним домам, они услышали приближающийся шум шагов ронка. Тамис резко повернулась, лезвие короткого меча яростно сверкнуло в ее руке.

— Может, пора остановиться и встретить его здесь?! — прошипела она. — Может, пора забыть о бесплодных поисках ловушек!

Квентин хотел было резко одернуть девушку, но вовремя одумался. Он только покачал головой и постарался, чтобы голос звучал как можно мягче.

— Наша смерть будет бессмысленной, мы ничем не поможем Арду Патринелю. — Тамис сердито смотрела на него, но Квентин не опустил глаза. — Мы пришли к соглашению. Давай будем его придерживаться.

Остаток дня они продолжали бегство по направлению к Погребенному Замку, выбрав почти заросшую тропу. За весь день они не встретили никаких признаков жизни. Почти посередине между деревней и Погребенным Замком, уже в сумерках, Квентин и Тамис вышли на большую изрытую ямами поляну, сильно заросшую травой.

И без того скудный уже свет заходящего солнца рассеивался росшими вокруг соснами высотой почти сто футов. Квентин и Тамис по еле видимой тропинке направлялись к противоположному краю поляны, когда девушка внезапно схватила горца за руку и заставила остановиться. По мнению Квентина, тропа впереди не отличалась ничем особенным — такая же неровная и покрытая густой травой. Тогда Тамис подтолкнула его вперед на несколько шагов, и Квентин увидел, что именно привлекло внимание девушки. Яма была отлично замаскирована щитом из тонких веток, покрытых покрашенной тканью, на которой при помощи клея держались песок, пыль, пучки сухой травы и разного мусора. Прикрытие было выполнено настолько хорошо, что буквально растворялось на окружающей поверхности и было незаметно, даже если подойти вплотную.

Но Тамис увидела. Квентин уважительно взглянул на девушку. Она пренебрежительно улыбнулась:

— Просто повезло.

Тамис показала чуть в сторону, и через некоторое время Квентину удалось рассмотреть, что один из уголков материи завернулся наверх.

— Если присыпать его землей, яма будет совершенно невидимой.

— А если передвинуть его в сторонку, получится отличный отвлекающий предмет. И обозначение границы ловушки для нас. — Квентин обернулся к девушке. — Как ты считаешь?

Тамис задумчиво кивнула.

— Ард наверняка заметит его, как и я. — Тамис подняла руку и сильно сжала плечо Квентина. — Это именно то, что мы искали, горец. Здесь мы и остановимся.

Они отрезали завернувшийся уголок ткани и снова положили его, слегка присыпав землей, но уже позади ямы. Потом рассыпали рядом мелкие ветки и пучки травы, имитируя там ловушку. Вполне вероятно, что ронк, используя опыт и хитрость Арда Патринеля, будет опасаться ловушек, особенно если увидит неподвижно стоящую жертву, готовую к бою. Если им удастся заставить его опасаться ложной ловушки, ронк неминуемо упадет в настоящую, даже не успев понять, что происходит.

Риск был огромен, но ничего другого им не оставалось.

Теперь в сумраке наступающей ночи Квентин и Тамис ожидали противника, прислушиваясь к треску кустарника и неумолимо приближающимся тяжелым шагам. Они решили не зажигать огня, надеясь в темноте вернее заманить чудовище в ловушку. Появившаяся луна и звезды время от времени скрывались за облаками, освещая лесную поляну переменчивыми отблесками. Квентин и Тамис заняли позицию позади ложной ловушки; кратчайший путь к ним вел через настоящую яму. Пока ронк не вышел из леса, они стояли вместе, потом было решено разделиться. Все детали плана были продуманы до мелочей. Оставалось только реализовать его.

«План сработает, — подумал Квентин. — Он должен сработать».

Тяжелые шаги ронка все отчетливее слышались в ночной тишине. От этого звука кожа Квентина покрылась мурашками. Тамис стояла у него за спиной, и горец слышал ее хрипловатое дыхание. Оружие в их руках блестело при каждом появлении луны. Кровь глухими толчками отдавалась в голове Квентина, волшебный меч Ли отозвался на приближающуюся опасность голубыми искрами, горячившими кровь. Квентин почувствовал, что все его тело напряглось, готовое подчиниться власти магии. В мозгу бурлила странная смесь возбуждения и страха. Он знал, что должен измениться, и теперь понимал, что это значит. Под действием волшебной силы его захлестывала волна слепой ярости, и он рисковал своей душой.

Но без этого он рисковал своей жизнью. Выбор невелик.

Не спеша, почти осторожно, ронк появился на поляне. Несмотря на то, что слабый свет не давал рассмотреть его лицо, в очертаниях огромной фигуры ошибиться было невозможно. Квентин наблюдал за его появлением одновременно с ужасом и нетерпением. Ронк мгновенно почуял их присутствие и застыл на месте, как бы прислушиваясь. Редкие лучи звезд отражались от металлических частей ронка. Луна спряталась за облаками, обступившая темнота казалась непроницаемой. В черной чаще леса царила мертвая тишина.

Горец ощутил, как напряглась Тамис в ожидании его первого шага. Они договорились, что Квентин, как основная цель охоты, выступит первым, ему легче будет заманить чудовище в ловушку. Их план был довольно прост. Притвориться, что заманиваешь его в одну сторону, рассчитывая на противоположное. Внутри ронка работал мозг Арда Патринеля, следовательно, он будет поступать так, как должен был поступить Ард. Он наверняка почует притворство и обман и постарается избежать ошибки. Если им удастся использовать преимущество своих знаний, перехитрить его, можно надеяться заманить ронка в яму. План был довольно примитивным, но ничего больше они не смогли придумать.

Наконец ронк пошевелился, снова блеснул металлом. Квентин услышал движение тяжелого тела, шаг вперед, потом снова пауза. В темноте трудно было разглядеть знакомые черты лица Арда Патринеля. Так легче было думать, что ронк — это всего лишь машина. Но перед внутренним взором Квентина снова стояли глаза эльфа, смотрящие на него из тюрьмы — безумные, отчаявшиеся, умоляющие о свободе. Горец с радостью изгнал бы воспоминание из памяти, но это ему было неподвластно. Этот взгляд не только напоминал о судьбе Арда, но и предупреждал о его собственной. Тамис освободит своего любимого от такой судьбы. Квентин не разделит его участь.

Квентин ощутил испарину, выступившую на лице и руках. Он рассеянно перебирал причины, приведшие его к такому концу. Он согласился на участие в экспедиции в надежде на чудесное изменение жизни. Он жаждал приключений. А получил кошмар.

— Готова? — шепотом спросил горец.

Тамис угрюмо кивнула.

— Не дай ему схватить меня живой, — неожиданно попросила она. — Обещай мне.

— И ты обещай мне тоже.

Сердце Квентина готово было выскочить из груди.

— Я любила его, — прошептала Тамис так тихо, что он едва расслышал ее слова.

Квентин Ли глубоко вздохнул и поднял меч.